На сайте Главред состоялся чат с военным экспертом, ветераном российско-украинской войны, майором запаса Вооруженных сил Украины Алексеем Гетьманом. Общаясь с читателями, он рассказал, какие задачи выполнила Курская операция и каковы её перспективы, при каких обстоятельствах ВСУ уйдут из Курской области, какие последствия для путинского режима будет иметь Курская операция, когда закончится наступление российских войск, а также когда состоятся решающие бои в этой войне, и закончится ли она в 2025 году.
Представляем стенограмму чата с Алексеем Гетьманом.
Панченко_57: Какие задачи, которые ставились перед Курской операцией, она уже выполнила, какие – нет?
Алексей Гетьман: Невозможно сказать точно, какие именно задачи должна была выполнить Курская операция Вооружённых сил Украины. Это знает очень ограниченный круг людей. И на пресс-конференции президент Зеленский отмечал, что пока мы не можем обнародовать все цели операции в Курской области Российской Федерации. Это нормально. Эта операция не в последнюю очередь имеет успех потому, что мы воспользовались "туманом войны", дезинформировали Россию, а также использовали эффект неожиданности. Благодаря этому нам удалось довольно быстро продвигаться по территории противника, взять под контроль значительную площадь территории Курщины (более сотни населённых пунктов) и занять те позиции, которые есть на сегодня.
Украинские войска не смогут и дальше продвигаться по территории Курской области так же быстро. Потому что изначально мы использовали эффект неожиданности, а это – окно возможностей, которое работает две-три недели. После этого неожиданность перестает быть неожиданностью.
Президент и верховный главнокомандующий отметил, что мы сможем держать занятые позиции бесконечно долго. Здесь я с ним немного не согласен, потому что думаю, что мы сможем их держать под контролем долго, но не бесконечно – только до конца войны. А потом нам эти территории просто не будут нужны, и мы вернёмся на свою территорию, как это и происходит после победы в войне. Украина не намерена расширять границы, аннексировать российские территории, проводить референдумы. Украинское государство уважает международное право, а потому после победы украинские войска уйдут с территории РФ.
Мы не знаем, какие цели ставились перед Курской операцией, какова её конечная цель, но мы можем проанализировать определённые факты – что уже произошло благодаря этой операции.
- Во-первых, было известно, и об этом писали украинские и западные СМИ, что россияне готовят наступление на Сумскую область и город Сумы, аналогичное тому, что было на Харьковщине. Но Курская операция позволила нанести контрудар на опережение, в результате наступление, которое готовила Россия, мы не отодвинули, а сорвали полностью. И сейчас вопрос о наступлении российских войск на Сумы не стоит.
- Во-вторых, россияне планировали усилить свои действия на Харьковском направлении. Когда журналисты спросили у Пескова, можно ли считать Харьковскую операцию неудачной, он разозлился и ответил, что "там всё идёт по плану" (в России постоянно всё идёт по плану, только планы постоянно меняются). Песков отметил, что эта операция обязательно продолжится и достигнет своих целей. Чего именно Россия там хочет достичь, Песков не сказал. Когда началась Курская операция, России нужно было срочно блокировать продвижение украинских войск. Ближайший логистический путь, откуда можно было выдернуть российские войска, – Харьковское направление. Подразделения украинской армии, которые находились на Харьковщине, ожидали наступательных действий врага, потому что там была высокая концентрация сил противника. Наши ждали день, два, три, четыре, но никто не атаковал. Когда наша разведка пошла выяснить, в чём дело, оказалось, что уже некому было атаковать. То есть Россия сняла значительную часть своих войск, людей и техники, с Харьковского направления и перебросила их на Курщину, чтобы сдержать продвижение наших войск. Таким образом, мы как минимум отсрочили продолжение наступательных действий россиян на Харьковщине.
