21 сентября в Минске было подписано Рамочное решение о разведении сил и средств. Согласное ему, участники Трёхсторонней контактной группы договорились развести войска на трёх участках линии соприкосновения: Золотое, Петровское и Станица Луганская.
"Документ предполагает деэскалацию в районе линии соприкосновения и фактически создаёт условия, в которых стрелковое оружие не может использоваться для обстрелов. В то же время рамочное решение предусматривает полное выполнение предыдущих договорённостей Трехсторонней контактной группы об отведении с линии соприкосновения орудий калибром менее 100 мм", — рассказала пресс-секретарь экс-президента Леонида Кучмы Дарья Олифер.
В тексте документа зафиксировано, что он принимается в продолжение протокола от 5 сентября 2014 года, меморандума от 19 сентября 2014 года, комплекса мер по выполнению Минских соглашений от 12 февраля 2015 года.
Следует также отметить, что Рамочное решение предполагает возможность того, что войска могут вернуться на свои позиции. "В случае фиксации Специальной мониторинговой миссией ОБСЕ нарушение режима прекращения огня на участке разведения, длящегося более двух часов, либо повторных нарушений режима прекращения огня на этом же участке, зафиксированных на протяжении следующих после отмеченного нарушения суток, процесс разведения сил и средств может быть приостановлен, а силы и средства возвращены на исходные позиции", — говорится в документе.
Кроме того, внимание привлекает тот факт, что в данном соглашении противной стороной называются "вооружённые формирования отдельных районов Донецкой и Луганской областей Украины", то есть ни слова об участии в военном конфликте российских войск. Это, по мнению опрошенных "Главредом" экспертов, является недопустимым.
В целом, отмечают специалисты, данная договорённость является исключительно тактическим шагом, которая мало чем может поспособствовать урегулированию ситуации на Донбассе в целом, разве что — "заморозке" конфликта на востоке Украины.
Эксперты рассказали "Главреду", как оценивают подписанное Рамочное решение, какого эффекта от него ожидают, будет ли оно выполняться, а также какие замечания у них возникли к тексту документа.
Директор военных программ Центра Разумкова
Подписанное Рамочное решение — это сигнал о том, что хоть что-то в процессе пошло, что стороны хотя бы по каким-то вопросам способны достичь компромиссов. На мой взгляд, это единственный плюс для Украины от подписания данного документа. Для наших западных партнёров — это галочка о выполнении ими хоть каких-то обязательств (ведь в следующем году в Германии и Франции предстоят выборы).
Что касается роли данного документа в разрешении конфликта, то я считаю, что она минимальна. Пока не вижу никаких предпосылок для продвижения процесса вперёд, хоть и говорится, что за тремя участками, где будут разведены силы и средства, последуют ещё четыре, не дожидаясь результата по этим трём. Если бы так дело пошло, то было бы неплохо.
Но следует отметить, что создание таких зон, участков, даже на всей линии соприкосновения войск приведёт не к разрешению конфликта, а к его "заморозке", и больше ни к чему. На большее эта контактная группа не имеет полномочий. Это тактический документ, тактические результаты, которые ни коим образом не влияют на разрешение самого конфликта.
Для документа такого уровня — тактического, возможно, и оправдано, что сторонами конфликта называются не Украина и Россия, а Украина и "вооружённые формирования отдельных районов Донецкой и Луганской областей". На более высоком уровне — когда речь пойдёт о разрешении конфликта в целом — такие формулировки будут неприемлемы, поскольку от "вооружённых формирований отдельных районов Донецкой и Луганской областей", в принципе, ничего не зависит, а разговор с ними можно вести только о прекращении огня и обмене пленными (хотя практика показывает, что и в вопросах обмена пленными они тоже ничего не решают — решает в основном Москва). Ограниченность их полномочий как субъектов говорит о том, что это просто марионетки Кремля, которые просто выполняют его волю.
