Расстрел редакции французского сатирического журнала Charlie Hebdo 7 января, в результате которого погибли 12 человек, а также вчерашний захват и расстрел заложников в парижском магазине кошерных продуктов, отвлекли внимание мирового сообщества от событий в Украине. Причиной первого нападения, в котором участвовали братья Куаши – Шериф и Саид, стали карикатуры на исламские религиозные символы. Второго – требование вооруженного Амеди Кулибали прекратить спецоперацию по задержанию братьев. В обеих случаях преступники были уничтожены, однако от их рук погибли 17 человек.
Президент Франции Франсуа Олланд назвал нападение на редакцию терактом. Во всех крупных городах Франции прошли стихийные митинги: люди вышли на улицу, чтобы осудить действия террористов и выразить соболезнования родственникам и близким жертв.
Глава украинского государства Петр Порошенко назвал расстрел французской редакции недопустимым, выразил соболезнования семьям погибших во время теракта и подчеркнул, что "в Украине всегда была, есть и будет нулевая терпимость к терроризму, и мы солидарны со всем миром в борьбе с терроризмом".
Опрошенные "Главредом" эксперты считают, что довольно велик риск того, что нынешние события во Франции приобретут больший масштаб, приведут к эскалации насилия и станут началом "новой эры борьбы с международным терроризмом", в том числе исламским. Однако они отмечают, что французы демонстрируют свою способность не дать разрастись конфликту и не допустить новый виток насилия.
Что касается "российского следа" в случившемся во Франции, эксперты не торопятся с выводами, однако оценивают такой вариант, как маловероятный. А параллели, которые проводят украинцы с происходящим на Донбассе (в частности, убийство протестантов в Славянске) и терактом в Париже, политологи считают отчасти обоснованными, ведь, по их словам, оба случая – это проявления терроризма.
Директор Центра ближневосточных исследований
Если пытаться найти того, кому выгодно происходящее во Франции, то, безусловно, Москве это выгодно. Такие теракты усиливают "правых", усиливают [партию "Национальный фронт" Марин] Ле Пен, которая является союзником России. Более того, известны суммы, которые переводились российским олигархатом в поддержку партии Ле Пен. Так что определенная взаимосвязь присутствует. Но есть ли среди организаторов этого теракта россияне? Я бы не стал утверждать, по крайней мере, до окончания расследования.
Был выбран очень выгодный объект нападения, с точки зрения террористической атаки. Журналисты – это та категория граждан, гибель которых привлекает большое внимание и вызывает огромную солидарность в прессе. Поэтому тот, кто планировал данный теракт, прекрасно понимал эти нюансы, в частности, что ключевым моментом любого теракта является максимальная огласка. Эта цель достигнута.
Какой будет реакция французского общества? Пока сказать сложно. Уже было несколько случаев неадекватной реакции, к примеру, бросание гранат или еще что-то, связанное с мусульманскими религиозными сооружениями. Это вызывает неутешительный прогноз, в частности, о том, что это может привести к таким же спонтанным покушениям на убийство, попыткам отомстить. А все это породит очередную спираль эскалации насилия. Такая угроза существует.
Но французское общество довольно зрелое и, считаю, сможет предотвратить такое развитие событий. Оно не управляется единым центром, СМИ не распространяют один и тот же месседж, не "зомбируют" население, поэтому, очевидно, ничего подобного тому, что мы наблюдаем в России, не будет.
Угроза эскалации насилия существует, но, очевидно, что само общество осознает наличие такой угрозы (если ее видим даже мы). Французы осознают, что когда люди пребывают в таком экзальтированном состоянии, состоянии аффекта, они могут наделать глупостей, а потому будут долго каяться, когда все вернуть вспять будет уже невозможно.
Часто бывает так, что во Франции убийство полицейских или кого-то из жителей пригородов Парижа превращали этот район в территорию массовых беспорядков с использованием зажигательных смесей, переворачиванием машин, поджогом домов и другими проявлениями вандализма. Поэтому важно, чтобы все не перешло в такую стадию. А для этого, как минимум, необходимо проводить какие-то профилактические мероприятия, в том числе средствами массовой информации.
Украинский Президент и МИД уже заявили о нулевой терпимости к терроризму именно в контексте данного террористического акта. Таким образом, они косвенно привязали этот теракт к происходящему в Украине. Для нас – это звенья одной цепи. Возможно, Запад и его либеральная пресса воспринимает случившееся во Франции иначе. В украинском контексте уже многие провели параллели между нашими и французскими событиями. Когда, к примеру, в Славянске убивают протестантов за веру, то чем это отличается от убийства карикатуристов? И там, и тут одно и то же явление – терроризм. Именно из-за этого явления проводятся параллели. Мы видим заявления некоторых политиков, которые допускают возможность "российского следа" в случившемся во Франции. Но даже если не акцентировать на этом внимание, очевидно, что происходящее на востоке Украины и происходящее во Франции – очень подобные явления, и все это называется "терроризм".
