Всю ночь и день художник-любитель Игорь из Белой Церкви карандашом рисовал портреты украинских военных — заложников террористов на Донбассе, а жена пленного танкиста Виктория выбирала макеты для детских футболок. Изначально она хотела соединить футболки и портреты, а еще надпись "Поверніть мого татка додому!". Но не удалось — художник нашелся в последний момент. Да и тот не успел нарисовать все портреты вовремя.
"Я уже вижу расстроенные глаза мам, чьих сыновей лица не успели нарисовать", — говорит накануне запланированной акции под Администрацией президента Виктория и расстраивается очень сама. А еще больше, когда вспоминает, что о ее муже нет весточек уже больше недели.
"Их собирались переводить из здания СБУ в Донецке в СИЗО. Кажется, так и произошло. Никому из нас ребята не звонили", — говорит она.
О своих страхах и переживаниях родственники решили рассказать президенту Петру Порошенко и, по совместительству, главнокомандующему Вооруженных сил Украины. А от него хотели услышать, каковы результаты вчерашней встречи в Минске. Но тот слушать и говорить не захотел, уехав с визитом в Болгарию. Из АП вышел какой-то человек и забрал обращение. Даже фамилию свою назвать не захотел.
Виктория помогает надеть заказанные накануне белоснежные футболки двум племянникам. Мальчики одновременно улыбаются и грустят: их дядя Богдан Пантюшенко попал в плен под поселком Спартак, неподалеку от Донецкого аэропорта еще в январе 2015 года. С тех пор находится в Донецке.
"Мы бы очень хотели, чтобы наш дядя вернулся домой, мы его очень ждем", — почти в один голос говорят братья.
Очень тихо озвучивает свою просьбу и восьмиклассник Сережа.
Он приехал в Киев с мамой Татьяной из Ривненской области. Прибывший в Киев в два часа ночи мальчик очень устал: сначала была долгая поездка в автобусе, а потом ожидание утра на вокзале. Сережа — родной брат танкиста Ивана Лясы, попавшего в плен с Пантюшенко. На Сереже бело-голубая вышиванка. Поверх ее он надевает футболку с надписью: "Поверніть мого брата додому!". Заметно волнуется. Как только начинает говорить об Иване, сбивается и плачет… Плачет и мама Таня.
Люди на митинге становятся дугой, спиной к серому зданию администрации.
Среди них — человек в военной форме. Это Игорь. Он приехал поддержать родственников пленных из Кривого Рога. Рассказывает, что два его сослуживца до сих пор в плену — Николай Герасименко и Александр Лазаренко. "С Колей мы вообще в институте вместе учились, а потом служили. Я получил ранение в Иловайске, — говорит Игорь. — Они же попали в плен неподалеку от Дебальцево, там, где была полностью перекрыта трасса, где ее расстреливали".
"Сегодня в плену находятся как кадровые военные, которые держатся, не падают духом, — продолжает Игорь, — так и те, кто даже "срочку" не отслужил. Последним очень тяжело морально — их фактически выдернули из семьи, отправили на фронт без адаптации. Был один боец, слава Богу, он уже дома, так там хотел повеситься. С той стороны его остановили. Сложно многим. А если еще понимают, что нет поддержки, что за них не переживают, то они там вообще теряются. Это же не первая наша акция. Мы хотим подняться глобально, потому что ребят планируют перевести в СИЗО. Сами не понимаем, зачем это делать?".
Рядом с Игорем стоят родственники тех, кто попал в плен еще в Иловайске. Об их месте нахождения украинской стороне не известно. "Были звонки — то там появится, то там, но нет полной уверенности, что мамы слышали голос именно своих сыновей", — говорит Игорь.
Слева от Игоря — Геннадий.
Рассказывает его брат — Владимир Тодосиенко, 24-летний житель Кривого Рога, сотрудник "Криворожстали", — призывник 40-го батальона "Кривбасс" попал в плен в Иловайске в ночь с 29 на 30 августа 2014 года.
"Володя позвонил и сказал: "Нас взяли в плен. Мы у "Бати". Помогите нам!", — вспоминает Геннадий. — После того связь с ним оборвалась. Этот "Батя" позже нам позвонил и сказал: "Не ждите своего сына домой, так как он пришел к нам с оружием, домой не вернется". После этого, что мы только ни делали, куда бы ни обращались, никто ничем не помогает. Новости и номер телефона "Бати" мы передавали в СБУ. По горячим следам можно было найти. Но никто и ничего не делал. Вот скоро уже два года, как вестей нет. До сих пор бегаем, ищем. А сейчас вообще говорят, что по спискам проходит, но местонахождение не установлено. Их так спрятали, что найти не могут".
