Контрнаступление Вооруженных сил Украины еще не началось, а в России уже бьются в истерике, осознавая близость поражения. Российские пропагандисты больше не стесняются говорить в эфире, что им, например, «особенно тревожно за Крым». Да и как тут не тревожиться оккупантам, когда одна за другой страны-партнеры Украины передают ей современные образцы вооружений и техники, когда украинские военные непрерывно обучаются на Западе по натовским стандартам, а министр обороны Алексей Резников прямо обещает российским войскам «сюрпризы» и «хлопки».
Впрочем, о наступлении ВСУ пока больше предположений, нежели фактов, потому фантазии перепуганного российского оккупанта есть где разгуляться. Однако с одним фактом точно не поспоришь: украинское контрнаступление неумолимо приближается.
В интервью Главреду полковник запаса, военный летчик-инструктор Роман Свитан рассказал, когда и где может начаться контрнаступление украинских войск, каковы его шансы на успех, на каких направлениях у противника слабые позиции, а на какой части фронта, наоборот, украинским защитникам будет непросто, сможет ли Украина одним махом вернуть Крым и Донбасс, или понадобится не одна наступательная операция, а также каким областям России пора готовиться к переносу военных действий на их территорию.
Если судить по информации, имеющейся в открытых источниках, когда и на каких направлениях, на ваш взгляд, может начаться контрнаступление украинской армии? Какими сегодня выглядят наиболее вероятные сценарии этого контрнаступления?
Украинское наступление будет разворачиваться по нескольким направлениям: одно будет основным, одно-два – второстепенными, которые впоследствии могут стать основными в зависимости от того, как будет развиваться ситуация.
Большого глобального контрнаступления, как это было в прошлом тысячелетии во Вторую мировую войну, не будет. У украинской армии недостаточно сил и средств для выполнения широкомасштабных наступательных действий. А россияне уже напитали линию фронта своими частями, увеличив плотность войск настолько, что проломить оборону и выйти на оперативный простор не представляется возможным. Ведь как такового оперативного простора нет – россияне практически везде, на всех участках фронта, и в каждом поселке или селе они создали линии обороны как минимум гарнизонного уровня.
Наше наступление будет проходить без шапкозакидательства. Двигаться оно будет в сторону азовского побережья. Это будет основное направление. Маршруты могут быть разными: допустим, из-под Гуляйполя на Черниговку и Бердянск вдоль железной дороги; другим направлением может быть движение из-под Угледара на Волноваху и Мариуполь; третьим – из-под Орехово на Токмак и Мелитополь.
В основном будет использоваться артиллерия, а дальше тяжелая техника, которая будет прогрызать линию фронта до азовского побережья.
Параллельно с этим может быть два дополнительных направления: в сторону Армянска из-под Херсона или Новой Каховки и в сторону Старобельска и Счастья из-под Кременной и Сватово. Это второстепенные направления. В каком месте оперативно-тактическая обстановка позволит увеличить скорость наступательных действий и перемещения, то и будет выбрано основным направлением.
Так или иначе именно в этих трех направлениях украинские войска будут продвигаться в ближайшее время.
Начнется все не раньше конца апреля, поскольку лишь к концу апреля-началу мая наши войска будут готовы двигаться. Это связано в основном с погодой: невозможно двигаться тяжелой техникой и не только, пока не подсохнет почва, не уйдет вода.
В ближайшие несколько недель будет проведена глубокая подготовка к наступлению на максимальный радиус поражения наших средств. Мы уже начинаем работать по Крыму, Мелитополю, Мариуполю, Бердянску – по складам и военным объектам. Дальше все это будет делаться активнее, по противнику будет наноситься все больше ударов, и эти удары будут все ближе и ближе к линии фронта. Таким образом, мы проведем почти месячную подготовку по прожиганию российских тылов и закончим артподготовкой уже непосредственно на линии фронта. Только после этого наши войска смогут начать двигаться.
Так будут развиваться события в ближайший месяц.
Под глубокой подготовкой вы подразумеваете нанесение ударов по складам противника, максимальное нарушение его логистики и прочее, верно?
Да, так и есть. И все это будет делаться на максимальной глубине, это важно.
