Война закончится не в Украине, а в Москве сменой власти в России – Пономарев

В Кремле боятся наступления ВСУ, освобождение Крыма похоронит Путина и его режим, убежден координатор политцентра Легиона Свобода России Илья Пономарев.

На сайте Главред состоялся чат с координатором политического центра Легиона Свобода России, экс-депутатом Госдумы РФ, единственным, голосовавшим против аннексии Крыма, Ильей Пономаревым. Общаясь с читателями, он рассказал, какие перспективы имеет белгородская операция и дойдут ли Легион Свобода России и Русский добровольческий корпус до Москвы, возможны ли новые «жесты доброй воли» со стороны РФ на фронте, какие процессы запустит в России освобождение Крыма, когда и чем закончится война, что похоронит путинский режим, а также возможен ли распад России.

Представляем стенограмму чата с Ильей Пономаревым.

(Чат с Ильей Пономаревым состоялся до похода владельца ЧВК Вагнер Евгения Пригожина на Москву, – ред.)

Петр: Насколько, по-вашему, Россия готова к украинскому наступлению – морально и практически, в чем ее слабые места?

Илья Пономарев: Слабое место России, прежде всего, в боевом духе. Она боится украинского наступления. И волна психологической подготовки к началу мощной украинской наступательной операции, которая вот-вот начнется, очень пугала путинских солдат – они были готовы разбегаться при малейшем проявлении признаков того, что она началась.

Вот только все долго ждали-ждали наступления ВСУ, а оно все не начиналось и не начиналось. В итоге началась обратная волна – мол, ничего не будет, а потому нечего бояться. И сейчас никто не понимает замысла украинского командования. Ведь вроде как идут какие-то бои, какое-то наступление, но все это чисто тактическое. Потому в Кремле просто ждут, чем это дело кончится. Одни говорят, что ничего страшного и не будет, другие, более прозорливые понимают, что это разминка, разведка боем, прощупывание позиций, которое может закончиться весьма печально для российской армии. Я склоняюсь ко второй позиции.

Rikki: Перебросится ли война на территорию России и Беларуси? Имею в виду боевые действия, а не аккуратные филигранные прилеты исключительно по военным объектам РФ.

Илья Пономарев: На территорию Беларуси в ближайшее время вряд ли. Украина не заинтересована, чтобы к российской армии добавилась еще и белорусская. Да, может быть, она не такая сильная и многочисленная, но все равно около 25 тысяч личного состава могут присоединиться к российским войскам. Кроме того, будет создана дополнительная линия фронта – вряд ли это кому-либо нужно. Поэтому я не думаю, что с Беларусью будет происходить что-то активное.

В России будут нарастать атаки, прежде всего, атаки Легиона Свобода России (ЛСР) и Русского добровольческого корпуса (РДК).

Наталья: Велика ли, на ваш взгляд, опасность, что Украину ждет участь Израиля, то есть даже после освобождения всех территорий война не прекратится, и украинцы будут десятилетиями жить в постоянном ожидании ракетных атак?

Илья Пономарев: Это может произойти только в том случае, если власть в России не поменяется. Это одна из причин, почему я все время говорю о том, что освобождения украинской территории недостаточно, чтобы Украина была в безопасности. В конечном итоге не столь важно, где будет проходить линия фронта – внутри Украины или по ее границе. Важно – чтобы фронта не было. Поэтому нужно прилагать все усилия и последовательно реализовывать продуманную стратегию, чтобы эта война закончилась в Москве падением путинского режима.

Существуют разные точки зрения о том, что будет после этого – Россия распадется или останется единой страной. На это вряд ли можно повлиять. А вот повлиять на то, чтобы действующая российская власть была уничтожена, а вместе с ней и имперская система, которая сейчас существует в России, – эта задача нам вполне по силам, ею нужно заниматься.

Смотрите видеоверсию чата на Главреде с Ильей Пономаревым:

Fargo: Что, по-вашему, похоронит путинский режим, какие события приведут к краху Путина?

Илья Пономарев: Путина, прежде всего, похоронит российский народ, который зайдет в Кремль, когда поймет, что это можно и реально. Соответственно, одна из больших задач – чтобы россияне поняли, что это реально.

Фактором, который приведет к этому, станет освобождение украинской армией Крыма. Это станет поворотной точкой. Когда это произойдет, ни у кого больше не останется никаких иллюзий относительно того, что война окончательно и бесповоротно проиграна Россией.

Nemo: Возможны ли новые «жесты доброй воли» со стороны России и относительно каких оккупированных территорий?

Илья Пономарев: Пути к российскому наступлению практически нет, а путей к отступлению очень много. Это отступление и будет активно происходить.

Впрочем, сомневаюсь, что Россия будет называть это новыми «жестами доброй воли» (это будет звучать уж очень смешно). До конца 2023 года мы будем видеть непрерывное отступление российский войск здесь и там, это факт.

Тамара (Житомир): Уже больше 200 тысяч российских оккупантов ВСУ упаковали в черные пакеты. Почему 15 тысяч погибших россиян в афганской войне стали для Союза катастрофой, а такие огромные потери, как в Украине, не создают неприятных последствий для сегодняшней России и ее власти? Что с этой страной не так, почему жизнь там стало самой дешевой вещью?

