Андрей Окара

Многие россияне искренне считают, что Путин будет вечным, по крайней мере, на ближайшие десятилетия. Но если он вдруг в ближайшее время перестанет быть президентом, то не факт, что после него будет военная диктатура. А если эта военная диктатура и будет, то не факт, что она окажется эффективной и что она сможет что-то контролировать. Проблема нынешней российской политической системы в том, что она выстроена вокруг харизматичного президента. Если из нее эту фигуру изъять, то начинается лавиноподобное явление, известное в русской истории как Смута. Ее мощность такова, что вряд ли какая-то военная диктатура смогла бы удержать ситуацию в стране под контролем. Механизм Смуты хорошо известен, и отсутствие в нынешней политической системе альтернативы Путину создает угрозу мощного и всеобъемлющего хаоса в России после Путина. Поэтому центробежные силы пока дремлют или не проявлены в условиях «путинского консенсуса». Однако этот консенсус чем дальше, тем больше будет распадаться. Если возникнет военная диктатура в ситуации без Путина, скорее, будет не бороться с этими сектами, а будет пытаться их использовать в своих целях.
Теперь по персоналиям, упомянутым в вопросе. Если имеется в виду депутат Госдумы Евгений Федоров, то это — театр одного актера. Причем в репертуаре этого театра лишь одна пьеса — о том, что Запад захватил всю Россию и что всё руководство России — это марионетки «мирового правительства». А единственный вопрос, ответ на который у Федорова меняется: является ли Путин такой же марионеткой, как все остальные во власти, или же Путин — не марионетка?
Стариков — графоман, штампующий книги о заговорах против России. Последняя или предпоследняя книга называется «Украина. Хаос и революция — оружие доллара».
По Дугину. Мне неизвестно, чтобы лично профессор социологического факультета МГУ им. Ломоносова Александр Дугин (чья фамилия по матери Ануфриенко), прославившийся фразой, что украинцев надо убивать, убивать и убивать, принимал какое-то личное участие в событиях на Донбассе. Однако его воспитанники, среди которых Павел Губарев и Евразийский Союз Молодежи, действительно стали поджигателями войны. Благодаря тому, что последователи Дугина, оказались не очень продвинутыми людьми, Харьковская, Одесская, Николаевская и Днепропетровская республики умерли, так и не родившись.
Сергею Ервандовичу Кургиняну должны быть благодарны все патриотичные украинцы за его деятельность по деактуализации Игоря Стрелкова-Гиркина и за то, что он подробно, иногда с исчерпывающей откровенностью пояснял, как много военной техники российское «гражданское общество» отправило воевать на Донбасс. Кургинян — яркий представитель специфической тенденции, наблюдаемой сегодня в Москве: интересные, оригинальные интеллектуалы вдруг на глазах превращаются в теле-големов, в солдат телепропаганды, в пародии на себя самих двухлетней давности.
Александр Андреевич Проханов и созданная им газета «Завтра» стали лабораторией, в которой выросли и бывший военный корреспондент этой газеты Александр Бородай, и Игорь Стрелков-Гиркин, и многие другие идеологи и практики войны на Донбассе. Более того, следует понимать, что и тот, и другой действовали в значительной степени по собственной инициативе и инициативе своего олигарха Малофеева — без постоянного согласования своих действий с Кремлем. «Прохановцы» действительно являются поджигателями этой войны и даже бравируют этим (о чем свидетельствует недавнее скандальное интервью Игоря Стрелкова Проханову и газете «Завтра»). Нуждается в понимании их мотивация, а она такова: на самом деле они не сепаратисты, они не поддерживают сепаратистский терроризм. Они наоборот — борцы с сепаратизмом, потому что Украина решила сбежать из «Русского Мира», а они жестко борются с этим. Разумеется, для них не существует никаких ни государственных, ни культурных, ни религиозных границ — для них есть только великая империя, а Украина — это выдумка врагов России. Вернуть Малороссию и Новороссию в состав великой империи — это одновременно и их бизнес-проект, и миссия.
Кстати, символично, что мы с вами разговариваем в день 20-летия подписания Будапештского меморандума. Но по поводу истории с этим меморандумом все настолько очевидно, что сказать нечего. Остается только промолчать. Или объявить минуту молчания — по поводу безвозвратно ушедшей системы мировой безопасности.

