Справедливо считать, что каких-то глобальных результатов от встречи в Нормандском формате ждать не стоит. И утверждать о том, что лидеры четырех стран поговорят, а после этого будет обнародована какая-то окончательная дорожная карта рано, так как навряд ли это произойдет.
Думаю, что наибольший прогресс возможен в вопросе обмена пленными, потому что эту возможность не отрицает ни одна из сторон и, по большому счету, это может помочь всем показать себя в лучшем свете.
Обсуждение других вопросов будет идти сложнее – например, по выполнению Минских соглашений, разведению войск, контроля над границей, проведения выборов в ОРДЛО. Россия, безусловно, будет педалировать вопрос об изменении украинского законодательства и Конституции по части особого статуса. Украина, в ответ, будет настаивать о выводе войск.
Потому, честно говоря, не уверен, что тут возможен какой-то небывалый сдвиг, хотя некоторые нюансы участники переговоров все же могут согласовать.
Читайте такжеИзбиение младенцев: чего ждать Украине от нормандской встречи в ПарижеНа самом деле, и обсуждения, как такового, не будет по одной простой причине, потому как в принципе, по трем основным вопросам, о которых говорил Вадим Пристайко – фиксация разведения войск, проведение обмена пленными и разминирование территорий – особо нет разногласий. Поэтому Пристайко и упомянул об итоговом документе, в котором они будут зафиксированы.
И в принципе это – программа минимум. Программа максимум может включать в себя что-то другое, но тяжело сказать, что именно.
Например, Россия неоднократно настаивала на обсуждении газовой тематики и большая вероятность того, что она поднимет этот вопрос. Дальше в обсуждениях вряд ли зайдут, хотя некие позиции могут и согласовать.
Однако все равно вопрос газа будут обсуждать отдельно. Просто Россия не упустит возможности напомнить о том, что она считает важной для себя привязку газа к обсуждению других вопросов.
Петр Олещук, политолог, преподаватель КНУ имени Тараса Шевченко, специально для Главреда