Дмитро Орєшкін

Социология – очень разная. Так, например, Центр «Левада» – наиболее достойный источник – установил, что 47% респондентов считают, что Путин переделывает Конституцию под себя. В то же время ВЦИОМ – наиболее официозная и приближенная к Кремлю аналитическая группа – утверждает, что 91% одобряет поправки к Основному Закону, поданные Путиным. Однако, на самом деле, это не так. 91% – это, по данным ВЦИОМа, те, кто одобряют поправку по поводу повышения пенсии. Однако эта поправка далеко не самая главная и далеко не факт, что, в итоге, она будет принята. А в газетах пишут, что 91% одобряет поправки в целом....
После разговоров с людьми у меня сложилось впечатление, что эта идея вызывает непонимание и даже разочарование, потому что, как минимум, половина людей сознают, что речь идет о переформатировании политических документов для того, чтобы Владимир Путин мог и дальше оставаться у власти. Кто-то относится к этому с пониманием и одобрением, такие есть. Но у постоянно увеличивающейся группы граждан России накапливаются вопросы и раздражение: они не чувствуют, что жить становится лучше, но чувствуют, что люди во власти озабочены продолжением своего пребывания на вершине.
2020 год становится годом осознания, разочарования, расстройства, а также когнитивного диссонанса. Ведь заявленные Путиным цели не достигнуты, и потому меняются правила игры, что не вызывает восторга.
Конечно же, те, кто недоволен правками, предложенными Путиным, не будут услышаны. Однако это недовольство и раздражение вряд ли во что-то выльется. Будет примерно так же, как в позднюю брежневскую эпоху, когда большинство населения над Брежневым посмеивалось, но понимало, что изменить ничего нельзя, и тогда появлялись анекдоты и разные разговоры.
Примерно такое же отношение сейчас формируется к Путину. Он контролирует все ключевые государственные институты, прежде всего, силовые. Потому никаким «майданом» его не прошибешь. Путин не допускает раскола в элитах, именно поэтому никакие майданоподобные явления не имеют смысла. Ведь для того, чтобы массовое недовольство каким-то образом повлияло на политику власти, нужно, чтобы было несколько альтернативных групп в элите, которые могли бы опереться на эти протесты. Ведь и во время Оранжевой революции, и во время Революции достоинства в Украине в элите был раскол: в первом случае альтернативой стал Ющенко, во втором – Порошенко. То есть в Украине была возможность появления альтернативного лидера, и массовые протесты на улицах использовались одной из альтернативных групп, чтобы продвигать свои интересы.
Примерно то же было в 1991 году в Москве, когда был раскол между Ельциным и Горбачевым: массовые уличные протесты использовались ельцинской группой для того, чтобы подавить сопротивление старых партократов.
Так вот всего этого в России сейчас нет. Потому что Путин внимательно следить за поддержанием консолидации интересов в элитах и, как только видит какую-то угрозу, он ее тут же устраняет: будь то угроза по имени Ходорковский, будь то виртуальная угроза по имени Медведев, которого не допустили ко второму президентскому сроку, будь то угроза под любым другим именем, даже Сечин…
Так что, как и в Советском Союзе брежневской поры, в России никакого организованного уличного сопротивления правкам Путина в Конституции не будет. Будут лишь локальные вспышки в отдельных городах по отдельным причинам: «мусорные» протесты, протесты по поводу строительства храмов там, где не надо, или по поводу неправильного проведения границы, как в Ингушетии. Но общефедерального протеста пока нет, а если и появится, то не так скоро.

Все это произойдет намного раньше, а не через десять лет. Путину до 2024 года нужно решить, как оформить транзит власти «от Путина к Путину».
Кроме того, изменение Конституции в путинской модели власти – это достаточно декоративные действия, потому что ее нормы все равно не соблюдаются. Например, не исполняются конституционные требования о свободе собраний, о справедливом и честном подсчете голосов на выборах, о доминировании международного законодательства над российским. Также не исполняется требование ельцинской конституции о том, что органы самоуправления на местах не являются частью государственных органов власти, это – отдельные органы власти. Все это прописано в ельцинской конституции, но де-факто не выполнялось до того момента, когда Конституцию стали перекраивать. Отход от конституционных требований (демократии, отсутствии цензуры, свободы собраний) обозначился в начале нулевых годов с приходом к власти Путина.
Так что то, изменение Конституции – этот чисто технический вопрос. Просто Путин не хочет откровенно нарушать некоторые пункты Конституции, например, сохраняя себя у президентской власти больше двух сроков подряд, потому что не любит «лобового» нарушения. Значит, придется что-то переделать в Основном законе.
Конституция в России становится все более и более декоративным инструментом. Если Ельцин еще старался ее соблюдать по мере возможностей (во всяком случае, при нем никого не снимали с дистанции на выборах, никого не пытались посадить за политическую деятельность), то сейчас, при Путине, все это делается вполне естественно и рассматривается как элемент политических технологий.
Что будет дальше? Я думаю, Путин, изменив Конституцию, сможет технически оформить свой новый статус во власти. Совсем неважно – каким образом, каково будет техническое решение. От власти он отойти не может по целому ряду причин.
Потому курс путинской эпохи продолжится. А она ведет Россию в клуб стран если не «третьего мира», то уж точно ниже стран «второго мира». Этот процесс идет и сейчас, просто российские граждане его не замечают, находясь под влиянием одурманивающей пропаганды. Россия постепенно становится игроком уровня Турции, то есть региональной политической державой, не глобальной. Ее роль становится все менее и менее значимой.
Этот процесс будет продолжаться, независимо от того, что будет с российской конституцией.

Это опасно очевидной тенденцией к изоляции России. Очевидно повторение советской модели, которая предполагает, что мы строим свое собственное общество, и нам безразличны международные организации. Если ельцинская конституция была направлена на то, чтобы Россия становилась членом международного сообщества, и, в общем-то, это работало: признавались решения Европейского суда, работали наблюдатели на выборах и пр. В целом, Россия увеличивала свой престиж, вошла в «Большую восьмерку» развитых стран мира (хотя и была там в некоторым смысле «на приставном стуле»).
А данное новшество, предполагающее доминирование российского законодательства над международным, – это явный признак того, что Путин пытается восстановить советскую систему приоритетов, построить кордон, или «железный занавес», и создавать свое собственное «счастливое будущее», где степень счастья будет обеспечиваться за счет контроля над информационным пространством, когда нам будут объяснять, каких результатов мы добились.
Если же говорить о внешней стороне, то это очевидный (и далеко не первый) шаг в сторону страны-изгоя, на которую смотрят с некоторой настороженностью, точно без симпатии и большого интереса, потому что примерно понятно, чего ждать от такой страны. Это предполагает изоляцию России, отставание от мирового процесса и создание замкнутого мирка по образцу Советского Союза. Ведь мы же в советские времена жили в замкнутом мире: у нас была своя валюта, свои источники информации, своя интерпретация истории, свои представления о будущем и прошлом. Мне кажется, что сейчас Путин осознанно пытается все это восстановить. Если раньше он откатывался к советской системе инстинктивно, то теперь – осознанно: по-видимому, чем дольше он пребывает у власти, тем больше ему нравится советская модель управления.

Смотрите ответ на вопрос выше.

