Утром 14 марта российский истребитель Су-27 столкнулся с американским беспилотником MQ-9 Reaper в Черном море, в результате чего БПЛА был сбит. БПЛА вел наблюдение примерно в 120 км к юго-западу от оккупированного Россией Крыма, и во время полета российские истребители сливали на него топливо, вероятно пытаясь его сбить. Теперь Россия, которая якобы не хочет обострения отношений с США грозится поднять беспилотник со дна моря.
В интервью Главреду эксперт по вопросам международной политики и Ближнего Востока Украинского института будущего Илия Куса рассказал, сможет ли Украина получить истребители после инцидента в Черном море, готовы ли Штаты затягивать завершение войны в Украине до 2024 года, почему республиканцы пытаются увести вопрос войны на второй план, и чего ждать Украине после контрнаступления ВСУ.
Какими могут быть последствия инцидента со сбитием американского беспилотника над Черным морем в контексте отношений США и России?
Судя по всему, реакции были сдержанными. Штаты не стали говорить, что их БПЛА был сбит военным путем, они сказали, что были провокации, был задет винт и они его сами сбили, чтобы он не попал в руки россиян. Россия в своем традиционном ключе повыпендривалась, мол, вот, мы показали, как надо. По факту РФ показала, что они готовы повышать ставки в противостоянии со Штатами и тем самым попытались отодвинуть красную линию, которая незримо существовала между ними.
Пока что в Вашингтоне не определились с реакцией. Но что-то делать, наверное, будут – возможно, это повлияет на их решение об увеличении поддержки Украины на Рамштайне, но не более того.
А о чем может идти речь? Что мы можем получить от США?
Сейчас Украина лоббирует ускорение темпов поставок танков и бронетехники, получение дальнобойных ракет и истребителей. Дальнобойные ракеты мы еще не получали, и это самое реалистичное из того, что мы можем в ближайшее время получить.
Если США примут решение о передаче Украине истребителей (ведь накануне было заявление Белого дома о том, что они уже не столь категоричны в этом вопросе), то как скоро мы можем их получить?
К концу года, если все будет хорошо. Я не ожидаю, что они примут такое решение раньше осени. Потому что это действительно сложный процесс, и политической воли у стран Запада сейчас нет.
Если говорить о продолжении боевых действий, то есть ли у вас ощущение, что демократы могут торопиться с завершением войны в этом году или в следующем году, до президентских выборов в США в 2024 году?
Это зависит от огромного количества факторов – одного желания или нежелания США недостаточно. Ставка ключевых внешних игроков сейчас делается на весенне-летнюю военную кампанию, по результатам которой все будут смотреть, что делать дальше. Возможно, к началу осени снова начнутся разговоры о необходимости мирных переговоров и взятии некой паузы или “перемирия”.
А эта пауза может затянуться как раз до выборов и смены руководства в РФ и США?
Да, возможно, до конца этого года. Потому что никто не знает, что будет, когда сменится власть в Вашингтоне. Хотя это не скоро произойдет, ведь выборы только в конце 2024 года и время до них еще есть. Как минимум, до официального запуска праймериз и предвыборной кампании еще полтора года.
Правильно ли я понимаю, что демократы пытаются прийти к этим выборам на выигрышных позициях?
Стратегически США уже в выигрышной позиции в результате этой войны. Сейчас еще решается вопрос победы на выборах. Байден, конечно же, хочет, чтобы к моменту выборов украинский вопрос был для него позитивным в политическом плане. Понятно, что этого можно добиться только успехами на фронте, а также убеждением американских избирателей в том, что они, мол, тратят деньги на Украину, но это дает результат, поскольку этим они защищают демократию, партнеров США и выполняют свои обязательства.
А как в этом контексте можно объяснить заявления Де Сантиса и Трампа – действительно ли они настроены на уменьшение поддержки Украины?
Сложно сказать. Одно дело, когда идут выборы, и совсем другое, когда ты оказываешься во власти. Поскольку они сами обещают это электорату, то в любом случае республиканцы будут делать что-то, что не даст приоритизировать Украину. Кроме того, в стане республиканцев достаточно квази-эволюционистов, которые считают, что Украина – это не самый главный национальный интерес США, главнее Китай. И Де Сантис, и Трамп являются китайскими ястребами, то есть они ратуют не столько за прекращение поддержки Украины, а за то, чтобы направлять больше денег на противодействие Китаю, даже в ущерб Украине.
