На сайте Главред состоялся чат с политологом, директором аналитического центра "Третий сектор" Андреем Золотарёвым. Общаясь с читателями, он рассказал, готовы ли Киев и Москва к переговорам о завершении войны, когда они могут состояться и чем завершиться, почему ближайшие месяцы будут крайне напряжёнными на фронте, сколько лет ещё сможет воевать Россия, а также стоит ли Путину бояться бунта генералов.
Представляем стенограмму чата с Андреем Золотарёвым.
Вторую часть чата с Андреем Золотарёвым, в которой он рассказал, чего Украине ждать от выборов в США, читайте ЗДЕСЬ.
Zorro: Тема переговоров с Россией звучит всё чаще и громче. То Киев, то Москва заявляют о готовности к ним. На ваш взгляд, готовы ли стороны к переговорам? Ведь у Украины и России диаметрально противоположные позиции, которые ни в чём не совпадают. О чём можно говорить в таких условиях?
Андрей Золотарёв: Обе стороны ещё не готовы к переговорам. Это видит и Пекин, который говорит, что время для проведения переговоров ещё не пришло. Ведь переговоры в войне, как правило, начинаются тогда, когда у одной из сторон иссякают ресурсы и возможности дальнейшего ведения войны. Этого нельзя сказать ни о России, ни об Украине.
Пример – кайзеровская Германия в Первой мировой войне. Ведь до ноября 1918 года ни один солдат Антанты не ступил ногой на землю Германии – немцы вели боевые действия в Бельгии и Франции, не на своей территории. Ещё весной Германия была в нескольких километрах от Парижа, однако вдруг немецкие генералы пришли в штабной вагон маршала Фоша с предложением заключить перемирие. Всё закончилось позорным для Германии Версальским договором, который наложил на Германию огромные репарации. А всё из-за того, что у Германии треснул тыл, и она оказалась не в состоянии вести дальше войну по внутренним причинам. Хотя из всех стран наиболее эффективно воевала именно Германия, у неё была лучшая армия. Тем не менее, ситуация вынудила немцев, по сути, капитулировать. Это классический пример того, как у одной из сторон иссякли ресурсы.
Безусловно, тяжелее ситуация у Украины. Партнёры ясно дают понять, что пора бы договариваться. По большому счёту, их устраивает даже мир в обмен на территории. А то, что войну они экономически и финансово не вытягивают, и слепому заметно.
Что будет дальше? Надеяться на то, что вот-вот смолкнут пушки, не стоит, завтра этого не случится. Август и сентябрь будут очень тяжёлыми в плане войны месяцами. Поскольку Кремль на кураже, он постарается захватить и отжать ещё больше.
Если в феврале, когда шла битва за Авдеевку, темпы российского наступления, как отметил военный обозреватель газеты Bild Юлиан Рёпке, были таковы, что российским войскам понадобилось бы 15 лет, чтобы дойти до Киева, то сейчас они и за два года могут дойти. Ускорение темпов продвижения армии РФ тревожит и говорит о дефиците резервов у нас, усталости военнослужащих, а эффективность боевых действий снижается. А на Очеретинском направлении налицо ещё и управленческие проблемы. Я не хочу уподобляться одной известной депутатке, которая "стирает генеральские портки" привселюдно – это не самое разумное занятие во время войны, с точки зрения поддержания морального духа армии и тыла. Но проблемы там есть, а каков их характер, наверное, могли бы ответить в Генштабе и Министерстве обороны.
Впрочем, ситуация не настолько критическая, чтобы идти и запрашивать перемирие. Тем более, что какого-то компромисса Кремль не предлагает. То, что озвучил Путин на коллегии российского МИДа, является предельными требованиями, ультиматумом о капитуляции Украины. Принять такие условия в нынешней ситуации ни Запад, ни Украина не могут.
Так что впереди два очень тяжёлых месяца, где задача ВСУ – не дать противнику отхватить ещё больше.
Ряд экспертов и военных говорит о том, что на Запорожском направлении противник оживился. Запорожье – это город-миллионник, крупнейший промышленный центр, стратегическая точка (чего только стоит плотина), потому не исключаю, что российские войска могут попытать счастья там. На Ореховском направлении, вокруг Гуляйполя боевые действия стали интенсивнее. Поэтому всякое может случиться. Ничего прогнозировать здесь не берусь, я не военный эксперт. Тем более, не хочу уподобляться тем, кто, сидя в 700 км от линии фронта, пытается судить командиров и бойцов, оценивать правильность или неправильность их действий. Однако существует риск того, что в какой-то момент противник может продавить фронт.