Илья Пономарев: Есть существенная разница. В 80-е годы уже шел распад государственности, и на смену старой пришла более слабая власть. Однако, когда начинается процесс откручивания гаек, его очень трудно остановить. Путин это хорошо понимает, как чекист, который тогда все это наблюдал и был против происходящего. Тогда важными факторами были Горбачев и гласность, и было общее ощущение, что монолит разрушен. А дальше сыграли свою роль разные факторы: афганской войны, Чернобыля, алкоголя и т.д. Было много ударов, которые изнутри добили Советский Союз.

Сейчас такого нет. Путин идет по пути не откручивания, а активного закручивания гаек. А как показывают примеры многих стран мира, в такой ситуации повышается градус радикализма противостояния. И умеренные слои выпадают из революционной и протестной борьбы.

Стоит посмотреть хотя бы на пример Второй мировой войны и Германии. Немцы же не бунтовали против Гитлера. Да, были отдельные выступления разных героев-одиночек и элитных групп, но массового протеста не было. И в России его не будет до самого конца. Но – ровно до того момента, пока люди не поймут, что все падает, что гайки стали раскручиваться и срываться, что теперь уже можно. Когда они поймут, что можно, тогда протест, накопившийся в российском обществе, обязательно выйдет на поверхность, но не раньше.

Павленко В.: Путин вдруг вылез из бункера и отличился дерзкими пассажами на Питерском экономическом форуме: пригрозил ударами по авиабазам за пределами Украины, где якобы могут быть F-16 для ВСУ, и сказал, что НАТО, мол, может стать прямым участником войны. Чего он так осмелел? Реально ли Кремль способен на такой шаг?

Илья Пономарев: Это истерика и бесконечные «последние китайские предупреждения». Ничего такого не будет. Путин никогда не будет атаковать страну НАТО, находясь в таком положении, как сейчас. Его единственный шанс во всей этой истории – пересидеть, с точки зрения времени, пропетлять. Не добиться того, чтобы на Западе произошла мобилизация против, а, наоборот, играть на демобилизацию, чтобы западники просто устали от поддержки Украины и начали давить на украинское руководство с тем, чтобы оно согласилось договариваться.

Почему так важно украинское наступление? Потому что все на Западе хотят видеть какие-то успехи и хотят быть частью этого успеха. Выжидательная позиция помогает Путину, потому он и играет на это.

А угрозы Путина – это его попытка в медийном плане сочетать кнут и пряник, тем самым говоря Западу, что если он будет активничать по украинской линии, то обязательно случится что-нибудь плохое. Пусть там даже не поверят, но «на корочке» отложится опасность. Не все ведь люди смелые, особенно политики.

Главред: То есть вы думаете, что ударов по аэродромам НАТО не будет?

Илья Пономарев: Нет, конечно.

Странам НАТО угрожала бы опасность, если бы Украина была разбита с самого начала. Тогда, конечно, вероятность того, что Путин бы не остановился, была бы достаточно высока. Но сейчас, когда идет война, Украине невыгодно создавать новые фронты в виде Беларуси так же, как и Путину невыгодно создавать новые фронты в виде стран НАТО, тем более, что это единый большой блок.

Дмитрий_5: Как вы полагаете, чего ждать Украине от саммита НАТО в июле? Насколько вероятны какие-либо прорывные решения там о членстве в НАТО или о предоставлении гарантий безопасности? И – ваш прогноз – когда Украина будет в НАТО и какая роль ей там будет отведена?

Илья Пономарев: Прорывом будет только одно-единственное решение – о непосредственном членстве Украины в НАТО. Все остальное – это процесс, который можно в любой момент затормозить, повернуть или, наоборот, ускорить.

В том, что на саммите будут объявлены новые процессы, я уверен. В том, что не произойдет пока членство, я тоже уверен. Членство будет после войны. Сейчас главная задача – разменять нерешительность, боязнь и опасения натовцев на конкретную помощь здесь и сейчас, быстро, а не когда-нибудь потом.

Также важно готовить НАТО к тому, что в России будет смена власти, потому надо определяться и занимать какую-то позицию. Ведь сейчас весь Запад, за исключением Восточной Европы, но даже она опасается говорить на эту тему, боится обозначать свою точку зрения. В кулуарах, конечно, такие разговоры ведутся, но публично – никак. Но уже пора осознавать, что глобальная антипутинская коалиция – Рамштайн – уже находится в той фазе, когда нужно думать о будущем поствоенной Европы и будущем поствоенной России.

Dafna: Путин много фантазирует о том, что он воюет с НАТО. Военные машины Запада и России даже смешно сравнивать. А что, если западный мир не выдержит и ответит Кремлю реальной военной операцией и прямым столкновением?

