Республиканцы в Соединенных Штатах отказываются поддерживать законопроект с многомиллиардной поддержкой Украины, поскольку не пришли к согласию с демократами относительно финансирования миграционной политики США. А это ставит Украину в тяжелое положение как в экономическом, так и в военном плане. И, очевидно, такой ситуацией попытается воспользоваться страна-агрессор Россия.
В интервью Главреду директор Центра исследований проблем гражданского общества Виталий Кулик рассказал, чем грозит Украине блокировка помощи от США и действительно ли ситуация настолько критическая, а также когда Россия может пойти в новое наступление.
Каких последствий стоит ждать после блокировки помощи от США?
По-моему, это не является большой катастрофой, потому что у нас есть механизмы получения этой помощи вне решений Сената и Конгресса США. Это не останавливает сотрудничество Украины с США и передачу нам вооружений. Соединенные Штаты осуществляют сопровождение, логистику, получение доступа к рынкам третьих стран и международных вооруженных корпораций, где мы тоже можем покупать то или иное вооружение. Да, нам бы хотелось получить дальнобойные ракеты и сверхсовременное вооружение, но без парламента этого не сделать. Нам нужна финансовая помощь, и ее блокировка может существенно повлиять на других доноров и инвесторов, которые предоставляют нам персонал.
Но перед тем, как войти в избирательный трек и в противостояние в парламенте вокруг помощи Украине и Израилю, Соединенные Штаты провели ряд подготовительных действий, примерно представляя себе подобную ситуацию. И понимая, что бросить на произвол судьбы Украину, Израиль и Тайвань США не могут, они провели предварительные переговоры и немного перераспределили бремя этой поддержки на своих европейских партнеров, а также на Японию, Южную Корею и Австралию. Кроме того, созданы возможности доступа Украины (потому что мы, в первую очередь, нуждаемся в экономической (финансовой) помощи) к кредитным линиям и грантовым программам международных финансовых организаций и институтов.
Поэтому даже если до конца года в парламенте США не будет принято решение, это не значит, что у нас все остановится. Это означает, что мы должны переориентироваться, быть готовыми к неприятным, непопулярным решениям в финансовой сфере. Возможно, мы столкнемся с определенным ростом инфляции, но обвала как такового не произойдет. Кризиса на фронте, дефицита патронов, также не произойдет.
Рано или поздно ситуация в США выровняется тем или иным способом – найдется определенный модус этой поддержки, и мы сможем получить необходимый резерв. На данный момент Украина смогла накопить эти резервы и в экономической плоскости, и в военной. Нам есть чем воевать, несмотря на алярмизм и панические настроения, которые разгоняются, в том числе, некоторыми “ряжеными” военными.
Но не стоит изображать все в черном свете. Снижение динамики предоставления Украине помощи, в том числе военной, должно привести к пересмотру государственных политик в части перевода экономики на военные рельсы, нормирования и приведения в человеческое состояние мобилизационной политики в Украине, таможенной и налоговой политики. Не выкручивание рук среднего бизнеса и создание обстоятельств, при которых зарабатывают конкретные компании, приближенные к тем или иным депутатам, а прозрачная и понятная политика. Если уж придется затянуть пояса, то, соответственно, хотелось бы, чтобы это касалось всех. А если одним закон, а другим – телефонное право, то, конечно, такие решения будут встречать мощное сопротивление, потому что это несправедливо. Запрос на справедливость в обществе вырос в разы, поэтому и есть вопрос о демобилизации людей, которые находятся на фронте с первых дней войны.
Если мы говорим о рекрутинговой мобилизации, это позволило набрать 20 000 военнослужащих. Следовательно, есть механизмы, которые позволяют иначе подходить к людям, по-человечески к ним относиться и не создавать дефицит справедливости в обществе. Но для этого надо, во-первых, перезапустить правительство, отказаться от характера ручного управления экономическими процессами, дать возможность формировать команду технократических менеджеров – людей, которые способны вывести определенные отрасли из кризиса и перестроить их на военные рельсы, дать простор для социальных экспериментов, чтобы позволило государству избавиться от чрезмерных социальных расходов. И это было бы справедливо.
Государственная политика сейчас хаотична - есть попытка хайпом заменить действительно важные вещи, связанные с продовольственной безопасностью, экологией, финансовым сектором, производством необходимых товаров, сельским хозяйством и тому подобное. Разумеется, если не будет "шаровых" денег, и сюда вливать миллиарды никто не будет до того, как закончится горячая фаза войны, освоение этих бюджетов уже не может быть в таком варианте, каким было раньше. Поэтому надо делать выводы, потому что иначе катастрофа может накрыть всех.
Следовательно, должно быть создано технократическое правительство. Мне не нравится термин "коалиционное правительство“, потому что это означает”политические назначенцы". Но технократическое правительство, которое было бы действительно коллективным органом разработки государственной политики и ее реализации, было бы целесообразным. И к этому правительству стоило бы привлечь людей, которые, возможно, даже критически настроены к действующей власти. Это могло бы снизить риски от возможных негативных последствий уменьшения динамики поддержки со стороны Соединенных Штатов и других наших партнеров.
А какие именно могут быть катастрофические последствия, о которых вы сказали – что имеется в виду?
