В 2025 году Россия проводила ряд массированных атак на украинскую энергетику, стремясь оставить гражданских жителей без света и тепла. В результате ряд объектов газовой, гидро- и атомной генераций серьезно пострадали, что повлекло локальные блэкауты и введение графиков отключения света по всей Украине.
Президент Центра глобалистики "Стратегия ХХI", эксперт по международным энергетическим отношениям и безопасности Михаил Гончар рассказал Главреду, смогут ли удары РФ по энергетике в 2026 году спровоцировать блэкаут в пределах всей Украины, какие регионы будет труднее обеспечить электроэнергией из-за российских обстрелов, и сможет ли Украина в ответ создать серьезные проблемы для энергетики страны-агрессора России.
Чего стоит ожидать с энергетикой в следующем году? Насколько серьезными могут быть последствия, если Россия будет продолжать удары?
Прежде всего, текущий год еще не закончился. Почему-то после каждого удара мы ожидаем, что вот-вот наступит катастрофа. Ожидать чего-то фатального, как это часто разгоняется в медиа, не стоит. Часть этого делается сознательно - в рамках ИПСО со стороны врага. А часть - благодаря так называемым "полезным идиотам", которые дополнительно это подхватывают.
Несмотря на все трудности, удары, очевидно, не прекратятся. Даже если была длительная пауза в несколько недель, - это не значит, что на этом все закончится. Удары будут и дальше, графики отключений тоже будут - и всю зиму, и, вероятно, в дальнейшем. И это, в принципе, не самый худший сценарий. Так что мы прошли очередную волну ударов. Поэтому все, что сейчас происходит, не является поводом для отчаяния.
Какие регионы, по вашему мнению, сейчас являются наиболее уязвимыми?
Объективный ответ на этот вопрос может дать только диспетчер "Укрэнерго", который видит, как все скоммутировано и как может быть перекоммутировано в случае необходимости. Говорить о том, что одни регионы будут больше отключены, а другие меньше, - это, по сути, тыканье пальцем в небо.
У нас сейчас функционируют три атомные электростанции. Понятно, что после каждого удара любая попытка энергетической изоляции одной из них будет иметь последствия для всей энергосистемы. Но атомные электростанции никогда не проектировались по принципу "Ровенская АЭС - для Ровенской области" или, скажем, для соседних Волыни или Житомирщины. Они создавались в общегосударственном масштабе - точнее, еще в масштабах советской энергосистемы.
Понятие энергосистемы - это прежде всего система передачи электроэнергии. Например, Киев может получать электроэнергию с Ровенской АЭС. Это стало возможным после введения в эксплуатацию высоковольтной линии электропередачи 750 кВ, которую окончательно достроили в 2016 году. Именно поэтому враг и наносит удары по подстанциям, через которые осуществляется выдача мощности с Ровенской АЭС, а также по подстанциям под Киевом, через которые эта электроэнергия поступает в столичный регион.
Это - попытка отсечения энергодефицитной столицы от основного источника энергообеспечения со стороны атомной генерации. Фактически это то, что россияне пытаются сделать еще с зимы 2022-2023 годов. Их цели остаются неизменными. Они бьют - мы восстанавливаем. Если восстановление в прежнем виде невозможно, применяется новая коммутационная схема, которая позволяет сохранить и выдачу генерации, и передачу электроэнергии в объединенную энергосистему Украины. Так и выживаем. Это и есть то, что называется устойчивостью, живучестью и гибкостью объединенной энергосистемы Украины, и именно за это отвечает оператор "Укрэнерго".
А что касается эмоциональных заявлений вроде: "Вот на Полтавщине люди страдают, а на Львовщине или Ривненщине "жируют", потому что там АЭС", - то такие комментарии некорректны. Равномерного распределения электроэнергии в принципе не может быть. Генерация для производства электроэнергии концентрировалась по-разному, и потребление тоже очень разное.
Традиционно индустриальный восток и центр - Донетчина, Днепропетровщина, Запорожье - были колоссальными потребителями электроэнергии. Раньше значительную часть этого спроса покрывала Запорожская АЭС и крупные тепловые электростанции. Сейчас этого нет. Вся атомная генерация сосредоточена в западном регионе - девять энергоблоков трех атомных электростанций. Поэтому диспропорция есть, но это нормальная ситуация для любой страны: есть мощные источники генерации, а дальше электроэнергия распределяется через систему передачи и распределения на региональном уровне.
