Чекистское лето. Журналист объяснил, кто будет играть главную скрипку в Кремле

Со стороны Российская Федерация может показаться государством, которым во времена Владимира Путина стала править сплоченная группировка силовиков. У этих силовиков общие интересы — в том числе и в бизнесе, общее представление о будущем страны, словом — типичный "орден меченосцев". На фоне такого представления о современной России совершенно неясно, как же это следователи ФСБ могут арестовать ведущих сотрудников Следственного комитета Российской Федерации — ведомства, возглавляемого близким другом Владимира Путина Александром Бастрыкиным. Но воспринимать происходящее как кризис во взаимоотношениях силовых структур России — или проблемы в их взаимоотношениях с Кремлем — значит, не понимать, какие именно изменения сейчас происходят в стране и кто будет играть главную скрипку в ее управлении в ближайшие годы.

Об этом известный украинский журналист, публицист, обозреватель и политолог Виталий Портников пишет в своей статье для издания "7 дней".

Для того чтобы понять, что с "орденом меченосцев" никогда не бывает так просто, стоит вспомнить о том, как силовики воевали друг с другом в годы сталинского Советского Союза — и это при том, что даже во времена самых страшных репрессий они были уязвимы для партийного аппарата. Чекисты, как известно, не только репрессировали. Они сами становились жертвами репрессий. Были расстреляны два главных сталинских палача, выполнявших наиболее грязные и опасные поручения "хозяина" — Генрих Ягода и Николай Ежов. Но это — только вершина айсберга. Партаппаратчики, которые в любой момент могли стать жертвами репрессий, с удовольствием отправляли на скамью подсудимых и в подвалы Лубянки следователей из НКВД и ГПУ. Сталин ловко манипулировал взаимной ревностью сотрудников органов внутренних дел и госбезопасности, в определенный момент он отстранил от кураторства силовыми структурами своего главного палача, преемника Ежова — Лаврентия Берию и всесильный Лаврентий Павлович вынужден был бороться с назначаемыми Сталиным министрами. Между прочим, именно стремление покончить с этой постоянной войной и создать настоящий "орден меченосцев" и стоило Берии жизни. Берия прекрасно понимал, насколько он уязвим в ситуации, когда не контролирует органы госбезопасности. В день смерти Сталина он добился от соратников холодеющего вождя создания суперведомства, которое объединило наконец-то МВД и МГБ в единое министерство госбезопасности. Министром и первым заместителем председателя Совета министров СССР стал сам Лаврентий Павлович. Эти новые функции "сталинского сокола" так напугали его коллег по политбюро, что они довольно быстро расправились и с Берией, и со всей его группировкой. Но страх перед тем, какие полномочия может иметь "суперведомство", остался очень силен. Именно поэтому МГБ опять разделили — на МВД и Комитет госбезопасности. При этом КГБ СССР надолго лишился возможностей контролировать партаппаратчиков — они стали для него просто недосягаемы. Более того, в КГБ стали направлять партаппаратчиков — так во главе ведомства появились и "железный Шурик" Шелепин, и Семичастный, и Андропов, и Чебриков — все они профессиональными чекистами не были и должны были скорее контролировать чекистов, чем восстанавливать их контроль над аппаратчиками. С тех пор так и повелось — когда у власти были партаппаратчики, они старались натравливать силовиков друг на друга. А когда к власти приходили люди, близкие к Лубянке — они, напротив, стремились создать единый силовой центр. Так, когда генеральным секретарем ЦК КПСС стал бывший председатель КГБ СССР Юрий Андропов, за время своего пребывания на Лубянке вполне проникшийся ведомственными интересами, он отправил руководить МВД опытного чекиста Виталия Федорчука. И это стало настоящим ударом по тщательно выстроенной брежневским соратником Николаем Щелоковым структуре милицейского "крышевания" нелегального бизнеса. А когда коммунистический режим рухнул, дело дошло до разделения самого КГБ — из монстрообразного ведомства выделили и пограничные войска, и внешнюю разведку, которую Михаил Горбачев и Борис Ельцин отдали Евгению Примакову. Казалось, КГБ навсегда утратил свою роль тайной полиции авторитарного режима — но сегодня аббревиатура ФСБ выглядит не менее зловеще. С усилением авторитарных тенденций в государственном управлении, как водится, усиливается и роль специальных служб. И современная Россия в этом, конечно же, не исключение. Как и не исключение — вечное соперничество силовиков в период зарождения авторитаризма.

После прихода к власти Владимира Путина, по идее, должна была начаться консолидация силовиков, наконец-то получивших своего человека в кабинете главы государства. Но отличие Путина от Берии в том, что он пришел к власти уже в период олигархической экономики, когда каждое из силовых ведомств превратилось в своеобразную опричинину того или иного нувориша или просто в инструмент по перенаправлению финансовых потоков. Силовые ведомства оказались не только разделены, они оказались еще и переплетены интересами олигархов, криминальных кланов и самых обычных бандитов. Но все это приносило "товарищам офицерам" немалую прибыль, которая позволяла закрыть глаза на то, что российские силовые ведомства стали своеобразным продолжением криминального мира. Именно поэтому Путин в первый период своего правления вовсе не думал о консолидации силовых структур. Напротив, он стал их множить, потому что каждая из таких структур превращалась в "кубышку" и враждовала с другой. Такими структурами было легко управлять, ими легко было манипулировать, их можно было облагать данью — и они не вызывали у Кремля страха — такого, какой пережило семейство Бориса Ельцина в период наступления на его интересы обезвреженного чекистом Путиным генерального прокурора Юрия Скуратова. Так неожиданно и появился Следственный комитет, отданный Путиным Бастрыкину. Вначале как важное подразделение Генеральной прокуратуры, а затем — как самостоятельный и неприкасаемый орган, воюющий с Генеральной прокуратурой. А теперь — как структура, которую атакует ФСБ. Но оказалось, что сопротивляться ФСБ ребятам Бастрыкина куда труднее, чем враждовать с Генеральной прокуратурой. Атаки Генеральной прокуратуры на Следственный комитет, как правило, захлебывались или переходили в ответное наступление Следкома. После атаки ФСБ представители Следственного комитета униженно каялись и обещали извлечь уроки. Права на ответное наступление им, похоже, никто не предоставил.

Именно поэтому атака ФСБ может быть подтверждением того, что с "вольницей" в рядах силовиков покончено и всем им придется встраиваться в новую, куда более жесткую вертикаль. В "посткрымскую" эпоху вынужденно меняется сама архитектура российской государственности. Путин думает только о сохранении власти, ему не нужны соперничающие группировки, он все больше заинтересован в едином центре, который определяет правила игры и держит в узде коррумпированных силовиков. И понятно, что таким центром — и с точки зрения политической биографии Путина, и с точки зрения организации власти в современной России — может быть только ФСБ. Путину не нужно создавать суперведомство — ему достаточно поручить чекистам контроль над остальными силовиками, дать им право казнить и миловать — и мечта Лаврентия Берии будет, наконец-то, воплощена в жизнь.

Впрочем, мы уже знаем, чем завершилось первое воплощение этой мечты.

Наши стандарты: Редакционная политика сайта Главред