Илья Пономарев: Не думаю, что возможны какие-либо прямые военные столкновения. И НАТО, и Кремль будут делать все возможное, чтобы этого избежать. Это никому из них не выгодно – ни Путину, ни Альянсу. Все хотят, чтобы воевала Украина, а не они сами. И слава богу, что Запад сейчас готов активно помогать Украине. Думаю, что пессимисты, которые говорят, что эта поддержка может резко сократиться в ближайшее время, ошибаются, я с этим не согласен. Я думаю, что поддержка будет продолжаться. Но, тем не менее, никто не думает о том, чем эта война закончится, и это проблема.

Inga: Зеленский заявил, что Россия собирается подорвать Запорожскую АЭС, правильно отметив, что оккупантам на все плевать, им главное дестабилизировать ситуацию. Как вы считаете, чокнутые кремляне реально могут такое сделать? Как вообще может быть разыграна карта ЗАЭС?

Илья Пономарев: Несколько раз уже были сообщения о том, что это готовится: были утечки, была разведывательная информация. В данном случае более страшна угроза, нежели ее реализация. В том смысле, что последствия будут настолько катастрофическими, что они не нужны никому. А вот наличие угрозы может мобилизовать разные западные структуры, западных политиков и деятелей, которые думают, что лучше сдаться, капитулировать, пойти на встречу, лишь бы не было большой катастрофы. Если большая катастрофа произойдет, это будет то же самое, как нападение на НАТО – существенная эскалация и существенное снижение барьера со стороны самого Североатлантического альянса. Думаю, что Путин это понимает и будет провоцировать, но окончательную линию так и не перейдет.

Omega: Зачем Путин подогнал Лукашенко тактическое ядерное оружие? Это уже полный захват Беларуси или Путин собрался оттуда начать третью мировую?

Илья Пономарев: Путин не теряет надежды вовлечь Беларусь в войну напрямую. Его не удовлетворяет то, что России просто предоставлена белорусская территория и инфраструктура – ему нужны солдаты. У Путина очень серьезный дефицит живой силы. Путинские военачальники ее просто перемалывают, как пушечное мясо, и люди кончаются. Поэтому они хотят заполучить еще и белорусов.

У Лукашенко есть старинная мечта о ядерном оружии. Он не дурак и понимает, что Путин доживает последние месяцы у власти. И после того как кремлевский режим падет, ему понадобится какая-то персональная защита. И он считает размещение ядерного оружия на его территории зонтиком от любых внешних вмешательств.

Думаю, и Лукашенко в этом ошибается, и Путин делает колоссальную ошибку, идя на поводу у него. Потому что этим Путин не только нарушает всю конфигурацию, с точки зрения нераспространения ядерного оружия и военной стабильности, но и злит своего последнего союзника – Китай. Пекин говорил, что он против таких действий, и Путин обещал китайцам, что этого не будет. И вот получается, что он их обманул.

semen_senia: Есть ли риск того, что Путин психанет и где-то ударит ядерным оружием?

Илья Пономарев: Путин мне не кажется импульсивным человеком. Безусловно, он имеет крайне специфический взгляд на мир, сильно искаженный, по сравнению со взглядом нормального человека. Он совершает ошибки. Например, когда принял решение о начале широкомасштабного вторжения – эта ошибка базировалась на неправильной разведывательной информации, которая была у Путина. Но если бы эта информация была правильной, его поведение было бы достаточно рациональным.

Я не вижу на данный моментникаких причин, почему Путин мог бы применить ядерное оружие. Вижу в этом только минусы от такого шага. Момент, когда появится вероятность психологического надлома, наступит тогда, когда войска будут стоять на подступах у Москвы. До этого момента Путин будет уверять, что все нормально, ситуация под контролем, и будет искренне верить в это.

Но если мы посмотрим на пример Гитлера, то увидим ровно то же самое: Гитлер, даже когда уже в Берлине шли сражения, говорил про Вундерваффе и возможность перелома. Думаю, в данном случае будет то же самое. Чисто психологически он будет цепляться за последнюю щепочку. Ну, а когда наступит финальная фаза – а кого бомбить-то, Воронеж?

Марк: Что будет теперь с Вагнером – после того как Шойгу сказал, что до 1 июля все ЧВК должны подписать контракты с минобороны РФ, а Пригожин даже после намека Путина на то, что контракт действительно надо подписывать, послал Шойгу подальше. Боевики возьмут оружие и пойдут танками бодаться с Шойгу, пытаясь взять Кремль? Или Пригожина вообще в итоге куда-то денут?

Илья Пономарев: Пригожин сам «денется». Мне кажется, Евгений Викторович делает все, готовясь отбыть в Африку: там есть хорошие контракты, большие деньги, все нормально. Просто ему важно это сделать в качестве победителя, создав максимум политических закладок на будущее. Кто знает, как повернется ситуация.

Кроме того, думаю, он действует по прямой просьбе Путина. Путину нужно создать образ своего вероятного преемника, который реально претендует на власть и который хуже, чем он сам. Это его стандартная технология «меньшего зла», которое он потом транслирует на Запад. И Запад, и российские элиты на это ведутся. Путину на этом фоне проще говорить: «Ребята, да я ужасен, но есть человек, который просто кошмар. Если вы хотите, чтобы ядерное оружие и рычаги управления страной оказались у такого человека, то вы можете от меня избавиться». Мне кажется, такая логика.