Следующий момент – это тыл. 500-миллиардный дефицит бюджета точно не поднимает боевой дух. Это говорит о том, что мы критически зависим от внешней помощи, в том числе и финансовой. Ведь война – это деньги, деньги и ещё раз деньги. Если агрессор ежегодно тратит на нужды войны 150 миллиардов, то у нас таких бюджетных возможностей нет.
Потому положение дел в нашей экономике и социальной сфере вызывает большую тревогу, в частности, по поводу того, как мы пройдём эту зиму, ведь ситуация с энергетикой не ясна. А без энергетики ни военное производство, ни ремонт невозможны. На генераторах много не отремонтируешь: сварочные аппараты, станки и прочее на генераторах долго работать не смогут.
Смотрите видео полной беседы с Андреем Золотаревым о переговорах с Россией, выборах в США и перспективах завершения войны:
Нелли: Как думаете, когда стартуют переговоры с Россией? Случится ли это до конца 2024 года? И о чём, о каких позициях сейчас может пойти речь, учитывая расклады на поле боя?
Андрей Золотарёв: Обратите внимание: и то, о чём говорит Орбан, и то, о чём говорит Помпео, – всё это смещается в сторону 12-ти пунктов мирного плана, сформулированного Си Цзиньпином ещё в 2023 году. А ультиматум Путина как-то совсем не бьётся с предложениями Китая.
Китаю важно показать, что США довели ситуацию до войны, не смогли решить проблемы своего политического партнёра в лице Украины, а Пекин оказался достаточно силён, чтобы принести в Украину мир. Картинка, в которой США – это война, разрушения и диктат, а Китай – это мир и процветание, является лучшей иллюстрацией того, что мир вошёл в эпоху глобальной биполярочки. Правда, в Кремле не согласятся и будут рассказывать о полярном мире, но в Пекине думают иначе.
Для китайцев важно показать и Глобальному Югу, и всему миру, что уже нет глобального интереса Соединённых Штатов Америки, поскольку их амбиции не подкреплены ни в финансовом, ни в военном, ни в экономическом отношениях. Это и делал Пекин последовательно, шаг за шагом.
Китай, вступив в игру, может ускорить процесс. О результатах визита Кулебы в Китай нужно судить не по нашим новостям, а по первоисточникам. Нужно плясать от того, что написано в Жэньминь жибао и Синьхуа: там ни на йоту не отошли от предыдущей позиции.
Китайскую народную республику не заботит территориальная целостность Украины. Совсем. Ей интересна глобальная игра, а именно лишить США мирового лидерства. И если в интересах Китая будет приструнить своего младшего партнёра в лице Кремля, у него достаточно экономических и технических аргументов для этого.
Поэтому, если до ноября у нас будет более-менее, ситуация на фронте не получит какого-либо катастрофического развития, и не будет серьёзных эксцессов в тылу, то в ноябре станут возможными изменения позиций. И не исключено, что переговоры начнутся до конца 2024 года. Но вероятность такого сценария – 30-40%. Я бы дал 33% на то, что переговоры начнутся до конца этого года.
В любом случае, не думаю, что будет подписан всеобъемлющий мирный договор – скорее, нас подведут к перемирию. Это перемирие многих разочарует. Да, не будут гибнуть люди. Да, это не потребует тех ресурсов, которых требуют интенсивные боевые действия. Но перемирие не отменит военное положение.
Главред: То есть боевые действия будут идти параллельно с переговорным процессом?
Андрей Золотарёв: Да. К 2025 году будет возрастать вероятность того, что стороны будут посажены за стол переговоров. Если бы у нас была самодостаточная экономика, а не её руины, если бы мы критически не зависели от внешней военной и финансовой помощи, то можно было бы исходить из суверенных соображений. А когда мы во всём, от боеприпасов и до бюджетного финансирования, зависим от партнёров, всё иначе. Такова суровая правда жизни.
Мы уже видели, как нам прикручивали краник помощи с осени 2023 года и по весну 2024 года. Последствиями стали потеря Авдеевки и прочие события в Донецкой области. Всё это является результатом того, что республиканцы с демократами вопросом помощи Украине крутили, как цыган солнцем, а платить кровью и потерями пришлось Украине.