Кроме того, мне сразу бросился в глаза шестой пункт этого соглашения и то, что в этом соглашении не предусмотрено никаких механизмов верификации, понимая под этим не только мониторинг выполнения соглашения, но и обязанности, ответственность сторон. Никакой ответственности сторон здесь нет. Более того, в шестом пункте говорится, что, если будут какие-то нарушения, если будут замечены перемещения, если будет препятствование действиям мониторинговой миссии, то войска возвращаются. Это говорит о полной беспомощности тех механизмов, которые закладываются в данном документе. То есть никто не гарантирует, что он будет выполняться.
Если мы говорим о разведении сторон и создании каких-то зон безопасности, то безопасность там обеспечивается вводимыми туда миротворческими силами — это силы разведения сторон. Одна мониторинговая миссия с этими функциями не справится.
Например, какие силы будут осуществлять разминирование, которое предусмотрено этим соглашением? Если бы все минные поля маркировались — это был бы один вопрос: снимались бы минные заграждения, снимались бы маркеры, где все это устанавливалось… А так, они сами не знают, где стоят эти минные заграждения, то о чем тогда говорить? Даже если одна из сторон уйдет, сказав, что все разминировала, то где гарантия, что полностью все мины сняты? А ведь предполагается, что на эту территорию зайдёт мирное население. Так нельзя делать. Потому туда всё равно будут вводиться какие-то силы для разминирования территории. Они, скорее всего, будут от ОБСЕ. Тогда — с каким мандатом? В документе ничего об этом не говорится.
Я считаю, что это Рамочное решение, как пробный документ, имеет право на существование, почему бы и нет. Но, повторюсь, это не путь к разрешению конфликта. Это — путь к его "заморозке".
Директор Центра исследований армии, конверсии и разоружения
Любые договорённости в таких форматах могут иметь лишь временный эффект, и они не смогут решить проблему военного давления России на Украину, а также вероятности начала широкомасштабной войны РФ против Украины.
Во-первых, Россия зафиксировала то, что она будет придерживаться позиции ведения войны на уничтожение украинского государства как такового. Это подтверждённый факт, и замены этому тезису я не слышал.
Во-вторых, Россия может прислушиваться и реагировать только на силу, как это, например, было с Турцией. Тому есть чёткие примеры в Украине (не хочу называть конкретные бригады, чтобы не подставлять командиров): когда командиры на уровне бригады брали на себя ответственность и давали адекватный ответ огнём на огонь в зоне боевых действий, они добивались эффекта, когда везде на линии фронта, где находились эти бригады, сохранялась постоянная тишина. Это — факт, о котором знает военно-политическое руководство. Но, к сожалению, ряд таких командиров был переведён, и их карьера не сложилась.
Исходя из этого, я всегда говорил и говорю, что Украина должна дойти до возможности ведения бесконтактной войны в любую погоду и в любое время суток. Это то, чего сейчас, к сожалению, нет, потому что усиление обороноспособности так не стало приоритетом для военно-политического руководства страны.
На мой взгляд, разные дипломатические договорённости и соглашения — да, это важно, хотя бы потому, что топовые украинские чиновники продвигают украинскую идею, что они ведут диалог с Западом (хотя и тут есть ряд недостатков, поскольку Запад на уровне экспертов не раз нам сигнализировал о том, что там устали от проведения диалога на уровне "власть — власть", вместо этого они хотят, чтобы Украина вела диалог на уровне "власть — общество" и "общество — общество"). Военно-политическое руководство сохраняет ситуацию, когда оно пытается самостоятельно решать всё, тогда как общество отстранено от этого процесса, — это большой недостаток.
Что и как делать в сфере укрепления обороноспособности, власть знает. Примером является открытие ракетных программ в начале 2016 года. Но, вместе с тем, есть много недостатков в сфере организации перевооружения сил обороны Украины, прежде всего — Вооруженных Сил Украины. На все эти недостатки эксперты уже не раз указывали. Однако, к сожалению, власть не прислушивается к экспертному мнению и советам, а действует таким образом, что сектор безопасности и обороны управляется исключительно в ручном режиме, что влечёт за собой и риски, и проблемы.