- В-третьих, Сырский говорил, что россиянам пришлось снимать с разных участков фронта до 30 тысяч военнослужащих, чтобы перебросить их на Курщину, чтобы там они блокировали наш контингент. Многие думают, что россияне должны были снимать войска именно с Покровского направления, но это не так, это российское ИПСО. Такие действия были бы нелогичными. Ведь Покровское направление – это всего 5% от всей линии фронта, и на нём Россия имеет тактические успехи и сосредоточила там не более 50 тысяч своих военнослужащих. На остальной линии фронта сосредоточено полмиллиона российских военнослужащих, и там бои менее интенсивные – на Покровском направлении происходит от трети до половины всех боевых столкновений. Простой вопрос: если на определённом небольшом участке фронта армия имеет преимущество, держа там 50 тысяч штыков, а на остальных участках фронта происходят позиционные бои, но есть полумиллионное войско, то откуда следует снимать войска? Очевидно, там, где есть полмиллиона военнослужащих.
- В-четвертых, потери России. Точнее это касается тех 30-35 тысяч российских военнослужащих, которых Россия забрала с разных участков фронта и перебросила на Курщину. Ежемесячно россияне теряют 30-35 тысяч военнослужащих на российско-украинской войне (речь идёт и о раненых, и об убитых, то есть это люди, которые уже не способны воевать на линии фронта). Так, например, в июле было отминусовано 35 тысяч россиян на фронте, в августе – 70 тысяч. Кроме того, ещё 30-35 тысяч России пришлось снять с фронта и перебросить в Курскую область. Разве то, что столько российских военных больше не воюют в Украине на фоне огромных потерь РФ, не является успехом Курской операции?
- В-пятых, россияне рисовали "красные линии" и говорили о них официально по всем своим пропагандистским каналам. Так, в частности, они отмечали, что, упаси Бог, какие-то войска ступят на территорию Российской Федерации – у России есть ядерное оружие, поэтому ответ будет страшным. Но украинская армия зашла на территорию Курской области Российской Федерации, и никакие угрозы о страшных последствиях пересечения "красных линий" не сработали. Более того, оказалось, что Россия даже не способна выдавить со своей территории наши войска. Путин приказал убрать из Курской области украинские войска, но мы посмотрим, удастся ли это россиянам. Я думаю, что не удастся.
- В-шестых, наши зарубежные партнёры, увидев способность ВСУ осуществлять удачные и неожиданные наступательные операции на территории врага, начали пересматривать свое отношение к предоставлению нам разрешений на использование западного оружия и предоставление нам дополнительного вооружения и тому подобное. То есть отношение западных партнёров меняется к лучшему.
- В-седьмых, Курская операция очень положительно повлияла на боевой дух наших военнослужащих. Это я знаю наверняка, потому что общаюсь со своими побратимами. Войскам это придаёт вдохновения бить врага на линии фронта. Да и гражданскому населению немножко легче переживать войну с положительными новостями, даже тогда, когда Украину обстреливают, когда Россия свирепствует, и многие устали.
Вава: Поделитесь вашим видением того, куда и на сколько ВСУ ещё могут продвинуться в Курской области? Реально ли дойти до Курчатова и взять под контроль Курскую АЭС на данном этапе?
Алексей Гетьман: Я считаю, что мы должны расширять этот плацдарм не вглубь российской территории. Хотя до Курской АЭС дойти нужно, чтобы у нас был аргумент по освобождению нашей Запорожской АЭС. Я думаю, что мы должны двигаться вдоль границы, то есть расширять плацдарм вширь, чтобы создавать "санитарную зону", о которой говорил непонятно живой или умерший министр иностранных дел "эрэфии" Лавров (какой-то Лавров Шрёдингера!). Вот мы и создаём "санитарную зону", но не на украинской территории, а на территории Российской Федерации.
Россию ещё могут ждать неожиданности. Например, я предполагаю удар в тыл вражеской армии, различные рейды. Наши следующие действия на Курщине или вообще в этой войне должны быть неожиданными. Например, наша Харьковская операция год назад стала неожиданностью для россиян. Тогда даже наши западные партнёры, в частности, генералитет стран НАТО, отмечали, что в современных войнах очень трудно сделать что-то неожиданно, потому что есть спутники и разведки, поэтому все всё видят, любые передвижения фиксируются. Поэтому крайне важно грамотно дезинформировать врага, чтобы он видел то, что видит, но не верил собственным глазам.