Поэтому раскрутка Пригожина происходит не просто с молчаливого согласия Кремля, а по прямой просьбе первого лица.

Главред: Как вы думаете, есть ли у Пригожина реальные политические перспективы?

Илья Пономарев: Они могли бы быть. Он небесталанный человек, и у него хорошее политическое чутье. У него есть и склонность к риску, которой он может брать. Пригожин занял хорошую имиджевую нишу простого бандита, а россияне таких любят. У него есть тема с зеками из ЧВК Вагнер. Это в Украине кажется, что он их там всех поубивал, а в России кажется, что он части из них дал свободу, а другие погибли за родину. Он выглядит там как человек, который дает сирым, угнетенным и обиженным шанс пробиться в этой жизни, народ это любит.

Так что шансы у Пригожина есть. Но при этом нельзя недооценивать роль элит в этом вопросе. Помимо народной популярности, с которой у Пригожина все будет хорошо, есть еще позиция верхов, а верхи категорически против – он их совершенно не устраивает, потому что верхам нужно мириться с Западом, а не повышать градус конфронтации. Верхам нужно ощущение безопасности, а не наоборот, призрак национализации и страх того, что их раскулачат вооруженные люди. Им надо, чтобы ситуация успокаивалась, а не раскачивалась.

Поэтому Пригожин абсолютно перпендикулярен нынешнему запросу российских верхов, и это будет существенно ограничивать возможности роста его популярности.

Главред: Пригожин, наверное, будет не раскулачивать, а кувалдировать.

Илья Пономарев: Да. Но близко по смыслу.

Главред: А чем тогда Пригожин так помешал Шойгу с Герасимовым?

Илья Пономарев: Это бизнес-интересы в чистом виде. Путин заинтересован в том, чтобы они бодались друг с другом, потому что это способ управления – конкуренция ведет к повышению эффективности регулярной армейской структуры России. Поэтому наличие такого раздражителя как Пригожин для Путина очень выгодно, и он эту конкуренцию поддерживал. Но сейчас она зашла слишком далеко. Ведь это люди, а не марионетки и не роботы. Может проявиться личностный фактор, когда люди вообще не могут друг с другом работать, и потому их надо как-то разводить. Вот Путин этим сейчас и занимается, но, еще раз подчеркну, не без выгоды для самого себя.

Михайленко Л.: Кадыров недавно наехал на Пригожина и пригрозил раскрыть его источники обогащения. Позже в Сети появилось сообщение от комбрига 72-й бригады войск РФ Веневитина, что пригожинцы якобы в отместку передали "украинским спецслужбам" позиции боевиков Ахмата в Запорожской области, где их и накрыли. Там же якобы было и ранение правой руки Кадырова Делимханова. Как вы думаете, что это вообще было? Насколько серьезен конфликт Кадырова с Пригожиным, и во что он может вылиться в дальнейшем?

Илья Пономарев: Это может быть и правдой, и спецоперацией украинской разведки, которая тем самым ссорит их между собой, а, может быть, и людей Шойгу, чтобы стравить оппонентов друг с другом. Мы этого сейчас не узнаем – узнаем гораздо позже.

Намного интереснее то, что в это все поверили. Это показывает то, насколько глубоко зашел распад российской государственности. Интересно, как башни Кремля, а сейчас еще и «танковые башни», то есть какие-то военные структуры, обособляются, окукливаются, обретают свои собственные интересы и готовы выносить свои противоречия в публичную плоскость. Это то, чего раньше никогда не было, и это говорит о том, что Путин теряет контроль над ситуацией.

Sidor: Как вы оцениваете операцию добровольцев РДК и Легиона Свобода России в Белгородской области? Как думаете, удастся ли им дойти до Белгорода?

Илья Пономарев: Удастся дойти до Москвы! Задача идти только до Белгорода лишена стратегического значения. Потому, может быть, это надо будет сделать, а, может быть, и нет. Главная задача была изначально перевыполнена. То, что изначально планировалось как рейд, разведка боем, превратилось в полноценную освободительную операцию, в ходе которой был установлен и удерживался контроль над российской территорией, и был поднят сине-белый флаг.

Я считаю, что 22 мая, когда был рейд на Грайворон, станет национальным праздником – днем рождения новой России.

Во время следующей второй операции под Шебекино период удержания территорий был еще более долгим – она держалась больше недели. Лиха беда начало, рано или поздно это должно привести к тому, что возникнет освобожденный кусок территории страны, и уже можно будет думать о будущей системе власти.

Smilik: Когда российских ополченцев ждать не только в Белгородской, но и в Курской, Брянской, Ростовской и Воронежской областях?

Илья Пономарев: Мы вам скажем.

Smilik: Может быть, они и на Москву пойдут?

Илья Пономарев: Конечно. В этом даже сомнений никаких нет. Ради этого все и затевается. Война не закончится на территории Украины, это невозможно. Пока не будет уничтожена империя, война будет продолжаться. Только смена власти. Причем не смена персоналий, а смена системы власти в России может дать долгосрочный прочный мир. Этим надо заниматься, и мы этим занимаемся.