Уже, возможно, идёт давление на Киев. Мы наблюдаем изменения позиции президента и тех, кто "точит ему карандаши". Советники Офиса президента вдруг заговорили о том, что Украина не против переговоров. Это свидетельствует о том, что есть давление с тем, чтобы Киев занял более конструктивную позицию и обозначил готовность к переговорам, чтобы не говорили, что проблема войны и мира находится в Киеве, и Украина не хочет мира.
Давление началось, но рвануть стоп-кран для нынешней властной команды равносильно политическому (и не только) самоубийству. Это может закончиться трагически и фатально не только для того, кто это сделает, но и для страны. Ведь возникнут закономерные вопросы о том, почему нельзя было этого сделать в 2022 году на куда более выгодных условиях, не теряя людей, экономику, города. Такие вопросы могут быть заданы в максимально жёсткой форме. Власть это прекрасно понимает. Она понимает, что после такого похабного мира для Украины проведение выборов может обернуться политической аннигиляцией как монобольшинства – "слуги" исчезнут, как роса на солнце, так и Владимира Александровича. Поэтому на Банковой не спешат садиться за стол переговоров.
А Россия сейчас на кураже. Там доминирует точка зрения, предполагающая, что военным путём можно дожать Украину – и либо фронт рухнет, либо тыл сложится. И пока этот кураж не пройдёт под внешним давлением или в силу сопротивления ВСУ, позиция России не изменится. Пока РФ делает ставку на военную силу. В отличие от весны-осени 2022 года, когда в России были настроения близкие если не к паническим, то к депрессивным. После Харьковского отступления, после отступления на левый берег Днепра в Херсонской области и так далее оптимизма у нашего противника было немного. Несмотря на мобилизацию, России с трудом удалось сдержать наступление Украины в Харьковской и Луганской областях, и россиянам пришлось собирать вещи с правого берега Днепра и оставлять Херсон. Это было болезненно.
Однако после провала нашего контрнаступления россияне поверили в собственные силы. Плюс экономические показатели вселяют им надежду на то, что не так страшно санкционное давление, как его малевали. Естественно, это не добавляет стремления к каким-либо компромиссам и конструктивному подходу. Поэтому у Путина и сохраняется такой подход: что наше, то уже наше, а о вашем поговорим. Конструктивности в такой формуле нет совсем.
Wrangler: Насколько велика угроза, что Киев таки усадят в этом году за стол переговоров с Россией, за которым родится Минск-3?
Андрей Золотарёв: Весьма велика. Возможно, это будет не в Минске и не в Стамбуле. Возможно, это будет в Эр-Рияде. Обратите внимание, как суетился наследный принц ибн Салман, как суетился Эрдоган. У них обоих большие геополитические амбиции. Со стамбульской площадкой пока у Эрдогана не получается. В какой-то момент мне казалось, что амбиции наследного принца Саудовской Аравии возьмут верх, и площадкой сможет стать Эр-Рияд, но пока тоже уверенности в том, что так произойдет, нет.
Переговоры будут где-то на нейтральной территории. Ведь проводить переговоры в Пекине неприемлемо ни для Украины, ни для наших партнёров. А вот где-нибудь на территории Индии – вполне возможно.
Главред: В вопросе, скорее, речь шла не о городе, где будут проходить переговоры, а о содержании соглашений и их эффективности.
Андрей Золотарёв: Если бы инициативой на поле боя, как это было в конце 2022 года, владела Украина, мы бы заходили с сильных переговорных позиций. К сожалению, продолжающееся российское наступление говорит об обратном. Состояние военных ресурсов и финансовое состояние лучше у агрессора.
Поэтому я не жду, что этот мир будет на хороших условиях, что в обмен на внеблоковость Украина получит освобождение территорий. Так не случится. Скорее, торг может пойти вокруг Запорожской и Херсонской областей. Но пока намерения смягчить позицию с российской стороны я не вижу.
Россия же хочет не только внеблоковый статус Украины. Она фактически хочет аннигиляции итогов майдана, то есть признания украинской стороной того, что в 2014 году произошёл силовой переворот, свинтивший легитимную власть. Она хочет "денацификации", то есть ревизии последнего десятилетия. А так торг может пойти и о статусе русского языка, и об Украинской православные церкви.
Подчеркну, что те условия, о которых пойдёт торг, будут похабными для Украины.
