"Мама Тараса — искренняя и добрая, но в разговоре с ней по интонации слышу, что руки у нее опускаются. Ее сын — молодой человек. Он так долго в плену — одиннадцать месяцев. А оттуда выходят искалеченные люди. Говорят, по ночам Тарас кричит. Ему сложно. Надо сделать все, чтобы его освободили", — говорит нам родственница прапорщика Нацгвардии Ореста Петришина.
На этот раз Мария рассказывает не о своем Оресте, который вышел на свободу 30 октября, а о 25-летнем львовянине Тарасе Колодие, последнем пленном "киборге" донецкого аэропорта.
Из аэропорта в донецкое СБУ
Тарас Колодий — мобилизованный десантник 80-й аэромобильной бригады. Вот уже одиннадцать месяцев находится в плену у террористов. Все это время дома ждет его мама Галина. Отец умер, когда Тарасу было 14 лет. Женщина понимает, что все ее просьбы и обращения к государственным мужам пока не находят поддержки. Но говорит: сдаваться не имеет права, пока не увидит своего Тараса на свободе.
"Сыну пришла повестка 13 августа 2014 года, — вспоминает Галина Колодий. — На следующий день он явился в военкомат, домой больше не вернулся. Только позвонил и сказал: "Мама, я тут остаюсь". Затем был отправлен на учения, а 9 ноября — на восток. 6 января 2015 года Тарас сказал, что он в донецком аэропорту. Оттуда иногда набирал (по телефону). Последний раз 19 января. Я как раз была на работе. Телевизор был включен. Показывали, что здание (нового) терминала разрушилось, наших травят газом. И тут позвонил Тарас, спросил, что говорят у нас. Я сказала, что услышала. Он ответил: "Все — правда". И больше ничего. Наверное, оберегал меня".
22 января маме перезвонили уже друзья сына и сообщили, что Тарас в плену. "После я и сама увидела видео, на котором пленным из аэропорта сказали представляться, — продолжает Галина. — Среди них был и Тарас (таймкод 1:09). Первое, что я сделала, пошла в СБУ. Написала заявления в воинскую часть, прокуратуру. Познакомилась с родственниками других пленных. И однажды, когда мы ехали в машине, у одного из друзей Тараса зазвонил телефон. Это было спустя примерно неделю после того, как сына взяли в плен. Звонил Тарас с неизвестного телефона, попросил продиктовать свой номер. И все. После долгое время не звонил. Уже потом, когда стал ходить на работы, мог попросить у кого-то сделать звонок. Раз в три недели. Всегда говорил, что с ним все в порядке".
Более шести месяцев рядом с Тарасом в здании донецкого СБУ находился и Орест Петришин.
"Когда меня из Макеевки перевели в Донецк в СБУ, я познакомился со всеми людьми, которые сидели в камере. Тогда это было около сорока человек, — рассказывает Орест. — Из Львова были только я и Тарас. А еще Любчик с области ("киборга" Любомира Гринюха освободили из плена в конце августа, — Авт.). Сначала обменялись общими фразами, а потом начали находить темы для разговора — говорили об общих знакомых, местах во Львове".
"Каждый день мы ходили на работы, — продолжает Петришин. — Какая "организация" придет, попросит людей, например, для уборки территории, той и дают. У каждого фантазия как далеко зайдет, на то и "выписывают" себе пленных. И так каждый день без выходных. Хотя мы не отказывались работать, так время быстрее шло. С людьми, конечно, не давали общаться — все время военизированная охрана рядом".
В ожидании обмена
Но между собой, по словам Ореста, главной темой для разговоров было освобождение. "Когда нас водили каждый день на работы, то была возможность позвонить родственникам. Этот звонок важен не столько для тебя, как для людей, которые сидят с тобой в камере. И когда вечером приводили в камеру, у каждого там глаза горели, все только и спрашивали друг у друга: "Ну что сказали?". Так вечерами мы собирали все новости, слухи. Информацию больше неоткуда получать — в камере хотя и было радио, но оно или сепаратистское, или российское. Родственники и друзья часто говорили, что ждут переговоров, встреч в Минске. Мы фактически жили от обмена к обмену. Мы знали приблизительно, кого должны обменять скоро. Сложно, конечно, было".
"Когда я говорила с Орестом во время плена, он все время спрашивал, когда обменяют, — говорит Мария Петришин. — Я отвечала: "Вот еще чуть-чуть…". На что Орест повторял: "Каждый раз еще чуть-чуть!". Но я не могла говорить иначе, даже если на обмен в тот момент не было надежды. Но мы его ждали все равно каждый день".