Василий: Легион Свобода России и Русский добровольческий корпус на фоне своей операции в Белгородской области получили широкую известность. Что ждет воинов в будущем? Могут ли они стать основой для военного формирования, которое снесет Путина?

Илья Пономарев: Они и есть таким военным формированием. Это армия новой России, разные подразделения этой армии. И сейчас главная задача, чтобы они росли в численности, а, соответственно, могли бы выполнять более масштабные задачи. Судя по притоку волонтеров, который происходит после белгородских операций, мы на верном пути.

Umka: Как так получилось, что России оказалось некем и нечем решать проблемы на своей собственной территории – на Белгородщине? Скажу откровенно, не верилось, что РДК и ЛСР смогут создать продолжительную проблему для путинского режима, и все их действия остановят за два-три дня. Но, к счастью, все вышло иначе. Какова вероятность, что ряды РДК и ЛСР будут расти, и России придется забирать для решения этой проблемы все больше и больше войск из Украины?

Илья Пономарев: Собственно, такая задача и есть – чтобы российские войска выводились с территории Украины. Сейчас в Белгородскую область переброшена часть войск с территории Беларуси и часть из Украины.

Почему такие слабые? Так получилось, потому что более боеспособные части были уничтожены еще в первые дни широкомасштабного вторжения в феврале. Там оставались народные корпуса, ЧВК Вагнер, но и их ВСУ покрошили под Бахмутом и в других точках. Поэтому действительно боеспособной боевой армии у России просто нет. Она воюет не умением, а числом. И под Белгородом число намного превосходило нашу численность – в разы, если не на порядок. Но учитывая тотальное превосходство наших частей в классе, тренированности, подготовке, экипировке и т.д., получилось то, что получилось.

Я бы тут даже развил шутку, которая была у Энтони Блинкена: до февраля 2022 года мы считали, что российская армия вторая в мире, а она оказалась второй в Украине. А сейчас я бы добавил, что она оказалась второй в России. Я об этом говорил во многих интервью, но мне не верили и считали, что это у меня шапкозакидательские настроения.

Не стоит преувеличивать дееспособность России, но и не надо противника сбрасывать со счетов – готовиться к встрече с ним надо серьезно, но преувеличивать его возможности не нужно. Все эти дикие цифры путинских силовиков про миллионы человек Росгвардии, полиции и т.д., исчезают, как дым: они разбегаются, прячутся и воевать совершенно не хотят. И белгородская операция показала это очень наглядно.

Главред: А кто же тогда охраняет другие границы России, если нужно забирать войска из Украины, чтобы решить проблему в Белгороде?

Илья Пономарев: А сейчас – никто.

Главред: Заходи, кто хочешь, бери, что хочешь?

Илья Пономарев: Да, так и есть. Россия какое-то время назад провела реформу пограничной службы, в результате которой пограничные войска исчезли. Если раньше это были полноценные военные подразделения, то сейчас это люди, которые сидят в окошечках и проверяют паспорта. Есть патрули, но фактически это как полиция. Разве что чуть-чуть более серьезное вооружение, чем у полиции, и бо́льшая численность. Поэтому пограничные войска вообще никак границу не прикрывают. Ее должны прикрывать части Министерства обороны и Росгвардии, которые раньше были внутренними войсками. Но они все в Украине. Поэтому граница совершенно не на замке.

Ник_37: Что будет делать Путин, когда ВСУ выйдут на границы 1991 года? Его снесет окружение, или он вдруг расплачется, что, дескать, злое НАТО его "переиграло", потому теперь нужно сплотиться вокруг Кремля и полностью ложиться под Китай? Какие события вы прогнозируете в России после потери того же Крыма?

Илья Пономарев: Потеря Крыма будет иметь большое психологическое значение, потому что сам путинский режим сделал эту территорию сакральной и значимой для россиян. Если потерян Крым, психологически это буде означать, что война проиграна. При этом не имеет значения, что будет происходить с другими границами, где будет проходить линия фронта – то ли внутри территории Украины, то ли по границе с Россией, ведь это все равно будет линия фронта, ее характер от этого не меняется.

Нам нужно думать о том, как добить этот режим. Потеря Крыма – это очень серьезный шаг в ту сторону. Путин все равно не может ничего сделать – он не может развернуться и сказать «мы пошутили» или «мы проиграли, давайте договариваться». Это не находится в поле теоретически возможных вариантов его действий. Он будет просто воевать.

Подчеркиваю, исходить нужно именно из того, что только смена системы в России эту войну прекратит. Ничто другое ее не прекратит.

Ольга: Сколько еще сможет воевать Путин против Украины? Год-два, или уже через полгода ВСУ вышвырнут оккупантов со своих территорий? И кто заменит тогда Путина? Где гарантия, что не придет новый такой вот «собиратель земель» и Украине не придется воевать вновь?

Илья Пономарев: Когда я был ребенком, в Москву приезжала сборная Бразилии по футболу. И тогда Пеле давал интервью, он сказал: «Русские забьют нам сколько смогут, а мы – сколько захотим». Эта война будет продолжаться столько, сколько ей позволит продолжаться Украина, потому что инициатива сейчас полностью в ее руках.