Татьяна К.: Насколько вероятен сценарий заморозки войны с последующим её возобновлением через два-три-пять лет? Нужна ли Западу отложенная война в Украине, или уже вызрела его решимость закончить эту войну раз и навсегда?
Андрей Золотарёв: Нет, "решимость закончить войну раз и навсегда" не вызрела. В стремительно меняющемся мире "раз и навсегда" невозможно. Тот мир, который сформировался после Второй мировой войны со всеми институциями вроде ООН, ЮНЕСКО и системой международного права, рушится.
Повторяется та же история, что в своё время с Лигой наций, из которой исключили СССР после того, как он напал на Финляндию. Тогда Лига наций оказалась не в состоянии остановить военную агрессию, а, в итоге, и Вторую мировую войну, которая началась вне зависимости от пацифистских настроений, царивших в Европе.
А что касается нынешней системы, то пока не сформируются новые правила игры, новый миропорядок, ничего "раз и навсегда" не будет.
Всеобъемлющее политическое урегулирование в отношениях России и Украины не случится. Увы, зубную пасту загнать в тюбик уже нереально, если её выдавили. И риск продолжения войны будет очень высок.
Понятно, что Украина в условиях непатриотического перемирия получит мир, который будет питать реваншистские настроения. По большому счёту, Украина будет радикально антироссийски настроена. Даже если будет достигнута договорённость об ограничении численности вооружённых сил, обойти этот пункт не будет большой проблемой. Допустим, численность ВСУ у нас 100 тысяч, а численность Нацгвардии – 200-250 тысяч, и она вооружена тяжёлыми вооружениями. Поэтому в случае, если просто будет зафиксировано перемирие и смолкнут пушки, риск продолжения войны будет очень велик.
Для Украины самый большой риск другой. Как говорили в Германии, "наслаждайтесь войной, потому что мир будет ужасным". И действительно первые несколько лет мира для Германии, её восточной и западной частей, были ужасными. Но потом с разной скоростью там переварили последствия войны: восстановили экономику, нормальную жизнь и т.д.
Украину ждут несколько очень тяжёлых лет, когда люди вернутся с фронта, а перспектив в стране никаких не будет. Как они будут себя вести? Естественно, это будет провоцировать радикализм, то есть люди будут пытаться решать вопросы здесь так, как они решали их на фронте. А в политике будут царить реваншистские настроения. Говорить о каком-то рациональном выборе не приходится.
У нас уже начали готовиться к выборам. Интуитивно я уже это ощущаю. Манёвры на сцене пока ещё не видны людям, находящимся в зале, но те, кто понимают то, что происходит за кулисами, видят, что потихоньку все начинают готовиться к выборам. Но от этих выборов я ничего хорошего не жду. Потому что стране нужен рациональный выбор, а он по определению таковым быть не может – это будет эмоциональный выбор. Боюсь, что на смену "зелёным" придут "чёрные". Как говорил покойный Борис Березовский, мы совершенно не знаем тех, кто может выйти на сцену. И я не знаю. Поскольку той Украины, которая была до 24 февраля 2022 года, уже нет, проехали. А в новых условиях моделировать то, как мы будем жить, – это очень неблагодарная задача. Поскольку уехало как минимум 6-7 миллионов человек из страны, разрушена экономика…
Возьмите хотя бы потерю того же Мариуполя – он давал треть валютных поступлений в Украину и четверть экспорта металлопродукции. А ведь потерян не только Мариуполь, но и Бахмут, и Соледар, и Изюм (где был стратегический завод военной оптики – не знаю, в каком состоянии он был до войны, но для Советского Союза это было стратегическое предприятие). Если завтра начнутся боевые действия на севере Донецкой области, то там есть Краматорский машиностроительный завод, гигантское предприятие, завод заводов. То есть мы даже близко не понимаем масштабы экономических потерь, которые понесла Украина за эти два года.
Допустим, та же Херсонская область после разрушения Каховской плотины. Да, у нас есть "секта свидетелей восстановления Великого Луга", но они не понимают того, что разрушения плотины поставило крест на овощеводстве на правом и левом берегу Херсонской области, оно невозможно без полива, который обеспечивал Каховское водохранилище. Там разрушена социальная основа жизни. Кто туда вернётся?
Так что меня больше беспокоит послевоенный мир и условия, в которых придётся жить стране. И, да, риск того, что мы получим продолжение войны, будет очень велик.
Danylo: Как вы оцениваете политические перспективы Залужного?