Всегда оптимально начинать с максимальной дальности в тылу противника, а затем постепенно приближаться и наносить удары по военным объектам врага все ближе к линии фронта. Например, у нас есть ракеты дальностью 100-150 км (GLSDB), это значит, что сначала мы уничтожим склады, топливоприемники, системы управления россиян на этом расстоянии, максимально доступном для нас. Впрочем, если мы ударили по Феодосии, это значит, что у нас есть что-то с большей дальностью – примерно 250 км, потому что от ближайшей точки, откуда мы можем бить (допустим, от Берислава), до Феодосии 250 км. Выходит, у нас уже есть ракеты и такой дальности.
Вот ударили мы сначала по самому дальнему рубежу, который можем достать – 250 км, а дальше будем бить все ближе и ближе к линии фронта.
Это будет делаться где-то в течение месяца. Всегда такого рода прожигание тылов противника происходит за несколько недель до начала операции. Начался этот процесс на прошлой неделе, вот и отсчитывайте месяц. Похоже, что мы пойдем в наступление ближе к 9 мая.
Наше военное руководство уже не раз показало, что действует с хитростью и делает то, чего от него меньше всего ждут. Например, все ждали освобождения Херсона, а случилось стремительное освобождение Харьковской области. Возможны ли сюрпризы от нашего военного руководства? Может ли быть так, что наступление будет развиваться совсем не так, как мы сейчас говорим, а по другим направлениям?
Сюрпризы для россиян однозначно будут, но на оперативном, а не стратегическом уровне.
Что касается приведенного примера, то тогда ожидалось, что движение будет либо на Купянск, либо на Херсон, либо на Мелитополь. Купянск на тот момент был основной железнодорожной станцией, через которую перебрасывались российские войска, техника. Потому выход на Купянск был основной задачей восточного фронта. Точно так же выход на Херсон был основной задачей нашего западного фронта, а выход на Мелитополь – задачей южного фронта. Сюрприз тогда состоял вот в чем. Мы начали двигаться и на Херсон, и в районе Орехово, и на Купянск – по всем трем направлениям. (Та же картина, что и сейчас.) На том направлении, где продвижение пошло легче, и россияне просто просаживались, мы и сосредоточили основной удар. Нам было проще перебросить силы, поскольку у нас рокадные дороги от Херсона до Купянска (рокадные дороги – это дороги, которые идут вдоль линии фронта). Потому перебросить любое количество резервов можно было за несколько часов, за полдня-день.
Рокадные дороги есть и сейчас. И мы по ним можем быстро перебросить достаточное количество войск в любую точку фронта, даже несмотря на то, что его протяженность больше тысяч километров.
Стремительное движение на Купянск стало примером того, как правильно и грамотно были отработаны маневры резервами. Решение было принято за несколько минут, силы переброшены за несколько часов, а затем была выполнена задача. То же самое будет и сейчас.
Направления я назвал, они остаются неизменными.
А вот как грамотно маневрировать резервами, будет решать наше военное командование. В этом как раз и есть гений военных командиров: вовремя, иногда за несколько минут, принять решение и за несколько часов осуществить движение – это во многом определяет развитие событий.
Вы уже сказали несколько слов о сроках – примерно к 9 мая можно ожидать начало контрнаступления. Но, как мы помним, зимой звучали предположения, что контрнаступление ВСУ начнется в марте, потом в марте стали говорить, что все начнется в апреле, а то и в мае. Нет ли сейчас оснований ожидать, что начало контрнаступления украинских войск вновь будет отложено на более поздний срок?
С военной точки зрения, в течение года есть лишь несколько периодов, когда можно двигаться, а есть периоды, когда обязательно нужно быть в обороне, поскольку двигаться просто невозможно. Допустим, зимнее наступление, которое планировалось, могло бы произойти в одном случае – если бы начались морозы, и подморозило бы почву. Потому что двигаться по слякоти невозможно. Посмотрите, что происходит в полях сейчас, когда идет дождь. Говорят, что танки грязи не боятся, но нет, боятся, причем очень. Зимой наступление могло бы быть на другом фронте, не на донецком. Но погода не позволила его осуществить – не было даже недели, чтобы стоял мороз, и хорошенько проморозило почву. Потому все сдвинулось до следующего периода.