Российская Федерация, безусловно, будет сопротивляться, грызться, драться, истекать кровью, но эта зараза будет там держаться. Потому что прекращение сопротивления означает крах действующей правящей верхушки, поэтому, естественно, экономить жизни своих соотечественников она не будет, а будет и дальше кидать их в топку. Но поскольку инициатива в наших руках, то у нас и должно быть решение относительно того, как эта история должна прекратиться.

Еще раз подчеркну, мы не сможем прекратить войну, просто освободив Украину. Это невозможно, эта война будет продолжаться до тех пор, пока не будет сменена система, поэтому нам нужно максимально на этом концентрироваться. Смена системы может произойти и до полного освобождения территории Украины, и в момент освобождения, и после. Чем раньше это произойдет, тем скорее закончится эта война.

Duke: После того как Россия прошла весь путь от "Киева за три дня" до войны на своей территории, Путин заговорил о необходимости создания на территории Украины «санитарной зоны». И оккупанты уже разинули рты на "северные районы Харьковской, Черниговской и Сумской областей", чтобы сделать такую зону. На что рассчитывает Путин, он что, рехнулся? Какова вероятность, что такая «санитарная зона» будет создана на территории России, ее приграничных областей?

Илья Пономарев: Путин – это отец Федор из «12 стульев». Это жалкий подражатель, у которого нет ничего самостоятельного. Вся его политика выстроена в стиле «сам дурак», потому что ничего более умного он сказать не может. Американцы это называют красивым словом what about is, то есть мы что-то делаем нехорошее, так вы и сами такие, а по-русски это называется «сам дурак».

История по поводу санитарной зоны – это жалкое подражание Путина Кириллу Буданову, которому он очень завидует, потому что тот молодой и девушки его любят, а он старый и немощный. Это Буданов сказал о том, что нужно выстроить санитарный кордон вдоль российско-украинской границы на территории России, чтобы оттуда не было никаких обстрелов и т.д. Это была идея Буданова, а Путин сейчас эту идею зеркалит. Вот только для того, чтобы это сделать, нужно, чтобы у Путина были соответствующие люди в команде, а у него пока только, прости господи, Шойгу с Герасимовым

Тарасенко А.: В Сети публикуют снимки окопов, которые как кроты нарыли российские войска в захваченном Крыму. В Минобороны говорят, что оккупанты, похоже, готовятся отступать вглубь полуострова, а в Центре национального сопротивления видят подготовку эвакуации коллаборантских "администраций" с севера Крыма. Как вы считаете, к чему все-таки готовится Россия?

Илья Пономарев: Ко всему. На самом деле, они не очень-то и готовятся, как всегда, это традиция российской бюрократии. Пока гром не грянет, мужик не перекрестится. Это не меняется, так и сейчас.

Тем не менее, понаехавшие в Крым люди как минимум стараются вывезти из Крыма семьи, потому что понимают, что ситуация там сильно нестабильная. Есть люди, которым бежать некуда, например, Аксенов, потому он собирает своих бандитов, чтобы обороняться. Есть коммерсы, которые пытаются заработать на этих «зубьях Фаберже», на строительстве укреплений. Но главное, что объединяет всех их, это понимание того, что вхождение украинской армии в Крым возможно.

В России сейчас в гораздо большей степени верят в заход ВСУ в Крым, чем, например, в Вашингтоне (там считают, что Крым – это твердыня, и об этом незачем даже говорить). А вот в России правильно оценивают ситуацию и с русскими подразделениями, которые воюют, и с партизанами, которые действуют у них в тылу, и с перспективой украинского наступления. В Кремле боятся.

Главред: А как вам вообще видится эта операция по освобождению Крыма? Какими тут могут быть сценарии, насколько ожесточенными будут бои за Крым? Или, если ВСУ перейдут перешеек и войдут в Крым, российские войска будут отступать, пока будет куда и пока будет мост?

Илья Пономарев: Когда первая линия обороны будет прорвана, и украинская армия будет в Крыму, начнется тотальное бегство российских войск.

Mykhailo: Как вы считаете, сколько еще простоит Крымский мост, до какого момента его целесообразно оставлять? Как поведет себя Путин, когда мост сокрушат? Тихо всплакнет в бункере или ответит какой-то своей пакостью?

Илья Пономарев: Исходя из военной целесообразности, в ближайшее время Крымский мост будет подорван, просто потому что нужно нарушать линии снабжения. Он и так работает не в полную силу после партизанской атаки, а будет и новое нападение.

Но в целом я считаю, что этот мост еще Украине послужит. Потому я бы не стал совсем его сносить.

SirenkoY.: Часто говорят, что в России нет альтернативы Путину и под него выстроена вся система власти. А как быть с Кадыровым, Пригожиным, Медведевым – кто-то из них мог бы стать преемником? Из Путина ведь наверняка сделают козла отпущения и надо будет его кем-то заменить.