Ничего не изменится. Потому что все плохое, что можно было сделать странам-соседям, Путиным уже сделано. Он как мыслил зону влияния России по советскому образцу, так и продолжает мыслить. Раньше Путин действовал вопреки Конституции РФ: например, она запрещает вмешательство вооруженных сил в конфликты без разрешения Совета Федерации, но они вмешивались все равно, в той же Грузии, а уже потом, задним числом, Совфед пересматривал эту норму и давал свое согласие.
Для соседей ничего не изменится, а вот Путин будет встречать все большее разочарование. Ведь модель сохранения зоны влияния, когда речь идет не о культурном или взаимовыгодном экономическом обмене, а также не об уважении суверенитета соседей, а об их очевидном подчинении приказам из Кремля, будет приводит к прямо противоположным результатам. Мы уже это видим: Лукашенко сейчас отходит от Кремля, Украина уже отошла...
Дальнейшие действия России в этом направлении будут определяться не нормами Конституции – Путин глубоко безразлично относится к этим формальным нормам, а реальными возможностями и ресурсами РФ. Так, например, начать новую войну в Украине у Путина просто нет ресурсов – ни дипломатических, ни экономических, ни медийных. Подобные действия едва ли будут встречены с восторгом в России, в отличие от крымской эпопеи. Опыт Крыма показал, что радости от этого мало.
Так что я думаю, что особых перемен не будет. А даже если что-то и изменится, то это никак не будет связано с Конституцией.
Сейчас Путин пытается смягчить политику в отношении Украины, смягчить свою позицию. Но он делает это не потому, что что-то переосмыслил, или его начали смущать какие-то правовые ограничения. Просто ему нужно, исходя из политических и экономических соображений, восстанавливать отношения с Западом, вот он и совершает демонстративные, условно гуманные шаги навстречу Украине, поэтому он смягчает риторику в отношениях с Зеленским. Но все это при одном условии: все смириться с тем, что Крым – это уже состоявшийся факт. Собственно говоря, Запад тоже это понимает.
Иными словами, логика такая: вопрос с Крымом решен и закрыт, давайте теперь выстраивать отношения с Западом заново. Как видите, это никак не связано с конституцией вообще. Это – чисто прагматическая история.

Путин рассматривает Конституцию по сталинским стандартам. То есть: вот он документ для внешнего пользования – будьте любезны ознакомиться. А в реальной жизни этот документ ограничивал права противников Сталина, и они сразу обвинялись в покушении на Конституцию и ее нормы, но ничуть не ограничивали права первого лица или, как тогда выражались, государственного аппарата.
Так же и здесь: если кто-то будет протестовать против Путина, будут говорить, что он нарушает Конституцию. А те статьи Конституции, которые ограничивают свободу рук вертикали власти, просто не будут исполняться.
Потому в России не следует уделять слишком много внимания этому документу. Мало ли что там будет написано…
Поэтому борьба за то, чтобы в Конституции РФ было что-то упомянуто – будь то бог, о котором так волнуется господин Гундяев, то есть патриарх Кирилл, будь то русский народ, о котором так волнуется Константин Затулин и хочет указать его роль в Конституции – свидетельствует о виртуальной влиятельности того или иного персонажа. Если будет упомянут бог, это будет значить, что Гундяев все-таки имеет какие-то административные рычаги влияния, и его точку зрения уважили. Вот и все.
На самом деле, упомянут бога в Конституции или нет – это не столь важно. Конечно, символическое значение это будет иметь, потому что ельцинская конституция исходила из того, что в России прямо запрещена государственная идеология. А в данной ситуации Гундяев требует, опираясь на то, что бо́льшая часть населения – верующие (что, в общем-то, никем не доказано), упомянуть бога в Конституции.
Это то же самое, что написать на долларе «In God we trust». Наверное, Гундяев хочет, чтобы Конституция пользовалась таким же интересом, как и доллар. Но влиятельность документов экономического или юридического характера определяется не тем, что в них написано, а тем, каким доверием они пользуются. Вот доллар господином Гундяевым и его сторонниками очень уважается, и вовсе не из-за того, что на этой серо-зеленой бумажке упомянут бог, а по другим причинам.
Если в конституции будет упомянут бог, то это несколько развяжет руки клирикам. Тогда в случае, если кто-то скажет, что бога нет, они, ссылаясь на Конституцию, могут обвинить этого человека в антиконституционной деятельности.
Однако все это настолько мелкомасштабное шевеление! Богу, если он существует, совершенно безразлично, упомянут он в российской конституции или нет. А вот тем людям, которые от имени бога обслуживают свои интересы в Российской Федерации, это очень даже важно. Потому что теперь, если я скажу, что господин Гундяев плохо справляется со своими прямо прописанными в религиозных нормах функциями, он меня обвинит в антиконституционной деятельности.
А так, это – жалкая форма попытки компенсировать очевидные поражения, которые господин Гундяев потерпел за последнее время. Во-первых, на глазах сокращается то, что они называют канонической территорией. Во-вторых, господин Гундяев с положенными ему «почестями» был выпровожен из Украины, а после этого он потерял контакт с Константинополем.
Что ему еще остается делать, кроме как компенсировать свои политические или бюрократические позиции стремлением закрепить термин «бог» в Конституции, чтобы затем его критика, даже со стороны верующих людей, могла быть признана антиконституционной?
Это – жалкие трепыхания, связанные не с будущим страны, даже не с будущим православной веры, а с конкретными интересами господина Гундяева.

Желание Путина о сохранении власти в будущем абсолютно реализуемо. Потому что, если вдруг появится какая-то альтернатива в элитных кругах, она немедленно будет вычислена и уничтожена. Так что свергнуть Путина или отобрать у него власть против его воли будет так же сложно, как и у Брежнева или Сталина. При Сталине все было напичкано шпионами, и репрессивный аппарат отслеживал любого, кто вызывал хотя бы тень подозрения у Сталина. А элиты при Брежневы понимали, что лучше его не менять.
Так что нынешние российские элиты могут сколь угодно критически относиться к Путину, но они никогда не позволят себе проявить это публично, потому что иначе их немедленно вышвырнут из этого элитного круга. Не на Колыму, как в сталинские времена, а просто из политического круга.
Путин власть сохранит. Если, конечно, он захочет ее сохранить – мало ли что у человека бывает, может, он захочет почувствовать себя загнанным в тупик и покончить жизнь самоубийством. Но, в любом случае, это будет исключительно его решение, а не навязанное ему. Путин не подчиняется демократическим нормам сменяемости власти. Идея ограничения его полновластия никак не связана с конституционными или юридическими правами.
Функционал только такой: табакеркой в висок или дворцовый переворот. Только подобными способами можно прервать такую силу власти, как у Путина.
Что касается перемен в элитах, то они – вторичны. Они являются оперяющими следствиями решения Владимира Путина сохранить власть.
В конце концов, Путину было не так уж важно, как зовут премьера. Премьер Медведев обиделся на то, что, по-видимому, ему уже никогда не бывать президентом, что предусматривалось какими-то неформальными договоренностями в прошлом, и на что он, в общем-то, надеялся. После выступления Путина стало понятно, что он никуда уходить не собирается. И Медведев взбрыкнул – немедленно заявил о своей отставке. Для Путина это если и стало сюрпризом, то не критическим.
Теперь на место Медведева назначен Мишустин. Функционально от этого ничего не изменится, потому что Мишустин – еще менее способный к самостоятельной политике человек, чем Медведев.
В целом, изменения – советские. Кадровый состав правительства говорит о том, что экономика будет строиться по отраслевому принципу, как в советские времена, централизация будет увеличиваться, развиваться будут только национальные проекты, то есть то, что придумывается, финансируется, организуется и обеспечивается кадрами в столице. Это означает возврат к советской централизации, когда в Москве что-то планируется и строится, а голос всех остальных территорий вторичен, если не третичен. Это – повторение брежневской системы приоритетов, когда именно в Москве решили, что нужно строить БАМ, выделяли деньги и строили его в течение долгих лет.
Это – довольно тупиковая ветвь, но Путину она нравится, и он эту систему восстанавливает. Соответственно, первый вице-премьер Андрей Белоусов будет реализовывать эти «национальные проекты», которые заведомо обречены на неудачу. Например, национальный проект «демография» явно не выполнен. Достаточно вспомнить хотя бы обещание догнать и перегнать Португалию по ВВП на душу населения, с которым Путин пришел к власти 20 лет назад. По итогам 2019 года, Португалия занимает 42-ое место по этому показателю, а Россия – 49-ое, то есть не догнали.

