"Решение удивило". Известный историк рассказал, за что в Украине запретили его книгу

Британский ученый и историк Энтони Бивор после осуждения украинскими властями его книги "Сталинград" написал колонку, посвященную опасности цензуры.

"Главред" предлагает сокращенный перевод его текста для британского издания The Guardian.

Энтони Бивор: почему Украина запретила мою книгу?

Согласно старинной испанской поговорке, "история - общий луг, где каждый волен пастись". Этот луг также был долгое время полем битвы в попытках увековечить национальные мифы и политическими методами изменить прошлое. В последние десятилетия происходят обнадеживающие события с многочисленными международными историческими конференциями и работающими в университетах зарубежными академиками. Все это помогало снижению тенденции, при которой страны воспринимают прошлое исключительно со своих патриотических воззрений.

И в то же время правительства всех мастей по-прежнему продавливают свои версии прошлого через образование, давление на СМИ, если необходимо – даже при помощи прямой цензуры и законодательства.

Мотивы разняться. Во Франции попытка Николя Саркози ввести ответственность за отрицание геноцида армян в большей степени диктовалась желанием привлечь голоса большой армянской диаспоры. Законы об отрицании Холокоста в Германии и Австрии в 2000 году вводились из лучших побуждений, однако судебное дело историка Дэвида Ирвинга, обвинившего американского академика Дебору Липштадт в отрицании Холокоста - триумфальное доказательство того, что открытые дебаты, при необходимости и в суде – лучший способ изобличить ложь экстремистов.

В Турции цензура становится более и более жесткой, и не только в вопросе геноцида армян, темы курдов, [оппозиционного проповедника] Фетхуллаха Гюлена и попытки переворота в 2016 году. В то же время сегодняшняя Россия, будто Советский Союз, пытается оградить легенды прошлого. Юрий Дмитриев, глубоко уважаемый исследователь темы "Гулага" в Карелии, был арестован по обвинению в порнографических съемках своей приемной дочери и до сих пор, уже более года, проходит "психиатрические освидетельствования".

Большинство архивов России, особенно архивов военных, закрыты для иностранных историков с 2000 года – после тех увлекательных возможностей, которые нам открылись в 1992-м... Мои российские издатели, которые занимаются переводами моих новых книг, находятся в поисках возможностей публиковать их в изначальной форме, не вступив при этом в конфликт с властями. Сделать это непросто.

Определенно я не ожидал последних раздоров, связанных с запретом правительством Украины моей русскоязычной книги "Сталинград", особенно спустя 20 лет после первой ее публикации. Причиной запрета, по большому счету, стал отрывок, в котором рассказывается, как солдаты СС заставили украинских полицейских истребить 90 еврейских детей в августе 1941 года. "Комитет экспертов" при украинском правительстве назвал эту историю заимствованной из советской пропаганды. На самом деле исторические документы свидетельствуют, что история основана на достоверных немецких источниках, особенно письме антинацистского офицера, который настолько ужаснулся расправе, что написал своей жене, что Германия не заслуживает победы в войне. Есть также страшные свидетельские показания об убийствах, написанные офицером СС.

По крайней мере, в этой истории есть один обнадеживающий момент. Я получил сильную поддержку со стороны украинских правозащитных групп, Human Rights Watch в США, глав МИД Канады и Великобритании. Разумеется, коллеги-историки естественно расценили решение запретить книгу как нелепое. Филипп Сэндс, президент ПЕН-клуба Англии, сразу же передумал и принял мое приглашение поучаствовать в Киевской книжной ярмарке со своей книгой "East West Street" и изложить там свои аргументы. Было удивительным решение украинского комитета экспертов в то время, как Украина желает, чтобы ее считали более демократической и западной, чем соседняя путинская Россия. В итоге, главным образом благодаря посольству Великобритании, комитет пошел на попятный и больше не высказывает предположений, что история взялась из советских источников.

Но одна жалоба у них все же осталась. Переводчик моего российского издателя изменил "украинские полицейские" на "украинские националисты", косвенно измазав всех украинских националистов репутацией помощников эсэсовцев. Но мой российский издатель уверен, что он был вправе менять слово на основании того, что украинские полицейские действовали в составе ОУН, организации украинских националистов. Это может показаться банальным спором над терминологией, но на самом деле является уместным напоминанием о том, насколько влиятельным мрачное наследие войны остается и три четверти века спустя.

Читайте также

За нас решают, что нам можно читать, а что нет

Наши стандарты: Редакционная политика сайта Главред