3 февраля США объявили о предоставлении Украине нового пакета военной помощи общей стоимостью 2,2 миллиарда долларов. В него, помимо прочего, впервые вошли дальнобойные боеприпасы GLSDB с дальностью пуска 150 километров.
Примечательно, что такая помощь шокировала россиян. В частности, заместитель секретаря Совета безопасности страны-агрессора Дмитрий Медведев заявил, что россияне дадут "быстрый, жесткий и убедительный ответ" Украине в случае ударов ВСУ по ним, и угрожал "применением всех видов оружия".
В интервью Главреду военный эксперт, полковник запаса ВСУ Сергей Грабский рассказал о том, сможет ли Украина наносить удары по территории России, как новые боеприпасы помогут в деоккупации Крыма, почему для получения бомб может понадобиться несколько месяцев и как новые боеприпасы ускорят завершение войны.
Несмотря на то, что разговоры о предоставлении Украине самолетов еще продолжаются, насколько такие ракеты нам пригодятся?
Такие ракеты нам крайне нужны. Когда мы говорим о системах противовоздушной обороны в целом, то надо понимать, что эти системы разрабатывались против определенных типов воздушных целей. Антивирус работает против вирусов, которые ему известны, и беспомощен против тех, которые ему незнакомы. Примерно так же выглядит ситуация и здесь – противовоздушная система обороны может эффективно противодействовать самолетам, вертолетам, определенным типам ракет. В данном случае мы имеем комбинацию, которая еще недостаточно известна имеющимся средствам ПВО РФ. То есть это, во-первых, повышает эффективность этих боеприпасов. Во-вторых, это высокоточное оружие, которое позволяет наносить удар с отклонением в 1 метр на большом расстоянии. У нас уже была ситуация, когда благодаря действиям ракет HIMARS простого типа, как мы их называем, противник был вынужден оттянуть основные силы своей логистической системы минимум на 100 километров от линии фронта. Оперативная логистика противника разворачивается именно на таком расстоянии, которое они считают безопасным, потому что там мы якобы не сможем наносить по ним удары. Поэтому после получения таких ракет (хотя их трудно назвать ракетами, это, скорее, специальные боеприпасы), таким образом мы заставляем противника пересматривать его концепции логистики.
Что это значит? В условиях отсутствия у противника развитой и гибкой системы логистики, это значительно усложняет процесс обеспечения. Оно растягивается во времени, в количестве перевезенных грузов. Если очень обобщенно, это касается и людей, и техники, и материальных средств. Таким образом, объективно мы используем концепцию асимметричной войны, когда противник, имея превосходство в живой силе и технике, не может его использовать, потому что на ту живую силу не имеет возможности подвезти достаточно горючего для танков, боеприпасов для артиллерии, минометов, систем залпового огня и даже стрелковых боеприпасов. Не говоря уже о питании, что тоже сказывается на боеспособности воинских подразделений.
Самолеты – это хорошо, но сегодня плотность войск оккупантов настолько велика, что у нас есть целые тома разведанных целей, по которым можно наносить удары. Эти цели отличаются по значимости, качеству и т.д. Поэтому, делая такую селекцию, мы более качественно можем отрабатывать эти вопросы. Ну и фактически это уже является одним из элементов наступательной операции.
А не могли бы Вы уточнить, о каких целях идет речь - если их много, что именно теоретически мы можем поражать?
Почему теоретически? Мы говорим о практичности целей.
Тем более.
Например, речь идет об оперативных базах и складах вооружения, боеприпасов и горючего. Потому что, сами понимаете, противник должен сосредотачивать достаточно большое количество этих ресурсов. Для понимания - на день боя в наступательной операции дивизии требуется примерно до 2 тысяч тонн горючего (а, может, и больше). Если они не будут иметь такого количества топлива за раз, то можете себе представить насколько эффективным будет их наступление. На день боя такому количеству войск, то есть на 15 тысяч человек, требуется примерно от 150 до 200 тонн боеприпасов. Если мы уничтожаем такое количество боеприпасов, то вполне понятно, что противник не может использовать это преимущество в личном составе для продолжения наступления. Это - самые простые примеры, поэтому мы можем говорить об уничтожении логистических баз, инфраструктурных элементов (узловые станции, критические объекты инфраструктуры), повреждения мостов и других объектов, а также о нанесении ударов по командным пунктам, местам сосредоточения личного состава.
Стоит вспомнить Макеевку – конечно, противник учится и не будет допускать такого скопления людей близко к линии боевого соприкосновения, но кто знает, как будет развиваться ситуация. И там они должны перемещать достаточно большое количество войск, поэтому уничтожение такого количества далеко от фронта имеет не только прямой военный эффект, но и сильно деморализует противника. Потому что он не может чувствовать себя в безопасности даже на расстоянии более 150 километров от линии фронта.