Ранней весной никто не наступает, как и осенью. В это время уходят в глухую оборону. Дождливая весенняя погода заканчивается примерно после Пасхи, тогда же и распускается зелень. После праздника нужно еще пару недель, чтобы все просохло.
Если судить по нынешней погоде, понадобится недели две, не меньше, чтобы все просохло, и можно было двигаться. Это уже будет конец апреля. К тому времени земля просохнет, все покроется «зеленкой» и прикроет листвой наступающие части. Только тогда можно наступать.
Период сухой погоды у нас длится месяцев пять – примерно с мая по октябрь. В это время можно проводить наступательные действия, иначе они опять затянутся на зиму, которая вновь будет без морозов, и тогда все перенесется на 2024 год.
Поэтому если мы не начнем наступление в мае, мы потеряем месяцы, когда можно продвигаться.
Так что контрнаступление начнется сразу, как только установится сухая погода, и у нас будет достаточное количество сил и средств. Причем мы начнем движение, даже если сил и средств не будет хватать для масштабной операции – будем делать немасштабную. Но мы будем действовать, дабы не терять сухую благоприятную погоду. Так что от погоды мы очень зависим.
По вашим оценкам, насколько противник готов к контрнаступлению украинских войск? На каких направлениях российские войска могут «сесть в лужу», где их позиции самые слабые, где их могут так же стремительно оттеснять, как в свое время в Харьковской области?
Так, как было в Харьковской области, уже точно нигде не будет. Противник настолько увеличил плотность своих войск, чтобы нигде не остался оперативный простор, его просто нет на линии фронта. Оперативный простор – это места, где нет войск противника. Всю территорию до азовского побережья россияне напитали войсками. Эти войска не могут наступать, но выполнять оборонительные функции точно смогут. Потому такого прорыва, как под Харьковом, точно не будет.
Украинской армии придется выгрызать линию фронта и прогрызать ее до азовского побережья.
Исходя из расположения фронта, самые ущербные позиции у россиян на херсонском и запорожском направлениях. Причем на херсонском дела обстоят хуже всего: чем дальше от материковой Российской империи, тем хуже для российских войск. Самые дальние точки на оккупированной территории – это Олешки, Кинбурнская коса и Новая Каховка. Доставить туда боеприпасы россиянам очень тяжело, ведь нужно преодолеть сотни километров, чтобы туда попасть.
Правда, на херсонском направлении противник прикрывается Днепром, водной преградой. Однако если будет поставлена соответствующая задача перед нашими войсками, Днепр будет форсироваться. Потому россияне даже начали минировать левый берег Днепра – боятся нашего форсирования.
Также ущербным у россиян является запорожский фронт. Плечо доставки уже чуть меньше на несколько сотен километров, но все равно большое – до 500 километров от основных баз в Ростове до Орехово, далеко везти амуницию. При этом глубина фронта там маленькая, недостаточная для полного разворачивания фронтальных операций и удерживания обороны. Плюс противник там прижат к Азовскому морю, что для него большая проблема.
Кроме того, в достаточно неприятном положении россияне находятся на луганском направлении. Фронт от Купянска до Кременной довольно хлипкий, ненадежный, как марлевые трусы – в любой момент порваться может. Там ровная, как стол, поверхность, зацепиться негде. Рядом вода, которая не сойдет, поскольку там пойма нескольких рек: Оскола, Жеребца, Красной и Айдара. Эти реки впадают в Северский Донец, и все это на левом берегу. Это плоский пологий берег, большая стоячая вода. Копнешь на полметра – начинается вода. Потому там невозможно окопаться, удержаться тоже. Потому фронт у россиян довольно хлипкий.
Наилучшее положение у противника на донецком фронте, поскольку он находится на донецкой возвышенности, а это 300-350 метров над прилегающими поверхностями. Тем более, это еще и донецкая агломерация: Донецк, Макеевка, Ясиноватая, Харцызск, Зугрэс, Шахтерск – там повсюду можно довольно неплохо укрепиться. Что они и сделали.
