В сообщениях украинской власти и СМИ о резолюции Парламентской ассамблеи Совета Европы от 24 апреля возникла некоторая путаница с терминологией. В итоге, получилось, что ПАСЕ официально признала оккупацию Донбасса Российской Федерацией. Однако это не совсем так, и нигде, подчеркиваю — нигде, в тексте резолюции не сказано, что территории ОРДЛО являются именно "оккупированными". В данном документе используются другие термины: "неподконтрольные правительству территории" ("non-government controlled") и "территории под эффективным контролем российских властей" ("territories under effective control of the Russian authorities").
Это — сложные конструкции и понятия, которые нельзя отождествлять, поскольку, с юридической точки зрения, наполнение этих терминов существенно отличается.
Определение термина "оккупация" содержится в ст. 42 Гаагской конвенции 1907 года, и там же перечислены признаки оккупации. А термин "эффективный контроль" используется Европейским судом по правам человека (ЕСПЧ), а впервые этот термин употреблялся и был тщательно растолкован, когда рассматривалось "Дело Илашку против Молдовы и России". Если проанализировать определения этих терминов, можно убедиться, что это далеко не тождественные понятия.
"Эффективный контроль" над какой-то территорией означает, что за происходящее на этой территории часть ответственности лежит на стране, которая осуществляет этот контроль (в данном случае — на России), то есть юрисдикция установлена. Но — это не значит, что страна, которая осуществляет эффективный контроль над территорией, то есть в данном случае Россия, полностью ответственна за эту территорию. Таким образом, ПАСЕ признает, что часть Донбасса находится под контролем России, и она несет ответственность за происходящее там, однако вместе с тем ответственность лежит и на Украине — государстве, на территории которого установлен этот "эффективный контроль".
В случае оккупации ответственность за происходящее на оккупированной территории полностью возлагается на страну-оккупанта. И в этом случае вообще не идет речь об ответственности страны, на территории которой происходит оккупация.
Путаница с терминами в данной резолюции ПАСЕ у нас возникла из-за того, что в Украине пытаются выдать желаемое за действительное.
У меня было немало споров по этому вопросу и с представителями власти, и экспертами. Возможно, Украина и должна настаивать на том, что территория ОРДЛО является оккупированной. Однако при этом термин "временная оккупация" не является корректным, потому что это — тавтология: ведь оккупация по определению — временная.
Правительство Украины просто делает заявления об оккупации, декларирует такое положение дел, но этого мало. Оккупацию нужно доказывать на международных площадках, в том же Международном уголовном суде и ЕСПЧ. Вообще, факт оккупации устанавливает суд и юридически признает или не признает это.
Читайте также: "Ответственность — на РФ". Вице-президент ПАСЕ объяснил важность решения Ассамблеи по Донбассу
Если говорить о дипломатии и политике, то есть другие институции, которые компетентны признавать, есть оккупация или нет. Это может делать Совет безопасности ООН, Европейский парламент, ПАСЕ. Но они точно так же будут опираться на юридическое определение, данное судом, и юридическую подоплеку.
Почему, например, Крым сразу признали оккупированным? Потому что были все признаки оккупации. А в случае с Донбассом — очень большой вопрос, есть ли оккупация вообще. По моему субъективному мнению, на Донбассе оккупации нет, нет ее признаков. Например, если проанализировать два отчета за 2016 и 2017 годы Международного уголовного суда по поводу предварительного расследования, то в них ОРДЛО определяют, как территорию конфликта — международного и немеждународного. То есть присутствуют оба элемента. В то время как оккупация предполагает, что речь идет об исключительно международном конфликте. И это все — разные понятия.
Однако Резолюции ПАСЕ от 24 апреля 2018 года может быть использована Украиной в международных судах. Ведь, например, в ЕСПЧ мы, собственно, и доказываем, что над территорией ОРДЛО установлен контроль России, то есть она ответственна за то, что происходит там. Это своего рода "красная метка", которую мы должны использовать, подчеркивая, что ПАСЕ уже признала, что есть контроль России и ответственность этой страны. Но — нельзя забывать, что точно также есть и ответственность Украины. Это и значит "эффективный контроль".
В нашем законе "Об особенностях государственной политики относительно обеспечения государственного суверенитета Украины на временно оккупированных территориях в Донецкой и Луганской областях" (более известен как "закон о реинтеграции Донбасса", — Ред.) ОРДЛО определяются именно как "временно оккупированные территории". Это не корректно, что и доказывается данной резолюцией ПАСЕ.
Кроме того, в этом законе прямым текстом говорится о том, что ответственность за все, что происходит в ОРДЛО лежит на России. И это также является не совсем правильным, потому что ответственность лежит и на Украине в том числе.
Данная Резолюция ПАСЕ, по сути, была констатацией очевидного положения дел на Донбассе. Все понимали, что события в Украине разворачивались по инициативе России и при ее поддержке. К слову, "эффективный контроль", по определению ЕСПЧ, значит, что присутствует поддержка другой страны — военная, финансовая и т.д. Очевидно, что такую поддержку Россия осуществляет, поддерживая "новообразования" на территории Украины.
Потому я считаю, что ничего принципиально де-фактонового в этой резолюции сказано не было, скорее констатация очевидного. А, значит, данная резолюция вряд ли как-то глобально повлияет на ситуацию.
Надежда Волкова, директор программы USAID "Права человека в действии" Украинского Хельсинкского союза по правам человека, специально для "Главреда"
Наши стандарты: Редакционная политика сайта Главред
Читать Главред в Telegram
Главред на YouTube