Конечно, если смотреть объективно, понятно, что тяжелее всего сейчас Одесской области, ведь она всегда была своеобразным энергетическим "тупичком" в энергосистеме. Поэтому ее легче всего изолировать с точки зрения системы передачи электроэнергии, а также местного распределения через облэнерго. Собственно, это врагу и удалось сделать довольно успешно.
В этом контексте мы видим, что подобные действия осуществляются и в отношении Черниговщины и Сумщины. Поэтому в данном случае речь идет о том, чтобы в пределах имеющихся возможностей оператора "Укрэнерго" и местных распределительных компаний - облэнерго - находить варианты перекоммутации для восстановления энергоснабжения после таких атак. А то, что удары будут продолжаться, - в этом, думаю, сомнений уже ни у кого нет.
Если Россия будет продолжать такие удары, то насколько, по вашему мнению, высок риск системного блэкаута? Мы видим, что на уровне отдельных областей это возможно. А возможна ли такая ситуация в масштабах всей страны?
Такая ситуация является вероятной. Единственный раз, когда им удалось достичь системного блэкаута, был 23 ноября 2022 года. Но это был краткосрочный период - фактически несколько часов. В дальнейшем россияне каждый раз пытаются повторить этот сценарий. И, если не достичь полного успеха, то хотя бы частичного.
В то же время это не повод сложить руки и сказать: "Все пропало". Здесь важно понимать: каждый удар или серия ударов не увеличивает, а наоборот - уменьшает запасы прочности и устойчивости энергосистемы. Частично это восстанавливается, но стратегия врага направлена на истощение. Если в 2022-2023 годах массированные атаки состояли из нескольких десятков дронов и ракет, то сейчас речь идет уже о сотнях. Враг исходит из того, что несколькими десятками желаемого эффекта не достичь, а несколькими сотнями - шансы возрастают. Здесь логика проста: поражение дает мгновенный эффект, а восстановление всегда занимает значительно больше времени - в лучшем случае часы или дни, но обычно это недели, а иногда и месяцы. Именно на это и делается ставка.
Для нас вопрос сохранения функциональности энергосистемы - это прежде всего вопрос эффективности противовоздушной обороны и ремонтно-восстановительных работ, которые можно выполнить в сжатый период после поражений. И здесь, по сути, ничего нового нет.
Да, мы еще с 2022 года надеялись, что западные партнеры помогут прикрыть с неба по крайней мере западную часть Украины, где сосредоточены наши атомные генерирующие мощности. Речь шла о концепции SkyShield - "Небесного щита". Весной 2024 года президент Франции Эмманюэль Макрон, который снова хочет говорить с Путиным, после очередных массированных ударов по Одессе даже озвучивал идею создания "коалиции решительных" и возможность направления эскадрильи французских истребителей для прикрытия Одессы и области с моря. Но дальше слов дело не пошло.
Поэтому в этом смысле нам особо не на кого надеяться. Мы видим неспособность наших партнеров к реальной вооруженной помощи. Союзниками их назвать никак нельзя, потому что союзник - это тот, кто готов оказывать прямую военную поддержку. Агрессор Россия такую поддержку от своего союзника, Северной Кореи, получает. К сожалению, у нас такого союзника нет.
Так что надеяться приходится прежде всего на себя: на наши силы ПВО и на украинских энергетиков, которые делают беспрецедентные вещи, которых никто и никогда до этого не делал, и благодаря чему мы остаемся со светом и теплом, несмотря на все попытки врага погрузить страну в темноту и холод.
Соответственно, ситуация с газом и теплом аналогична, ведь удары по этой инфраструктуре, как я понимаю, также, вероятно, будут продолжаться?
Да, конечно. Это комплексный подход РФ. Запасы ракет и дронов у врага не безграничны. Россияне их штампуют, но так или иначе мы видим, что, несмотря на комбинированность атак, их массированность и смену тактик, враг так и не достигает того эффекта, на который рассчитывает.
Это та же логика, что и на фронте: как они не останавливаются в своих "мясных штурмах", так же действуют и в энергетическом терроре. Поэтому другого выхода у нас нет - кроме активной обороны. Речь идет об ударах Сил обороны Украины по нефтепереработке, экспортным терминалам, нефтеперекачивающим станциям, тепловым электростанциям и подстанциям. Это то, что необходимо делать. Да, у нас нет того же объема и номенклатуры средств поражения, как у врага: у них есть крылатые, баллистические и аэробаллистические ракеты различной мощности. У нас этого, к сожалению, нет.