Курской операцией мы снова смогли удивить врага. И следующие наши действия, я уверен, тоже будут неожиданностью для России. И это может быть где угодно. Мы сейчас сосредоточены на Курщине, но эти сюрпризы могут быть где угодно: в Крыму, в Покровске – где угодно. Мы не знаем – где именно.
И очень хорошо, что в нашем Генштабе и Ставке верховного главнокомандующего такой информацией владеет очень ограниченный круг людей, и из этого круга утечки информации явно нет. Если бы она была, для россиян бы эта операция не стала неожиданностью. Можно не сомневаться в том, что новые неожиданности для врага готовятся и будут.
Главред: Курчатов и Курская АЭС – это достижимая цель для ВСУ?
Алексей Гетьман: Вполне достижимая. Уже приезжали представители МАГАТЭ и предостерегали, что нельзя воевать вблизи атомных электростанций (тут, конечно, хочется сказать – да что вы говорите, да неужели!). Да мы и не будем вести боевые действия вблизи Курской АЭС, разве что где-то вокруг будем занимать территории, можем подойти вплотную.
Хочу всех успокоить: разрушить АЭС, их энергоблоки, построенные ещё во времена Холодной войны, можно только мощным ударом с воздуха. Даже те ракеты, которые у нас есть от наших западных партнеров, не способны разрушить реактор – нужен взрыв изнутри. АЭС очень мощно защищены, поэтому ожидать какой-то катастрофы от удара БПЛА – это смешно. Это то же самое, что стрелять из пистолета по танку и надеяться, что танк можно этим разбить. Это просто невозможно.
Можем ли мы подойти к этой АЭС? Можем. Но, если россияне этого ожидают и готовятся к этому, то, скорее всего, мы этого делать не будем. Имея меньшее количество людей и техники, мы должны давать асимметричные ответы. И Курская операция была асимметричным ударом с нашей стороны. Армия, которая не имеет численного преимущества в силах и средствах, должна прибегать только к асимметричным действиям. Тогда можно меньшими силами победить врага. Вспомните, как Гай Юлий Цезарь захватывал Египет двумя легионами, а это в десятки раз меньше, чем была армия египтян. Ему удалось это за счёт дезинформации, неожиданности и удачных тактических действий. Это были асимметричные действия.
Возможно, наше военное руководство, наш генералитет не такой профессиональный, как Юлий Цезарь, но, думаю, что похожи на него по сообразительности.
Смотрите видео чата с Алексеем Гетьманом, в котором он спрогнозировал перспективы Курской операции и сроки окончания войны:
Kukaa: Почему местные жители Курской области как-то равнодушно встретили появление украинских войск? Почему там не возникло никакого ополчения или теробороны? Может, они так спокойно, без боя, и Курчатов отдадут?
Алексей Гетьман: Отдадут. Мы меряем по себе, а когда так делаешь, можно ошибиться. Россияне другие, не такие, как мы. Вся наша страна поднялась на защиту Родины, когда началось российское вторжение. А россияне начинают изучать слово "паляница" и привыкать к жёлто-синим флагам.
Много лет в России культивировалась рабская психология. Об этом в своё время говорил ещё Булат Окуджава, который сказал, что россияне – профессиональные рабы.
Поэтому россиянам безразлично, кто ими будет руководить. Как они в восторге от российской власти, им нужен царь и господин, так они будут любить и нашу власть. Будут любить не триколор, а жёлто-синий флаг. В них много лет культивировалась философия раба.
Как их превратить в тех, кто мечтает не о миске с едой, а о свободе и праве выбирать? Это сложный процесс. Но я не думаю, что мы должны заниматься этим. Их там 140 миллионов, пусть они сами разбираются. Наша же задача – сделать так, чтобы они больше не имели возможности совершать агрессию не только в отношении Украины, но и в отношении Северного Кавказа, и в отношении других. Мы должны не дать России кого-то или что-то захватывать. Пусть лучше россияне с Китаем разбираются. У них много проблем возникает, в частности, о договоре 1853 года, когда большая часть китайской территории отошла России. В Китае активно сейчас поднимаются эти вопросы. Поэтому россиянам будет чем заниматься. А нам своё делать.