"Потому что никто и не ищет", — говорит стоящая рядом женщина. Оказывается, она жена Геннадия. "Речь идет почти о 20 таких людях, которые стояли до последнего там, — продолжает она. — Начальство ушло, а они все стояли, их окружили, а они все стояли. Потом стали выходить самостоятельно. Но не по той дороге. Попали в плен". А после добавляет: "Мне кажется, ребята знают то, что им не положено знать, поэтому их не хотят искать и возвращать домой".
"Проблема вся в том, что государство запретило всем волонтерам заниматься обменом, — говорит жена другого пленного. — То есть сами ничем не занимаются и людям не дают. Волонтеры хоть по чуть-чуть вытаскивали, а сейчас обменный процесс прекратился. Им тут всем хорошо в правительстве, в Раде, сидится в мягких креслах! А как ребятам там в плену, в рабстве? Министры и президент своих детей туда не послали. А наши должны воевать".
Родственники пленных рассказывают, что у них была назначена встреча на 8:00 с первым заместителем спикера Верховной Рады Ириной Геращенко. "Мы полчаса прождали, но к нам так никто и не пришел", — говорит Геннадий. Как потом оказывается, встречу не отменили, а перенесли на послеобеденное время.
"А вы и не ждите никаких ответов, там сидят девочки, которые по клавиатуре стучат карандашиком, потому что у них маникюр. Фамилию даже правильно вбить не могут", — говорит женщина, которая держит в руках два плаката и изображениями двух полтавских волонтеров — Владимира Матлаша и Владимира Калашникова. Оба ехали в составе волонтерской группы, везли еду и вещи бойцам АТО в Зеленополье 20 июня 2014 года. В районе Дьяково—Гуково попали в плен. На следующий день утром двое из них отзвонились и сказали, что попали в плен и их расстреляют, если в течение часа наша военная часть в Довжанском не сложит оружие. Больше связи с ними не было.
"Мы сюда сколько уже ездим, а толку — ноль. Никто к нам не выходит, никто не обращает на нас внимания", — говорит Геннадий, брат пленного Владимира Тодосиенко.
На вопрос, что надо делать, чтобы освободить ребят, его жена отвечает резко: "Дали бы мне гранату, собрала бы всех и забросала вон в том одном здании (указывает, на АП, — Авт.) без угрызения совести, может, почувствовали бы, каково там нашим ребятам находиться".
"А я бы всех их собрал и туда бы отвез. Никто тут не может подняться и поехать что-то порешать", — говорит Геннадий. Он рассказывает, что у Владимира, который так долго в плену, за это время родилась дочь: "Лилечке сейчас год и три месяца. Она растет без отца".
В тени деревьев в сторонке стоит глава Объединенного центра по координации поиска, освобождению незаконно лишенных свободы лиц, заложников и установлению местонахождения без вести пропавших при СБУ Юрий Качанов. Он время от времени разговаривает с мамами пленных военных. Говорит, что работа ведется каждый день, а вот, что результаты ее не очевидны — признает. "Сейчас определен формат обмена "25 на 50", работаем над ним", — говорит он. Уточняет, что если будет воля с обеих сторон, то на "очищение" необходимых террористам людей пойдет 7-10 дней. "Комитет по помилованию нам идет на встречу, работа налажена", — утверждает Качанов.
Мы спрашиваем, почему не открыть списки тех, кого мы планируем менять, и кого хотят получить террористы? Качанов отвечает вопросом на вопрос: "А зачем? Вот вы спросите у мам, хотят ли они, чтобы фамилии их сыновей были опубликованы где-то в прессе?". Стоящая рядом женщина с портретом в руках говорит: "Нет!". Но, возможно же, в Украине есть люди с высокими званиями и громкими именами, которых можно использовать для обмена?.. "Расстреляют еще, не дай Бог, и все! Все должно быть тихо", — говорит она. Качанов вторит: "Чем тише мы работаем, тем лучше. По этой же причине не хотим оглашать имена тех, кого хочет та сторона".
Родственники пленных говорят, что Украина готова была обменять задержанных недавно под Широкино террористов на первых восемь человек в "минском" списке, но та сторона не согласилась. Официально в СБУ такой факт не подтверждают, но и не опровергают.
Простояв два часа под палящим солнцем, родственники пленных решают идти с обращениями к американским и российским дипломатам. Они сворачивают плакаты, прячут фотографии в сумки. "Этими походами и акциями мы ничего не добьемся, нам надо решительно требовать", — говорит одна из матерей.
Бережно прячет фотографию старшего брата и маленький Сергей. Он все так же молчалив и строг.
С опозданием на Банковую приходит и жена пленного полковника Ивана Безъязыкова Маргарита — автобус из Житомира задержался в дороге. Она ведет за руку пятилетнего сына Никиту. Мальчик надевает футболку и просит сфотографировать его в ней.
Так по-детски наивно и открыто говорит, что у него очень большие планы на папу, которого не видел почти два года: поехать на речку и пойти в баню…
Наши стандарты: Редакционная политика сайта Главред
Читать Главред в Telegram
Главред в Google News
