От АТО — к новому формату: как Украине противостоять российской агрессии?

В Украине нужно завершить антитеррористическую операцию на Донбассе (АТО) и перейти к новому формату защиты государства от "гибридной войны" с Россией, считает секретарь СНБО Александр Турчинов.

"Военные действия продолжаются на востоке нашей страны уже три года и переросли как по продолжительности, так и по масштабам формат АТО. В то же время нужно отметить, что антитеррористическая операция выполнила очень много важных задач. Именно в рамках АТО мы остановили агрессора, смогли провести президентские, парламентские и местные выборы, а также освободили значительную часть оккупированной территории Украины", — отметил Турчинов в интервью "Интерфакс-Украина".

При этом он отметил, что, согласно украинскому законодательству, есть два основных случая, при которых разрешено боевое применение Вооруженных сил — объявление войны и антитеррористической операции. По его словам, нынешнее украинское законодательство сформировано, исходя из устаревших представлений о классической войне. А нынешняя форма агрессии России против Украины — "гибридная война" — требует новых форм защиты государства.

Эксперты рассказали "Главреду", насколько целесообразна идея о смене формата защиты Украины, есть ли смысл сейчас завершать АТО и начинать бороться новыми методами, предполагает ли этот шаг официальное признание властью, что в Украине идет именно война, а не АТО, и что изменится от смены названия.

Генерал-лейтенант, экс-заместитель главы СБУ

Соль высказывания Турчинова о необходимости завершения АТО и перехода к новому формату защиты Украины кроется в его словах о том, что президенту необходимо предоставить право использовать Вооруженные силы без решения Верховной Рады. Вот где собака зарыта.

Единственное, что непонятно, — что сегодня мешает Турчинову и президенту принять необходимое решение и назвать войну войной, а уже после этого заняться стратегическим планированием. Однако признание происходящего на востоке Украины войной будет значить, что будет принято немало таких решений, которые помешают олигархическому бизнесу. Потому, бесспорно, война — это трагедия, однако и на ней многие наживаются.

Кроме того, если мы будем просто менять название формата, то ничего не изменится. Нужно менять суть! Необходимо действительно заниматься Вооруженными силами. Недавно наша делегация "Союза офицеров" вернулась из зоны боевых действий, где мы наглядно увидели, в каком состоянии сегодня находится техника на передовой, на каком уровне обеспечение военных и так далее. Все это на примитивном уровне, прям как в колхозных мастерских. Именно так ремонтируется военная техника, хотя такие (!) деньги выделяются на оборону.

Так что нужно наводить порядок, а не заниматься пиар-акциями.

Сопредседатель общественной инициативы "Права справа"

Только сейчас, на четвертом году войны, мы говорим о том, что военные действия, которые идут на востоке Украины, ни коим образом не соответствуют своему названию — антитеррористическая операция. Мы имеем дело не с террористами или сепаратистами, а с актом внешней агрессии со стороны Российской Федерации. К сожалению, власть все эти годы, манипулируя понятиями, оттягивала момент признания территорий оккупированными, а само военное противостояние скромно называла не войной, а АТО.

Когда стало понятно, что территории не контролируются украинской властью, а военные действия идут уж который год, представители власти, учитывая настроения в обществе, а также в преддверии президентских и парламентских выборов, начали кардинально менять риторику. На четвертом году войны признать, что мы имеем дело со внешней агрессией, а не с борьбой с террористами, это, как минимум, выглядит странным.

Потому заявление Турчинова выглядит неактуальным. Оно опоздало, как минимум, года на три. Об этом нужно было говорить еще в мае-июне 2014 года. Причем нужно было не просто делать заявления, а предпринимать конкретные шаги, направленные на усиление обороноспособности страны и признание территорий оккупированными.

А то, что происходило у нас на протяжении трех лет, — это фактически зарабатывание представителями власти на этой войне, используя риторику АТО. Но такая риторика правящей элиты не воспринималась в обществе. С одной стороны, сложилась ситуация, когда общество не доверяет власти, а с другой — оно вынуждено мириться с фактом внешней агрессии, прекрасно понимая, что смена правящей элиты невозможна в условиях противостояния. Фактически общество стало заложником этой ситуации, которую создали сами же чиновники.

При этом как только начинала звучать какая-либо критика деятельности СНБО или президента, сразу вспоминали о том, что мы имеем дело не с сепаратистским движением, а с военной агрессией со стороны РФ. Но как только заходила речь о распиле бюджетных средств якобы на восстановление разрушенной войной инфраструктуры либо на закупку по непонятным схемам угля на оккупированных территориях, власть тут же меняла риторику и начинала говорить о невозможности употребления термина "оккупированные территории" и несла откровенную ахинею. Все зависело от финансовой зависимости спикера, озвучивавшего мнение.