Илья Пономарев: Стать преемником там может любой, если его назначат. Вопрос вероятности, кто им может быть. И самый интересный вопрос – сможет ли этот преемник удержаться в этом кресле, ведь оно после Путина будет, мягко говоря, раскаленным: будет и сильная конкуренция внутри, и сильное давление снаружи. Не думаю, например, что Легион Свобода России согласится с каким-нибудь Мишустиным в качестве преемника Путина – там будут свои мысли на эту тему. Как и вообще про целесообразность сохранения кресла президента России – есть очень большие сомнения в том, что останется должность президента РФ и что останется сама Российская Федерация.

Сейчас мы, конечно, можем говорить с чисто политической точки зрения о том, что есть премьер-министр, который, согласно конституции, может претендовать на эту должность в случае, если Путин по какой-то причине отстраняется от власти. Есть, с другой стороны, Дмитрий Медведев в совете безопасности, единственный зам Путина, и там может возникнуть некая коллективная модель руководства, хотя она неконституционна.

Но удержаться они смогут только в том случае, если с этим согласится Запад. Потому что главная задача, которую должен будет решить преемник – это нормализация отношений с Западом. Он должен будет прекратить эту войну, вывести войска с территории Украины, а дальше появится предмет для переговоров: репарации или нет, военные преступники или нет, ядерное оружие или нет, демилитаризация России или нет, самоопределение регионов или нет и т.д. Очень много вопросов.

И у меня нет оптимизма на эту тему, потому что, если Украина не стукнет кулаком по столу и не скажет: «Нет, ребята, мы сами будем как лидер коалиции и страна, которая проливала кровь, решать, что дальше будет с властью в побежденной стране», западные товарищи будут готовы сдать все, что можно.

Dim-dim: Как вы думаете, что сейчас делают друзья Путина? Тот же Ковальчук, который якобы уговорил его полномасштабно напасть на Украину, Ротенберги, Тимченко. Как они влияют на Путина и политику в России? Они до конца своих лет согласны ездить максимум в Сыктывкар или будут давить на своего друга, как думаете?

Илья Пономарев: Прежде всего, я не уверен, что Ковальчук уговорил Путина на полномасштабную войну. Ковальчук, конечно, мог играть в этом смысле негативную роль, подкидывая Путину разные псевдоисторические книжечки, но у меня нет информации о том, что он был центральной фигурой, которая подвигла Путина на это.

В окружении Путина есть несколько диких людей, которые живут в воображаемом пространстве вроде Патрушева и говорят публично полную хрень. Но проблема в том, что они не только так говорят, но и так думают. А бо́льшая часть людей оценивает ситуацию более трезво, считая, что карьерные соображения более важны, поэтому они и играют всякую клоунаду.

Например, за поведением Медведева я вижу совершенно осмысленную клоунаду, а не сумасшествие. На мой взгляд, он прикидывается и ждет момента, как Хрущов. Хрущов тоже вокруг Сталина гопак танцевал, но потом в нужный момент выстрелил. Мне кажется, такие настроения там сейчас являются доминирующими. Именно поэтому мы не должны этого допустить и не допустим.

Нина: Как вы считаете, доживет ли до президентских выборов в России, которые должны состояться в следующем году, Путин, будут ли они вообще?

Илья Пономарев: На данный момент мой прогноз, что выборов не будет. Либо Путин не доживет, либо выборов не будет, либо еще что-то. У меня есть большие сомнения, что эта процедура в марте 2024 года, как это предусмотрено конституцией, будет происходить. Большие сомнения.

Nik: Как вы думаете, возможен ли распад РФ? Какие события могут запустить такие процессы, что станет главным триггером?

Илья Пономарев: Теоретически распад возможен, но практически я считаю этот сценарий маловероятным. Потому что я вижу ряд кардинальных отличий с той ситуацией, которая была во время распада Советского Союза. Самое главное – это состояние региональных элит в России.

Союз распадался не потому, что были мощные национально-освободительные движения всюду, за исключением стран Балтии (там немного другая история). Во всех остальных 12 республиках, как мы знаем, власть перешла к действующим руководителям. У них была возможность оставлять у себя налоги, соответственно, они были заинтересованы в том, чтобы не делиться ничем с центром. У них была реальная власть на местах. И они были очень автономны, независимы, по отношению к федеральному центру.

В России сейчас другая ситуация: губернаторы слабые, назначенные, беспомощные, сильных региональных элит нет, они разгромлены, налоги все идут через центр, все находятся на подсосе, национальные движения почти всюду слабы (есть лишь несколько исключений в России). Поэтому предпосылок для широкомасштабного распада я не вижу.

Означает ли это, что это невозможно? Нет, не означает. Это может произойти. Но если это произойдет, это будет по сугубо внутренним причинам в России в той обстановке, которая будет после военного поражения. Поэтому закладываться на этот сценарий я бы не стал. Если он случится, то мы не сможем ни помешать ему, ни ускорить. Поэтому во всех прогнозах нужно этот сценарий иметь в виду, быть к нему готовым, если так произойдет, но влиять на те опции, на которые мы можем повлиять.

Сейчас самым важным является вопрос, что если распада не происходит, то какой будет центральная власть в стране. Будет ли преемником Путина системный либерал или Пригожин, или же это будут нормальные национально-освободительные силы, которые придут вместе с Легионом Свобода России, РДК и другими и действительно поведут страну в будущее, а не в прошлое.

