Из-за полномасштабного вторжения России, Украине в 2022 году пришлось столкнуться с вызовами, которых еще не доводилось переживать за все годы независимости. Украинцам каждый день приходится метр за метром отвоевывать свои территории, выживать под постоянными ракетными атаками российских оккупантов и приспосабливаться к жизни с постоянными отключениями электроэнергии.
За 10 месяцев Украина доказала цивилизованному миру свою стойкость, и, как следствие, Запад стал активнее оказывать нам поддержку, предоставляя нам средства ПВО и другие виды вооружений.
Главред попросил экспертов оценить вероятность завершения войны в 2023 году, увеличения военной помощи со стороны Запада, а также риски для украинцев, которые могут возникнуть.
Война в Украине закончится либо летом, либо осенью 2023 года. Европейцы изменили отношение к войне после того, как им не удалось убедить украинцев покончить жизнь коллективным самоубийством и сдаться России. Они поняли, что Украине придется помогать, чтобы быстрее завершить войну.
Европейцы делают это не из добрых побуждений, а из-за того, что у них возникли существенные проблемы в экономике, в первую очередь, связанные с разницей цен на энергоносители. Иными словами, европейцы видят, что война на континенте не содействует росту экономики. Потому, скрипя зубами, они начинают больше помогать Украине, предоставлять больше оружия и систем ПВО.
Украина же, судя по всему, наладила производство дальнобойных ракет. Прилеты в военный аэродром в Энгельсе – в 700 км от границы – вызвал шок у россиян. Это вполне мог быть доработанный советский разведывательный БПЛА Ту-141 "Стриж", который производился на харьковском заводе и дальность полета которого тысяча километров. Также ходят слухи, что налажено производство дальнобойных "Вільх-2М", которые бьют на 200 км, то есть дальше, чем HIMARS.
Если все это действительно так, это значит, что война закончится скорее.
Главный вопрос, который Украине предстоит решать в 2023 году, – это вопрос гарантий безопасности. Он ключевой на следующие десять лет. Речь идет и о безопасности наших торговых путей, и о выстраивании структуры армии и общества, скорее всего, в соответствии с израильской моделью, где армия является неотъемлемой частью общества, источником управленческих кадров, инноваций, и о получении гарантий от наших партнеров. Ведь без сильной армии и гарантий безопасности вкладывать в страну, которую сегодня-завтра снова могут начать уничтожать ракетами, никто не будет, а люди просто разъедутся – страна просто будет таять на глазах.
С восстановлением энергетики в 2023 году все проще: в этом деле нам будут помогать больше и охотнее, ведь в этом есть и интерес европейских компаний, да и речь идет о гражданской продукции.
Сложность с энергетикой будет состоять в том, что Россия, скорее всего, не прекратит наносить удары по энергетической инфраструктуре Украины. Но, судя по тому, как украинцы уже адаптировались, это будет не так критично.
Как бы там ни было, страна-победитель – это страна-победитель, потому после победы голос Украины станет очень весомым. К стране-победителю придется прислушиваться, причем не только в Париже и Берлине, но и в Вашингтоне, Анкаре и даже Пекине. Про Москву вообще молчу. Главное для нас – конвертировать все эти возможности в конкретные преимущества для нашей страны.
Любые войны заканчиваются, как правило, за столом переговоров. И кто бы что ни говорил, высока вероятность того, что война будет поставлена на паузу. Хотелось бы, как и большинству украинцев, чтобы Украина вернулась к границам 1991 года, но надо быть реалистами.
Мы критически зависим от наших союзников, а также от поставок не только вооружения, запчастей для техники, обучения военнослужащих, но и финансово. Это – ключевой момент, поскольку для ведения войны нужны деньги. По сути, сегодня все бюджетные поступления идут на содержание ВСУ, а социальные и прочие государственные расходы мы финансируем за счет внешней помощи.
