В первые 100 дней Трампа могут начаться переговоры с Россией, но это не равнозначно прекращению войны - Кулик

Президент США Дональд Трамп призвал Россию "заключить сделку" для завершения войны в Украине и пообещал усиление санкций и тарифов против Москвы в случае отказа. В интервью Главреду директор Центра исследований проблем гражданского общества Виталий Кулик рассказал, почему Трамп допускает ошибку, когда говорит об экономических санкциях и в каком случае возможен реальный эффект от санкций США в отношении РФ.

Трамп поставил Путину ультиматум о том, что будет вынужден ввести высокие пошлины и наложить санкции на российские товары, если Россия не прекратит войну. О чем может свидетельствовать такое заявление?

Во-первых, я не понимаю, почему все используют термин "ультиматум", ведь это не ультиматум. Это определенный месседж, который прозвучал. Ультиматум - это когда создается безвыходная или почти безвыходная ситуация для оппонента. А здесь я вижу небольшой текст, который можно по-разному интерпретировать. Сказать, что это четкий ультиматум, - нельзя.

Трамп призывает к переговорам и к прекращению войны, потому что в этой войне уничтожаются люди. Он считает это безумием и в то же время Трамп говорит о том, что любит русский народ и уважает Россию. Хотя мы понимаем, что именно современная Россия как государство, и как то, что ее воспринимают за цивилизацию, несет прямую ответственность за геноцидальную войну против Украины.

Потому это явно не из категории ультиматумов. Что важно в этом - это то, что Трамп говорит: если война не прекратится, то есть не будет прекращения огня, он применит весь комплекс экономических мер для принуждения к миру.

Однако здесь заключается очень важная ошибка Трампа. Он почему-то считает, что Путин мыслит экономическими категориями, выгодой и недооценивает экзистенциальный фактор этой войны. Поэтому, когда он использует термин "мы применим весь арсенал экономического давления", он не понимает, что это не имеет большого значения для Путина.

Это может иметь значение для части элиты Российской Федерации, которая понимает, что она будет терять. И это может подтолкнуть их к каким-то активным действиям. Но в последние годы мы не видим таких активностей со стороны российской элиты. Наоборот, мы наблюдаем консолидацию этой элиты вокруг Путина и его администрации.

Во-вторых, Трамп обещает почти эмбарго для России. Но для этого нужен консенсус интересов. Его должны поддержать, в частности, страны, владеющие энергетическими месторождениями. То есть это должна быть ОПЕК, которая должна подыгрывать Трампу в его санкциях. Также нужны другие партнеры, которые могут ввести надежные и существенные ограничения для российских товаров и вести политику эмбарго.

Также здесь нужно как минимум убедить Китай, но я не вижу инструментов у Трампа убедить Китай не только не вмешиваться, а наоборот - способствовать санкционным механизмам и принуждению Путина к миру. Китай вряд ли будет что-то делать в этом направлении. Поэтому для меня это явная переоценка экономического инструментария для давления на Россию.

Возможно, давление усилится после того, как Трамп использует все возможные рычаги экономического давления, которые есть в его распоряжении. Он уже сейчас демонстрирует, что первые переговоры он провел с саудитами. После того как он стал президентом во второй раз, его первый зарубежный звонок был в Саудовскую Аравию, к кронпринцу. Рубио тоже начал телефонные обсуждения именно с Саудовской Аравией и Эмиратами, сосредотачиваясь на иранской угрозе, а также на конфигурациях в регионе Большого Ближнего Востока, где саудитам отведена одна из важных ролей.

Однако есть еще Венесуэла и другие страны ОПЕК, которые имеют отличное от Трампа и Вашингтона видение урегулирования ситуации в Украине. Они, вероятно, не будут активно поддерживать Трампа во внедрении ограничений для российских товаров и введении эмбарго против путинского режима. Поэтому, возможно, поняв, что у него не так много союзников в этом вопросе, и что существует много "дыр" в санкционных механизмах, которые он не способен эффективно контролировать, Трамп может перейти к другому этапу - предоставление военной помощи Украине и более активная политическая поддержка для сдерживания России. Однако для этого нужно время. И за это время мы, украинцы, платим своей кровью.

Трамп заявил о 100 днях для решения этого вопроса. Как по мне, мы можем в течение этих 100 дней только войти в переговорный процесс. Но переговоры не равнозначны прекращению войны. Мы можем вести переговоры и продолжать воевать.

К тому же, это будет промежуточное достижение в духе Трампа: мол, я же начал переговоры, а то, что стороны не договорились, - это уже другое дело, подождем, пока они будут готовы к компромиссам. Причем, инструментов надавить на Киев у Трампа больше, чем на Россию.

Поэтому в ситуации "ни мира, ни войны" могут торговать нашими интересами. Это очень большая опасность для украинского политического руководства, которое должно быть готовым и иметь собственный план действий на случай, если давление на нас будет больше, чем на Россию.

