Донецкий аэропорт, где оборону держат украинские силовики, превратился в ад, при этом в нем царит дух братства, когда рядовой и офицер пьют из одной чашки, защищают друг друга, поставляют плечо и разговаривают на "ты".
Об этом журналист "Эхо Москвы" и ТК "Дождь" Тимур Олевский и корреспондент "Los Angeles Times" Сергей Лойко рассказали в эфире радио "Эхо Москвы".
"Это вообще адский ад. Там [в аэропорту] вообще нельзя находиться. И люди, я не знаю, по сколько времени там находятся, но я видел сам, слышал мольбы человека, снайпера, который сидел на этой вышке с просьбой его поменять, потому что у него там должна быть свадьба через 2 дня – примерно так. И его просил командир остаться еще какое-то время, чтобы с новым поговорить и рассказать, как здесь что", - говорит Олевский.
Этот разговор очень трудно воспроизвести, но это разговор человека, который умоляет его вывезти на три часа раньше, чем нужно, потому что он хочет жить, а тот его просит три часа еще побыть в том месте, где его могут убить за эти три часа. И они общаются, и командиру его удается уговорить три часа еще побыть в том месте, где его могут через 10 минут убить. А он уже много времени там был, и каждую минуту считает, которая осталась до приезда спасительного бронетранспортера", - рассказывает журналист "Эха Москвы".
"Внутри аэропорта у военных оперативный язык – русский. По рации все говорят на русском языке. Никакой украинской мовы там нет. Меня поразило, что действительно вне критических ситуаций, вне чрезвычайных ситуаций, не под обстрелом я не слышал просто в обыденной речи ни от кого никакого мата. И что меня поразило – это была чистая, культурная, практически литературная русская речь, потому что большинство из тех людей, которые были там, это были культурные, образованные люди", - делится впечатлениями от увиденного Лойко.
"Это не было какое-то быдло, это не были какие-то солдаты, которых нашли в каких-то деревнях и пригнали как пушечное мясо. И, что меня поразило: почти половина, если не большинство тех, кто были со мной в аэропорту, это были офицеры. И я не увидел никакого купринского, потом советского, потом российского этого офицерского хамства. Это было братство. И рядовой и офицер пили их из одной чашки, защищали друг друга, поставляли плечо, они разговаривал на ты. Но если сильно пожилой и сильно молодой, может быть, вы услышали бы даже "вы", - рассказывает корреспондент "Los Angeles Times".
"Я наблюдал, когда майор минер Валерий Рудь – ему там уже почти 40, он всю жизнь кадровый военный – и он там минирует что-то этот проход. И в этот момент начинается война, начинается обстрел, и мальчишка из "Правого сектора" в совершенно жуткой позиции из пулемета пытается стрелять куда-то. И этот Валерий бежит через простреливаемое пространство и говорит: "Паренек, это моя война. Ну-ка подвинься!", и он убирает его и в этот момент здесь просто рядом что-то взрывается. Если бы он его не убрал, этот парень бы погиб. И этот Валерий переставляет пулемет так как надо и начинает, как настоящий военный, вести бой, и он его ведет, пока он не кончается, и потом он возвращается к своим делам. Он только спас жизнь этому неизвестному добровольцу рядовому", - вспоминает Лойко.
Напомним, что один из защитников донецкого аэропорта - "киборг" Дима – рассказал, что они там не за власть воюют, а защищают свои дома.
Наши стандарты: Редакционная политика сайта Главред
Читать Главред в Telegram
Главред на YouTube