Судя по всему, ключевые кандидаты республиканской партии (к сожалению для нас) заняли позицию, что Украина – это второстепенный вопрос, и тратить больше денег на нее не стоит. И это будет вынуждать других кандидатов подстраиваться под этот нарратив, который становится мейнстримом. Для нас это плохие новости в случае прихода к власти республиканской администрации.
Может ли это как-то повлиять на восприятие Украины демократами?
В первую очередь, американские политики всегда будут приоритизировать свои внутренние интересы независимо от того, что происходит в Украине.
То есть что для демократов, что для республиканцев вопрос Украины фактически становится второстепенным?
Он всегда был второстепенным. Только в начале вторжения был период, когда Украина была в топовой повестке, с середины прошлого года мы отмечаем медийное снижение интереса американского избирателя к этой теме. И то, что сейчас вопрос Украины стал второстепенным, вполне логично и закономерно. Здесь нет никакой “зрады”, так всегда происходит. Ведь американский избиратель всегда интересуется своими внутренними проблемами больше, чем внешними. И так происходит во всех странах, даже в Украине.
Ранее вы сказали, что после весны-лета есть вероятность акцента на переговоры и паузу в войне. Хотела бы уточнить – насколько тогда может растянуться война с учетом этих переговоров? Идет ли речь о повторении ситуации с Донбассом?
Риск, конечно, есть. Но я не считаю, что сейчас возможно повторение Минских соглашений – сейчас не те условия, и на них никто не согласится. Слишком поляризованы позиции России и Украины, и потому никакой реанимации Минских соглашений не будет. Ведь если в 2014 году Россия скрывала свое участие в войне и Минские соглашения родились из утверждения о том, что РФ не является стороной конфликта. Сейчас такого нет, и Украина с Россией напрямую воюют между собой. Потому нет смысла придумывать какие-то политические надстройки, чтобы что-то скрывать. Соответственно, новые переговоры будут классическими переговорами двух враждующих сторон. И это, с одной стороны, освобождает, потому что можно вести переговоры друг с другом на серьезном уровне, то есть напрямую и без посредников в виде квазигосударственных группировок и вооруженных формирований. С другой стороны, ставки будут подняты выше, потому все будут трактовать те или иные действия в национальном ключе, причем как в России, так и в Украине.
Поэтому я склоняюсь к тому, что если в этом году что-то и будет подписано под нажимом обстоятельств, то максимум соглашение о временном прекращении огня. Я не верю в урегулирование в этом году – для него не сложились условия.
То есть о возвращении территории до 1991 года в этом году речь пока не идет?
Да. Стороны не согласятся на меньшее, чем то, что у них было. Украина никогда не согласится урегулировать военный конфликт с Россией без возвращения как минимум территорий, оккупированных после 24 февраля 2022 года, как максимум - всех. Россия не согласится на урегулирование, если ей нужно будет отдать территории, которые они считают своими, то есть те, на которых завязана легитимность власти Путина. Единственное, где могут сойтись позиции, например, в случае тяжелой военной, экономической ситуации, так это в понимании того, что нужно взять паузу. Временное перемирие, ведь конфликт не решен, и это оставляет поводы для вражды между странами и использования этой паузы в своих интересах. Серьезного повода для разговора нет, потому что обе стороны не готовы к уступкам.
Кстати, на готовность к уступкам со стороны России Китай может как-то повлиять?
Китай может предложить свое видение, но оно не очень состыковывается ни с российскими, ни с украинскими интересами. При этом Китай может выступить посредником, но эта роль не предполагает урегулирования военного конфликта – это, скорее, инструмент, который можно и не использовать. Конечно, Китай может пойти на глобальные договоренности с США и таким образом усилить давление на РФ. Это в перспективе может ослабить позиции России быстрее, и, соответственно, быстрее склонить ее к переговорам. Но это напрямую зависит от развития отношений Китая и США.
В то же время, нет никаких гарантий того, что после таких договоренностей война сразу остановится. Китай напрямую не влияет на Путина, и как-то переубедить его в идеологических установках его, естественно, там не могут. У них есть экономические рычаги воздействия, которые они пока задействовать не хотят – Китай, как и Соединенные Штаты, все еще зарабатывают деньги в ряде секторов.