В целом, подобная интерпретация мне кажется достаточно адекватной и реалистичной: в феврале и марте я искал ответ на вопрос — почему Украина не оказывает вооруженного сопротивления "зеленым человечкам" в Крыму? Помимо общеизвестных фактов, был фактор, о котором предпочитают не говорить: определенные просьбы Запада, адресованные тогдашнему руководству Украины, не противодействовать жестко "зеленым человечкам" в Крыму и дать России захватить полуостров. В результате Запад получил уникальную возможность легитимным образом радикально ослабить Россию. Крым выступил в качества крючка с наживкой, который проглотила Россия. Как бы там ни было, это геополитическое айкидо. Но ведь никто не принуждал Россию глотать эту геополитическую наживку! А теперь Россия пошла вразнос.

Путин действительно — заложник ситуации. Но эту ситуацию он создал сам. Путину сложно отыграть ситуацию назад, но возможно. В ситуации с Крымом отыгрывание ситуации назад (Россия уходит с полуострова) будет означать его политическую смерть.
Относительно людей, которые жаждут решительных и радикальных действий от Путина: они есть, я лично таких знаю. Но я не стал бы говорить, что Путин их как-то специально сдерживает. Как представляется, он всё больше им доверяет. Иное дело, что боле решительные и жесткие действия могут означать для Путина очень быстрый политический крах.
 

Я не думаю, що моя позиція є чи проукраїнською, чи проросійською. Моя позиція спрямована на об'єктивний аналіз того, що я бачу. А, крім того, вона виходить із того, що війна є безперечним злом.
Є такі, хто діє щиро. Їх особливо шкода, тому що коли люди втрачають розум і перетворюються на зомбі, стає дуже сумно. Є й такі, хто так діє не через власні переконання, а через розрахунок - така, значить, у них професія. Якщо згадати лист діячів культури на підтримку Путіна, що з'явився у березні, то багато хто з них робив це задля підтримки власного театру чи власних мистецьких проектів. Бо феномен кріпосного театру і кріпосного кінематографу є не лише реаліями ХVІІІ століття, а й реаліями ХХІ століття. Крім того, більшість акторів - це, як правило, це не дуже розумні люди, які живуть не раціональним мисленням, а емоціями, тому не треба варто вимагати від них чогось надзвичайного. Але сумно, коли цим займаються не тільки актори, але й режисери і продюсери (це люди, які не просто грають ролі, а створюють моделі поведінки).

Думаю, що це новий тип війни — "гібридна війна". А правильне її визначення звучить так: російсько-українська гібридна війна. Для України ця війна є також вітчизняною, бо йдеться про відстоювання незалежності і цілісності власної держави. За великим рахунком, ця війна проти Росії, але веде її ніякий не "вашингтонський обком", а сам Кремль. І результати цієї війни можуть бути фатальними для Росії — у нинішньому вигляді і нинішніх кордонах.

Гадаю, що ця війна — це реалізація технології «керованого хаосу»: чим гірше буде Україні, тим вищою буде легітимність того політичного режиму, який існує зараз у Росії.

Хотел бы ошибаться, но это похоже на начало третьей чеченской войны. В худшем варианте — новой общекавказской войны. Боеспособные части российской армии — в Крыму или Ростовской области. Политические и финансовые амбиции Кадырова и чеченской элиты растут, а возможности Кремля их удовлетворить — уменьшаются.

Этот вопрос нужно задавать Юрию Стецю. Мое понимание таково, что подобное министерство не должно быть фабрикой по изготовлению "темников" для украинских СМИ, но должно мобилизовать международные возможности Украины проводить собственную информационную политику, особенно на Донбассе, в Крыму, на Западе и в русскоязычном мире за пределами бывшего СССР. Нужно ли ради выполнения этой задачи создавать министерство или их можно решать в формате СНБО, будет зависеть от той стратегической модели и целеполагания, которые сформулирует Юрий Стець. Насколько я понимаю, пока такого концептуального и стратегического видения у них нет, хотя я могу ошибаться.

Я это оцениваю позитивно. Тут есть и высокие риски, и большие возможности. Это вызвано необходимостью создать ситуацию «креативной деструкции», потому что эти люди не интегрированы в украинские коррупционные схемы. Подробнее мое понимание этой ситуации описано в моем комментарии на блоге «Эха Москвы»: http://echo.msk.ru/blog/okara/1449490 — echo/

В России все больше и больше углубляется раскол между людьми, относящимися по-разному к происходящему. Это, правда, раскол не 50/50, а, наверное, 85/15. В Москве это соотношение другое: поддерживающих действия Кремля тут меньше, чем 85%. Чем ниже падает рубль, тем хуже и грустнее, но людей воспитывают в таком направлении — мол, это всё Запад против нас воюет, давайте потерпим, а дальше будет лучше, главное, что мы едины, и у нас есть наш замечательный президент, и "мы сильны как никогда!", как вчера сказал Путин в послании Федеральному Собранию РФ.