В спешке – потому что, как мне кажется, в планах Путина не было замены правительства. Это произошло из-за того, что обиженный Медведев слегка взбрыкнул и организовал «бунт на коленях».
Уйти в отставку через несколько десятков минут после того, как Путин выступил со своим обращением, – это сенсация. По правилам игры правительство должно было бы собраться, подумать два-три дня, и им бы из Кремля объяснили, что «нужно уйти, потому что…».
Не было функциональной необходимости в смене правительства для Путина, потому что, в принципе, поменялось шило на мыло. Может быть, какие-то приоритеты немного сместились, но не настолько, чтобы их нельзя было сменить при действующем правительстве.
Так что, мне показалось, что Медведев просто обиделся, ушел, и Путину пришлось быстро-быстро строить правительство из того, что было. В связи с этим такие явные, не обусловленные административными нормами, скачки, как, например, перевод Марата Хуснуллина из статуса вице-премьера московского правительства, то есть регионального правительства, сразу в вице-премьеры федерального правительства. Логичнее было бы, чтобы он где-нибудь побывал губернатором или хотя бы заместителем федерального министра. А так, он перепрыгнул, как минимум, через одну ступеньку.
Кроме того, благодаря этой спешке господин Мишустин смог быстро провести туда, как минимум, четырех своих людей. Поскольку он является не политической фигурой, а сугубо технической, ему позволили взять людей из налогового ведомства и своих знакомых. В итоге, у Мишустина оказалось больше своих людей, чем было у Медведева в его правительстве.
В целом, не так уж важно, кого набрали в правительство, потому что оно – чисто техническое и будет действовать в тех рамках, которые ему задает Путин. А главная тенденция, которую задает Путин – это тенденция к ручному управлению, укреплению вертикали и централизации. В этих условиях не так уж важно, какой будет фамилия того или иного винтика в системе, которая называется «коллективный Путин».
Куда направили отставников? Тоже вполне понятно. Из-за того, что Медведев позволил себе такую, по кремлевским правилам, неприличную выходку, его, конечно, ссылать в Сибирь не будут. Ему просто дадут достойное место без каких-либо серьезных рычагов влияния. Он становится каким-то замом в Совете безопасности. Учитывая, что к Медведеву у силовиков отношение подчеркнуто пренебрежительное (даже когда он был президентом, грузинской военной кампанией командовал Путин), то теперь кто из силовиков будет слушать какие-то указания Медведева в Совете безопасности, совершенно не понятно. Мне кажется, что это была плохо скрытая насмешка над Медведевым. Да и, в общем-то, где он, что он и чем занимается, никто не знает.
Остальных людей Путин по правилу чекистов не отпускает от себя. У российских спецслужб есть золотое правило: «вход – рубль, а выход – десять». Такой человек слишком много знает, его нельзя обидеть, его обязательно нужно пристроить, чтобы он был под контролем, чтобы у него были какие-то источники пополнения своего бюджета. Главное, чтобы он не шалил.
Кроме того, по административным понятиям, никто из них не виноват в том, что Медведев вдруг решил уйти в отставку (если мои соображения верны, и он сам решил). Они-то честно работали – кто лучше, кто хуже. Кого-то, как, например, Максима Орешкина, Путин взял к себе помощником. Кого-то – перебросил на синекурные должности. В данном случае речь не о членах правительства, а о генеральном прокуроре. Предыдущий генеральный прокурор стал главой Южного федерального округа, а вот господин Чайка станет главой Кавказского федерального округа. Глава федерального округа – это синекурная должность, от нее мало что зависит, от нее никто ничего не ждет. Кто там сейчас помнит, кто такой господин Устинов... Сидит себе в Ростове, как бы руководит Южным федеральным округом. Фигура во всех отношениях проходная, но в то же время вроде как статусная.
Тут то же самое. Все бывшие члены правительства остались при каком-то статусе, но о них довольно быстро забудут.
Что было Путину делать с господином Мутко? Нельзя же его выгонять – не дай бог, расскажет, как Олимпиаду делал и взболтнет лишнего, не дай бог, обидится. Такого допустить нельзя.
Так что все они остаются в обойме, на престижных уважаемых местах, но без права проведения какой-либо самостоятельной политики.
Хочу сказать, что и новые министры не слишком-то полномочные. Они тоже будут смотреть «наверх» и реализовывать желания Путина.

Это совершенно неважно. Кадровая политика Путина принципиально непредсказуема. Кто мог бы вообразить, что премьером станет Мишустин? Да никто. Так и 10-12 лет назад все спорили, кто будет премьер-министром – Дмитрий Медведев или Сергей Иванов. Они боролись друг с другом, использовали журналистские сливы и т.д. А Путин взял и, как кролика из шляпы, достал Фрадкова. А ведь никому даже в голову не приходило рассматривать в роли премьера Фрадкова…
Хотя какая разница, какая у премьера фамилия – Фрадков или Зубков, если этот премьер чисто технический.
Соответственно, нет смысла гадать, кто будет следующим президентом, потому что при Путине это будет чисто техническая должность. Или президентом будет Путин, или функции президента будут урезаны, но править, по сути, все равно будет Путин, а в этом случае совершенно неважно, какая будет фамилия. Гадать бессмысленно. Но наверняка это будет человек, который ничем особенным сейчас не выделяется.

Это связано не с изменением курса взаимодействия с Украиной, а с более глубокими вещами. Путину надо восстанавливать отношения с Западом на новом уровне. Аналог – 1975 год, Хельсинкское соглашение, когда Запад признал существующие границы в Европе, что брежневская дипломатия воспринимала как победу, потому что до этого Запад не признавал аннексии стран Балтии, существования ГДР, Берлинской стены и пр. А решением 1975 года границы были зафиксированы эти границы.
Путину нужно примерно то же – зафиксировать де-факто изъятие Крыма из Украины и сложившиеся ныне границы между «Л/ДНР» и Украиной. Как прагматически мыслящий человек, он достаточно трезво оценивает интересы Запада, которому нужны отношения с Россией в рамках business as usual: огромный рынок сбыта, российские энергоресурсы и т.д., что бы там Запад ни говорил… Пусть даже западные страны будут продолжать вводить санкции из-за Крыма. Выбить Крым из зубов крокодила будет невозможно – у крокодила пасть не разжимается.
Но Путину нужно осуществить демонстративные шаги в сторону Запада, чтобы показать свою готовность с ним разговаривать. Поэтому выпускают людей, которых забрали на демонстрациях протеста, делаются незначительные шаги в сторону смягчения имиджа на Западе... Один из этих шагов – отставка Суркова.
В Украине Сурков воспринимается как инфернальная личность, потому что он проводил жесткую политику в ее отношении. Но, думаю, такую же политику проводил бы любой персонаж, назначенный Путиным – война есть война. Суркова взяли на эту должность, потому что у него был имидж наиболее либерального и образованного человека. Но, поскольку он играет в путинскую игру, то, независимо от своего имиджа, он будет выступать как человек, который проводит силовую или даже лобовую политику, основанную на силе оружия.
Сейчас Суркова меняют. Это – демонстративный акт, который должен подчеркнуть, что Россия действительно пересматривает политику в отношении Украины. По этой же причине сейчас демонстративно другая риторика в отношениях с Зеленским. Путин не зря сказал телевизионным начальникам: «Что вы все вцепились в Украину? Что, других тем нет?».
Сложившуюся ситуацию Путин изменить уже, по-видимому, не может, поэтому пытается зафиксировать нынешний статус-кво. Как видим, исчезли разговоры про «Новороссию», которая по праву принадлежит России и должна простираться до Приднестровья и включать в себя Одессу, Харьков, Сумы и прочие «исконно русские территории», о чем тот же Константин Федорович Затулин любил рассуждать… Это отодвинуто в сторону. Вместе с этой идеей отодвинут и Сурков.
На место Суркова поставлен человек, обладающий достаточно демократическим имиджем – Дмитрий Козак. Ведь в Приднестровье Козак пытался действовать не танками, а юридическими нормами. Для Запада это уже никакой не кроссворд и не загадка – он прекрасно понимает, кто такой Козак, кто такой Сурков. И радикальных перемен на украинском направлении при Путине не произойдет.
Путин в его понимании потерял Украину, причем, по-видимому, безнадежно, и ему нужно было каким-то образом компенсировать в глазах собственного населения эту потерю, поэтому он оттяпал Крым. Это было представлено как огромная геополитическая победа. Хотя, на самом деле, это была всего-навсего операция прикрытия на фоне крупного геополитического провала. Это понимают даже путинские сторонники, но не понимает большинство российского населения, обсасывавшее конфетку «Крымнаш». Внезапно для россиян Украина оказалась населенной фашистами и еще кем-то там. Потому в граждане России подумали, что украинцам так и надо, пусть их сожрет Европа. Абсолютно сказочное мировосприятие!
Теперь у Путина другая задача. Воевать он не может и не будет, хотя хотел бы наказать Украину как можно сильнее. У него для этого просто нет ресурсов. В такой ситуации ему важно зафиксировать статус-кво, что он и делает, демонстрируя при этом смягчение. Зеленский пришел к власти, имея мандат от большинства украинских избирателей на прекращение войны. Но прекращение войны каждая страна понимает по-своему. В глазах Путина это – повод для того, чтобы зафиксировать тот самый статус-кво и поменять ключевых игроков.
Еще с 2014 года мне казалось, что примерно так все и закончится. «ДНР» и «ЛНР» будут вторым Приднестровьем, станут вяло гниющей черной дырой на теле постсоветского пространства. Хотя были люди, пораженные феноменом wishful thinking – что по эту сторону границы, что по ту. По эту сторону голосили про «Новороссию», коридор в Приднестровье, захват Одессы, Харькова и прочих городов. Но для всего этого кишка тонка у Владимира Путина. А с украинской стороны голосили, что Крым вернется – его захват противозаконен, а, следовательно, несправедливо, а, значит, это скоро рухнет. Да, несправедливо, да, противозаконно, но кто сказал, что это рухнет?
Путинская сфера влияния де-факто сокращается. Он получил еще одно Приднестровье в виде «Л/ДНР» на тысячи километров ближе к Москве. Приднестровье находится в катастрофической ситуации, и «Л/ДНР» тоже будет находиться в катастрофической ситуации, потому что нет ни денег, ни политического влияния, чтобы хоть как-то их поддерживать, да и не будет. Поэтому остается только пожалеть людей, оставшихся в «Л/ДНР». Крым – это тоже провальный проект, потому и его жителям можно посочувствовать.
Эта ситуация неизменна, по крайней мере, в контексте ближайших десятилетий. Уж точно пока Путин при власти. И до тех пор, пока эта система не рухнет вся целиком, она из своих челюстей никого не выпустит.
А «ДНР» и «ЛНР» – это инструмент давления на Украину. Для России желательно было бы впихнуть их обратно, как источник инфекции – влияния на внутреннюю украинскую политику посредством 3 миллионов избирателей, живущих в «ЛНР» и «ДНР», которые всегда будут голосовать против Киева. А Крым Путин будет пытаться переварить, но сделать это будет крайне трудно, потому что средств маловато. Хоть мост построил…
Кто будет осуществлять новую политику в отношении Украины – это вторично. Не Сурков, так Козак. Но и Козаку далеко продвинуться не удастся.