Главред: Складывается впечатление, что, если бы Украина поставила себе цель создать Курскую народную республику, с проведением референдума там проблем бы не возникло.
Алексей Гетьман: Не возникло бы. Они действительно проголосовали бы. Даже с международными наблюдателями.
Тут другой вопрос – а зачем они нам нужны. Да, из Украины выехало много людей, но после войны многие из них вернутся, хотя нам всё равно будет не хватать тех, кто будет восстанавливать страну. Впрочем, появятся определённые финансовые возможности, когда Россия начнёт нам платить репарации, когда здесь появятся инвесторы. Тогда и финансовые условия работы по развитию страны будут довольно неплохими. Думаю, не мы будем ездить на заработки в Польшу, а поляки к нам. Зайдут мощные компании, с серьёзными финансовыми возможностями, поэтому будут рабочие места с неплохой зарплатой. Когда распадался СССР, к нам приезжали поляки, румыны и другие, то есть они сюда ездили заработать, а не мы туда. Думаю, это вернётся.
Nik: Не исчерпала ли ещё себя Курская операция ВСУ, по вашему мнению? И при каких обстоятельствах нашим войскам лучше будет уйти оттуда?
Алексей Гетьман: При обстоятельствах, когда россияне сосредоточат там большое количество своих сил, когда сложится опасная для нас ситуация, когда нам будут грозить большие потери. Учитывая то, как наше военно-политическое руководство планирует боевые действия, все эти опасности оно видит. Если складывается ситуация, которая будет угрожать нам большими потерями, будет принято решение отходить. Но необязательно на границу между странами. Когда военные планируют свои операции, они отталкиваются от рельефа местности, а не от границы. Границу между странами ещё можно увидеть, потому что она оборудована, где-то что-то перекопано, а вот между областями – точно нет. Покажите мне в поле, где проходит граница Донецкой области. Военные на это не обращают внимания, они ориентируются на господствующие высоты, удобные места и тому подобное.
Поэтому если нам придётся отходить с Курщины, этот отход будет не за границу, а на удобные позиции. А удобные позиции могут быть и на украинской, и на российской территории. Если на территории Курщины будут места, где мы сможем строить фортификации, держать мощную оборону, то зачем отходить дальше? Россияне же все равно будут лезть, война же не закончится. А иметь наш контингент на российской территории и распространять его там – это существенный фактор. Это большое политическое влияние на наших партнеров.
В этом году я был в командировке в Литве и Польше, общался с военными – они не дают нам оружие, потому что считают, что так они нам помогают. Их логика такова: если они дадут Украине дальнобойное оружие и разрешение бить им по России, Украина нанесёт удары по крайне критическим для России объектам, это вызовет ярость у Путина и российского военного руководства, и россияне усилят удары по украинской территории, захватят больше земель, разрушат больше городов, погибнет больше украинцев. Так вот для того, чтобы не произошла эта эскалация, чтобы россияне не разозлились, Запад, мол, оказывает Украине услугу и не даёт много оружия, чтобы сохранить украинские территории и жизни украинцев. Я отвечал, что так думать – это большая ошибка. Потому что России нечем идти на эскалацию. Мнение Запада о том, что он контролирует хаос и не допускает эскалацию, является ошибочным. В конце концов, это приводит к большим проблемам.
Сейчас украинские войска на российской территории, контролируют её часть. А Россия рисовала не красные, а бордовые линии, что это сразу будет капец и ядерный пепел. Но ничего не произошло и не происходит.
Это в очередной раз доказывает Западу, что россияне много запугивают, но сделать что-то на самом деле, более того усилить эскалацию, не могут. Они бы усилили эскалацию охотно, но нечем. Они бросили в бой всё, что у них было. Они на карту поставили всё. Поэтому сейчас они и начинают говорить о необходимости переговоров. Но переговоры России нужны для того, чтобы восстановить её военный потенциал. Ведь она исчерпала почти всё, что было, но ничего из того, что планировала, не достигла. Украинское руководство сказало, что переговоров с РФ в ближайшее время не будет, разве что определённые консультации, например, по обмену пленными. А на официальном уровне руководство страны будет говорить с Москвой, когда российские войска выйдут с нашей территории.