Если говорить о средствах давления, которые имеет Трамп на Россию и Украину, то о чем именно идет речь?

Если говорить об Украине, то, во-первых, это прекращение финансирования. Уже сейчас речь идет о завершении программы поддержки третьих стран на 90 дней до проверки ее эффективности. Это не означает, что поддержка Украины будет полностью прекращена, но программа пройдет аудит. Полагаю, что мы столкнемся с целой серией расследований, инициированных конгрессменами и сенаторами Соединенных Штатов. Эти следственные комиссии будут рассматривать использование средств в Украине, и там могут звучать фамилии украинских чиновников, в частности из Офиса Президента и Кабмина, которым будут выдвигать обвинения. А это может стать весомым аргументом для прекращения некоторых программ. Нам придется искать контраргументы и восстанавливать доверие, чтобы обеспечить продолжение помощи.

Если речь идет о военной помощи, то это передача военной техники. Однако Соединенные Штаты имеют союзников, которые, несмотря на действия Трампа, готовы поддерживать Украину. Если Трамп введет ограничения и не продолжит поддержку, это может заставить некоторых европейских партнеров пересмотреть свою политику и сократить помощь Украине.

Например, страны, которые были нашими партнерами в Тихоокеанском регионе, могут сосредоточиться на собственных вопросах безопасности. Это также касается таких стран, как Дания, которая передала Украине львиную долю своей военной техники, или Норвегия, которая вкладывала большие средства в поддержку Украины. Они могут начать больше думать о собственной безопасности, поскольку находятся в зоне экспансионистской политики России. Ну и они будут смотреть на реакцию США и то, каким будет дальнейшее поведение Трампа. То же касается Австралии, Японии и Южной Кореи, которые также ориентируются на позицию Соединенных Штатов.

Поэтому, на мой взгляд, у Трампа есть возможность влияния на Киев, ведь мы зависим от американского оружия и военной техники. Надеюсь, что Украина имеет достаточную способность сопротивляться этому давлению и защищать свои интересы. Иногда даже близким друзьям нужно уметь сказать "нет".

Однако наша способность противодействовать зависит не только от политической воли власти, но и от экономики, промышленности и способности производить необходимое количество ракет, военной техники, боеприпасов и тому подобное. Также это зависит от мобилизационных возможностей и того, способны ли мы пересмотреть мобилизационную политику. Мы должны рассмотреть и вопрос того, почему до сих пор не внедрена интегрированная система обороны, а экономика не переведена на военные рельсы? Много вопросов возникает, и в том числе к неэффективному управлению.

Некоторые наши политики и государственные деятели считают, что если они предложат Трампу и его сторонникам наши недра, то это решит все их проблемы. Нет, не решит. Наоборот, это лишь вызовет еще больше вопросов у общества к власти, которая пытается рассчитаться нашими ресурсами за собственные ошибки. Хочу напомнить, что согласно статье 12 Конституции Украины, недра принадлежат украинскому народу.

Способность государства - это прежде всего наша способность к устойчивости. Это взаимодействие трех основных систем: государственных институтов, экономики и бизнеса, а также общества. Если между этими тремя системами нет диалога и доверия, то ни о какой устойчивости не может идти речи, или она будет под большим вопросом.

Если мы не в состоянии обеспечить национальную устойчивость, то не сможем противостоять давлению со стороны наших партнеров, которые могут начать торговать нашими интересами. Это заставит нас соглашаться на условия, которые будут влиять на внутриполитическую ситуацию, провоцировать новые кризисы, снижать рейтинги власти и создавать требование к перезапуску системы любой ценой.

Рекомендуем:

"Наши усилия уже начались": Трамп сделал заявление о завершении войны в Украине

А как насчет России? Какие рычаги давления остаются у Трампа, и насколько они могут быть действенными?

Что касается России, то его инструменты, как я уже сказал, это прежде всего нефть и обвал цен на энергоресурсы. Но для этого Трамп нуждается в поддержке Саудовской Аравии, а также в решении вопроса Венесуэлы и других стран-участников ОПЕК.

Однако вопрос в том, насколько долго он сможет удерживать низкие цены, потому что это не только "бурить", но и "договариваться". Месяц цены на уровне 40 долларов за баррель может нанести России весомый удар, но этого недостаточно для разрушения их военно-промышленного комплекса или коллапсировать экономическое наполнение ведения войны. Если цены будут удерживаться на низком уровне в течение полугода, это может стать серьезной проблемой для России. Если Россия увидит, что цены могут упасть даже до 20 долларов, тогда, возможно, часть элит найдет аргументы для давления на Путина, чтобы заставить его пойти на заморозку конфликта.