Прежде всего отмечу, что не вижу в Кремле истерики.
Минские соглашения уже выполнили свою задачу. Изначально не предполагалось, что все те процедуры, которые в них прописаны. Будут реализованы. Поэтому формально они никогда не будут выполнены, а неформально они были нацелены на то, чтобы остановить «горячую» фазу войны. И с этим «Минск» справился.
Уже появилась новая линия раздела. Да, ее никто не признает, и все делают вид, что ее нет. На самом деле, она уже укреплена с обеих сторон кордонами, дотами и прочим, хотя дипломатически не признана.
Была задача – «горячую» войну превратить в «холодный» мир. Минские соглашения этого добились. Да, продолжаются обстрелы через линию разграничения, и с каждой стороны постоянно кого-то убивают. Но это уже не то, что было в 2014-2015 годах. Таким образом, конфликт был переведен в хроническую фазу, но не исчерпан.
Конфликт на Донбассе никогда не будет исчерпан. Посмотрите на опыт Кипра: северная его часть – турецкая. Никто не признает северный Кипр и границу между ним и южным Кипром, но де-факто граница существует, и туристы через нее ходят и могут видеть, как устроена экономическая и социальная действительность в турецком Кипре, а также насколько она лучше в греческом Кипре, который является частью Евросоюза.
То же самое в Нагорном Карабахе: горячая фаза войны кончилась, но мира, по сути, нет. То же самое в Абхазии.
В любом случае, вопрос с Донбассом уже должен решаться исключительно в политическом русле. Для Запада важно вернуться к business as usual. Например, Ангеле Меркель нужен Северный поток-2, чтобы не зависеть от нефтяных или газовых поставок из США. Поэтому Меркель нужно договариваться с Путиным. У Макрона – свои интересы: на него оказывается существенное воздействие со стороны французских сенаторов, которые хотят восстановления бизнеса с Россией, хотят продавать те же французские автомобили на российском рынке. Есть вполне влиятельные игроки, которые хотят нормализации отношений с РФ.
В Украине часть людей устала от войны, а часть людей, травмированных войной, по-прежнему мыслит в военных терминах и, соответственно, описывает Зеленского как предателя, конформиста, изменника. Четверть украинцев хотели бы продолжения войны. Но это – абсолютно бесперспективное занятие, потому что у России более мощный военный потенциал.
Нужно, чтобы прошло время. Хотя в Украине, конечно, никто не примирится с утратой Крыма. В Турции уже сколько поколений бывших жителей Крыма до сих пор не примирились с тем, что Екатерина его в свое время оттяпала. Здесь примерно та же ситуация.
Вопрос в том, будут ли «ДНР», «ЛНР» и Крым существовать более-менее благополучно…
Ни в коем случае не даю никому советов, но мне кажется, исходя из опыта спорных территорий, что самым разумным для Украины было бы заняться развитием собственной экономики, врастанием в западные системы ценностей, борьбой с коррупцией, оптимизацией рынка земли. Все это Зеленский делает правильно и быстро. Естественно, у него есть враги, которые считают, что первоочередная задача – разобраться с «ЛНР» и «ДНР». Я же думаю, что «ЛДНР» – это троянский конь или отравленное яблоко. Там будут сохранятся путинские элиты, которые, вне всякого сомнения, с подачи Кремля будут вставлять палки в колеса киевской политике.
Ведь стратегическая задача Путина – создать максимум трудностей Украине на пути в западное сообщество. Потому что, не дай бог, у Украины что-то получится, в России всем станет понятно, что это – правильный путь, и, если украинцы смогли, то и мы могли бы.
«Коллективный Путин» должен треснуть, но не позволить Украине добиться таких результатов, как, например, Польша. Путин не смог этого сделать в отношении Польши, Прибалтики и, думаю, не сможет сделать и относительно Украины. Потому сейчас Путин использует все возможные методы: от поддержки венгерских претензий к Киеву до поддержки ультрафашистских националистических групп в Украине. Насколько я понимаю правила наших спецслужб, они поддерживают любых экстремистов – тех, кто требует от Зеленского войны. По крайней мере, часть из них наверняка подкармливаются Лубянкой.
Путину важно не допустить стабилизации Украины и ее экономического роста. Ему важно максимально затруднить продвижение Украины в том направлении, где она могла бы послужить уроком для России. А для этого все средства хороши: кого угодно поддерживать, кого угодно убивать – это все вполне знакомые «ужимки и прыжки».
Так что можно говорить про «Минск-3», можно его подписывать, можно менять Суркова на Козака, но процесс идет так, как он идет. И, в принципе, уже понятно, к чему все движется. Не нужно обольщаться, восторгаться или разочаровываться – ничего нового тут нет. Примерно понятен коридор возможностей, в котором действует Путин, и примерно понятен коридор возможностей, в котором действует Зеленский.