Smithy: Как так случилось, что "великая" и "могучая" Россия имеет настолько дырявую границу и не смогла остановить продвижение ВСУ по Курщине? Почему не забирала для этого войска с украинских фронтов, а пыталась отделаться срочниками?
Алексей Гетьман: С фронтов россияне бросили всё, что возможно. Им не хватает сил, чтобы достичь тех успехов, которые они планировали. Снимать войска с фронта для них было недопустимо, но пришлось.
А почему в России не останавливали наши войска территориальной обороной и так далее? Потому что на России не всё так хорошо, как она рассказывает. Россияне создали ранее на Белгородщине и Курщине "тероборону" (попытались собезьянничать то, что делали мы), раздали людям униформу, системы защиты, но не дали главного – оружия. Там решили, что оружие пока давать не надо, потому что нет уверенности, что это оружие будет использовано против ВСУ, что эти люди не превратятся в банду, и что в России не начнётся пугачёвщина.
Главред: Наверное, есть основания так думать – если вспомнить мятеж Пригожина, и сколько людей его поддержали.
Алексей Гетьма: Российские власти этого и боятся. Руководитель ЧВК Паладин Георгий Закревский недавно призвал вступать в их "союз", идти на Москву и снимать Путина, потому что, по его словам, "беда не рядом с Россией, а уже в ней". И он обещает не останавливаться, как Пригожин, а свергнуть Путина. Он ультрапатриотичен, у него несколько лживые лозунги, но такие настроения в РФ есть. Вспомните, как встречали Пригожина, когда он двигался на Москву – с чаем и печеньем, достаточно дружелюбно. Люди не были враждебно настроены по отношению к вагнеровцам.
Для руководства России всё это очень опасно. В РФ должен быть царь, как бы он ни назывался: президент, генсек и так далее. И россияне хотят, чтобы он был сильным, чтобы давал им ощущение величия. Поэтому они могут простить даже утраченные ими свободы. Но когда царь становится слабым, его быстро сбрасывают.
Под Путиным очень шатается трон, потому что россияне видят, что часть России контролирует армия другой страны. Поход Пригожина на Москву остановился только потому, что вагнеровцы сами остановились, а не их остановили. Россияне всё это прекрасно видят.
В России не будет революций, там будет разве что бунт, "бессмысленный и беспощадный". Тем более, если раздать людям оружие. Это не Киев, где люди станут на баррикады – в первую очередь они начнут грабить магазины.
Vadym: В своих предыдущих интервью несколько месяцев назад вы говорили о том, что Украина перехватит инициативу на поле боя в сентябре-октябре, что осенью возможно наше наступление. Как теперь, после начала Курской операции, меняются ваши прогнозы относительно ключевых событий на фронте в ближайшие полгода-год?
Алексей Гетьман: Можно сказать, что я даже не ошибся. По всей линии фронта невозможно перехватить инициативу, да и у россиян сейчас нет инициативы на всех участках фронта – только в определённых местах, в частности, на Покровском направлении. Мы перехватили инициативу на новом направлении – Курском.
Ни одна армия мира технологически не может атаковать и наступать постоянно или год-два непрерывно. Россияне понимают, что после того, как они прекратят активные наступательные действия, мы будем осуществлять контрудары в ответ. Поэтому на захваченных территориях они сразу будут строить фортификации у себя за спиной, потому что ожидают наших контрударов. Мы перехватим тактическую инициативу, мы это сможем сделать. И мои слова подтверждаются действиями россиян – их инженерные войска уже строят фортификации позади российских войск, которые сейчас осуществляют штурмовые действия.
