19 марта – особый праздник в Украине: свой 91-й день рождения празднует украинская поэтесса и писательница Лина Костенко. Она является одним из самых ярких представителей украинской современной литературы.
Лина Васильевна Костенко родом из семьи учителей. Родилась она в 1930 году в городе Ржищеве Киевской области.
В детстве мечтала быть летчицей – но затем в школьные годы вступила в литературную студию при журнале "Днепр", редактором которого был Андрей Малышко. Там она и обрела свое призвание.
Свои первые стихи Лина Костенко опубликовала в 16 лет. А всего на ее счету – более пятнадцати поэтических сборников, а также прозаический роман "Записки украинского сумасшедшего», что увидел свет в 2010 году.
Секрет успеха творчества Лины Костенко в том, что она всегда пишет только то, что хочет, а говорит то – что думает.
Ни с одной властью она не шла на компромисс:
В то же время среди многочисленных наград Лины Костенко – Шевченковская премия 1987 года (за исторический роман в стихах "Маруся Чурай"). А 17 марта Комитет Верховной Рады по вопросам гуманитарной и информационной политики поддержал инициативу выдвинуть Лину Костенко на Нобелевскую премию по литературе в 2022 году.
Читать такжеЛину Костенко и Джамалу назвали самыми талантливыми женщинами Украины
МАМА
Какая же она была красавица!
Хоть пятерых растила, между тем.
Растопит печь – по дому бы управиться,
гостинцы – пусть за гривенник, – но всем.
Ходила в церковь – всё, как полагается,
и на плетне горшки сушила в зной.
Она, в деревне первая красавица,
Жила с мечтой диковинной одной.
В тот страшный час, когда не стало хлеба,
когда в степи там кто не воевал, –
ей так хотелось: вот на потолке бы
ей небо кто-нибудь нарисовал!
Она не знала сроду о Растрелли.
Весь день – на поле. В дом войдёшь едва –
на потолке бы звёзды заблестели...
Чтоб только небо, звёзды, синева.
Посмотришь вверх – и сердце рвётся в небо.
Так, на плече у мужа, – до зари.
Умельца разыскать такого где бы?
Вокруг лишь хлебопашцы, косари.
Решив уважить странность эту всё же,
пришёл ей небо рисовать свояк.
Она сказала: «Хватит, непохоже!
Ну разве это небо? Нет, не так».
Один художник как-то в дни голодные
ей сделать небо взялся за харчи.
А кисти он имел богоугодные,
стал на скамью, подвинув рогачи.
Там тучи извивались, словно змеи те,
Там солнце... – был тот мастер даровит.
Она: «Слезайте. Нет, вы не сумеете.
Нет, небо не такое», – говорит.
Она тем небом в старой хате грезила!
Она была красива, молода!
Да как-то так – и тяжко, и невесело,
всё как-то так – то горе, то беда.
Поблекли краски – лет прошло немало,
и у отца поникла голова,
когда над нею потолка не стало –
а только небо, звёзды, синева...
***
... Увязали постолы в размокшей пыли,
горько вербы озябшие ветви склонили.
Мою маму на белых волах повезли,
Неоплаканной, мама, тебя хоронили.
Будет легче тебе – ты найдёшь там покой.
Не изведаешь, мама, терзающей муки.
Я одна лишь и шла в той толпе за тобой.
Вот и все твои, мама, и дети, и внуки.
Никого, никого не сыскать на земле,
даже маленькой веточки нашего рода!
Только пугало, мама, в дырявом брыле –
Одиночества страж посреди огорода.
И сама я жива ли, неведомо мне.
Только знаю одно – что, сомкнувшая веки,
проплыла моя мама в том чёрном челне
и в земле утонула, исчезла навеки.
Все оттуда потом по домам побрели.
А во мне её смерть, как вина, и поныне.
Всё мне видятся комья осенней земли,
слышу стук этот, мама, по твоей домовине...
***
ЖИТТЯ ІДЕ І ВСЕ БЕЗ КОРЕКТУР
Життя іде і все без коректур.
І час летить, не стишує галопу.
Давно нема маркізи Помпадур,
і ми живем уже після потопу.
Не знаю я, що буде після нас,
в які природа убереться шати.
Єдиний, хто не втомлюється, – час.
А ми живі, нам треба поспішати.
Зробити щось, лишити по собі,
а ми, нічого, – пройдемо, як тіні,
щоб тільки неба очі голубі
цю землю завжди бачили в цвітінні.
Щоб ці ліси не вимерли, як тур,
щоб ці слова не вичахли, як руди.
Життя іде і все без коректур,
і як напишеш, так уже і буде.
Але не бійся прикрого рядка.
Прозрінь не бійся, бо вони як ліки.
Не бійся правди, хоч яка гірка,
не бійся смутків, хоч вони як ріки.
Людині бійся душу ошукать,
бо в цьому схибиш – то уже навіки.
***
Чужа душа - то, кажуть, темний ліс.
А я кажу: не кожна, ой не кожна!
Чужа душа - то тихе море сліз.
Плювати в неї - гріх тяжкий, не можна.