Главред: Если распад все-таки будет, то какие регионы России первыми могут попытаться уйти от Москвы?

Илья Пономарев: Наиболее вероятны такие действия, на мой взгляд, со стороны Чечни и Якутии. Дальше по степени вероятности я бы поставил другие республики Кавказа. Причем в разных республиках все может быть очень по-разному. В каких-то республиках, например, в Северной Осетии, я считаю такой вариант отделения вообще маловероятным, поскольку она православная, плюс есть вопрос Южной Осетии и территориальные споры, например, с Ингушетией. То есть там много проблем, которые, скорее, будут подталкивать этот регион оставаться в составе РФ. Так что все это будет очень по-разному происходить.

А вот Чечня и Якутия – это те два региона, в которых элиты готовы к этому. Чечня вообще воевала и явно отстояла это право. С Якутией другой вопрос, но это реально. А с другими регионами не очень понятно.

Rika: Илья Владимирович, насколько сейчас Россия близка к дворцовому перевороту? Может ли произойти сценарий, при котором произойдет раскол в верхушке, вследствие чего Путина по-тихому отстранят от власти?

Илья Пономарев: Этот сценарий возможен. Думаю, что Россия пока не близка к этому сценарию, но процесс произойдет очень быстро в момент, когда она проиграет, и русские осознают свой проигрыш, выхода нет, впереди беспросветный мрак и появится очень конкретная небезопасность. В этот момент все может случиться. Так что это точно является производной от ситуации на фронте.

Татьяна, Киев: Когда может завершиться война? Войска Путина капитулируют уже в этом году или придется вышвыривать оккупантов дольше?

Илья Пономарев: Не исключен вариант, что война закончится в этом году. С капитуляцией более сложный вопрос. Не думаю, что при Путине российские войска будут капитулировать. Я думаю, что сначала украинская армия окажется в Крыму, потом начнется буза в Москве, а только после этого будет подписание какого-то мирного договора.

Вопрос: Могут ли приграничные регионы РФ провести референдумы и присоединиться к Украине, если после победы в войне с Россией она сможет стать успешной страной?

Илья Пономарев: В этой жизни возможно все, но я сомневаюсь, что это может произойти сразу после окончания войны. Наша будущая власть никого насильно держать не будет, это совершенно точно. У каждой территории должно быть право на самоопределение. Но я никогда не видел у прилегающих к Украине территорий подобных настроений. И я сомневаюсь, что вследствие войны эти настроения повысятся, скорее, наоборот, они будут только понижаться, поскольку идет война, а, соответственно, происходит поляризация и радикализация мнений.

Tim: Может ли Си Цзиньпин провести свою спецоперацию, в результате которой весь Дальний Восток с Сибирью самоопределятся как китайцы и вернутся в родную гавань?

Илья Пономарев: Опять-таки в этой жизни все возможно, но я в этот сценарий не верю. Китайцы действуют не так, а по-другому. Им гораздо проще проводить в тех краях демографическую и экономическую экспансию, скупая все, что можно. Это одна из причин, почему сценарий распада России категорически не устраивает США. Они считают, что, если Сибирь будет сама по себе, или появятся какие-то сибирские республики, то они будут гораздо более слабыми, неприкрытыми ядерным оружием, а, значит, будут попадать в зону влияния Китая. Это им категорически не нравится. Но я думаю, что этого не произойдет. С Китаем надо дружить, иметь хорошие отношения, торговать, но ложиться под него ни в коем случае нельзя. Это очень националистически настроенная сила. Люди, живущие в Сибири, все это понимают.

Яков: Илья Владимирович, как бы вы охарактеризовали нынешние отношения России со странами Центральной Азии? Может ли Китай заставить эти государства передать свою военную технику Москве, чтобы Пекину самому не «палиться» и не передавать китайские вооружения?

Илья Пономарев: Я сомневаюсь в этом сценарии. Потому что влияние есть, но уровень ксенофобии в Центральной Азии достаточно высок, и приказного порядка точно не может быть. А в остальном они будут взвешивать свои собственные преимущества. Самая мощная в этом смысле держава – Казахстан – точно занимает многовекторную позицию и не будет совершать шаги, из-за которых подставится под международные санкции. У Казахстана четыре вектора: Китай, Россия, Запад и Турция, и он будет стараться маневрировать между ними. Узбекистану, тоже достаточно сильной державе, это просто не нужно. Есть определенные арсеналы в Таджикистане, но в общем и целом этот процесс вряд ли можно считать сколь бы то ни было значимым.

Тина: Почему Путин заикается при упоминании фамилии Залужного?

Илья Пономарев: Фрейд, Фрейд, Фрейд. Путин сказал, что Залужный якобы находится в одной европейской стране, намекая на мифическое ранение. У Путина это прорывается – он любит Германию и хочет в ней оказаться. И он завидует Залужному и Буданову, потому что они туда могут ездить, а Путину хоть пропади. Потому даже намек или донесения на эту тему вызывают у него жгучую зависть. Вот это и прорывается в его публичных выступлениях.