Не секрет, что противник превосходит нас в количестве живой силы и техники, пусть и старой. Но зато у Украины более современные западные вооружения и техника. У кого при таком раскладе больше шансов на успех?
Я не соглашусь относительно живой силы. Живой силы у нас больше, нежели у России, где-то в полтора раза. Речь идет об объединенных уже готовых силах. Но еще же есть силы, которые готовятся. Потому по живой силе мы превосходим противника.
По количеству техники, боеприпасов и авиации противник нас превосходит. Особенно по артиллерии, у россиян раза в три больше боеприпасов, чем у нас, да и стволов больше. Со старыми советскими боеприпасами, техникой Второй мировой войны Россия превосходит нас по количеству. Но по качеству военной техники мы превосходим противника.
По авиации мы полностью уступаем России, поскольку у нее авиации в десять раз больше, чем у нас, и она на голову выше нашей.
По воздушным силам у нас паритет, а по некоторым позициям мы даже превосходим, например, по ПВО и зенитно-ракетным комплексам. Это за счет поставок наших партнеров.
А есть ли у России какие-либо козыри, способные переломить ситуацию на поле боя в ее пользу, когда начнется наше контрнаступление?
Если будет правильно выбрано время, и нас не подведет погода, то, в принципе, у России уже больше ничего нет, ей нечем сдержать наши наступательные действия.
Сдержать наступление, дойдя до определенных рубежей, можем лишь мы сами, если будем сознавать свою неготовность продолжать продвижение или недостаточность поставок Запада. понимая свои некоторые моменты (недопоставок или неготовности). То есть остановить контрнаступление могут наши партнеры, не выполняя поставки или тормозя их по логистике.
Россияне уже ничем не могут остановить нас. Потому те планы, которые у нас написаны и утверждены, точно будут выполнены. Иначе мы даже не будем начинать.
За какие территории Россия будет драться особенно ожесточенно, что ей никак нельзя потерять: Мариуполь, Мелитополь, Крым, Донецк, что-то еще?
Сложно сказать. Россияне закрепили в своей конституции Луганскую, Донецкую, Херсонскую и Запорожские области как часть Российской Федерации, хотя ни одна из этих областей не завоевана ими полностью. Но все они, как и Крым, записаны в конституции РФ как часть России, потому россияне будут сражаться за все, что считают российской территорией.
Думаю, что Россия будет всячески пытаться удержать Крым и донецкую агломерацию. Впрочем, после уничтожения Крымского моста удержать Крым будет просто невозможно. Тогда у оккупантов останется только донецкая агломерация. Вот только без Крыма донецкую агломерацию россиянам даже в политическим смысле незачем удерживать.
Так что россиянам уже сейчас надо окапываться по границе Украины и России. Губернаторы пяти российских областей, граничащих с Украиной (Брянской, Воронежской, Курской, Белгородской, Ростовской) уже должны начинать отрывать линии обороны, засечные линии. Впрочем, некоторые уже начали это делать: белгородский, курский и брянский губернаторы уже работают над этим. А после начала нашего контрнаступления воронежский и ростовский губернаторы тоже найдут на карте госграницу Украины и начнут рыть окопы.
Вы упомянули Крымский мост и необходимость его разрушить. Как вы считаете, когда мы вплотную подойдем к решению этого вопроса – на этапе подготовки к контрнаступлению или уже когда ВСУ подойдут к Крыму?
С военной точки зрения, вопрос с Крымским мостом надо было решать еще вчера. Был удар по Феодосии, но надо было чуточку дотянуть и нанести удар по Крымскому мосту. Чем раньше мы уничтожим этот мост, тем лучше. Потому что поставки вооружений идут с Тамани через этот мост, через Крым и очень быстро попадают на херсонское направление. Потому оптимальный вариант – уничтожить Крымский мост и начать контрнаступление из-под Херсона на Армянск и Крым, но только после уничтожения моста.
В общем, самый оптимальный вариант – начинать с уничтожения моста. Как только у нас появится возможность, мы его тут же должны разрушить.
