Война и мир Вуковара: в поисках прощения

Окончание.

Начало читайте: "Война и мир Вуковара: о чем говорят люди и дома".

С чем только ни сравнивали в Украине хорватский город Вуковар — и с оккупированным Славянском, и с сопротивляющимся Мариуполем, и с несломленным Донецким аэропортом. Последнее, конечно, более удачное. Даже символы похожи — диспетчерская башня в Донецке и водонапорная в Вуковаре. Хотя и это сравнение не очень корректное.

Да и стоит ли искать эти точности в истории двух разных мест, расположенных пусть и у восточных границ, но двух разных государств. Возможно, нам надо просто внимательнее присмотреться друг к другу.

История из Гааги

Это железнодорожная станция — одно из первых разрушенных зданий, которое можно заметить при въезде в город со стороны венгерской границы. На разрушенных кирпичных стенах светится новая вывеска: "Вуковар".

По другую сторону соседнего квартала — больница. Она стала частью истории одного из наибольших военных преступлений за последние 50 лет.

Среди новых корпусов, где действуют разные отделения — от современной лаборатории до педиатрии и центра для ветеранов войны, на входе в один из них — красное полотнище в виде креста, как бы прострелено насквозь.

Его растянули в память о событиях 1991 года, когда после взятия Вуковара 18 ноября 1991 года в город вошли сербы.

"Каждый день наша больница принимала около 60 раненых. Всего за время осады в госпитале было проведено более двух тысяч операций. Преимущественно в подвале, потому что здание постоянно обстреливалось", — рассказывает Весна Босанац в одном из интервью. Осенью 1991-го она была руководителем местной больницы.

Накануне 18 ноября 1991 года европейские наблюдательные миссии, Хорватия и югославская армия, казалось, достигли соглашения: Красный Крест заберет раненых из больницы. Все было готово к эвакуации, но вместо гуманитарной организации пришли военные.

"Они вывели из больницы на улицу всех тех, кто смог ходить — травмированных, гражданских, персонал. До того провели перепись всех тяжелораненых", — говорит Весна. Но об этом она узнала с чужих слов — ее накануне задержали бойцы югославской армии. Как и то, что всех тех людей погрузили в автобусы и вывезли в неизвестном направлении: раненых военных и гражданских, персонал больницы, волонтеров и двух журналистов. Среди них был и Жан-Мишель Николье, французский доброволец, приехавший помогать хорватам (в его честь недавно был назван один мостов над речкой Вукой). В тот день он дал короткое интервью журналисту, сравнив Вуковар со скотобойней.

Уже через несколько часов Николье оказался в Овчарах на бывшей свиноферме (в то время уже действующего сербского лагеря для военнопленных), и будет убит выстрелом в голову. Убийцей стал сербский четник, забравший 20 франков из кармана француза. Все это видел один из семи свидетелей трагедии, которому удалось выжить.

На месте расстрелов впоследствии было найдено почти двести тел, закопанных в братской могиле. Рядом с ними гипсовые повязки, костыли. Самому младшему из погибших исполнилось 16 лет, старшему — 77.

Останки Жан-Мишеля Николье найдены так и не были. Как и еще около 60 человек, в том числе и тяжелораненых из больницы Вуковара.

Преступление под названием "Вуковарская резня" стало предметом рассмотрения трибунала ООН по военным преступлениям в Гааге. Он обвинил троих бывших офицеров югославской армии — Веселина Сливанчанина, Милана Мрксича и Мирослава Радича — в содействии резне в больнице Вуковара.

Там же в Гааге Весна Босанац скажет о том, что трагедии в Овчаре удалось бы избежать, если бы Международный Красный Крест и европейская мониторинговая группа прибыли вовремя в Вуковар. Хотя позже и признает: в тот момент они были бессильны.

Сегодня в нескольких помещениях того самого подвала больницы — экспозиция. Экспонаты — реанимационные койки, на которых лежат манекены, столики с самыми простыми лекарствами, штативы для капельниц и палата с кроватями в три этажа. Из динамика слышны фамилии пациентов госпиталя, убитых сербами.

На стене в коридоре — хронология событий осени 1991 года.

