Более года с начала полномасштабного вторжения страна-агрессор Россия держит в заложниках более двух десятков тысяч пленных, среди которых не только военные, но и гражданские лица, причем эта цифра ежедневно растет.
Накануне председатель Национального союза журналистов Украины (НСЖУ) Сергей Томиленко во время выступления по случаю Всемирного Дня свободы слова на площадке Генеральной Ассамблеи ООН в Нью-Йорке призвал освободить журналиста УНИАН Дмитрия Хилюка из российского плена.
О судьбе Дмитрия, которого россияне похитили еще в марте 2022 года во время оккупации Киевщины, известно немного – по данным расследования “Репортеров без границ”, его до недавнего времени могли содержать в СИЗО №2 в Новозыбкове Брянской области, однако точное местонахождение украинского журналиста Россия продолжает скрывать.
В интервью Главреду шеф-редактор УНИАН Михаил Ганницкий рассказал, почему редакция длительное время публично не говорила о похищении Дмитрия Хилюка россиянами, почему Россия игнорирует обращения украинских властей о включении Дмитрия в списки на обмен и как сейчас живут его родители.
Из открытых источников известно, что Дмитрий категорически отказался выезжать из Козаровичей. Связывались ли вы с Дмитрием в первые дни вторжения - что тогда происходило?
Мы лично встретились с Дмитрием на работе, в редакции УНИАН на Крещатике, в первый день полномасштабного вторжения 24 февраля 2022 года. В течение дня несколько раз пересекались в редакции, и потом, когда я уезжал, он тоже в это время планировал уезжать из офиса. Мы прощались, и я у него спросил, планирует ли он возвращаться к себе домой, в Козаровичи на севере Киевщины. Я еще поговорил с ним о том, что это может быть опасно, но он мне ответил, что у него там больная мать, которая в этот момент, кажется, даже не могла самостоятельно ходить, и отец. И он сказал: “Куда я пойду, я должен заботиться о них”. После этого Дмитрий поехал к себе домой.
Потом он еще выходил на связь, писал новости и передавал информацию на следующий день, 25 февраля, но в тот день из Козаровичей он уже не выезжал. А 26 февраля его село уже было оккупировано. В дальнейшем он поддерживал связь с редакцией с помощью мобильного телефона отца, от личного телефона он, вероятно, избавился. Сначала он смог сообщить нам, что его деревня оккупирована, а затем, в начале марта, сообщил, что его дом разрушен снарядом. Это и было последним сообщением, которое мы получили от Дмитрия.
А когда вы узнали, что Дмитрий попал в плен?
Последнее сообщение от него было 3 марта. Далее он перестал выходить на связь, а еще через несколько дней нам удалось узнать, что Дмитрий находится в плену вместе с несколькими мужчинами из их села. Россияне, как нам позже рассказывал отец Дмитрия, незаконно задержали их обоих, когда они после попадания снаряда в дом вернулись от соседки, куда увезли мать. Именно тогда, когда они пришли домой за некоторыми вещами, их и задержали. В течение определенного времени Дмитрия и его отца держали вместе с другими односельчанами, но потом, очевидно, оккупанты решили, что им не нужен пожилой мужчина и отпустили его, а Дмитрий с другими украинскими пленниками оккупантов оставался в плену на протяжении всей последующей оккупации севера Киевщины.
Почему со стороны агентства в течение года публично не говорили о том, что Дмитрий находится в плену – что делали в это время?
Как только мы узнали, что наш коллега захвачен русскими, мы начали работать над тем, чтобы получить какую-то информацию о нем и освободить его любым способом. В то время мы сконтактировали со всеми возможными украинскими правоохранительными органами и структурами, которые занимались или имели полномочия заниматься вопросами освобождения заложников или обмена пленных. Был и специальный координационный центр СБУ, куда мы обратились, и некоторые другие ведомства, в том числе в некоторые органы власти мы обращались неофициально. От всех них поступила четкая рекомендация о том, чтобы не делать эту историю публичной, потому что по опыту тех специалистов, которые занимаются переговорами, обменами и освобождением украинцев еще с 2014 года, публичность часто вредила процессу освобождения или отсрочивала его. Поэтому мы и не говорили о деле Дмитрия публично. Мы были практически ежедневно на связи с вице-премьером Ириной Верещук, которая в течение первых месяцев с начала полномасштабного вторжения непосредственно занималась вопросами освобождения заложников и обмена военнопленных, а также поддерживали связи с другими правоохранительными органами и силовыми структурами. Впоследствии функции проведения переговоров и освобождения пленников, находящихся в России, перешли к ГУР, с которыми мы тоже нашли способ коммуницировать в вопросе освобождения Дмитрия. Но даже тогда, летом и осенью 2022 года, позиция уполномоченных вести переговоры была неизменной – они и в дальнейшем рекомендовали нам не сообщать широкой общественности историю Дмитрия.
Надо сказать, что даже госпожа Верещук публично подтверждала, что на несколько обменов в течение весны и лета Дмитрий был заявлен. Потом, как мы знаем от других людей, его заявляли на некоторые обмены в течение осени и зимы прошлого года, и представители российской стороны, участвовавшие в переговорах много раз сначала подтверждали фамилию Дмитрия на этапе согласования списков лиц, которые должны быть освобождены. Поскольку Дмитрий является гражданским лицом, в соответствии с Женевской конвенцией о защите гражданского населения во время войны он должен быть освобожден, но мы знаем, что Россия сознательно игнорирует правила ведения войны и обращения с гражданскими лицами.