Не могу не спросить отдельно о Бахмуте, к которому сегодня приковано, наверное, наибольшее внимание. Россияне берут город уже больше полугода, но все никак. Командующий Восточной группировкой войск генерал-полковник Александр Сырский заявил о том, что в Бахмуте Россия уже перешла к сирийской тактике выжженной земли. Почему для нас так важно удерживать Бахмут в контексте готовящегося контрнаступления, и какова вероятность, что город удастся отстоять?
Вероятность того, что мы удержим западную часть Бахмута, очень велика. Россияне уже поняли, что живыми штурмами они ничего не сделают. Выбить нас из высотных построек у них не получается, даже с помощью арты. Поэтому они сейчас применяют даже авиацию, рискуя самолетами и вертолетами. Так они пытаются разрушить созданный из высоток в западной части города укрепрайон.
Россияне будут стараться сровнять эти бахмутские высотки с землей, как это было в Сирии, в Алеппо. То есть они попытаются уничтожить наш укрепрайон, раскатав эти высотки по колено, чтобы за ними нельзя было укрыться нашим войскам. У них просто нет другого механизма.
Тут вопрос нашего противодействия. Мы можем противостоять российской артиллерии нашей контрбатарейной борьбой, если туда будут подтянуты наши радары и артиллерия. А российской авиации нужно противопоставить нашу систему ПВО, подтянув туда дополнительное количество зенитно-ракетных комплексов, впрочем, это уже сделано.
Мы противодействуем, а, значит, есть возможность дальше удерживать город. Даже не город, а рубеж обороны. Города никто не удерживает – удерживается рубеж обороны. Если мы не удержим эти высотки в Бахмуте, если россияне их просто раскатают, как это было в Алеппо или Мариуполе, нам придется отходить на несколько километров в район часовярских высоток.
Из-за этого россияне могут двинуться в сторону Славянска. Находясь в Бахмуте, наш гарнизон удерживает россиян от дальнейшего движения на Славянск вдоль трассы Дебальцево-Славянск. Бахмутский гарнизон давит на левый фланг российской колонне, которая пытается идти на Славянск, и она просто дальше не может пройти, не может оставить у себя в тылу бахмутский гарнизон. Потому что если они это сделают, мы просто ударим во фланг. Именно об этом визжит Пригожин на каждом углу: «Ай-ай-ай, у меня фланги! Я дальше двигаться не могу!». Вот как раз поэтому он двигаться и не может – из-за этого предполагаемого удара.
Потому нужно максимально держать Бахмут и бахмутский гарнизон, не позволяя россиянам идти на Славянск.
После того как мы начнем наступательные действия, у россиян уже не будет желания куда-либо наступать. Они будут прятаться в определенных местах, предназначенных для обороны. Им придется уходить на оборонительные рубежи. И так они могут вообще отойти от Бахмута.
Если мы начнем двигаться в районе Орехово, им придется отходить от Бахмута до Попасной на свои межи, которые они в свое время отрыли, чтобы перебросить в район Орехово дополнительные части.
Если судить по тому, как изменилась риторика российских пропагандистов, которые в истерике от предстоящего контрнаступления, не боятся признавать, что им уже тревожно за Крым и т.д., можем ли мы говорить о том, что в России, в том числе и в Кремле, осознают близость поражения?
Они это понимают с нового года. Особенно отчетливо они это поняли, когда нам начали давать Patriot, поскольку это был сигнал о том, что Украине будут давать все натовское оружие. А если нам дают все натовское вооружение, у россиян нет никаких шансов удержать линию обороны.
Потому российские пропагандисты начали готовить российское общество к поражению в этой войне. Потому и звучат такие пораженческие ноты. Они начинают прощупывать ту дорожку, по которой им придется информационно отступать, как-то прикрывая свое поражение.
Выше вы говорили о пяти российских областях, которым стоит переживать в связи с контрнаступлением ВСУ. К чему именно, на ваш взгляд, им стоит готовиться – к нашим ракетным ударам или военным действиям, которые могут перенестись на территорию РФ?
Все будет зависеть от той опасности, которую для нас будут представлять вооруженные силы РФ в этих областях. Как минимум 150-200 км от нашей границы вглубь территории России должна быть демилитаризованная зона, то есть там не должно быть ни одного российского военного.