Символ Вуковара

По другую сторону от мраморного креста, чуть дальше по Дунаю, стоит полуразрушенная пятидесятиметровая водонапорная башня. Она — символ Вуковара, впрочем, как и всего сопротивления хорватского народа. Это ее изображение можно увидеть на городских автобусах и почтовых ящиках, путеводителях по городу и в витринах магазинов.

Башня была построена в конце 1960-х годов и оказалась одной из самых больших в Европе. Она была частью городского парка. Говорят, на ее крыше до войны располагалась обзорная площадка и ресторан с видом на город.

Во время трехмесячной битвы за Вуковар в башню попало более 600 снарядов, но она не рухнула. Поэтому для хорватов эта башня символизирует и опустошительную силу войны, и стойкость обороны.

Хорватский флаг на башне сербы смогли снять лишь спустя несколько месяцев.

Сейчас башня на реконструкции. Но несмотря на это, ее внешний вид мало изменился с 1991 года. Все так же зияют следы от танковых снарядов.

Рядом — просторная парковка и сувенирный магазин. В нем те же открытки с видами башни, ее гипсовые и пластмассовые миниатюрные копии, свечи памяти.

В нескольких километрах от города — мемориал славы.

Огромные зеленые плиты образуют крест, в середине которого, словно душа, горит вечный огонь. За ним — 938 белых крестов. Без табличек и имен.

Можно ли простить?

Если учесть, что до сих пор не похоронен последний погибший в Вуковарской трагедии, то вряд ли. Скорее, наоборот — способность сохранять самые страшные события в истории воспитывает умение разделять все на белое и черное.

Современный Вуковар живет своей жизнью. Облик города постоянно меняется. И эти изменения, скорее, надвигаются с окраин — на месте разрушенных домов вырастают новые, современные. Хорватия — член ЕС и НАТО, что дает уверенность местным жителям в завтрашнем дне. Безработица, низкие заработные платы? Куда же без этого. Но это как у всех.

Сегодня в Вуковаре множество гостиниц и небольших вилл. В каждой из них ждут туристов, а при поселении спрашивают: по делам заехали в город или на отдых.

Я читала отчеты интернет-пользователей о поездках, которые писали, что Вуковар депрессивный и пустой, что молодых людей на улицах нет.

ЧИТАЙТЕ ТАКЖЕ: Послевоенная Хорватия, или Пример для Украины

Мы были в городе в конце августа. Вечером на улицах люди сидят на верандах, пьют пиво или кофе, рядом бегают маленькие дети. Да, возможно, не столько, как в Ивано-Франковске или Черновцах.

Вуковар живет.

В конце августа в нем проходит кинофестиваль. В этом году состоялся уже в одиннадцатый раз.

То, что о войне готовы говорить не все — это факт. Тем более, в городе много приезжих.

Владелец частной гостиницы недалеко от центра Вуковара рисует на плане города главные туристические объекты, отмечая при этом пиццерию с большими порциями и низкими ценами. О войне он не очень хочет говорить. Кажется, все это было в его давнем прошлом. Хотя… Когда слышит, что мы приехали из Киева, уточняет из какого города. "Киева? Там у вас нет войны", — констатирует он. Я говорю, что у нас война на Донбассе. На наших восточных границах. "Мы тоже на востоке приняли удар, — не сдерживается он. — У нас война была четыре года. Этот город был разрушен". "У нас русские были во время Второй мировой. Много их утонуло тут. Река широкая", — с какой-то даже гордостью говорит хорват. И я понимаю, что он так вспоминает о событиях, когда Хорватия воевала на стороне Германии во Второй мировой.

"Нет кириллице в Вуковаре", "Vukovar никогда не станет Вуковаром", "Мы погибали за Вуковар, а правительство нас предало", — именно такие надписи иногда можно прочитать на заборах в Вуковаре. Такие же плакаты футбольные фанаты разворачивают на стадионах.

Надо понимать, что не каждый случайный прохожий на улице Вуковара может оказаться патриотом Хорватии.

На землях Восточной Славонии всегда жили сербы. Ныне в Вуковаре таковыми себя называют треть населения. До войны их было примерно столько же. Есть и те, кто участвовал в событиях 1990-х годов на стороне Белграда.