Но выгодна ли нам такая заморозка, и какие мы будем нести обязательства в ее рамках? Существует иллюзия, что заморозка - это просто остановка на линии разделения, после чего, через некоторое время, можно вернуться к этому вопросу. Вернуться либо к войне, либо к переговорам. Но это не так. Заморозка предполагает пакет обязательств, которые, вероятно, будут больше для украинской стороны, и это надо учитывать. Причем эти компромиссы будут достаточно болезненными для украинской власти.

Поэтому я бы готовил общество к переговорному процессу. Не избегал бы этого, не формировал бы только завышенные требования к рамкам переговоров, но и работал бы над подготовкой общества, находил бы точки компромисса внутри самого общества. Консенсус должен быть общим.

В данном случае, если вы говорите об уступках, которые могут от нас требовать, то о чем именно идет речь? Это касается, в частности, вопросов мобилизации и снижения возраста призывников до 18-25 лет, или это что-то другое?

Привязка к снижению возраста призывников - это лишь один из способов, который бывшая демократическая администрация Байдена пыталась использовать, чтобы скрыть собственные ошибки и бездействие. Это очень болезненный вопрос, но он не является ключевым в перечне точек давления. Трамписты могут поддержать эту идею, но это не является базовым вопросом - на самом деле, это 10-й вопрос по приоритетности.

Первый вопрос - это оптимизация управления. Он касается чиновников, которые были вовлечены в сотрудничество с администрацией Байдена или имели слишком тесные связи с демократами. После выборов в Соединенных Штатах этот процесс начал озвучиваться. В списках, например, есть некоторые советники президента Украины.

Второй вопрос - это оптимизация расходов. Речь идет о вопросах военного руководства и рациональности использования военной техники и помощи, предоставленной Украине. Это включает кадровые решения в военном руководстве. Например, есть замечания к командованию на разных уровнях, начиная от определенных политиков, таких как Безуглая, и заканчивая полевыми командирами корпусов, которые прямо указывают на неэффективность такого управления.

Если мы говорим об экономике, то здесь возникает вопрос, как возможно, что выделяется значительное количество средств на гражданские приоритеты вместо решения насущных проблем, связанных с обороной. Вопрос не в закупке техники, боеприпасов военным, а, например, в закупке троллейбусов для Бахмута, которого фактически уже не существует, или когда водоканалы оккупированных территорий проводят тендеры на оборудование, которое не имеет реального применения. Это указывает на очевидную коррупцию и кражу бюджетных средств.

Отсутствие фактов вопиющей коррупции, эффективная борьба с коррупционной системой - это тоже вопросы, которые будет ставить новая администрация США.

Кроме того, этот вопрос касается нашей так называемой антикоррупционной системы. При демократах мы создали большое количество антикоррупционных органов, но до сих пор не имеем ни одного случая реального наказания коррупционера-чиновника высокого уровня. Несмотря на это, эти органы получают гигантские суммы финансирования. Возможно, проблема заключается в самой системе. Возможно, ее нужно пересмотреть.

Этот вопрос также встанет на повестке дня в разговоре с администрацией Трампа. Поэтому нас ждет очень сложный и предметный диалог между Киевом и Вашингтоном.

Накануне прозвучало заявление Пескова, который отметил, что Россия не видит ничего нового в озвученных тезисах Трампа и, соответственно, все фиксирует - в общем, в своей привычной манере. Как может ответить Россия и каких последствий ожидать, если она продолжит войну?

Все зависит от того, насколько Россия способна дальше вести боевые действия. Если она столкнется с настоящим эмбарго, снижением цен на нефть и кризисными явлениями, которые скажутся на ее возможностях производить военную технику и финансировать войну, она может пойти на ситуативные уступки. Это может проявляться в затягивании переговоров, применении обманных маневров или снижении интенсивности боевых действий.

С другой стороны, если Россия почувствует, что имеет достаточный запас прочности, она будет продолжать боевые действия, одновременно демонстрируя готовность к переговорам, но без реальных действий. Это может быть лишь имитация переговоров, которая сведется к бесконечному обмену ультиматумами, которые не будут иметь практического результата.

Не думаю, что Россия будет полностью игнорировать переговорный процесс или откажется принимать в нем участие. Возможно, сначала она будет избегать этого, но если администрация Трампа проявит инициативу, Кремль будет вынужден вступить в переговоры. Однако это не означает, что Россия будет брать на себя какие-то серьезные обязательства или реально выполнять их. Это произойдет только тогда, когда она почувствует собственную слабость.

Соответственно, временного лага у нее нет?

Да, нет. Одни эксперты говорят о полугоде, другие - о годе или нескольких месяцах, в зависимости от того, покажет ли Трамп способность влиять на ситуацию. Последние переговоры Трампа и Рубио показывают, что США активизировались в этом направлении. И это не будет иметь ничего хорошего для России, потому что Штаты стремятся создать общую линию поведения со странами-экспортерами нефти. Показательно и то, что саудовцы не приехали на саммит БРИКС. Так что многое зависит от внешних факторов и внутренней ситуации в России.

Наши стандарты: Редакционная политика сайта Главред