Этих российских военных придется уничтожить. А чтобы их уничтожить, нам надо будет зайти на эту территорию. Это нужно для того, чтобы они не смогли подтянуть артиллерию, армейские средства поражения к нашим городам, к тому же Харькову.
Так что на глубину 200 км от нашей госграницы на территории России могут быть боевые действия. Но все будет зависеть от того, как будет развиваться ситуация, здесь не стопроцентная гарантия. Если российские военные сами убегут с 200-километровой зоны, то боевых действий в приграничных российских областях не будет, а если останутся, мы их будем уничтожать. Там нельзя будет их оставить, иначе нашим людям нельзя будет жить на приграничной территории.
В Курске и Белгороде отменили парад победы на 9 мая – опасаются, что уже будет в разгаре контрнаступление, и их зацепит?
Однозначно. Мы не знаем, где точно начнутся контрнаступательные действия. Может быть и такая ситуация, что зацепит в том числе Курск и Белгород. Это как раз 200-километровая зона.
Что вы думаете о «сливе» данных через соцсети о якобы контрнаступлении ВСУ. Что это было, и может ли эта история помешать планам украинских войск?
Это была просто российская ИПСО, операция российских спецслужб. Так они хотели решить две свои задачи: во-первых, поссорить коалицию, вбить клин между Украиной и Западом, а, во-вторых, они зашили в эти сообщения малые потери россиян в этой войне и большие потери Украины. Но ни одну, ни другую задачу этот «слив» не выполнил. И никто никаких планов из-за него не менял. Это из области фантастики.
По сказанному выше я уже поняла, что вы твердо верите в успех украинской контрнаступательной операции...
Верю.
Когда, по вашим оценкам, мы можем вернуть Крым в ходе этой операции, когда – Донбасс? Вырисовываются ли уже сейчас какие-то осязаемые сроки?
Все будет зависеть от количества сил и средств, которые нам предоставят наши партнеры. Если будет сохраняться такая же динамика, как в первые три месяца 2023 года, или если она станет еще лучше – мы увидим и ATACMS, и самолеты, то до осени мы точно освободим Крым. Есть возможность сделать это летом.
А вот с Донбассом можно возиться либо до конца года, либо и в следующем году тоже. Операция по освобождению Донбасса будет довольно сложной. Сходу его взять невозможно, поскольку сначала его нужно будет отсекать от России. То есть понадобится еще одна, примерно такая же наступательная операция, как сейчас будет, по выходу на азовское побережье и освобождению Крыма.
В этом году можно выйти на государственную границу, освободив Крым и Донбасс, но это будет очень сложно сделать. Такой сценарий будет полностью зависеть от наших партнеров. Если они не увеличат помощь и не дадут самолеты или ATACMS, мы будем возиться до следующего года.
И с Крымом тоже?
Нет. Крым мы вернем в этом году в любом случае. До осени, за лето мы Крым точно освободим.
А как быть тогда с заявлением президента Чехии и генерала НАТО в отставке Петера Павела, который заявлял, что у Украины будет только одна попытка на проведение контрнаступления, и если оно потерпит неудачу, осуществить вторую попытку будет крайне сложно? Какова вероятность, что нам действительно понадобится вторая попытка? И как же тогда освобождать Донбасс, если вы говорите, что для этого понадобится еще одно наступление, а Петер Павел – что второго шанса не будет?
Высказывания военных не всегда правильно интерпретируют. Петер Павел говорил о том, что Украине нужно с одной попытки постараться решить все проблемы одним махом – уничтожить такое количество российских войск, чтобы у россиян как минимум в ближайшие десять лет не было даже идеи о наступлении или обороне на оккупированных территориях, то есть нужно, чтобы они сами ушли. Так что это, скорее, было пожелание – одним махом ударить так сильно, чтобы голова отвалилась у тех, кто в России принимает решения.
А так, наступлений будет ровно столько, сколько нужно: надо будет три наступления – будет три, надо будет четыре – будет четыре. Все будет зависеть от динамики первого наступления, которое вскоре начнется. Оно может разбиться на несколько наступлений, например, если начнется плохая погода, и нам придется остановиться, подождать, но через время мы пойдем дальше.