Теми средствами, которые есть - прежде всего дронами и ограниченным количеством ракет типа "Нептун", - мы все же наносим достаточно чувствительные удары, что видно по результатам. Важно и в дальнейшем "расширять горизонты ведения боевых действий". В частности, война на море - это правильное и перспективное направление.
Кстати, если говорить об ответных ударах, то мы уже видели отдельные случаи, когда после украинских ударов по энергетической инфраструктуре в России возникали блэкауты - в частности в Белгороде и других приграничных областях. Насколько, по вашему мнению, возможны подобные блэкауты, максимально похожие на те, которые Россия пытается устроить нам, на территории самой РФ - в частности в Москве?
Локально такие блэкауты уже имеют место. Например, Белгородская область является энергодефицитной априори, ведь там нет мощных электростанций. Аналогичная ситуация и в Брянской области. Поэтому локальные отключения там вполне возможны - и они происходят. Но, как и у нас, эти повреждения восстанавливаются.
Могли бы мы достигать более масштабных эффектов? Теоретически - да. Но, опять же, при условии наличия необходимых средств поражения. Силы обороны Украины и так достаточно интенсивно работают в этом направлении, в частности уничтожая средства противовоздушной обороны противника. Ведь эффективность удара зависит от того, какое количество средств поражения долетело до цели.
Если условно запускают сто дронов, а долетает пять - эффект будет, но не фатальный. А вот если долетают несколько десятков или сотня - это уже совсем другая ситуация. Однако для этого нужно серьезно прорвать ПВО врага. Мы видим, что на отдельных направлениях Силы обороны Украины достаточно эффективно работают в этом смысле - появляются сообщения об уничтожении радиолокационных станций, радаров и пусковых установок. Без радаров любые системы ПВО фактически "слепы".
В то же время следует понимать, что производство комплексов ПВО - это сложный и длительный процесс, его невозможно быстро масштабировать. Поэтому наша стратегия очевидна: максимально "прореживать" ПВО врага, чтобы повышать эффективность дальнейших ударов - в том числе по энергетической инфраструктуре. Но для этого необходимы дополнительные ударные средства. Надеемся, что в ближайшее время они появятся.
Если же говорить в целом о российской энергосистеме, то она сложнее нашей. С одной стороны, это ее слабое место - ведь чем сложнее система, тем она менее надежна. С другой стороны, в России значительно выше уровень резервирования мощностей. То есть для вывода такой системы из строя нужно приложить гораздо больше усилий. Именно поэтому акцент украинских ударов делается не столько на электрогенерации, сколько на более чувствительных объектах, связанных с нефтяным сектором: нефтепереработке, нефтяной логистике. Такие удары одновременно нарушают внутреннюю топливную логистику России и уменьшают ее доходы, за счет которых финансируется война.
Электроэнергетика сама по себе не является ключевым источником доходов для российского "военного бюджета", в отличие от нефтегазового сектора, ведь Россия практически не экспортирует электроэнергию - это сугубо внутренняя экономика. Но это уже отдельная тема для разговора.
Насколько украинская энергосистема в принципе способна продержаться до конца зимы в таких сложных условиях, вызванных российскими обстрелами?
Это тоже, по сути, тыканье пальцем в небо. Очевидно, что со снижением температуры будет расти и потребление электроэнергии, ведь люди начнут массово включать обогревательные приборы. В то же время объем производства электроэнергии не будет расти. То есть в этом смысле ситуация понятна.
Но дальше начинаются спекуляции: мол, свет будет по несколько часов в сутки. Но в разных регионах ситуация может кардинально отличаться. Где-то, условно, как это было недавно в Одесской области, света может не быть по несколько дней, а где-то - по полсуток. Понятно лишь одно: со снижением температуры энергопотребление будет расти, а предложение электроэнергии - в лучшем случае - останется на нынешнем уровне. Если не будет новых поражений, оно не уменьшится, но и не возрастет. Что-то, конечно, будут восстанавливать, но это в основном касается возможностей передачи электроэнергии, а не генерации.