А это значит, что конфликты неминуемы.

Например, весной 2013 года в Загребе во время отборочного матча по футболу между Хорватией и Сербией хорватские фанаты растянули баннер с изображением водонапорной башни Вуковара. Ответ не заставил ждать — в Белграде на трибунах оказалось полотно с надписью кириллицей: "Вуковар" на фоне сербского триколора.

Примерно в то же время Хорватия взялась выполнять директивы ЕС по защите прав национальных меньшинств. Как следствие — на зданиях госучреждений появились таблички кириллицей. Сложно представить, как на самом деле могли отреагировать в 2013-м те, кто стоял за Вуковар в 1991-м.

Один из хорватов, воевавший за Хорватию и побывавший в сербском лагере, решил снять такую на полицейском участке, был жестоко избит, как после оказалось, полицейским — этническим сербом. После инцидента полицейские заявили, что мужчина был пьян. Впоследствии Вуковару было разрешено отказаться от кириллицы.

"Этот алфавит не был бы проблемой, если бы раны людей уже зажили, если бы были найдены все погибшие и пропавшие без вести. Но этого пока не сделано. Поэтому кириллица здесь — это как соль на открытую рану", — сказала в одном из интервью доктор Весна.

Украинский след

Как я уже писала, украинцы воевали на стороне хорватов. Это преимущественно те, чьи отцы и деды приехали на эти земли в начале ХХ века.

"Пойдите на местное кладбище, посмотрите — там каждая десятая фамилия на плитах украинская", — говорит Виктор Филима. Фамилии мы не считали, но они есть.

Из ныне живущих в Вуковаре с украинскими фамилиями, мало кто идентифицирует себя как украинец. Многие за сто лет ассимилировались, как и во всей Хорватии.

"Согласно официальной переписи населения, украинцев в стране немного — около двух тысяч, — говорит Филима. — По неофициальным данным, три-четыре. В моих документах с самого малого возраста написано, что я украинец. А другие не пишут. Если я женюсь на хорватке, то мои дети будут хорватами, они будут жить в этой среде, общаться. Украинцы пришли в Хорватию примерно 130 лет назад во времена Австро-Венгрии. Сейчас во многих городах есть украинские общины, греко-католические приходы. В Вуковаре действует украинское культурно-просветительное общество им. Ивана Франко".

Чем оно занимается — понять сложно. Мои письма и сообщения в соцсетях ответ так и не нашли.

"Живут в Вуковаре и те, кто называет себя русинами. "Во время югославских времен легче было называть себя не украинцем, а русином. Когда мы приезжали в Вуковар, то русины чувствовали себя выше нас. Они мало ориентируются в происходящих в Украине событиях", — говорит Виктор.

Когда мы шли по центру Вуковара, какая-то женщина у крыльца щипала траву. Заговорила. Спросила, откуда мы. "Из Украины!", — воскликнула она, и чуть было не выронила сорванную траву из рук. "Моя бабушка полька", — чуть более спокойно сказала она. Я констатировала: "Соседи". "Она из Галичины", — уточнила жительница хорватского Вуковара. Я спокойно ответила: "Галичина — это Украина", и спросила, из какой именно местности. Женщина пожала плечами, мол, не знаю. Для нее теперь уже куда было более важно вспомнить, как называлось национальное блюдо, которое готовила ее бабушка. Мы попрощались. И уже в след она нам крикнула: "Вспомнила. Пироги". И стала из воздуха лепить украинские вареники.

Почему украинцы выбирали Хорватию, спрашиваю я у Виктора Филимы. "Славония, где находится Вуковар, очень похожа на Украину. Наши люди всегда работали в поле. И эта земля очень похожа на земли Западной Украины", — отвечает Виктор.

На почте в Вуковаре можно купить открытку с видами города и отправить ее домой. Я честно искала изображение Дуная или каких-то городских пейзажей. Но отправила ту, что нашла. На ней — та самая 50-метровая разрушенная водонапорная башня.

фото: bportal.ba, mcdrvu.hr, sports.ru, b92.net

Наши стандарты: Редакционная политика сайта Главред