В принципе, это возможно. Но мы к тому времени уже умрем.

Думаю, что российскую экономику может ждать системный кризис. А ситуация сейчас будет такая, как у Советского Союза перед его развалом. Чем ниже цена на нефть, тем больше падает рейтинг российской власти, тем ниже уровень ее легитимности. А дальше, если цены на нефть совсем-совсем упадут, то будут смута и хаос.

Это зависит от многих факторов. Мне кажется, со стороны ДНР — ЛНР серьезных атак можно ждать, когда прогноз погоды будет обещать долгий период с температурой от минус 2 до минус 7 градусов мороза, то есть без больших заморозков и без оттепелей. Если прогноз погоды пообещает, скажем, двухнедельный такой период, то вероятность атаки увеличится. Если будет длительная оттепель, то танки и БТРы увязнут.

Кремль отрицает свое участие в войне на востоке Украины, но у него есть четкое понимание, что неуспешная разваливающаяся воюющая Украина — это фактор, который повышает легитимность нынешней российской политической системы, а успешность Украины, успех реформ и ее развития, наоборот, подрывают эту легитимность. Так что ослабление Украины — это усиление Кремля (подчеркиваю, это не усиление России, а усиление Кремля!).

Есть несколько факторов. Во-первых, отказ от выплат означает очень жесткий удар по Кремлю и кремлевской политике. Именно потому российская пропаганда все время повторяет, что история с пенсиями — это геноцид. Получается, что Россия или должна содержать пенсионеров Донбасса, или должна начать какое-то жесткое наступление на Киев. Безусловно, сами пенсионеры крайне негативно на это реагируют. Но я не представлю, как Украина может гарантировать получение пенсионерами пенсий в условиях, когда государство не контролирует эти территории. Новый министр соцобеспечения Павел Розенко заявил, что боевиками было "отжато" много инкассаторских машин — десятки миллионов гривен ушло бандюкам — вместо пенсионеров. В данной ситуации проблема политического режима в Украине в том, что они не достаточно ясно объяснили две вещи: первая, что государство отказывается от своих обязательств временно и когда будет возможность, пенсии будут выплачены. Вторая — что государство идет на такой шаг, потому что оно технически не может обеспечить выдачу этих пенсий. Моральный момент этой ситуации таков: подозреваю, что многие пенсионеры, оказавшиеся ныне без пенсии, вспомнят, как весной этого года они устраивали пикеты и заслоны против украинской военной техники, которая шла в сторону Донецка и Луганска.

По моим подсчетам, если бы не контратака конца августа и иловайский "котел", то ситуация была бы разрешена в конце сентября или октябре, а ЛНР и ДНР закончили бы свое существование. Но поскольку этого не произошло, в нынешней ситуации эта проблема, которая может растянуться на год — полтора, а в худшем варианте — до трех лет.

Я считаю, что Крым — это фактор, с которого может начаться развал России. Крым — это фактор, из-за которого Россия отказалась от модернизации и перешла на рельсы псевдомобилизационного типа развития. Считаю, что нынешнее положение Крыма и Севастополя убивает их как уникальный регион. Возвращение Крыма в состав Украины возможно при сочетании трех факторов: 1) Путин — не президент России; 2) внутри России начался системный кризис; 3) в Украине начались изменения к лучшему — успех реформ, модернизация.

Возможно, если бы украинская власть имела машину времени и могла бы заглянуть в будущее, то так бы и поступили. Все мы крепки задним умом. То, что политика Украины, начиная с 1991 года, по отношению к Крыму и Донбассу была отвратительной и неэффективной — это очевидно. Хотя очевидно также и то, почему это было именно так. В частности, донецкий клан не давал никакой возможности проводить Киеву на Донбассе альтернативную политику, в том числе гуманитарную. Но теперь после всего, что случилось, вопросы о двух языках и федерализации Украины сняты с повестки дня навсегда.

Я очень-очень сильно не хотел бы оказаться на месте Путина.