Верить Путину, конечно, нельзя. Но его интересы понимать нужно. К сожалению Путина, он не может пройти мимо Украины со своей «керосинкой»: он сделал из России нефтяную лавку, но, чтобы продавать свой товар, ему нужно договариваться с Украиной. А Северный поток-2, похоже, забуксовал надолго. Пропихнуть через альтернативные источники трубопроводных консорциумов свои газ и нефть главному потребителю возможности не остается, так что Путину так или иначе с Украиной придется договариваться. В это можно поверить, это – экономическая реальность.
Что касается уступок со стороны Украины, то я, честно говоря, их не вижу. Критики Зеленского, как и положено в политике, его обвиняют бог знает в чем. А какие уступки, если Зеленский продолжает настаивать на том же, что и Порошенко? Просто он остановил войну и сделал то, чего от него ждало большинство украинского населения, которое его выбрало. Теперь, как мне кажется, он должен быстро решать хозяйственные вопросы.
Что касается Путина, то все, что можно было сделать плохого для Украины, не нарушая интересы России, будет сделано. Собственно, оно уже сделано. Больше просто не остается ресурсов.
За эти несколько лет Украина серьезно нарастила свои Вооруженные силы, серьезно почистила спецслужбы от тех, кто работал не на Киев, а на Лубянку, переориентировалась на Запад, провела (что очень важно!) честные выборы.
Теперь у Зеленского – проблема: его рейтинг будет быстро падать. Ведь одно дело – что-то обещать и чего-то хотеть, а другое – менять экономику. Быстро только кошки родятся. Какие-то позитивные результаты будут достигнуты не раньше, чем через год-два-три. А люди хотят жить лучше уже сейчас. Поэтому рейтинг будет падать, а путинская бригада будет стараться со своей стороны и его стреножить, поддерживая оппонентов Зеленского (даже тех, которые используют антипутинскую риторику).
Как мне кажется, задача Зеленского – остановить обстрелы, остановить поступление гробов. Эта задача – симметричная. Украинские гробы никто не скрывает, а российские гробы незаметны. В России могут услышать только о том, что какого-то мирного жителя уничтожили «кровавые украинские националисты».
Думаю, любой, кто бы ни был на месте Зеленского сейчас – будь то Порошенко, будь то Тимошенко, не спешил бы возвращать «ЛНР» и «ДНР» в тело Украине. Лозунги – это одно, а реальная политика – другое. Ведь понятно, что это – раздолбанная в конец экономика, куда нужно вкладывать безумное количество инвестиций, а их никто вкладывать не будет, потому что они там будут немедленно разворовываться. Понятно, что это – зона влияния России. Понятно, что это – зона поддержки антикиевской политики. Кому из действующих политиков этот «подарочек» нужен, ума не приложу. Но в публичной политике, конечно же, все будут кричать: «Не отдадим ни пяди украинской земли!». Но любой политик на месте Зеленского был бы вынужден действовать на разрыв: на риторическом уровне говорить, что это – наша территория, которую мы должны вернуть, а, на самом деле, притормаживать, потому что нет ни денег, ни ресурсов для того, чтобы этот регион возродить из пепла. Зеленскому приподнять бы экономически хотя бы подконтрольную территорию! Его ресурсы очень ограничены и коридор возможностей очень узок. Потому предсказуемо, что на Зеленского украинские патриоты будут вешать всех собак, слабо сознавая, что таким образом они работают в интересах Владимира Путина.

Мне трудно сказать, потому что я уже лет пять не смотрю российское телевидение – мне чисто физически тошнотворно слушать все эти вопли. Но, если судить по тому, что я вижу в интернете, то патриотические российские СМИ из Зеленского делают шута, лепят образ зависимого человека, который пляшет то ли путинскую дудку, то ли под вашингтонскую. В любом случае, его показывают, как комика и «слугу народа».
В более официальных источниках, не совсем ура-патриотических, Зеленского показывают нейтрально. Он представляется там как безвкусный персонаж, которого не поливают и не хвалят. Они подают все так: «Украина обречена на развал», «она вышла из «русского мира», чем подписала себе смертный приговор», «зачем о ней говорить, если это – территория-лузер?». Сам же Путин говорил, что Украина – это «недогосударство». Об этом говорят через губу, с пренебрежением.
Примерно так же 20 лет назад говорили про Польшу, а сейчас о ней просто не говорят, потому что Польша добилась больших успехов. Если Польшу и упоминают, то только в контексте того, что она виновата в начале Второй мировой войны. Но уже никто не рассказывает, что «поляки едут в Лондон мыть сортиры».
Сейчас СМИ рассказывают, что «Украина вымирает», что «все уехали в Лондон работать сиделками, сантехниками и еще кем-то», а «мы – поднимаемся с колен».
Так что вполне предсказуемая скучная и глупая картинка, вызывающая раздражение у все большей и большей части населения.
Про Зеленского же никто не скажет на РосТВ, что он симпатичнее, чем Порошенко. Порошенко поливали вовсю. А Зеленский – это так, без вкуса, запаха и цвета.

См. выше.

Смотрите выше.

Крокодил челюстей не разжимает. Поэтому заламывание пальцев в Украине, мол, «Мы вернем Крым!», понятны, но наравне с детской политикой. Каким образом вы его вернете…
Навсегда ли Крым потерян для Украины? Не знаю. В мире ничего не бывает навсегда. В советские времена тоже говорили, что Украина и Россия – братья, или сестры, навек. Но все это – риторика.
Реально, пока Путин у власти, Крым он не отдаст, потому что это стало бы крушением всей его деятельности. Ведь единственное, чем он может гордиться – возвращением Крыма России. Хотя, на самом деле, все это произошло на фоне безвозвратной потери Украины.
В той степени, в какой Украина никогда не вернется в сферу влияния Кремля, Крым не вернется в состав Украины.
А вот когда все в очередной раз придет к состоянию внутренней нестабильности и коллапса, подобные вопросы будут решаться, но на совершенно другом языке.
К слову, не уверен, что при добросовестно проведенном референдуме в Крыму крымчане захотят вернуться в Украину. Очень может быть, что они захотят свою собственную республику. Я понимаю, что это трудно и обидно вообразить, но это может быть.
А если вдруг усилятся позиции Турции, почему бы ей не попробовать вернуть себе Крым? Не думаю, что крымчане с этим согласятся, но у Турции тоже есть свои интересы.
Так что в ближайшие несколько лет, пока Путин остается у власти в России, пока РФ пытается восстановить советские идеалы, Украине точно не вернуть Крым.
Другой вопрос – каким будет статус «ДНР» и «ЛНР». Хотя тут, мне кажется, все тоже достаточно прозрачно: эти территории будут с приднестровским статусом «черной дыры», откуда люди будут стремиться уехать.

Конечно, считают. Но термин «кража Крыма» большинству населения поперек души по вполне понятным причинам. Люди живут не очень хорошо в России, и им нужно чем-то утешаться. А тему Крыма пропаганда очень правильно использует: «Крым теперь наш. Его мы спасли от насильственной украинизации, от украинцев – они ведь все фашисты». Все это до сих пор остается на артикулируемом уровне. То есть когда спрашиваешь у россиян о Крыме, то большинство людей говорит: «Да, мы все правильно сделали». Но в скобках все время остается вопрос: «Черт возьми, но почему за мой счет?».
Идея о том, что доходы не растут, рабочих мест нет, экономика буксует именно из-за Крыма, большинству населения глубоко чужда. А если не чужда, то логика такова: «Мы справедливо вернули себе Крым, а за это несправедливый Запад наказывает нас санкциями. Вот поэтому нам так тяжело». Хотя пять лет назад нам рассказывали, что санкции только на пользу, так как они укрепляют независимость, поднимают с колен и так далее.
Так что сейчас я бы назвал ситуацию амбивалентной: раскаяния в присоединении Крыма у россиян нет, но и бурной радости – тоже нет. Фокус общественного интереса переместился от крымских восторгов, которые лично у меня вызывали тошнотные рефлексы, до других настроений. Сейчас большинство думает: «Да, Путин – молодец, потому что вернул Крым в родную гавань. Но меня больше волнует, почему у меня не хватает денег на то, то и то, а также почему у меня нет никаких перспектив».
Потому о Крыме в России люди вовсе стараются не думать, так как он уже не радует. А если всерьез задуматься о нем, то можно прийти к мысли: «А вдруг это была ошибка? Вдруг мы больше проиграли, чем приобрели? А вдруг эти гнусные либералы оказались правы? Ведь это значит, что я был дураком и верил не тому, кому надо». Но признавать себя дураком никто не хочет. Поэтому в основном настроения остались прежними: «Мы не были дураками, когда аплодировали Путину – наоборот, мы были очень умными и патриотичными людьми, но не понятно, почем у нас экономика не растет. Наверное, в этом виноваты, враги, вредители. Не Путин же…».