Отсутствие денег для армии - для выплат, банально закупок горюче-смазочных материалов для техники, закупки патронов, техники или боеприпасов на открытых рынках. Сейчас мы получаем помощь, и нам бесплатно передают технику и оружие. Но когда мы выходим на рынки и покупаем их не за грантовые, а за государственные деньги, то, соответственно, эти транзакции должны быть обеспечены. А если у нас нет денег на это, то мы рискуем оказаться в полной зависимости от помощи со стороны Запада. У нас есть дыра в бюджете, и неизвестно, за счет чего ее собираются покрывать. Если только по налогам, то тогда окончательно “ляжет” вся экономика. Поэтому здесь стоит искать различные, возможно, непопулярные или экспериментальные решения. Искать партнеров, которые готовы вместе с нами зарабатывать эти деньги. Такие инициативы есть - люди приезжают, предлагают новые подходы, свои услуги, знания и деньги.
Готовы ли политики, если говорить о перспективах создания технократического правительства, банально договариваться между собой, и работать на результат, который поможет преодолеть кризис?
Несмотря на то, что я всегда достаточно критически оценивал качества текущего правящего класса, Украина, все-таки, прошла пять революций.
Общество взрослеет, и это фиксируют все без исключения социологические компании. Взросление проявляется в том, что находясь на пике эмоциональных качелей люди принимают достаточно рациональные решения, демонстрируют готовность договариваться, когда якобы сожжены все мосты.
И таких случаев много. Поэтому даже в такой ситуации, когда политики якобы перессорились между собой, они способны договариваться. Они демонстрировали эту способность в начале вторжения, в ситуации возможности появления мегаскандалов, когда политический класс соглашался не выносить это на поверхность, чтобы пережить этот шторм, а затем выяснять отношения. Им это удавалось, поэтому сказать, что нет способности договариваться, нельзя.
Если действительно есть понимание, что выборы будут не скоро, это и есть то пространство для переговоров. Поэтому политики могут договариваться – надо лишь задать рамку. Если значительная часть общества понимает, что происходит во власти - не слышит о постоянных конфликтах и коррупции, а видит готовность представителей правящего класса разделять общую судьбу со страной, соответственно, и доверие к такому технократическому правительству будет высоким. И не только на старте его работы, но и когда придется принимать непопулярные решения.
Россия, когда говорит о "провале" голосования, всячески создает видимость того, что Запад отказывается от помощи Украине. Насколько в дальнейшем задержки оказания помощи (ведь в Штатах, фактически, уже начинается предвыборный год) могут быть использованы Россией, и насколько это усложнит ситуацию для Украины?
Россия будет всячески это использовать - выхватывать либо настоящие, либо вымышленные истории, будет их максимально разгонять в обществе и пытаться делать из них большую “зраду”. В этой истории противодействие российской дезинформации будет едва ли не самым главным (хотя она и раньше была важной), потому что иногда российское ИПСО очень трудно отличить. Действительно, в США выборы, в Европе начинаются избирательные годы. Есть также популисты, которые хотят свергнуть существующие коалиции. Они используют пророссийские лозунги, серфингуют на украинофобских настроениях, на усталости от Украины. Поэтому они однозначно будут использоваться российской пропагандой в странах Запада, странах Глобального Юга, где будут говорить, что это американская провокация. И, в основном, в Украине, где РФ будет пытаться вбить клин между Залужным и Зеленским, между участниками возможной договоренности в Верховной Раде, будет выхватывать коррупционные истории и максимально их раздувать или же их придумывать. Когда есть вал таких историй, то, соответственно, утрачивается способность критически мыслить и различать истинную историю от выдумки. Россия будет играть на слабой информационной гигиене украинского общества, вбрасывать разнообразные ИПСО, которым будет трудно сопротивляться.
Как именно это может сказаться на ситуации на фронте – может ли Россия пойти в новое наступление?
Я этого не исключаю. Есть такое мнение, что россияне могут начать новое наступление после так называемых выборов Путина. Я также не исключаю, что фронт (и это показывает ситуация вокруг Авдеевки, Купянска, Бахмута и других городов) может двигаться. Главное - не делать из этого катастрофу. Не делать из населенных пунктов "брестских крепостей“ или новых ”азовсталей" (хотя тогда с точки зрения стратегии это, возможно, было правильным решением). На данный момент удержание населенных пунктов только ради создания картинки для внутреннего потребителя не является аргументом. Если нам нужно будет отступить на рубежи, которые будут срочно построены, залиты бетоном, созданы укрепрайоны, это стоит сделать. И когда движется фронт, это просто означает разные этапы этой войны. Потом будет этап нашего следующего наступления, но сейчас есть угроза, что после выборов Путина Россия может пойти в новое крупное наступление, и мы должны быть готовы к нему и по крайней мере попытаться его остановить. То есть не дать им далеко продвинуться и уйти в контратаку.
В то же время россияне постоянно прощупывают нас и Запад на предмет переговорного процесса. Не проходит и недели, чтобы тот или иной российский чиновник или околокремлевский эксперт во время выезда за границу не вбрасывал информацию о готовности “башен” Кремля разговаривать на предмет перемирия или ситуативной договоренности. Россия заинтересована в переговорах, вопрос в том, что должно быть их предметом. Если это небольшие кейсы, связанные с обменом пленными, интенсивностью на определенных направлениях, движением людей за линиями разделения – это одна история. Если это касается определенных обязательств – совсем другая. И обстоятельств для таких переговоров на фронте нет. Более того, сейчас на фронте складываются неблагоприятные для Украины обстоятельства, и при этих позициях ничего хорошего для нас эти переговоры не принесут.
Виталий Кулик (22 сентября 1976, Киев) - украинский политический эксперт, бывший главный консультант Национального Института проблем международной безопасности при СНБО. С 1998 года и по сегодняшний день - директор Центра исследований проблем гражданского общества.