2023 год несет в себе риски. В ситуации, когда хребет украинской экономики перебит, ведь украинскую экономику де-факто ополовинили, а города разрушены, возникает вопрос – помогут ли наши партнеры восстановить Украину до уровня, более-менее обеспечивающего цивилизованные условия существования? В противном случае нас может ждать консервация аграрно-сырьевой модели и колоссальный отток человеческого капитала. Как только закончатся боевые действия, часть людей вернется, но значительная их часть поедет за своими семьями. И, скорее всего, там и останется, поскольку падение уровня жизни, отсутствие работы в Украине будет этому способствовать. Ни одна экономически развитая страна при падении уровня жизни почти в два раза не выдерживала этого без серьезных социально-политических катаклизмов. И риск этого для нас очень высок.
Станет ли 2023 годом, когда война будет поставлена на паузу? Это – ключевой вопрос, поскольку вопрос мира волнует всех без исключения украинцев. Пока остается только гадать касаемо того, как будет развиваться ситуация под Бахмутом, Сватово, на стыке Запорожской и Донецкой областей. Если бы удалось рассечь сухопутный коридор в Крым, то тогда можно было бы четко говорить о поражении России. Даже с учетом того, что она захватила существенную часть Донбасса. В России в условиях военного поражения, как это не раз бывало, это может привести к серьезным внутриполитическим катаклизмам. Но я не думаю, что Россия, как многие мечтают, рассыплется - этого не произойдет. Как этого не случилось и в начале 90-х годов, когда, казалось бы, стоило лишь толкнуть падающего. Риск того, что ядерное, химическое, биологическое оружие попадет не в те руки, привел к тому, что Запад фактически не допустил такого сценария. Хотя в 1992 и 1993 годах в РФ мы уже наблюдали парад суверенитетов, когда Ельцин открыто говорил, мол, берите столько независимости, сколько сможете переварить. Поэтому нам предстоит жить рядом с очень опасным соседом, с которым, я уверен, не будет всеобъемлющего мирного договора. Как минимум потому, что я себе не представляю ни одного украинского политика, который сядет за один стол с Путиным и пожмет ему руку. Возможно, постановка войны на паузу произойдет по сценарию, как это было с зерновой сделкой, когда стороны не садились за один стол.
Впрочем, пока и это сложно себе представить – все будет зависеть от того, какими будут вести с фронта. Если удастся рассечь сухопутный коридор, то переговорные позиции Украины будут гораздо сильнее. Но сейчас у многих возникло шапкозакидательское настроение - мол, еще чуть-чуть. Но противник силен и его нельзя недооценивать. Поэтому в ближайшие месяц-два все станет очевидно. Как я уже сказал, скорее всего нам придется жить со своей 38 параллелью, как это случилось с Южной и Северной Кореей. Для нас это тоже вероятный сценарий, однако, стоит заметить, что Южной Корее это не помешало стать одной из ведущих мировых экономик, продемонстрировать не только экономические успехи, но и трансформацию от военной диктатуры к демократическому обществу со своей спецификой. Для нас главное – экономика, ибо можно победить на поле боя, но проиграть последующий мир.
Сроки завершения войны будут зависеть от ВСУ, а именно от того, насколько быстро военные будут продвигаться, освобождать украинскую территорию и громить российскую армию. Как только Путин умрет (ибо трудно представить, что он оставит свой пост каким-то другим способом), война завершится. И, скорее всего, так и будет, потому что тогда не будет основного драйвера ведения этой войны, а российская элита будет искать способы выхода из сложившейся ситуации.
С другой стороны, мы не можем исключить сценария, при котором Путин остается у власти, Украина освобождает свои территории, и война продолжается. Тогда прогнозировать все становится еще труднее, но, во всяком случае, для всех очевидно одно – для Украины завершение войны может быть связано только с освобождением своих территорий, чтобы в дальнейшем у России не было даже минимальных поводов возобновить эту войну.