Именно исходя из этого, для нас это важно. Причем мы при этом сохраняем самое главное – человеческие ресурсы. Потому что сколько бы ни стоила ракета, она все равно дешевле одной человеческой жизни. Жизни нашего пилота, который может нецелесообразно пострадать во время нанесения таких ударов. Ведь пилотов можно использовать для более важных задач.
Повторюсь еще раз - то количество целей, которые есть у нас в списках, позволяет нам делать определенную селекцию ввиду того, что будет наиболее эффективным для поражения.
Несмотря на то, что Украина уже неоднократно говорила о необходимости ракет дальностью 300 километров и более (например, ATACMS), нам их пока не дают. Если говорить о дальнобойных ракетах, в чем причина отказа нам в их получении?
Такие ракеты потенциально могут быть носителями ядерного оружия. Именно это является определенной оговоркой, когда политики говорят об эскалации военного конфликта. К тому же расстояние в 300 километров – это уже территория Российской Федерации, а наши союзники до сих пор (хотя для меня это странно) пытаются дать Путину и руководству Кремля шанс опомниться и прекратить эту войну. Почему-то они лелеют эту надежду, не осознавая, с кем имеют дело.
Как я уже говорил в предыдущем блоке, нам есть чем заниматься и с чем работать на оперативную глубину линии фронта вместо того, чтобы распылять наши усилия на расстояние 300 километров. Если нам дают большое количество ракет, которые способны перекрыть весь оперативный боевой порядок российских войск (а это расстояние как раз до 150 километров), то стоит работать пока с этим. А отработав этот вопрос, мы, я уверен, перейдем к ракетам большей дальности – у меня нет сомнений, что они будут. Или возможно, мы получим старые добрые "Томагавки".
Кроме того, никто не запрещает Украине разрабатывать свое собственное оружие. Такой вызов должен побудить нас шевелить своими мозгами и разрабатывать собственные образцы вооружения. Все в наших руках – мы должны быть хозяевами своей судьбы, а не ожидать, что нам что-то когда-то дадут, исходя из политической конъюнктуры. Мы должны быть более агрессивными (в хорошем смысле) в этом вопросе.
Хотела бы уточнить. Насколько я поняла из ваших слов, этими ракетами мы можем поражать объекты, которые имеют значение для российских войск на украинской территории. То есть фактически ими мы можем достать и до Крыма, и до Крымского моста?
До Крымского моста мы сможем достать в случае выполнения промежуточной задачи наступательной операции и выйдем на побережье Азовского моря. Я сам был немного удивлен ударом по нему и всем говорил, что исходя из тех нормативов, которые изучал, он должен был быть полностью восстановлен в течение месяца, но россияне до сих пор не могут справиться, и сохраняется режим ограниченной пропускной способности. Поэтому имея такую ситуацию и досадные для россиян факты, я бы не зацикливался на Крымском мосту, помня, что россияне в течение лет оккупации создали на крымской земле много военных объектов, которые были бы для нас очень интересны и находились в зоне поражения этих или других ракет, которые будут у нас на вооружении.
Надо также понимать, что нам не надо географически перекрывать весь Крым – есть объекты, по которым надо попасть. Мы знаем расположение этих объектов, и все. Потому что мы не ставим перед собой задачу уничтожения Крыма как объекта (ведь мы очень любим Крым, и нам в нем жить). Поэтому Крым, а точнее военные объекты на территории Крыма, будут находиться под постоянным огневым воздействием ударных средств сил обороны Украины.
То есть фактически нам эти ракеты дают для начала операции по освобождению Крыма, я правильно понимаю? Или до этого еще рано?
Это - абсолютно реальные показатели. Если коротко - да. Безусловно, это оружие нам дают для начала операции, как одного из ее элементов. Но стоит понимать, что это не значит, что после получения ракет дальностью 150 км мы освободим Крым завтра. Это - один из элементов, видов вооружения, которое нам передают для того, чтобы мы освобождали Крым.
Кстати, была информация от Bloomberg относительно того, что эти ракеты Украина может получить минимум через 9 месяцев. Не могли бы вы разъяснить, почему именно такой срок? Потому что они нам и раньше могли бы пригодиться...
Можно спорить о месяце-двух, но ситуацию надо понимать принципиально. Во-первых, эти ракеты закупаются за деньги налогоплательщиков. Должен быть подписан контракт. Перед тем, как и во всем цивилизованном мире, этот контракт должен пройти все бюрократические процедуры, которые являются обязательными в случае использования бюджетных средств. Во-вторых, я всегда привожу пример о том, что Байден собрал представителей ВПК США в марте и поставил им задачи по развертыванию военно-промышленных мощностей. А первая усовершенствованная модернизированная система M270 поступила на обеспечение вооруженных сил США только в июле.