Расслабляться Украине нельзя – с Владимиром Владимировичем Путиным этого не стоит делать никогда. Но можно и нужно сменить фокус. Я ни в коем случае не даю советов, но скажу, как я это вижу. Как мне кажется, для Украины сейчас самое важное – это экономический рост. Ей нужно имплементировать частную собственность на землю, повысить эффективность экономики, привлечь инвестиции, очиститься от коррупционной составляющей… Украина – безумно богатая страна с квалифицированным населением, потому должна расти быстро.
В общем, Украине нужно не расслабляться, а сосредоточить свои усилия на другом. Война со стороны России Украине уже не угрожает – у Путина просто кишка тонка. Точно так же не угрожает война и Беларуси. Хотя, по чести сказать, никаких других ресурсов, кроме танков, у Путина уже не остается. Денег нет, нефть Лукашенко может получить или у Норвегии, или у Турции, или у США – ему в данном случае помогут.
Однако Путин, по-видимому, все-таки будет играться с Беларусью – надо же какой-то «пряник» показать общественному мнению в России. А оно, будучи глубоко пораженным постсоветским травматическим синдромом, больше всего любит геополитические «пряники», то есть российское общество требует одного: «Дайте нам великую державу».
Но я думаю, что провернуть все это с Беларусью у Путина не получится. Да и Путин никогда не делает того, чего от него ждут. А сейчас все именно этого и ждут, прежде всего – батька. Поэтому батька за дверные ручки берется в резиновых перчатках, чай с кем не надо не пьет, силовые структуры перетряхивает, недавно КГБ поменял, заподозрив, что там работали люди, ориентированные на Лубянку. В конце концов, к этому сценарию готовы в Европе. Если Путин предпримет какие-то шаги в отношении Беларуси, то Европе придется оказать поддержку режиму Александра Григорьевича. Потому мне кажется, что в этом направлении никаких прорывов не будет.
У Путина исчерпались ресурсы «исторических побед» в Южной Осетии, Абхазии, Крыму или еще где-то. О Сирии я вообще не говорю – Сирия в российском общественном мнении непопулярна: люди не понимают, что там делают наши, почему их там убивают.
Шутка, которая сработала три раза (три войны: чеченская, грузинская и украинская), в четвертый раз уже не сработает. Поэтому, скорее всего, Путин будет вынужден начать войну с внутренними врагами: с «ударами в спину», с врачами-вредителями или еще с кем-то. Он будет вынужден к этому вернуться, потому что встал на «советские лыжи», а они ведут к более-менее мягкой брежневско-сталинской модели политического менеджмента.
Так что украинцам уже не так страшно – они свою долю общения с путинской Россией получили. Теперь им важно решать свои собственные проблемы, меньше оглядываясь на путинские провокации.

Путин и Лукашенко хорошо друг друга знают. И Путин прекрасно понимает, что недавняя встреча Лукашенко с Помпео, разговоры про американские нефть и газ, про закупки норвежской нефти – это все попытка Лукашенко создать более сильные переговорные позиции для будущих встреч со своим российским коллегой.
Перед Путиным стоит сложный вопрос – продолжать ли снабжать батьку бесплатной (либо дешевой) нефтью, получая при этом укрепление режима Лукашенко, который вовсе не собирается идти под Путина. Логика Путина в отношении Беларуси и Лукашенко понятна: Россия дает Лукашенко бесплатную нефть, а Беларусь за это входит в союзное государство, дабы Путин потом мог выступить «собирателем земель русских», чтобы за него голосовали.
Лукашенко совершенно не хочет быть под кем-то – он стремится быть суверенным автократом. Момент истины сейчас, действительно, наступает в том плане, что всем всё уже продемонстрировано: встреча с Помпео состоялась, стало понятно, что насчет нефти можно договориться, потому или Владимир Владимирович должен прогнуться и принять условия батьки, или Лукашенко уйдет в самостоятельное плавание.
Конечно, это – блеф батьки. И Путин это понимает.
Наверняка, Путин к встрече 7 февраля подготовил какие-то козыри, которые могут достаточно болезненно стукнуть по лысому черепу его партнера по переговорам. На эту встречу Путин поедет с очередным «кроликом в шляпе».
Думаю, на этой встрече точно что-то произойдет, потому что сейчас нависло какое-то странное недружественное молчание на украинскую тему, оно сгустилось в российских средствах массовой информации – все чего-то ждут. Момент, действительно, судьбоносный, потому что Лукашенко срочно нужны деньги, чтобы бросить их белорусам, ведь летом будут выборы в Беларуси. Понятно, что выборы будут сфальсифицированы, как всегда, в пользу Лукашенко. Но ресурс фальсификаций – ограничен, как и у Путина: цифры можно пририсовать, а не нарисовать. А если народ озвереет, если людям хватит власти батьки по горло, если им не бросить копейку или не создать какую-то иллюзию будущего, то Лукашенко сложно будет справиться с ситуацией, и выборы могут быть проиграны или, как говорит батька, не получится выиграть их «изяшно». Поэтому нужны деньги.
Какие-то деньги Лукашенко взял у китайцев, какие-то возьмет где-то еще. Но, конечно, он хотел бы слупить денег и с Владимира Владимировича…
А у Путина другая задача – продавить Лукашенко под создание единого государства. Как именно он будет это делать, сказать сложно. Свою роль сыграет какой-то «кролик в шляпе», привезенный Путиным, что-то неожиданное.

Путин и Лукашенко обречены, но они сами себя загнали в коридор, из которого нет выхода, который заканчивается стенкой. Коридор возможностей для них сужается.
Ужас в том, что у Путина ситуация хуже, чем у Лукашенко.
Лукашенко изначально был автократом и на его счет никто не обольщался. Не было и мысли, что он кому-то должен передавать власть и следовать нормам конституции – такой идеи ни у кого даже в горячечных снах не возникало. Сейчас Лукашенко идет на шестой президентский срок и точно так же пойдет на восьмой, пока будет жив. Тут вопросов нет: он будет царствовать, пока его не вынесут вперед ногами, или пока не сработает вариант с табакеркой по голове или еще с чем-то.
Лукашенко считает это вполне органичным и говорит, что «несет Беларусь, как хрустальную вазу, прижимая к сердцу». Ну, несет и несет… Но было бы интересно сравнить экономические показатели стран Балтии и Беларуси, хотя бы тот же душевой доход. Эстония и Литва по душевому доходу (тот самый параметр, о котором говорил Путин, вспоминая про Португалию) перегнали Португалию: они занимают 37-ое и 39-ое место, а Португалия – 42-ое. А Беларусь по этому показателю глубоко-глубоко внизу, ниже России и ниже стран Балтии. Но ничего, это ни в коей мере Лукашенко спать не мешает.
Путину не очень хорошо, ведь все то, что он затевал, обернулось своим антиподом. Вместо того, чтобы догнать Португалию, Россия провалилась. Вместо того, чтобы сделать из рубля «тихую гавань для мировых финансов», российская национальная валюта в два раза упала по отношению к доллару. Вместо того, чтобы увеличить население, путинская Россия население теряет. Причем это не миграционные потери, а потери, связанные с падением рождаемости. То есть Россия вымирает, с точки зрения демографии. Транспортная инфраструктура отстает от глобальных конкурентов. Пространство дичает. «Подъем с колен» связан только со все большим и большим выпуском оружия, который не имеет смысла, потому что оно никогда не будет использовано.
А все разговоры о восстановлении советской зоны влияния заканчиваются срамными кусками вроде Южной Осетии и Абхазии. Крым – тоже весьма относительная удача. Ведь 40-миллионная Украина потеряна для России, но взамен приобретен двухмиллионный Крым. Об этом никто не говорит, но сам-то Путин понимает, что с ним никто не хочет всерьез общаться. Вот, в частности, и выгнали Россию из «Большой восьмерки». Сколько при этом можно говорить про «подъем с колен»?
Просто уйти от власти Путин тоже не может.
К слову, о примате внутреннего российского законодательства над международном. 9 марта начинается расследование по рейсу МН-17 и уже сейчас совершенно понятно, чем оно закончится. Тут уже предельно ясно, кто виноват, и кто будет признан судом виновным. Уже ничего не изменишь – никого не подкупишь, ни взяток не дашь, не отмажешься. Придется это России проглотить. Пусть год будет длиться судебное заседание, но так или иначе решение будет не в пользу Владимира Путина и его людей. Потому-то российской власти и нужна возможность сказать: «В гробу мы видали это решение – у нас своя собственная конституция и свои законы».
Путин загнал себя в тупик. Может, чисто по-человечески мне его и жалко, но меня гораздо больше волнует то, что вместе с собой он загнал в тупик Россию. В той системе приоритетов, которую избрал Путин, эта лыжня ведет назад к «совку», а «совок» известно, как закончился.
Я с некоторым ужасом ожидаю, что будет, когда Путин уйдет, потому что политических институтов в России нет. У Украины все понятно: ушел один президент – избрали другого, и поехали дальше. Хуже или лучше – дело десятое. А здесь, в России, ведь нет никаких правил. Если вдруг Путин уходит, формально говоря, согласно Конституции, все полновластие переходит в руки премьера. Что это значит, что господин Мишустин станет руководителем страны? И что, с этим согласятся все эти патрушевы, золотовы? Да никогда! А, соответственно, как только уходит Путин в условиях дискредитации государственных институтов, выборов, парламента, правительства, конституции, не остается никаких вариантов передела власти, кроме как силового. В этом смысле у России после Путина чудовищное будущее. У Украины, стран Балтии в этом смысле огромные преимущества, потому что там более-менее привыкли соблюдать правила. А в России лет 30 придется привыкать, потому что за 20 лет своего правления Путин отучил российских граждан и российские элиты от следования прописанным на бумаге параграфам.