Если анализировать возможности россиян, то их ресурсы должны исчерпаться до конца сентября-начала октября. Уже есть некоторые признаки того, что они истощаются. Активные наступательные действия россиян не будут уменьшаться постепенно, а просто прекратятся в какой-то момент. Признаки уже есть: в некоторых местах, даже на Покровском направлении, мы наносим контрудары и отвоёвываем те позиции, которые потеряли, возможно, это продвижение на метры, но всё равно. Кроме того, россияне начали сужать участки фронта, где они осуществляют массированные наступательные действия, потому что наступать нечем.
Наталья, Днепр: The Times пишет, что Россия может захватить всю Донецкую область и весной 2025 года будет угрожать уже Днепропетровщине. Насколько это вероятно, по-вашему?
Алексей Гетьман: Пусть пишут, это прогноз, который не базируется ни на чём.
Часто пишут, что "за Покровском откроются двери в Днепр". Какие двери откроются? Какая разница между тем, что мы ведём боевые действия на востоке от Покровска и что, возможно, будем вести боевые действия на запад от Покровска? Если вдруг придется оставить Покровск, до Днепра ещё сотня километров. Но за Покровском точно так же будут продолжаться боевые действия.
Какие там двери могут появиться? Перед Покровском россияне продвигаются на один километр за два дня, раньше – за три-четыре дня. Сейчас опять медленнее продвигаются. То есть на 200-300 метров в день. Что изменится, если им удастся пройти Покровск? Разве там другие войска их будут сдерживать? Разве там другие поля? Разве там что-то удобное для россиян есть? Поэтому о каких дверях может идти речь, что это за бред!
George: Насколько вероятно, что Путин решится на проведение мобилизации в России в этом году, и что это ему даст?
Алексей Гетьман: Может решиться сразу после местных выборов в РФ. До выборов никаких мобилизационных движений никто бы не делал, потому что это могло бы плохо повлиять даже на сфальсифицированную поддержку правящей партии. Ведь россияне видят, что не достигнуты цели, которые ставились – выход на границы Донецкой, Луганской, Запорожской и Херсонской областей. Эти цели не будут достигнуты и до 1 октября, как приказывал Путин. Начнутся определённые движения в генералитете, они уже начались, ведь чистки происходят.
Мобилизация, скорее всего, будет, но будет проводиться скрыто, как-то по-хитрому. Вот войну там назвали "специальной военной операцией", хотя очевидно, что это вторжение и агрессия, так и здесь будет "специальная военная мобилизация".
Главред: Каким будет качество новых мобилизованных? Правда ли, что оно будет намного хуже, чем в первую волну?
Алексей Гетьман: Конечно. Сейчас в России преимущественно рекрутинговая мобилизация, то есть люди подписывают контракт. Конечно, не все они хорошо знают военное дело, но хоть что-то. Новые мобилизованные сначала, безусловно, будут плохо обученными. Хотя сейчас в России пытаются хоть немножко обучать людей, чтобы минимизировать потери. Ведь если посылать на войну необученных, потери возрастут – так даже в России людей не хватит.
Сначала эти люди будут плохими солдатами, но потом, к сожалению, научатся.
Fargo: Какие последствия для путинского режима и России будет иметь операция ВСУ на Курщине? Какие разрушительные процессы в России она способна запустить?
Алексей Гетьман: Если мы не выведем войска из Курской области до 1 октября, а, наоборот, распространим там наш контингент, то – существенные. Путин, конечно, несокрушимый и великий, но там есть и другие. Вспомните, как в России убивали царей или осуществляли дворцовые перевороты. Вспомните Хрущёва, который имел всю полноту власти и мог делать в тогдашнем Советском Союзе всё что угодно. Но всё равно его свергли. Так было и с Горбачёвым.
Поэтому нечто подобное может произойти и с Путиным. В частности, когда Путин поедет в Крым. По крайней мере так было с Хрущёвым и Горбачёвым. Поэтому Путину не стоит ездить в Крым. Хотя он туда и не ездит, вероятно, что-то чувствует.
Петр К.: Курская операция стала шоком и неожиданностью что для врага, что для украинцев, что для Запада. Какие ещё неприятные сюрпризы могут готовить ВСУ России?