Повторю то, что говорил много раз – мир к такой войне не готовился. В мире просто не существует такого количества вооружения и боевой техники, которая нужна нам еще "на вчера". Мощности американского ВПК к лету позволяли производить до 9000 ракет HIMARS в год. А мы можем использовать до 4000 в месяц. Поэтому просто нет возможности оперативно пополнять такие ресурсы. Та же ситуация и с этими специфическими боеприпасами, потому что мир не готовился к этой войне. И поэтому надо пройти весь цикл для того, чтобы они пошли на поток и поступили на обеспечение украинских сил обороны.
И так буквально с любой номенклатурой вооружения – это касается и танков, и артиллерии, и боеприпасов. Вы же видите, что сейчас боеприпасы для артиллерии собирают всем миром. Потому что одна отдельная страна не может истощить себя, отдавая все имеющееся вооружение и боевую технику на нужды Украины, это недопустимо. Существуют еще и другие задачи. Поэтому сейчас мы с вами стоим в начале процесса наращивания потенциала ВПК цивилизованного мира, который нам помогает. Мы и без того практически все это время воевали теми запасами советского вооружения, которое нам передавалось. Поэтому я не могу согласиться, что нам никто не давал танков – нам их давали постоянно. Речь идет о десятках таких танков – если не ошибаюсь, счет идет на четыре сотни. Да, это советские образцы, но и они работают на нашу оборону. Конечно, хотелось бы получить танки еще вчера, но реалии мира говорят: если их не существует в природе, их надо создать. А не это нужны время и деньги.
Хотела бы вернуться к вопросу, который раньше вам задавала. Вы сказали, что мы не должны зависеть от кого-то и должны производить оружие сами. Несмотря на то, что у нас в перспективе появятся дальнобойные ракеты, не могли бы вы разъяснить два момента: на какое расстояние Россия может отодвинуть свои войска, и когда Украина сможет наносить удары по военным объектам на российской территории?
С вашего разрешения начну с последнего вопроса. Если речь идет об использовании национальных средств вооружения и боевой техники, никто не имеет права указывать Украине по каким объектам и на какое расстояние можно наносить удары. Никто нам не указал, и, если я не ошибаюсь, мир даже не сделал ни одного замечания, когда Украина поразила своими силами и средствами объект в Энгельсе. Поэтому спорить о том, дадут ли нам такую возможность, не стоит. Конечно, мы не будем никого спрашивать и будем делать свое дело теми силами и средствами, которые разработаны в Украине и созданы именно для таких задач.
Что касается реакции Российской Федерации, то здесь сказать очень трудно. Это зависит еще и от количества боеприпасов, которые нам передадут. Если на первом этапе их будет немного, то конечно, что РФ сначала и не будет реагировать на это. Я не могу вам сказать, какие факторы надо учесть для того, чтобы понять, действительно ли нам нужны те ракеты. Это надо изучать – нам дают тестовую группу этих ракет (в количестве 24 штуки в начале) для того, чтобы мы выяснили, действительно ли они нам пригодятся. И таким образом мы потом уже сможем говорить о каких-то существенных оперативных изменениях для РФ - будет ли она отводить войска, куда именно, как их будут применять, в каком количестве и на каких направлениях и тому подобное. Но все это - материальные объекты. Как говорил один из персонажей фильма "Обыкновенное чудо": "Что человек создал, то он может разрушить". Поэтому посмотрим, как все будет.
Если Украина в перспективе получит такие ракеты (и это будет значительное количество), как это повлияет на перспективы завершения войны? Как скоро мы можем вообще на это рассчитывать при таких условиях?
Как я неоднократно говорил, не существует единого оружия, которое является панацеей, после получения которой мы скажем о завершении войны. Многие факторы могут повлиять на эту ситуацию. К ним относится и устойчивость нашей обороны, и количество и качество вооружения, которой будем владеть, и внутриполитическая ситуация в стране-агрессоре, и готовность людских ресурсов для продолжения войны, и наличие материальных ресурсов для продолжения войны. Я обращаю на это внимание, ведь если Украина опирается на поддержку цивилизованного мира и серьезный экономический потенциал, то в РФ этот потенциал ограничен. Россия в принципе не может создавать принципиально новых видов вооружения, она может полагаться исключительно на ресурсы, которые были накоплены во времена Советского Союза.
Как долго они смогут их использовать, сказать трудно. Нам уже сколько раз говорили, что ракет у них осталось на 2-3 пуска, а РФ их все пускает. Я всегда категорически отрицал такие успокоительные месседжи. Россия не собирается быстро сдаваться – они имеют определенный потенциал по наращиванию военных возможностей, поэтому мы должны быть готовы к затяжной войне. Это оружие и более дальнобойное, танки, артиллерия, авиация, конечно, делают нас на шаг ближе к победе. Но до нее еще довольно сложный путь.
Наши стандарты: Редакционная политика сайта Главред
Читать Главред в Telegram
Главред в Google News