Политический аналитик Института евроатлантического сотрудничества
К большому сожалению для России, любое горе в мире так или иначе теперь подсознательно связывается с российскими действиями, какими-то ее интригами, российской заинтересованностью в этом или же будет подозреваться какое-то участие Москвы в случившемся. Это не значит, что это все реалистично и правдоподобно, это не значит, что об этом говорят какие-то факты. Нет. Просто Россия и ее режим сами поставили себя под подозрение своими действиями на международной арене. И после сбитого из российского оружия "Боинга" от российских властей можно ожидать чего угодно, в том числе и таких вещей, как во Франции.
Но, безусловно, более правдоподобная версия событий, развернувшихся в Париже, состоит в том, что это действует группа людей, которые пытаются монополизировать право говорить от имени религии. Причем не просто говорить, а действовать страшным путем насилия.
Конечно, есть опасность "сползания" Европы в антиисламскую волну. Провокаторы ставили перед собой именно такую цель – втянуть европейское общество в обмен насилием. Но судя по тому, как развиваются события, современная Европа и, прежде всего, Франция правильно отреагировали на ситуацию. Акции массового протеста и демонстрации не-поддержки и неприемлемости таких действий являются адекватным ответом. Кроме поимки и обезвреживания преступников, безусловно.
По этой причине, думаю, и сами исламские деятели и лидеры исламских общин в Европейском Союзе и за его пределами дистанцировались от случившегося и осудили эти преступления, которые были совершены под прикрытием их религии. Поэтому считаю, что ситуация в ЕС все-таки не выйдет из-под контроля, но, конечно же, в будущем повлияет на результаты голосований французских и других европейских избирателей на следующих парламентских демократических выборах. Это станет темой политической дискуссии и, так или иначе, повлияет на политический выбор граждан ЕС.
Это явление – не внутренне французское, национальное. Это явление глобального характера и глобального порядка, которое касается, в том числе, и Украины. Какая "польза" для Украины может быть в этой ситуации? Французское общество станет более чувствительным к чужому горю, к массовым смертям и будет менее терпимым к проявлениям терроризма, насилия и прочих несправедливых действий, которые, в том числе, происходят и на украинском Донбассе уже довольно долгое время без какой-либо надежды на быстрое разрешение конфликта. В этом смысле общественное мнение Запада после событий в Париже должно быть более сочувствующим к Украине.
Но, с другой стороны, внимание мировой общественности вследствие этого теракта отвлекается от России и событий в Украине на Ближний Восток и исламский терроризм. Украина теперь остается важной темой, но не главной.
Директор информационно-политического центра "Перспектива"
Теракт в Париже – это чрезвычайно плохой признак для Франции, Западной Европы и ее ведущих стран. Возможно, это – начало новой эры антитеррористической борьбы, которая перед тем развернулась в 2001 году, после трагедии в Америке с колоссальными жертвами. Во Франции жертв меньше, но обращает внимание на себя демонстративный характер теракта. Вполне возможно, что это – не единичный акт, а сигнал и объявление дальнейшего наступления террористических организаций. Хотелось бы ошибаться, но вполне вероятно, что это – начало нового витка обострения международного терроризма, в частности, исламского.
Украина, с точки зрения исламских террористических группировок, пока не попадает в один ряд с такими странами, как Франция. В нашем медийном пространстве случаются такие вещи, которые можно было бы трактовать, как неуважение к исламским символам и культуре. Но у нас это случается спорадически – не имеет систематического медийного дискурса. И если это происходит, то не привлекает внимания. Поэтому мы стоим в стороне от противостояния между исламским фундаменталистским миром, террористическим и Западной Европой. Для нас прямых последствий эти события иметь не будут. Но для нас это опыт, который говорит о том, что всегда нужно готовиться и просчитывать последствия любых шагов, готовиться к наихудшим событиям, в том числе к самым неожиданным. Мне кажется, случившегося во Франции никто не ожидал, включая французское специальное ведомство. Никто даже не мог подозревать, что будет столь острая и молниеносная реакция. Мы, безусловно, сочувствуем французам и французскому правительству, но для нас прямого опыта, после которого нужно было бы собирать СНБО, нет.
Безусловно, это отвлечет внимание от событий в Украине. Это уже отразилось на визите премьера в Германию, когда прошло фоном встречи. На уровне контекстуальных событий для Украины это, конечно, не самое лучшее развитие событий.
Надежда Майная
Наши стандарты: Редакционная политика сайта Главред
Читать Главред в Telegram
Читать Главред в Facebook