Однако в заявлении Турчинова четко не прозвучала мысль о том, что мы перейдем от формата АТО и признаем войну войной. Это позиция человека, который пытается усидеть сразу на двух стульях. С одной стороны, он признает факт военного противостояния Российской Федерации, а с другой — избегает прямых формулировок о самого его характере. Если же все-таки начать называть войну войной, то изменится отношение самих украинцев к характеру военного противостояния. Поскольку сейчас непонятная ситуация, когда половина страны воюет, а половина — не вылезает из кабаков. В первую очередь, этот четкий месседж должен быть направлен самим украинцам. А когда представители власти избегают называть войну войной, это выглядит странно. Кроме того, изменится комплекс мер по противодействию внешней агрессии, которые отличаются от характера проведения АТО.

Если это война, то всю ответственность за ведение военного противостояния должно нести Министерство обороны, а не СБУ, которая превратила все это в "кормушку". Каким образом Служба безопасности Украины может противостоять военной агрессии? Ведь речь идет о планировании военных операций, освобождении территорий, а это не сфера деятельности СБУ.

Турчинов играет понятиями, потому что не хочет идти на конфликт с г-ном Грицаком, поскольку там замешаны финансовые схемы. Если сейчас официально признают, что в Украине не АТО, а война, то все руководство должно будет перейти от Службы безопасности к Минобороны и сопряженным с ним службам, а СБУ с этим никогда не согласится. На самом же деле, СБУ должна выполнять свои непосредственные функции — контрразведка и противодействие влиянию иностранных разведок.

Бывший глава Службы внешней разведки Украины, генерал армии Украины

Более трех лет президент Порошенко и Турчинов постоянно говорили о том, что другого формата реагирования на угрозы России, кроме антитеррористической операции и реализации Минских соглашений, не существует. А сегодня в СНБО вдруг заговорили о необходимости каких-то новых форматов взамен АТО, от которых, на мой взгляд, мы не будем иметь никаких выгод.

К примеру, если будет принято решение о разворачивании боевых действий, то этот сценарий приведет лишь к глобальному жесткому противостоянию, к конфронтации с Российской Федерацией. А Москва только того и ждет, чтобы обвинить Украину в переходе к радикальным действиям и нарушении Минских соглашений. При этом РФ будет обвинять в агрессии Украину и в общении с международными партнерами в более широких форматах ("Большой семерки", "Большой двадцатки", а также в общении со стратегическими партнерами — США и Евросоюзом).

Я считаю, что сейчас нужно вести речь не о замене АТО новыми форматами, а о расширении переговорного процесса, увеличении количества участников переговорного процесса до "Большой двадцатки". То есть, чтобы на таком уровне решались не только мировые проблемы вроде ядерных угроз, угрозы ИГИЛ и т.д., но и вопрос об урегулировании ситуации в Украине. Разрешить конфликт в Украине можно только под эгидой влиятельных стран, которые смогут заставить Россию уйти с Донбасса, создать международный формат по контролю за российско-украинской границей, а уж потом — вернуть оккупированные территории в лоно Украины и разработать модель по восстановлению Донбасса. Только такой вариант может быть эффективным.

Если же предусматривается сценарий радикализации ситуации, то он бесперспективен — он принесет только большие жертвы и большие проблемы.

Кроме того, нет смысла просто менять название с "АТО" на "войну" на четвертом году вооруженного противостояния. Есть смысл идти на расширение формата переговоров по урегулированию ситуации в Украине, ничего не меняя в формате противостояния российской агрессии. Если же происходящее в Украине будет названо войной, мы должны будем четко определить воюющую сторону и заявить об этом, определить все параметры войны, а далее, вероятно, должно будет последовать введение военного положения и т.д. Для Путина и боевиков это ничего не изменит, а вот для украинцев это создаст дополнительные ограничения. И, кроме того, это даст возможность для манипуляций России, которая будет убеждать мировое сообщество в том, что именно Украина объявила России войну. Для Кремля, повторюсь, это ничего не изменит, он и дальше будет действовать против Украины в прежнем формате и спекулировать на том, что мы объявили ей войну.

Самый эффективный путь — консолидировать влиятельные страны, чтобы решить проблему российско-украинского конфликта, а не обострить.

Наши стандарты: Редакционная политика сайта Главред