То есть его несколько раз подавали в списки во время крупных обменов, российская сторона согласовывала его освобождение, но потом не привозила его на обмен. Вице-премьер Ирина Верещук рассказывала о разных объяснениях от переговорщиков с российской стороны – либо кто-то “запрещал”, либо его просто “забыли” привезти. Так или иначе, длительное время у нас не было (да и до сих пор нет) вразумительного объяснения, почему российская сторона, несмотря на усилия украинских специалистов не освобождает Дмитрия, нарушая при этом все международные соглашения, его права человека и вообще логику здравого смысла.
Откровенно говоря, зимой 2023 года стало понятно, что такие пути, когда дело Дмитрия публично замалчивали, себя исчерпали. Поэтому мы приняли решение о том, чтобы сделать эту историю публичной, и сообщили об этом соответствующим структурам. То есть пытаться привлечь международное сообщество и мировую журналистскую среду, чтобы увеличить усилия в освобождении Дмитрия на международном уровне и, возможно, оказать по крайней мере психологическое или дипломатическое давление на Российскую Федерацию и ее руководство.
Зимой мы имели контакт с представителями международной организации “Репортеры без границ”, они сняли о Дмитрии фильм-расследование и собрали доказательства, подтверждающие, что он жив и находится в РФ. В частности, они имели больше возможностей для общения с соответствующими источниками из российских правоохранительных органов. После этого медиагруппа 1+1 начала рассказывать историю Дмитрия – это сделали и в Национальном марафоне “Единые новости”, и мы это делаем на страницах УНИАН. Также мы благодарны председателю Национального союза журналистов Украины Сергею Томиленко, что он, имея возможность выступать с трибуны Генассамблеи ООН, тоже озвучил фамилию Дмитрия Хилюка и сообщил, что украинский журналист, гражданское лицо фактически без всяких правовых оснований находится в российском плену.
Почему, по вашему мнению, Россия еще ни разу официально не заявила о задержании Дмитрия Хилюка, и может ли ситуация вокруг него измениться после огласки, в частности, после упоминания о Дмитрии с трибуны в ООН?
Мы надеемся, что после того, как история стала публичной и прозвучала настолько громко (и надеемся, что журналисты помогут сделать ее еще более заметной), что в конце концов какая-то реакция со стороны РФ появится. Нам неизвестно, какими были мотивы людей, которые задержали Дмитрия и в дальнейшем его удерживают, есть ли там вообще какая-то логика, или его просто держат как заложника для чего-то, как и тысячи других. Ведь по информации украинского омбудсмена более 20 тысяч гражданских лиц были незаконно задержаны и находятся в плену в России. Даже из того села, откуда родом Дмитрий, россияне забрали несколько десятков человек без всяких вменяемых объяснений, для чего они нужны России.
Учитывая, что нынешний российский режим да и Россия в целом является государством-террористом, мы можем исходить из логики, что террористы обычно берут заложников, поэтому можем рассматривать Дмитрия как заложника этого террористического режима.
Хотела уточнить, что именно сейчас делает украинская власть - какова сейчас ситуация вокруг дела Дмитрия?
Мы знаем точно, что Дмитрия добавляли в списки на обмен уже в январе и феврале этого года – мы получали информацию о соответствующих обменных процессах и видели, что впоследствии освобождение людей произошло, но Дмитрия российская сторона, к сожалению, не освободила. Уполномоченные государственные лица подтверждали, что помнят о Дмитрии, и я искренне надеюсь, что процесс его возвращения продолжается и в дальнейшем.
Отмечу, что место, где может находиться Дмитрий, а именно в СИЗО №2 в Новозыбкове Брянской области, было названо еще в конце лета прошлого года. Потому что параллельно поисками Дмитрия занимались и его родственники, и ”Медийная инициатива по правам человека" – они общались с односельчанами Дмитрия, искали людей, которые были захвачены россиянами вместе с ним еще во время оккупации Киевщины. Затем часть из этих людей удалось освободить, после чего с ними также общались и устанавливали возможные пути.
То есть после того, никакой информации о том, где Дмитрий может быть сейчас, не поступало?
Официально - да, ведь от российской стороны мы этого ни разу не услышали. Неофициально, через коллег и друзей Дмитрия, мы собирали информацию разными путями. Поэтому претендовать на абсолютную достоверность этих данных, к сожалению, трудно, но пока мы уверены в том, что он жив. По крайней мере это нам подтверждали по линии Международного Комитета Красного Креста. Большая работа "Репортеров без границ" также помогла найти определенные подтверждения того, что Дмитрий жив и находится в российской тюрьме, а также того, что к нему могут применяться пытки. Но вся эта информация получена благодаря настойчивости расследователей, неофициально, потому что Россия официально не хочет ничего сообщать о гражданских лицах, которых она удерживает.
Отец Дмитрия в одном из интервью рассказывал, что в сентябре от сына получили короткую записку, датированную апрелем 2022 года. Насколько мне известно, все это время редакция контактирует с родителями Дмитрия. Не могли бы вы рассказать, как вы их поддерживаете и как сейчас живут родители Дмитрия?
Мы сделали все, что могли, учитывая, что это наш коллега. После деоккупации севера Киевщины помогли им отремонтировать дом. Сейчас мы передаем всю заработную плату Дмитрия его родителям, общаемся с ними, стараемся как-то их поддерживать (например, осенью редакция помогала им приобрести дрова для отопления дома) и делать все, чтобы они не теряли надежду на то, что снова увидят и обнимут сына. Но самым большим подарком для них, конечно, было бы возвращение Дмитрия домой. Поэтому самые большие наши усилия сейчас направлены именно на его освобождение, но родителям Димы мы продолжим помогать и в дальнейшем.