Если, например, энергоблок тепловой электростанции разрушен, его невозможно восстановить за несколько дней, недель или даже за месяц. И на этом фоне выглядят странно бравурные заявления чиновников на самом высоком уровне - мол, Литва передала тепловую электростанцию, ее демонтировали, доставили. Честно говоря, лучше бы молчали. Это выглядит как высший уровень так называемого полезного идиотизма.
Хорошо, что литовцы это сделали. Но для чего об этом публично заявлять? Сделали - и пусть она тихонько работает. В современном мире, конечно, трудно что-то скрыть, но зачем дополнительно акцентировать на этом внимание? Враг внимательно следит за такими сигналами и специально будет пытаться найти и поразить эти мощности именно потому, что их значимость публично подчеркнули. В результате мы сами себе создаем проблемы.
Потребители и так все увидят. Если отключений станет меньше - это все заметят без всяких пресс-релизов. Не нужно рассказывать, что "через два дня будет лучше". Если станет лучше - люди сами это почувствуют и поблагодарят.
Зато нынешний популизм власти в этом вопросе выглядит почти как зависимость: сделали - не сделали, но обязательно надо выйти в эфир. Тем более, что в большинстве таких случаев никакой прямой заслуги правительства нет. Это результат работы конкретных субъектов хозяйствования - энергетиков, менеджеров, технических команд, которые находят решения, договариваются и реализуют эти проекты. Да, правительство об этом знает, его информируют, но оно почему-то очень хочет пожинать лавры.
В течение следующего года, учитывая уже имеющиеся повреждения, отключения электроэнергии, вероятно, периодически будут продолжаться и в дальнейшем - прежде всего в периоды пиковых нагрузок на систему. Как, по вашему мнению, будет выглядеть ситуация?
Сейчас главное - пережить зиму. Потому что с наступлением весенне-летнего периода в работу активно включается солнечная генерация. Солнце нас существенно выручало и прошлым летом, и позапрошлым. Зимой же, разумеется, уровень солнечной генерации минимален из-за короткого светового дня.
Поэтому летом, безусловно, будет несколько проще. Но я бы предостерег от чрезмерных ожиданий. То, что мы пройдем зиму - независимо от того, как именно, - вовсе не означает, что после этого враг прекратит удары. Давайте вспомним 2024 год: основные массированные атаки как раз пришлись на летний период. Начиная примерно с 21 марта прошлого года, возобновились комбинированные удары по объектам энергосистемы, в том числе и по подземным газохранилищам, и продолжались они фактически все лето.
Поэтому ключевой вопрос опять же заключается в минимизации возможностей врага наносить нам удары. Для этого необходимо уничтожать их аэродромы, с которых осуществляются атаки авиационными средствами поражения, пусковые установки баллистических ракет, а главное - производственные мощности, где эти средства поражения изготавливаются.Только в таком случае можно достичь ощутимого эффекта - когда враг будет физически не в состоянии осуществлять массированные комбинированные атаки в тех масштабах, которые мы видим сейчас. А с точки зрения генерации - солнышко поможет.
Гончар Михаил Михайлович (род. 17 февраля 1963) - украинский эксперт по международным энергетическим и безопасностным отношениям. Президент Центра глобалистики "Стратегия ХХI", главный редактор журнала "Черноморская безопасность", пишет Википедия.
В 2000-х годах работал в системе нефтегазового комплекса Украины, занимая ответственные должности. Исследовал вопросы энергетической безопасности, международных энергетических отношений, нефтегазового сектора, нетрадиционных углеводородов, реформирования энергетического сектора, глобальных энергетических рынков. Был экспертом украинской части межправительственных комиссий по экономическому сотрудничеству с Германией, Польшей, Словакией, Чехией, Казахстаном, Азербайджаном, Грузией, Турцией.
С 2007 года работает в неправительственном секторе - сначала возглавлял энергетические программы и киевское представительство "Номос-Энергия" аналитического центра "Номос", а в 2009 году основал и возглавил аналитический Think Tank Центр глобалистики "Стратегия ХХІ". Главный редактор журнала "Черноморская безопасность" (с 2017 года). Автор, соавтор и редактор ряда книг и публикаций по проблематике энергетики, энергетической безопасности, международных отношений, изданных как в Украине, так и в Польше, Словакии, Германии, Великобритании, Турции, Нидерландах, Финляндии и др. С 2016 года - член Государственного комитета по промышленной политике. Имеет статус ассоциированного эксперта Центра Разумкова и Центра исследования России.