Я — не за и не против Путина. Я — против неадекватных действий и недальновидной, а временами и преступной политику, которую проводит российская политическая элита в отношении России, лишая ее будущего. Вопрос о том, может ли Россия не распасться без жесткой авторитарной власти, является ли авторитаризм непременным условием сохранения страны в нынешних границах, — это один из главных вопросов российской общественной мысли на протяжении последних столетий, поэтому ответить на него коротко я не готов. Но готов к сложному и концептуальному его обсуждению — в ином формате.

Именно поэтому рок-баллада "Никогда мы не будем братьями" стала мега — хитом.
Действительно, в российском отношении к Украине и украинцам доминируют иррациональные, сложновыразимые чувства. Вот Путин в послании Федеральному Собранию назвал Корсунь сакральным местом для русской истории — поэтому «Крымнаш».

Политология — это, во-первых, обсуждение и осмысление текущего политического процесса и, во-вторых, это научные теоретические и прикладные исследования. Относительно первого, в России политическая экспертиза и политология превратились в пропаганду, от чего проиграла, прежде всего, сама власть, потому что, вместо трезвого и объективного анализа, она получает то, что ей хотелось бы слышать. Многие убийственные для России решения по поводу Украины стали возможными именно потому, что в России отсутствует независимая политическая экспертиза. Однако политология как наука в России развивается намного успешнее, чем в Украине. В России существует несколько научных политологических журналов, существует РАПН — Российская ассоциация политической науки, президент которой Оксана Гаман-Голутвина, кстати, родом из Киева. Две недели назад прошел большой конгресс РАПН, на которой одной из обсуждаемых тем, кстати, была тема, связанная с Украиной. Ничего подобного в Украине нет: нет ни научных политологических журналов, ни такого большого сообщества академических политологов, и это очень плохо. Конечно, отсутствие политики как конкурентного процесса в России подрывает и существование политологии как осмысления политического процесса, превращая политологов в пропагандистов. Но на академическую политическую науку это существенного влияния не оказывает.

По поводу «Боинга» у меня есть всего лишь один вопрос. Игорь Гиркин-Стрелков сразу после крушения самолета написал в интернете, что армия ДНР сбила вражеский украинский самолет АН-26. Вопрос: где остатки этого сбитого АН-26?

Эти критерии иррациональны, а главный из них — чтобы Россия стала творцом не только мировой политики, но и мировой истории. У руководства Кремля с началом этой кампании возникло ощущение, что Россия становится центром мира, генератором новых ценностей и создателем "Тысячелетного Царства Правды и Справедливости" на Земле.

Раз мы обсуждаем этих людей, а не они нас, значит, всё-таки, умные они, а не мы… Русская классическая литература началась не с Пушкина и Гоголя, а с комедии Грибоедова "Горе от ума".

Националисты есть разных видов. Есть этнонационалисты, а есть — националисты-шовинисты. Многие этнонационалисты не осуждают политику Кремля и выражают солидарность с Украиной. Шовинисты — наоборот. Есть ли у них шансы прихода к власти в России? Такое впечатление, что многие из националистов-шовинистов уже у власти. Подчеркну, что, несмотря на то, что власть часто прикрывается имперской риторикой и имперской образностью, ничего имперского за последний год я в России не вижу, потому что имперскость предполагает универсализм. А то, что генерирует власть, включая концепт «Русского Мира», больше похоже на шовинизм.

Если речь идет о России, то в России, по моим подсчетам, на данный момент всего лишь два политика: Путин и Кадыров. Остальные — это либо бюрократы, либо пропагандисты, либо откровенные клоуны. Если говорить об Украине, то это слишком долгий разговор. Главный мой критерий для оценки украинских политиков — это то, в какой мере они являются или могут стать проводниками реформ и субъектами инновационного развития Украины.

Одновременно — и да, и нет. С одной стороны, продолжается такая тема: мы же вас любим, мы хотим, чтобы вы не попали в рабство к «вашингтонскому обкому», мы с вами — один народ. С другой стороны, по российским каналам рассказывают, что украинцы — это нацисты, фашисты, «бендеровцы» и убийцы. Поэтому ухудшение отношения к украинцами фиксируется всеми соцопросами уже несколько лет подряд. Но я думаю, что когда придет окончательное понимание того, что нет больше братских народов, что с международным правом в марте случилась беда, что с российским обществом случилась гуманитарная катастрофа, это будет очень холодный душ и шок для всех россиян. Однако осознание всего этого еще впереди.