Андрей Золотарёв: Всё будет зависеть от стечения обстоятельств. Залужный показал, что он – железный генерал. Я не берусь его оценивать, но откликались о нём хорошо. Как к главкому – не без вопросов. Как политик, Залужный ещё очень инфантилен и слаб. Его длительное молчание, возможно, было по принципу "не навреди", но, если человек думает о политической карьере, он должен коммуницировать, объяснять некоторые свои действия, но мы этого не увидели.
Мы увидели повторение истории с Виктором Андреевичем Ющенко, которому было хорошо среди трипольских артефактов и пчёл, это была его комфортная среда. Даже став президентом, он мог часами говорить о пчёлах вместо того, чтобы говорить о чём-то более злободневном. Был раздут миф о "лучшем банкире Европы", и он сработал: с таким лидером, как Ющенко, люди рассчитывали на кардинальные изменения к лучшему, на жизнь, как в Европе. Но "не сталося так, як гадалося".
Возможно, и с Залужным так. Пока я вижу достаточно качественную работу политтехнологов по продвижению мифологемы Залужного. Но не стоит обольщаться. Пока я вижу дубль два и повторение истории с Ющенко.
Главред: Поясните, в чём именно вы видите проявление инфантильности Залужного?
Андрей Золотарёв: Как политик, он должен был объяснить, почему комиссовался, списался. Ведь любой военный в Украине, а их миллион, знает, что списаться по состоянию здоровья – это адовы муки, и в 90% случаев это невозможно. Многих военных это зацепило. Если человек играет в политику, он должен был это объяснить.
Плюс – молчание. Иногда взять паузу – это во благо, это правильно. Но несколько месяцев молчания вызывают вопросы.
Соответственно, Залужный не самодостаточен как политик. А, значит, как и Ющенко, его будет играть команда. А что за команда, что за люди стоят за спиной Залужного, мы понятия не имеем. Как и Ющенко входил в кампанию в 2002 году с одной командой, а стал президентом – вокруг него были совершенно другие люди. Коты в мешке. Даже для тех, кто знал работу Ющенко в Кабине, его работа на посту президента стала большим разочарованием.
Simon: Сколько лет, по-вашему, Россия ещё в состоянии вести войну нынешней интенсивности, если учесть, что у неё заканчиваются запасы даже советской техники, а Набиуллина заявляет о том, что исчерпались последние резервы российской экономики?
Андрей Золотарёв: Два-три года, если полагаться на мнения военных экспертов – тех, которые пессимистично оценивают шансы и возможности России.
Главное – это то, что не перекрыт поток нефтедолларов. Байден, придя к власти, остановил строительство газопровода Keystone. Это гигантский проект, который мог радикально повлиять на цены на нефть. Трамп может разморозить этот проект. Если снизятся цены на нефть, агрессор Россия не получит миллиардов нефтедолларов.
Пока у Кремля есть миллиарды нефтедолларов, которые он получает в результате "серой" торговли нефтью. Россия 10 лет готовилась к станционному давлению и подготовилась. В результате эффективность санкций оказалась гораздо ниже, чем прогнозировали военные и экономические эксперты.
Набиуллина считается прозападной, либералкой. В российских медиа её клеймят. Но она оказалась эффективной. Набиуллина и Белоусов (до того, как он пришёл в минобороны РФ) сделали так, что государственные деньги влились в ВПК. И это дало эффект, возможно, временный. Возможно, Набиуллина видит впереди пороги и подводные камни. Но с экономикой и финансами в России сейчас более-менее.
И тех, кто контрактуется на войну, в России хватает: там выплачивают сразу порядка 20 тысяч долларов на руки. Это серьёзный аргумент для людей, которые погрязли в долгах и алиментах. И пока 30 тысяч человек в месяц Россия набирает. Плюс пока что там наращивается военное производство.
Впереди, безусловно, будут проблемы, но пока в РФ потребительский бум, а у нас потребительский рынок падает. Если бы у нас всё было хорошо, можно было бы, сидя на берегу, ждать, когда мимо проплывёт труп врага. Но у нас ситуация не такая радужная.
Поэтому проблемы в российской экономике есть, но у неё пока что достаточно большой запас прочности. Ломать этот запас прочности можно только такими шагами, как мы говорили выше, например, существенным снижением цен на нефть. Например, Рейган 80-е годы достиг договорённости с саудитами, что привело к обрушению цен на нефть. Всё это икнулось Советскому Союзу: война в Афганистане сразу оказалась не по карману, сразу начались проблемы с продовольствием, возникли проблемы с бюджетом, а итог в декабре 1991 года мы помним.