Ждет сегодня обмена и Галина Колодий.
"В СБУ мне все время повторяют, что переговоры по обмену ведутся. Сначала я общалась с Владимиром Рубаном и Василием Будиком. Сейчас с Иваном Рудяком (координатором Межведомственного центра помощи гражданам по вопросам освобождения пленных СБУ. — Авт.). Четыре раза приезжала в Киев. И все мне говорили: "Наберитесь терпения. С ним все хорошо. Ждите. Работаем". "А результата никакого! — констатирует мама пленного. — Волонтеры знают, что Тараса включали в списки на обмен. И не раз. Я понимаю, сначала освобождали раненых. Им надо было помогать в первую очередь. А потом и моему Тарасу. Он, слава Богу, не травмирован! Так он мне сам говорил. Хотя от других узнала, что когда плита падала в аэропорту, его зацепило".
Со времен массового обмена уже прошло два месяца. За это время на свободу вышли только двое украинских военных. 30 октября был освобожден санинструктор Орест Петришин, а 30 ноября начальник отделения разведки 81-й десантно-штурмовой бригады ВСУ Андрей Гречанов (позывной "Рахман"). Последнего обменяли на кадрового российского военного — майора Владимира Старкова, осужденного в Украине на 14 лет.
Надежды на Минск
Сегодня известно, что контактной группе в Минске на последнем заседании не удалось договориться об обмене пленными. Этот факт констатирует спецпредставитель председателя ОБСЕ. "Подгруппа по гуманитарным вопросам предпринимает новые усилия по выяснению судеб незаконно задержанных. Наиболее сложной является ситуация вокруг их освобождения", — сказал журналистам в Минске Мартин Сайдик. Единственный позитив: представители "ДНР" (террористическая организация. - ред.) и ЛНР дали надежду, что к украинцам допустят миссию Красного Креста.
Освобожденный Петришин говорит, что террористы не отпускают наших военных, так как у них остается все меньше заложников, и "цена" каждого возрастает.
"Сначала нас не один раз строили во дворе СБУ и говорили, чтобы мы звонили домой, просили, чтобы нас быстрей обменивали, предлагали записывать видео с обращением к Президенту, властям Украины, — говорит Орест. — Я думаю, все это время обе стороны были заинтересованы в обмене. Но насколько мы понимаем сейчас, наших военных с той стороны уже меньше, чем их людей у нас. И чем меньше там наших людей, тем сложнее проводить обмены. Потому что эти "республики" хотят вытянуть своих важных людей. Торгуются долго".
"Я думаю, обмен — очень сложный процесс, — продолжает Мария Петришин. — Когда был Орест там, я многое воспринимала эмоционально. Сейчас могу дифференцировать. Там манипулируют — дают телефон для звонков домой, это такое психологическое давление, чтобы показать, что вы никому не нужны — вас не меняют. Сложно сказать, от кого зависят обмены, возможно, в большей мере от так называемых "ДНР" (террористическая организация. - ред.) и ЛНР. И вот Новый год на носу, и все так хотят, чтобы хоть какие-то сдвиги были в вопросе обмена".
Сама Мария говорит, что после освобождения Ореста продолжает общаться с матерями, женами, сестрами тех, кто до сих пор в плену: "После пережитых моментов стоять в стороне уже не могу. "Это наша общая боль! Всех ждут! Все надеются на скорейшее освобождение. Сразу как Орест вернулся, созвонились с сестрой Тараса Колодия и договорились встретиться. Близким очень важно, чтобы тот, кто вышел из плена, рассказал, как там его родной человек".
"Звонили мне и из приемной уполномоченного Президента Украины по урегулированию ситуации на Донбассе Ирины Геращенко. Девушка, представившаяся Еленой, сказала, что надо ждать — до Нового года должны всех отпустить. Не знаю, может чудо случится", — не перестает надеяться Галина Колодий.
Надеются на это матери и жены 140 украинцев, находящихся в плену российско-террористических войск на востоке Украины.
"Очень хотим позитивных новостей для семей наших героев, думаю, шанс есть, — позднее сказала нардеп Ирина Геращенко. — Хотя все очень трудно: продолжается попытка занизить количество заложников со стороны боевиков, нет конкретики по освобождению, конкретной даты".
"Странное чувство, когда ты понимаешь, что сидишь в тюрьме в своей стране ни за что и так долго", — говорит Орест Петришин.
Наши стандарты: Редакционная политика сайта Главред
Читать Главред в Telegram
Читать Главред в Viber