Алексей Гетьман: Уверен в этом. Люди, имеющие отношение к военным тайнам, не могут сказать вслух, что готовится то и то, потому что исчезнет эффект неожиданности. Но с чисто человеческой точки зрения, очень трудно удержаться. Послушайте Буданова, Умерова, Малюка и Зеленского – по глазам видно, по невербальным признакам, что что-то готовится, причём что-то очень интересное. Они едва сдерживаются, чтобы не сказать, что именно. Они не имеют права говорить.
Поэтому я не просто надеюсь, а уверен, что что-то готовится, и это будет очень неожиданно и для России, и для нас. И это очень хорошо, что мы с вами не знаем, что именно готовится. Ведь россияне говорят, что 60% разведданных они черпают из наших открытых источников.
Edik: Вступит ли, по-вашему, Беларусь в войну, зачем стягивает войска к границе? В какую игру играет Лукашенко, потому что порой кажется, что он и Путина водит за нос и может предать?
Алексей Гетьман: Нет. Пока Путин на троне, Лукашенко его предавать не будет.
Думаю, что Лукашенко не вступит в войну, потому что его предупредило наше военно-политическое руководство, что если он это попытается сделать, то все объекты на территории Беларуси станут нашими законными целями. Согласно 51 ст. Устава ООН, мы имеем право атаковать военные объекты на территории агрессора. И это не будет нарушением международного законодательства.
Пока что нет проявлений агрессии со стороны Беларуси, поэтому наши удары по её территории, по военным и промышленным объектам будут расцениваться как агрессия с нашей стороны. А если это произойдёт, все цели станут законными. Лукашенко понимает: если 150 украинских БПЛА полетит на Беларусь, как полетело на Россию, то капец всему белорусскому военно-промышленному комплексу, в том числе и армии.
Но Лукашенко подрядился помогать Путину в начале войны, потому что хотел быть вместе с победителем, рассказывал, как на Беларусь готовилось нападение с четырех направлений, как они будут мыть сапоги в Ла-Манше. Он хотел показать, что он – самый большой друг Путина и самый лояльный к нему человек. Он был уверен, что им удастся быстро достичь цели в боевых действиях против Украины.
Но – не сложилось. Но Лукашенко уже соскочить не может. Мы помним, как Лукашенко стало плохо на праздновании 9 мая – думаю, ему что-то дали и сказали, что в следующий раз будет уже смертельная доза. Так что он понимает угрозу.
Поэтому Лукашенко действует так не потому, что хочет выслужиться, а потому что просто хочет сохранить жизнь.
Если Лукашенко включит заднюю, Путин его убьёт. Если он начнёт боевые действия против нашей страны, его убьём мы. То есть для Лукашенко цугцванг. Поэтому пока может, он бегает между капелек – то подтягивает войска к границе, то отводит их.
Думаю, что очень долго Лукашенко не сможет продержаться в этом состоянии. После нашей победы он тоже будет нести уголовную ответственность за содеянное.
Сергей: Удары американскими дальнобойными ракетами вглубь территории России – как думаете, США решатся, снимут ограничения? Если это разрешение и ракеты будут, как это повлияет на ход войны?
Алексей Гетьман: Это будет иметь очень существенное влияние. Мы должны уничтожать те военные объекты, с которых атакуют нашу страну. Мы должны уничтожать не последствия (последствия – это ракета, которая уже летит в цель в нашей стране), а аэродромы и пусковые установки. А главное – это заводы, на которых Россия всё это производит. Нам нужно бить по промышленным предприятиям РФ, которые производят ракеты и другое оружие, используемое против нас.
Надеюсь, вскоре наши партнёры дадут разрешение использовать западное оружие. Конечно, по всем объектам мы ударить не сможем, но мы сможем усложнить производство тех же ракет и боеприпасов. Ведь нет завода, который производит ракеты, а есть заводы, где собираются ракеты. Где-то производятся крылья, где-то – корпуса, где-то – двигатели, где-то – часть боеголовки, где-то – взрывчатка и так далее. То есть всё это поступает из родных мест к месту, где собирается ракета. Поэтому мы должны бить по контрагентам, туда, куда можем достать. Если разрушить хотя бы одну из верёвочек этой цепочки, например, место, где производят часть головки самонаведения, то, значит, ракету невозможно будет произвести. Без одной детали ракета не полетит, или полетит просто как петарда.
