Почему Лукашенко не уходит

В правителе подданные должны узнавать самих себя, говорил великий герцог в романе Томаса Манна "Королевское высочество". Когда-то в Александре Лукашенко среднестатистический белорус, возможно, отчасти узнавал самого себя. Но за четверть века образ белоруса изменился, как и социальная структура белорусского общества.

Абстрактный "человек труда" уже не тот, и стимулы для его работы уже не вполне советские: именно поэтому – совершенно неожиданно для Лукашенко – против него восстал даже рабочий класс. Недаром именно этот элемент в нынешнем кризисе белорусский диктатор назвал "ударом в спину".

Минск и Болотная

Рабочий завода колесных тягачей по имени Андрей, невысокий суховатый мужчина лет пятидесяти, с которым Лукашенко вступил в словесную дуэль и проиграл ее, высказал простую истину: от вечного президента устали.

В этом смысле российский президент смотрится в белорусские события, как в зеркало. Мотив усталости от Владимира Путина хорошо просматривается в хабаровском протесте. В ближайшие годы этот мотив рискует стать основной эмоциональной причиной для протестов любого сорта, которые немедленно политизируются, даже если речь идет о локальной технической, строительной, экологической проблеме.

Больше того, эта усталость наиболее очевидным образом проявилась в 2011–2012 годах во время протестов на Болотной площади. Тогда Путин выдержал паузу, дождался ослабления протеста, потом жестоко его подавил и стал строить российский авторитаризм уже не гибридного, а цельного типа.

Читайте такжеПиррова победа Лукашенко: что будет с Беларусью, если батька останетсяСледуя то ли рациональному расчету, то ли неординарной политической интуиции, то ли грандиозной воли к власти, Лукашенко, как и Путин, не пошел ни на какие переговоры с оппозицией, которую точнее все-таки называть гражданским обществом.

Еще несколько дней назад он казался загнанным в угол, теряющим ориентиры и власть автократом. Сейчас это гораздо более уверенный в себе диктатор, борющийся за сохранение собственной власти. Пускай в будущем удержаться будет все труднее, но из этого эпизода войны с гражданским обществом он яростно стремится выйти победителем.

Другим наука

Лукашенко не собирается проводить остаток жизни за сбором картошки в загородной резиденции для отставного батьки нации с гарантиями пенсионной безопасности. Он хочет править и давить всех, кто покушается на его монопольное диктаторское право: 26 лет для него – не срок.

Хотя, упустив возможность мягко даже не сдать власть, а поделиться ею на определенных условиях, он теперь имеет хорошие шансы на то, чтобы оказаться на другой государственной даче – в вынужденном изгнании на Рублево-Успенском шоссе, традиционном месте проживания свергнутых политиков из бывших республик СССР. Если, конечно, его туда еще пустят – как бы не пришлось обращаться к китайским товарищам.

Читайте такжеПротесты в Беларуси закончатся гигантским разрушительным взрывомПеред Лукашенко стояла классическая дилемма автократа: избежать революции, пойдя на уступки и введя элементы нефальсифицированной демократии, или, несмотря на растущую цену сохранения власти, прибегнуть к дорогостоящим репрессиям с дорогостоящими последствиями.

Он выбрал второй путь, сильно осложнив себе жизнь. Играть с Западом после того, что он сделал за несколько дней с собственными людьми, Лукашенко не сможет. Плюс к этому он обеспечивает себе абсолютную зависимость от Путина в экономическом и политическом смыслах.

Если Лукашенко подавит протест и расположится с дискомфортом на штыках, он рискует проиграть – и потерять сразу все, включая, возможно, и свободу – в последующих эпизодах неизбежного противостояния с проснувшимся белорусским гражданским обществом. Оно теперь засыпать не собирается.

Пример Лукашенко – другим наука. Его неуступчивость – хороший технологический урок диктаторам и ответ на вопрос, как в краткосрочной перспективе удержать власть. Но плохой урок в смысле сохранения личной безопасности и спокойной встречи старости в средне- и долгосрочной перспективе. Вряд ли Лукашенко кто-то ознакомил с выступлением английского премьер-министра графа Грея в парламенте в 1831 году: "Принцип моей реформы – предотвратить необходимость революции… реформировать для того, чтобы сохранять, а не свергать".

Андрей Колесников, руководитель программы "Российская внутренняя политика и политические институты" Московского Центра Карнеги

Наши стандарты: Редакционная политика сайта Главред