Fedchuk: Путин существенно увеличивает выплаты, чтобы россияне шли воевать, в ряде регионов РФ эти выплаты достигли рекордных высот. О чём это говорит, в России начались проблемы с набором пушечного мяса, совсем идти перестали?
Андрей Золотарёв: Нет, совсем идти не перестали. Возможно, поток желающих идти на войну начал уменьшаться, и его надо увеличить.
Кроме того, Путин, обжёгся на мобилизации, когда 1,5 миллиона россиян сбежали в Армению, Казахстан и т.д. Негатив от мобилизации 300 тысяч человек был очень большой.
Возможно, теперь Путин решил пойти иным путём. Ведь проблему комплектования вооруженных сил можно решать по-разному. В России пошли через стимулы. Видимо, та, часть россиян, которые были готовы идти на войну, ушли, и теперь надо искать новых, а для этого нужно прибавлять вес в "пряниках", то есть увеличивать стимулирование. Это делается, чтобы избежать необходимости принимать решение о мобилизации.
У России сейчас нет подавляющего численного превосходства на фронте. Чтобы его создать, потребуется не один месяц, поскольку у России, как и у нас, ограниченная пропускная способность учебных центров. Соответственно, у РФ нет возможности одномоментно взять и поставить 300 тысяч штыков в строй, чтобы переломить ситуацию на фронте. Видимо, собирается воевать в долгую.
Да и нельзя остановить щелчком пальцев весь процесс, когда есть контракты, наняты люди, закуплено сырьё. Молох военного производства. Куда-то нужно девать продукцию. А если нет войны, то не будет и того объёма потребления.
rty: Насколько, на ваш взгляд, прочна сегодня власть Путина? Заметны ли сегодня какие-либо признаки подковерных игр в Кремле, жертвой которых может стать вождь?
Андрей Золотарёв: Борьба "башен Кремля" никогда не прекращалась: она затухала, приобретала скрытые формы, но шла. На примере псевдопутча Пригожина все прекрасно поняли, что может последовать, если уберут точку связанности, а такой точкой является гарант внутриэлитных договоренностей. Поэтому возможность того, что созреет заговор против Путина, пока что минимальна: обжёгшись с Пригожиным, там сделали выводы.
В лице частных военных компаний Россия получила государство внутри государства, и в какой-то момент это государство внутри государства бросило вызов системе. Ведь Пригожин был одним из тех людей, которым Путин весьма доверял. Он находился на исключительном и особом положении, имел возможность действовать, прямо нарушая нормы российского законодательства, а это о многом говорит.
Тем не менее, опыт получен. И надо признать, что за этот год Путин сумел ещё больше зацементировать систему. Время от времени из неё кого-то будут выбрасывать. Например, убедившись в том, что Шойгу токсичен, его переместили по горизонтали. Точно так же сдвинули Патрушева.
Есть, конечно, секта профессора Соловья, который считает, что Путин находится в холодильнике на Валдае. Я не собираюсь с этим спорить.
Пока положение Путина достаточно прочное.
Недовольство генералов маловероятно, ведь мы видим, как стерилизуется генеральская среда. Где Суровикин? Где Попов? Где генералы, которые могли себе позволить определённую риторику? Путин прекрасно знает о казусе генерала Рохлина, который брал штурмом Грозный, у которого появились политические амбиции и который начал называть вещи своими именами по-генеральски, по-военному. Но случилось с ним несчастье: жена якобы застрелила. Уроки 90-х Путин хорошо усвоил.
Поэтому рассчитывать на то, что Путина кто-то завтра сместит, или на то, что созреет заговор, в ближайшее время не стоит. Пока ему ничего не грозит.
Dik: Чего, по-вашему, больше всего боится Путин? Что может снести его с занимаемой должности? Путин вам кажется уставшим от войны?
Андрей Золотарёв: Путину некуда деваться. Изначально вторжение в Украину планировалось как блицкриг. Ведь до последнего никто не верил в то, что Россия решится на вторжение, глядя на численность группировки, что стояла у украинской границы. Но когда белорусы стали говорить о том, что в госпитали в Мозыре завозится запас крови, а это было буквально за два дня до вторжения, стало понятно, что дело плохо.