Конечно, поддержка Украины Западом сильно на это влияет. Но надо понимать, что в любом случае Украина будет идти по пути освобождения своих территорий и отражения российской агрессии. Фактически она шла по этому пути и раньше, когда в начале российского вторжения поддержка Запада была минимальной, но Украина все равно оборонялась, отражала российскую агрессию и проводила успешные операции против российской армии. То есть это – не вопрос того, будет ли Украина дальше бороться, вопрос в сроках и цене (в первую очередь – количестве человеческих жизней), которую Украина будет платить за эту победу.
Разумеется, объемы помощи со стороны Запада прогнозировать достаточно сложно. С другой стороны, каких-либо событий, которые могли бы кардинально повлиять на оказание помощи Украине, в следующем году не ожидается (ведь выборы в ключевых для Украины государствах уже состоялись). Может ли эта поддержка быть больше? Да. Более того, эта поддержка должна быть больше, потому что для Украины есть ключевые позиции, в которых Запад может помочь. Все оружие, которое нам поставляют, используется для победы. Системы ПВО, например, не применяются для нанесения удара по России, но они не менее важны для победы, чем другие факторы. Все будет зависеть от настроений в европейских государствах. Но следует отметить, что даже с начала полномасштабной войны они уже прошли колоссальный путь в контексте изменения восприятия Украины и помощи ей. Поэтому я бы здесь ничему не удивлялся, но, планируя долгосрочную стратегию, рассчитывал бы на украинские ресурсы.
Не нужно питать иллюзий относительно того, что мы пройдем зиму, наступит весна, все восстановим, и все будет так, как было до этого. В следующем году нам придется перебиваться временными схемами со всеми вытекающими последствиями. То есть то, что мы видим сейчас – менее или более долговременные отключения – будут продолжаться.
Работая по таким схемам, энергосистема Украины не улучшает своего положения. Ведь они несут в себе риски, которые связаны не только с ударами со стороны России, но и с тем, что определенные направления энергосистемы в таком режиме работают с перегрузками, из-за чего оборудование может элементарно не выдерживать и перегорать. Потому эту зиму и весь следующий год мы будем проходить с помощью технологий выживания.
О восстановлении, а точнее создании новой конфигурации объединенной энергосистемы можно будет говорить в послевоенный период. То есть когда будет ликвидирована угроза ударов по энергосистеме, или когда враг будет вынужден прекратить свои удары, поскольку мы будем действовать по принципу "подстанция за подстанцию".
Конечно, средства ПВО нас защищают - если бы не они, блэкаут наступил бы значительно раньше. Но несмотря на широко рекламируемые сейчас Patriot, у нас нет стопроцентной гарантии того, что к нам больше ничего не прилетит и ничто не разрушит. Поэтому враг семь раз подумает над новыми ударами только тогда, когда будет понимать, что ему прилетит в ответ.
Но пока у нас нет "длинной руки", которая бы поражала российские энергосистемы до Урала. Поэтому вопрос не только в получении надежных средств ПВО, но и в возможности наносить удары по инфраструктуре врага. С военной точки зрения это тоже имеет свою логику, ведь РФ использует все свои энергетические возможности для агрессии против Украины. Ведь мы понимаем, что это обеспечивает работу фабрик, заводов ВПК, где делают новые ракеты и снаряды, которыми бьют по Украине. А нанося удары по инфраструктуре, которая питает агрессию врага, мы достигаем и военного успеха. К сожалению, наши западные друзья туго осознают, что нам нужен не только "щит". Ибо щит, лишенный меча, рано или поздно будет разрушен.
Сейчас ситуация выглядит так, что три четверти из тех средств, что запускает Россия на территорию Украины, сбиваются на подлете, но по меньшей мере четверть долетает и делает свое черное дело. Поэтому есть сомнения, что даже с улучшенными средствами ПВО нам удастся покончить с ракетным террором. Кроме того, мы видим, что враг начинает целиться и по объектам газовой инфраструктуры, особенно на востоке. Поэтому если Москва решит прекратить транзит российского газа в Европу через Украину, это будет означать, что она готова перейти к ударам по объектам ГТС Украины.
Наши стандарты: Редакционная политика сайта Главред
Читать Главред в Telegram
Читать Главред в Facebook