Хочу здесь привести пример двух стран – Израиля и Польши. Так и нам надо вести себя на международном уровне, как они. Нам нужно этот опыт взять на вооружение.
Когда у Израиля спросили, есть ли у него ядерное оружие, он сказал: нет, но если будет нужно, мы используем. Очень просто.
А с поляками другая история. Как известно, когда одна страна передаёт другой оружие, которое она производит, она должна предоставить своё разрешение, чтобы вторая страна передала это оружие третьей. То есть Германия производит танки, передаёт Польше, и если Польша хочет передать танки другой стране, должно быть разрешение немцев. Германия колебалась и не давала разрешение на передачу Leopard, которые уже были в Польше и использовались польской армией, Украине. Что сделали поляки – они сказали: вы знаете, мы больше не будем ждать, пока вы там что-то согласуете, если хотите подавайте на нас в суд, но мы передадим танки Украине, потому что она воюет, а ваше разрешение нас очень волнует, мы очень обеспокоены, но танки всё равно передадим.
Мне кажется, если в ближайшее время не будет разрешения, нельзя ждать, чтобы снова прилетело по Полтаве или Львову. Значит, нужно использовать это оружие без разрешения. Мы не имеем право действовать иначе. Это не наши прихоти. Мы не можем ждать нового удара, который убьёт десятки наших людей. Значит, надо разрушать причину этих ударов. Не даёте разрешение? Что ж, будем бить без разрешения. Мы очень обеспокоены, очень взволнованы, но ждать не можем, когда убивают наших людей, а вы решаете какие-то технологические вопросы. Нам тогда становится не очень интересно ждать.
Нам следует помнить, что на сегодняшний день украинская армия – самая сильная в Европе. Нет в Европе армии, способной нам противодействовать. Кроме пока что армии России. Все остальные армии – британская, французская, польская – нет. По мощности немецкая армия - это треть нашей армии. И это еще не учитывая наш боевой опыт... Нет, я не призываю выдвигать условия и говорить с позиции силы, но с позиции самоуважения говорить надо.
Елена, Киев: Есть ли хотя бы малейшая вероятность, что война закончится в 2025 году? При каких условиях это возможно?
Алексей Гетьман: Есть немало прогнозов о том, что решающие боевые действия будут весной 2025 года. Надеюсь, что мы будем готовы к этому благодаря нашим партнёрам, и мы сможем одержать победу в этих боях. По большому счёту, война тогда и закончится. Конечно, ещё какие-то локальные столкновения могут продолжаться. Но все ожидают боя, настоящего и мощного, весной следующего года. Даст Бог, победим. И тогда можно будет ожидать, что война закончится в 2025 году.
Если это большое столкновение не произойдёт, а будут происходить локальные бои на тактическом уровне, война может длиться ещё не один год, к сожалению.
Главред: То есть это как было на Донбассе у нас?
Алексей Гетьман: Это как было на Донбассе, во время АТО. Но даже если Россия выведет свои войска из Украины, ракеты она вряд ли прекратит по нам запускать. А тогда нельзя будет говорить, что война закончилась.
Нужно заканчивать Россию в том виде, в котором она существует. Никто не собирается её захватывать, но следует сделать так, чтобы у очень опасной для всего мира страны, да ещё и с ядерным оружием, не было возможности совершать агрессию. Что бы Россия ни пообещала, верить этому нельзя. Поэтому нужно, чтобы у РФ исчезло не желание, а возможности действовать агрессивно. А для этого нужно разбить российскую армию.
Кто такой Алексей Гетьман
Алексей Гетьман – майор запаса Вооруженных сил Украины. Проходил службу в батальоне имени генерала Кульчицкого. Ветеран российско-украинской войны. Выступает как военный эксперт и аналитик в ряде ведущих СМИ.
Наши стандарты: Редакционная политика сайта Главред
Читать Главред в Telegram
Главред на YouTube