Нет, Трамп Россию не устраивает. Да и вообще, Россию не устраивает сам факт существования Соединенных Штатов. Для нее важна не замена одного президента США на другого.
Задача России – дестабилизировать Штаты. Трампа поддерживали в России не потому, что так страстно его любили. А потому что, во-первых, не любили Хиллари Клинтон, а, во-вторых, думали, что Трамп – это парень, который не имеет никакого политического опыта, а потому, как слон в посудной лавке, будет крушить все в Америке. Также, возможно, предполагалось, что на него имеется какой-то компромат. Поэтому вовсю использовались провокационные методы, чтобы накачать расовые группы в Америке, стравить афроамериканцев с белыми экстремистами.
Очень похоже на то, что делается в Украине, когда людей, упертых на антимоскальских и антикацапских настроениях, стравливают с людьми, упертыми на антизападенских настроениях. Россия поддерживает таких, чтобы они друг друга «мочили», а она сама имела возможность говорить: «Посмотрите, Украине – это фейковое государство, недогосударство, которое не может разобраться со своими внутренними проблемами». То же самое – и с Америкой.
Задача России состояла в том, чтобы дестабилизировать ситуацию в США, дискредитировать систему американских выборов и американской демократии в целом в глазах российских граждан. И в значительной степени это удалось.
Потом, получив Трампа, а вместе с ним и ряд серьезных неприятностей, трудно предположить, что России делать дальше. Понятно, что Трамп выигрывает на выборах в этом году, причем с большим отрывом. Скорее всего, с ним будут пытаться как-то договориться.

Это – интересный вопрос. В данной ситуации Штаты играют против Германии. Трамп прагматичен до циничности. Его интерес состоит в том, чтобы Америка продавала как можно больше сжиженного газа, в том числе в Европу. В идеале для Штатов, Россию вообще отодвинуть от Западной Европы и подсадить Западную Европу на поставки сжиженного газа из США.
В Европе – не дураки и прекрасно все это понимают. Для самой Европы важна диверсификация источников поставок: из Норвегии, России, Турции, Ирана, США. Потому серьезная стычка тут неизбежна.
Однако в руках Трампа есть вполне реальный и действенный рычаг – секторальные санкции. Все, что связано с Россией, сейчас является токсичным, и в этом большая заслуга Путина. Все стало токсичным: и рубли, и совместные с Россией проекты. У Трампа есть возможность расширить санкции против фирм, которые проводят укладку труб под водой. А в этом случае строительство Северного потока-2 затянется даже не на год. Два месяца назад говорили, что санкции США сдвинут введение Северного потока-2 в эксплуатацию до лета. Сейчас об этом уже не говорят, потому что понятно, что к лету СП-2 построен не будет.
Если Трамп введет дополнительные рестрикции (ограничительные меры), то этот газопровод не может быть построен, потому что у России нет своих технологических ресурсов для строительства оставшихся полутора сотен километров трубы. Нет и не скоро будут. Есть какое-то судно-трубоукладчик, купленное в Китае, но оно пока еще не приспособлено к строительству. Только-только был объявлен тендер на его доукомплектацию на 14 миллионов рублей. Пока сделают проект, пока доукомплектуют, пройдет, как минимум, два-три года.
То есть, в руках у Трампа заманчивая возможность запретить это строительство де-факто на два-три года. А этого вполне достаточно для того, чтобы перетащить Европу в другие структурные проекты.
И дело тут не в политике государства, а в политике фирмы. Никакая крупная международная фирма не захочет ссориться с США и, соответственно, предоставлять свои корабли для строительства СП-2. Германия не может их заставить делать это. Она заинтересована в том, чтобы Россия достроила этот газопровод, но она не может вынудить эти компании строить. Германия может компенсировать им возможные потери от санкций, то есть чтобы для этих компаний попадание под американские санкции было бы не смертельным, а полезным. Это значит, что компания должна получить какой-то очень крупный бонус и после этого закрыться, потому что под американскими санкциями у нее будущего не будет.
Так что у США есть возможность оттянуть завершение строительства и запуск Северного потока-2 надолго. У России технологически отреагировать на это возможности нет. Единственный способ – найти столько денег, чтобы какая-то фирма согласилась подписать себе смертный приговор, вступив в конфликт со Штатами и получив санкции. Но для этого данной фирме нужно будет заплатить столько, сколько у Владимира Путина под рукой нет.
Тем более, в марте начинается расследование по «Боингу». Это сложно оторвать одно от другого. Начало этого расследования придаст еще большее ощущение токсичности всему, что связано с Россией. Это серьезная проблема. О ней стараются не говорить. Но в Кремле прекрасно понимают, что надежды на то, что удастся оттянуть, кому-то дать взятку, откупиться, были напрасны. Расследование будет. А это будет серьезный удар и лично по Путину, и по путинской России в целом.

Очень глупо готовятся. Сейчас принято решение о высылке (депортации) людей с признаками этого вируса. Это бестолково и негуманно. С одной стороны, в России заявляют, что у нас все готово для борьбы с этим вирусом. Но, если все готово, то почему бы этих людей не вылечить? Ведь в больном виде их депортировать это означает на день-два лишить их медицинского обслуживания. С другой стороны, так мы еще и подвергнем риску членов команды.
Так что подготовка идет, как всегда, главным образом в пропагандистском пространстве.