Вторжение в Украину было чистой воды авантюрой. Расчёт был на то, что украинская армия перейдёт на сторону россиян, население встретит российские войска с цветами, а Зеленский сбежит. Но – ошиблись.
Всё это переросло в длительную войну, из которой Путин должен выйти с какими-то весомыми приобретениями. Частично он может говорить о том, что Россия получит сухопутный коридор в Крым, что Азовское море стало внутренним морем России, и т.д. Но, видимо, Путину надо что-то ещё: демилитаризация Украины, её внеблоковый статус. И тогда он сможет предъявить это как свою победу российскому обществу.
Но, судя по пропагандистской шарманке в РФ, народ накручивают так, что российские войска должна дойти чуть ли не до Львова, война до победного конца. Большинство в России накручено на войну, и Путину надо показать результат. Поэтому он будет вынужден удовлетворять интересы и "ястребов".
В России есть и "голуби" – люди из большого бизнеса, которые считают, что с войной надо заканчивать. Допустим, Дерипаска прогнозирует, что война закончится в мае 2025 года. Я бы серьёзно относился к таким прогнозам, поскольку это старый системный олигарх ещё разлива 90-х, который знает чуть-чуть больше, чем мы. А этот его прогноз был ещё в 2023 году. Как знать, возможно, действительно май 2025 года станет той точкой, когда смолкнут пушки. Но что будет до этого времени, мы не знаем.
Марк С.: Как вы оцениваете потенциал российской армии и её способность захватить какие-либо крупные города? В частности, что будет с Харьковом?
Андрей Золотарёв: К несчастью для нас, российская армия провела работу над ошибками 2022 года, и "мясные штурмы" остались в прошлом. Такого, как было весной и летом 2022 года, скажем, в Луганской области, на переправе через Оскол, когда десятками набивали бронетехнику, или в Киевской области в районе Ирпеня, где русские кололись, но продолжали лезть на кактус, больше нет.
Сейчас штурмовать в лоб Харьков или Запорожье никто не будет. На тактическом уровне они действуют более грамотно и эффектно. А вот на оперативно-стратегическом уровне я пока не вижу полководцев уровня Жукова, Роммеля или фон Клейста. Этого и близко нет.
Поэтому, скорее всего, российские войска будут пытаться продавливать фронт, ища слабые места. Как, например, они нащупали слабое место у Очеретино и давят там, а мы два месяца уже не можем купировать проблему. Но пока что возможностей проведения таких операций с огромным количеством бронетанковой техники у России не видно.
Плюс изменилось оружие, характер войны. Дроны делают ближний тыл абсолютно прозрачным. Фактора внезапности теперь тяжело достичь. К тому же, сейчас другие противотанковые средства – ведь на каждый танк "мангал" или "сарай" не водрузишь.
Den_: Сколько война ещё может продолжаться в лучшем и в худшем случаях?
Андрей Золотарёв: В лучшем случае – полгода до перемирия. В худшем – ещё два-три года. Это при условии, что не свернётся поток помощи. Если помощи хотя бы в минимальном объёме не будет, всё может закончиться для нас быстро и трагически.
Umka: При каких условиях Крым вернётся под контроль Киева, и насколько вероятны такие условия?
Андрей Золотарёв: Если у украинской армии будет огневой и численный перевес.
В ХХ веке все, кто пытался удерживать Крым, – и Красная армия, и белые, и гитлеровцы, его теряли. Такова специфика. Там сбивают с перешейков, и дальше катись до Крымских гор, кораблей в Севастополе и до Ялты.
Пока что такой вариант выглядит абсолютно фантастическим.
Важен другой момент, о котором я говорил и до войны: мы потеряли крымчан. Если 2014 году, когда происходил захват и аннексия Крыма, примерно треть крымчан были настроены радикально пророссийски, треть не хотели ничего менять и хотели жить, как жили в последние годы. В степных регионах Крыма люди были лояльно настроены по отношению к Украине.
Теперь ситуация изменилась, и не в пользу Украины. Если бы мы продемонстрировали экономическую успешность, если бы Украина превратилась в "экономического тигра", это создавало бы гораздо больше предпосылок для освобождения Крыма. А так, мы потеряли проукраински настроенных людей в Крыму. Лишь у некоторой категории людей есть ностальгия, например, предприниматели в Крыму познакомились с российской государственной репрессивно-полицейской машиной (там невозможно не платить налоги и договориться, как это было раньше), что очень ломает людей.
А теперь вслед за Крымом мы теряем людей на Донбассе.
Umka: Когда целесообразно нанести сокрушительный удар по Крымскому мосту, к какой дате?
Андрей Золотарёв: С пропагандистской точки зрения, это можно сделать ко Дню России или дню начала крымской авантюры. Но это не повлияет на ход войны.
Если бы украинская армия стояла у крымских перешейков, отрезав сухопутный коридор, то это была бы важная задача – ударить по логистике, в т.ч. мосту и парому. А так, когда противник уже построил железную дорогу на Мелитополь, имеет сухопутный коридор и может спокойно снабжать Крым по суше, значение Крымского моста снижается.
Крымский мост – это сакральный символ захвата Крыма Россией, потому по нему и бьют. Но когда ATACMS у нас дефицитные, расходовать их для ударов по мосту – это, возможно, не самое разумное занятие. Есть цели поважнее. Если отталкиваться от того, что российская армия привязана к железнодорожному снабжению, на определённых станциях эшелоны разгружаются, и дальше всё везут автотранспортом, то лучше бить по станциям вроде Валуек. Это легитимные военные цели. И это куда важнее сегодня, чем в очередной раз разрушить пару пролётов Крымского моста, чтобы через три месяца их восстановили.
Потап: Как вы оцениваете эффективность ударов Украины по объектам на территории России, в частности, по аэродромам, НПЗ и т.д.? Делают ли они Москву более сговорчивой? Ведь Украина все дальше дотягивается собственными беспилотниками.
Андрей Золотарёв: Более сговорчивой Москву они точно не делают. Но удары по НПЗ для неё болезненны.
Что касается аэродромов, то нужно смотреть в каждом конкретном случае. Когда уничтожается или повреждается А-50, а это важный для российской армии самолёт, которых всего семь штук на крыле, то это очень болезненно. А вот если проделать дыры в бомбардировщике на Оленье, и его через несколько месяцев восстановят, у агрессора таких хватает, то это другое дело. Однако есть символическое значение – мол, мы можем дотянуться и в Мурманскую область.
Когда мы попадаем по НПЗ, складам боеприпасов, по железнодорожным станциям – это серьёзно. А когда сгорел самолёт-другой, это кардинально ситуацию не меняет.
Kailash: Минобороны Украины на днях поддержало законопроект о создании частных военных компаний, который у нас предлагается именовать "международными оборонными компаниями". Поделитесь вашей оценкой этой идеи о ЧВК в Украине и вашими предположениями о последствиях этого?
Андрей Золотарёв: Ход правильный, учитывая, что у нас через фронт прошли сотни тысяч человек. Психологи отмечают, что примерно 5% людей ловят кайф на войне, для кого-то это лучший период в жизни. Потом к ним присоединяются те, кто себя не нашёл в мирной жизни по ряду причин (семья распалась, работу не нашёл и т.д.).
Получается, примерно 10% надо найти сферу применения. Поэтому и появился такой венчурный законопроект под будущее. А спрос на украинских военных наверняка будет и после войны. Руки и головы таких людей нужно занять.
Россия пошла ушла дальше в этом. Но для "Вагнера" разгром колонны туарегами, возможно, станет лебединой песней. Это была единственная точка, где до сих пор работали операторы "Вагнера". Со всех остальных мест их вытеснили или интегрировали. Судя по всему, туда вместо них придёт Африканский корпус, который гораздо лучше оснащён материально и технически, и который не совершит тех эксцессов, которые были возможны с Пригожиным.
Опыт продемонстрировал свою эффективность. Как бы там ни было, "вагнеровцы" – это зэки, которых вербуют по зонам. Помимо этого, там есть категория профессионалов, которые воевать и любят, и умеют. И это серьезный противник.
В любом случае, по окончании военных действий миллионную армию экономика Украины содержать не сможет. А, значит, встанет задача по демобилизации 500-700 тысяч человек. И часть этих людей нужно занять, чтобы они применяли свои навыки обращаться с оружием где-то, а не внутри страны.
Кто такой Андрей Золотарёв
Андрей Владимирович Золотарев (род. 15 мая 1965, Днепропетровск) – украинский политолог, руководитель аналитического центра "Третий сектор". Политконсультант Александра Рябченко (1994), Владимира Литвина (1994), Юлии Тимошенко (1996-1997), сообщает Википедия.
Наши стандарты: Редакционная политика сайта Главред
Читать Главред в Telegram
Читать Главред в Viber