Позвольте не комментировать термины вроде «сборище» и «двойник». Что в России, что в Украине людей с экзотическим представлением о реальности довольно много. Чем больше людей хороших и разных, тем лучше.
Не очень следил за «сборищем», о котором вы говорите. Но для меня тот факт, что Владимир Путин занялся историей, – очень оптимистичный признак. Это значит, что больше ему не за что зацепиться: в России все под контролем, ему ничего не угрожает, а ощущения счастья все равно нет.
Когда товарищ Сталин на закате своей блистательной карьеры вплотную познакомился с врачом-вредителем по фамилии Альцгеймер, он начал писать выдающиеся труды по языкознанию. Восхитительное собрание банальностей! А Владимир Владимирович, будучи помоложе товарища Сталина, занялся историческими исследованиями. Это – факт биографии Владимира Владимировича, но к истории это никакого отношения не имеет. Зато имеет интересное отношение к советскому образу мышления. Путин ведь действительно думает, что Советский Союз был велик и могуч, что Советский Союз победил Гитлера.
Хотя следует отметить, что Гитлера победила антигитлеровская коалиция, которая специально для этого и была создана. В нее, помимо СССР, входили Великобритания и США. Штаты в ту пору контролировали примерно 40% промышленного производства в мире. И уже поэтому Черчилль в декабре 1941 года писал, что «мы победили». 7 декабря японцы ударили по Перл-Харбору, после чего Конгресс США не мог спрятать голову в песок и был обязан объявить войну Японии. 11 декабря Гитлер объявил войну США. Черчилль писал: «Как только США вмешались в войну, мне стало понятно, что мы победим. Мы будем изуродованы, потрепаны, но мы не исчезнем с карты мира. Гитлер будет уничтожен, а Япония стерта в порошок».
Так что экономическая мощь США сыграла огромную роль. Другое дело, что в нашей пропаганде об этом нет ни слова. Путин как раз является жертвой советской пропаганды. Хотя, как умный человек, он неоднократно убеждался в этом. В частности, в 2007 году, когда Путин выступал на открытии памятника расстрелянным польским офицерам в Катыни, он сказал: «К своему стыду, я не знал, что Сталин лично руководил военной операцией против Польши и проиграл. Когда я это узнал, я понял источник специфического отношения Сталина к Польше».
Важно отметить, что ведь и с противоположной стороны историческими фактами играют очень смело и часто перегибают палку. Так что болезненная реакция Путина отчасти оправдана. Другое дело, что она в значительной степени неадекватна. Путин, как и положено советскому человеку, хочет выпятить позитивную роль Сталина и Советского Союза и не хочет замечать негативную роль.
Я не буду судить, кто прав, кто – виноват. Путин в эту историю втягивается, а это само по себе означает, что он пытается зафиксироваться на новом поле конфликта. Путин не может не понимать, что благодаря его усилиям Россия на международной арене, скорее, проигрывает, нежели выигрывает. Соответственно, он ищет компенсации в прошлом. Если бы он был уверен в своих силах и в том, что ведет Россию по правильному пути, он бы оставил это поле для историков. Зачем президенту влезать в исторические расследования, ему что, заняться нечем? Он что, в этом деле великий специалист, аналитик? Только если у человека сформировался азиатский комплекс великого и всемогущего, он Янцзы переплывает, проводит гениальные исследования в сфере лингвистики, сам пишет исторические расследования… Мне трудно представить вменяемого западного лидера, который бы занялся написанием исторических исследований. Если это не Черчилль, который пишет мемуары. Зачем Черчиллю заниматься историей, если в Британии есть Тойнби и ряд других выдающихся историков?
То, что Путин влезает на эту поляну, значит, что он чувствует себя неудовлетворенным своими собственными достижениями на своем профессиональном поле – как политик. А благодаря его усилиям, как политика, Россия стала восприниматься, как нечто заразное и опасное в мире. И это с каждым годом становится все очевиднее.
Сталинский режим, с моей точки зрения, принес России гораздо больше вреда, чем пользы. Но есть люди, которые думают иначе. И благодаря усилиям Путина их становится больше. Но эти усилия, как и усилия Сталина, приводят к формированию нежизнеспособной модели, которая рано или поздно разрушается. В случае СССР это произошло на рубеже 80-90 годов, а в случае путинской державы это произойдет в течение ближайших трех-пяти лет. Вряд ли больше десяти...

Путин эволюционировал. Когда он пришел к власти в 2000 году, в своем обращении он обозначил три важнейшие цели, которые оправдывают укрепление государства. Говорилось о том, что нужно снизить налоговый пресс на бизнес, что нужно избавиться от коррупции и уголовного элемента в России, что нужно создать инвестиционную экономику. Для всего этого, как утверждал Путин, нужно укрепить государство.
Через 20 лет мы видим, что коррупция только растет, бизнес-привлекательность уменьшилась, количество граждан сокращается. Так что по большей части целей, которые декларировались, были достигнуты прямо противоположные результаты.
Потому Путин перешел к другой системе приоритетов. Он считает, что власть ему нужна для того, чтобы сделать для России что-то хорошее. Но это – самообман, потому что ему нужна власть сама по себе, так как он уже не может отойти от нее, не подвергая себя опасности. Путин просто психологически не может быть нормальным гражданином, потому что понимает, что его немедленно или посадят, или застрелят. Он – человек, свихнувшийся на безопасности, в том числе на личной. Потому он нагромождает силовые структуры, которые следят друг за другом, чтобы было невозможно организовать военный переворот.
Борьба за власть незаметно превратилась в цель для Путина. В основном он занят тем, что сохраняет себя во власти, потому что не представляет себя расставшемся с нею.
Как говорил Ходорковский, если бы Путин ушел после первых двух сроков в 2008 году, он бы был самым эффективным и удачливым политическим менеджером в России за последние 200 лет. И я вынужден с этим согласиться. Но, к сожалению, Путин уйти не смог. И с каждым годом он все больше скатывался к сохранению власти ради власти.
При этом в его голове сохраняется мифический образ России. Этот образ близок к ожиданиям большей части электората. А большинство моих соотечественников думают, что Советский Союз был ровней Западу и альтернативой ему. На самом деле, это – грубое искажением исторической действительности. Был ядерный паритет, не более того. У Запада была атомная бомба, и он мог уничтожить мир, и у Советского Союза была такая же бомба. А так, ни в области экономики с деревянным рублем, ни в области технологий с отставанием в компьютерных сферах, ни в области культуры Советский Союз с Западом и рядом не стоял. Западный мир развивался, а СССР стоял на месте, за исключением отдельных направлений вроде космоса.
В результате СССР развалился. Но Путин живет в этой мифологии и стремится восстановить величие России. И мыслит он в терминах советского человека. Поэтому для него «номер один» – это территории. Вот он и пытается восстановить территориальный контроль, зону влияния. А Запад лет 70 назад осознал, что геополитика площадей – это XIX век, что сейчас актуальна геополитика потоков. Не нужно контролировать территории – достаточно контролировать потоки, выходящие с этих территорий: потоки информации, людей, финансов, ресурсов. И все это реализуется не с помощью ядерной бомбы, а с помощью совершенно других технологий.
Путин оттяпал Крым у Украины, но при этом проиграл борьбы за потоки из Украины. Он мечтал построить трубопроводную Российскую империю, рассчитывая, что Европа будет вынуждена прислушиваться к его диктату, как «трубопроводного императора», мол, куда она денется без нефти и газа. А, оказалось, что Европа сумела «куда-то деться» благодаря современным технологическим потокам. Да и США вдруг обрели удивительную способность выкачивать нефть оттуда, откуда раньше выкачивать ее было невозможно. Так «трубопроводная империя» оказалась фейком. Оказалось, что и Северный поток-2 США могут при желании легко похоронить, превратив его в бесполезную груду железа на дне моря стоимостью около 10 миллиардов долларов. А все потому что у Штатов есть технологии, а у России – нет, доллар выполняет функцию мировой валюты, а рубль – нет, у США есть демографические потоки, а из России квалифицированные специалисты, наоборот, выезжают.
По всем этим направлениям Путин и его модель конкуренцию с Западом проигрывают. Он пытается отыграться в сфере информационных потоков, а точнее – безумной пропаганды и исторических сочинений, а также в территориальных приобретениях. Сталин выстраивал вокруг себя пояс безопасности.
А что Путин? Южная Осетия с 30 тысячами населения и Абхазия? Где его приращение? Крым – это непомерно раздутое приобретение.
Думаю, Путин к старости, если совсем не выживет из ума, будет вынужден переживать когнитивный диссонанс, потому что хотел войти в историю «собирателем земель русских», а запомнится человеком, который не смог реализовать пафосных обещаний, которые сам же сформулировал. Чем дольше он будет оставаться у власти, тем печальнее будет о нем историческая память.
Вместо того, чтобы вести Россию в соответствии с общемировыми тенденциями, укреплять ее международные позиции, привлекать квалифицированные кадры, укреплять национальную валюту и экономику в целом, Путин привел к тому, что все русское в мире воспринимается как опасное – от православной веры до русского языка. Зона влияния православной церкви на глазах сокращается, зона использования русского языка сокращается почти в два раза, толковые люди из России изгоняются или сами уезжают. Остаются путинские силовики и те, кто готов ради сохранения своих позиций в номенклатуре, делать все, что угодно, как это было в 70-80 годы СССР, только сейчас все это происходит быстрее.
Брежневский СССР закатывался лет 15, пока не стало ясно, куда «прикатились». И тогда Виктор Цой запел «Мы ждем перемен», а Говорухин снял фильм «Так жить нельзя». Вот и сейчас становится ясно, что так жить нельзя.
С одной стороны, Путина по-человечески жалко, но с другой – у меня к нему очень серьезные претензии, как у гражданина страны, которую он завел в тупик.