Есть проблемы в области перевооружения, которые не позволяют нам оперативно перейти к ситуации, когда Украина сможет дать адекватный ответ Российской Федерации. При этом есть аргумент, который власть активно эксплуатирует, — нехватка ресурсов, средств. Да, мы согласны, денег не хватает, но ведь есть и альтернативные возможности, которые сегодня не используются: в первую очередь, не используются инициативы частного сектора оборонной промышленности; не используются возможности военного-технического сотрудничества, вместо этого звучат только просьбы "дайте оружие!", а это на сегодня является устаревшей формой работы: также не используются возможности приватизации предприятий оборонной промышленности. Это нужно было сделать с самого начала войны: привлечь западные оборонные компании, которые бы пришли на этой рынок, который является интересным для Запада, и начать реально работать. Но этого не делается. Поэтому армия вооружается тем, что может сегодня произвести наш оборонно-промышленный комплекс, который преимущественно находится в государственной собственности, а это обеспечивает всего лишь приблизительно 30% нужд армии.
Что касается формулировок и терминологии, которая использовалась в этом Рамочном решении, в частности фразы "вооруженные формирования отдельных районов Донецкой и Луганской областей Украины", — это извращенность всей ситуации. Нужно начинать с того, что происходит на востоке Украины — война или АТО. Это совершенно ненормальная ситуация, что Украину заставляют договариваться с какими-то фейковыми формированиями, скрывая пребывание на Донбассе Российской Федерации. Нужно чётко заявить на всех уровнях, что нельзя говорить о формированиях боевиков или группировках боевиков — нужно говорить исключительно о том, что идёт война РФ против Украины с применением профессионального войска, профессиональной военной группировки России, к которой присоединилось какое-то число жителей данного региона. Из-за того, что такие моменты у нас чётко не признаются и не проговариваются властью, возникают такого рода извращённые договорённости.
Бывший глава Службы внешней разведки, генерал Армии Украины
Прежде всего, хочу отметить, что подписанное Рамочное решение не является чрезвычайно важным форматом или большим событием, поскольку стратегически от этого ничего не изменится. В данном случае достигнута договорённость по разведению войск только в трёх секторах.
Но — уже трижды на самом высшем политическом уровне (на уровне глав государств, первых лиц) принималось решение об отводе войск и вооружения крупного калибра, однако эти договорённости не выполнялись. То же самое было и в других секторах (у нас определены 18 секторов, где шли активные боевые действия): договаривались о прекращении огня, однако с тем же успехом эти договорённости нарушались.
В подписанном документе речь идёт о трёх секторах — это небольшой прогресс, и он не является решающим или стратегическим, поскольку в перечень не включены ключевые "болевые точки", например, Авдеевка, Пески, Марьинка и т.д., которые на сегодня являются основными "горячими точками", основными секторами, где продолжаются перестрелки и провокации.
Так что данная договорённость — положительный тактический шаг, который на практике пока что ничего не изменит. Ведь так и не достигнут всеобъемлющий режим прекращения огня, отвода войск, чтобы не было перестрелок и не страдали люди, а главное — нет прогресса по следующим шагам: выведение российских войск с территории Украины, а также восстановление контроля Киева над украинско-российской границей.
Поэтому, я думаю, этот шаг может стать заявкой на все последующие действия, но Россия не предусматривает кардинальных изменений в текущей ситуации (у нас есть оперативная информация) — она будет демонстрировать относительное миролюбие (РФ согласилась на договорённость о прекращении огня с 15 сентября, но этого так и не случилось; она пошла на некоторые уступки относительно секторов), а дальше на этой основе Россия будет требовать посредством давления Франции, Германии и США уступок со стороны Украины: признания боевиков стороной конфликта, принятия законодательных изменений для проведения выборов.
Так что это — процесс ведущейся сегодня тактической игры, но стратегически он ничего не меняет. Да и на деле в плане безопасности особых успехов не предусматривает.
К тому же, легитимность соглашений, подписанных боевиками, — нулевая. Ведь, по сути, не известно, что это за вооруженные формирования, кем они уполномочены, каков их статус. Если у них нет статуса, то у них нет и никаких юридических прав для заключения соглашения. Потому легитимность таких соглашений чрезвычайно низкая, и в такой ситуации больше будут действовать неофициальные договорённости.
То, как дальше будут развиваться события, будет зависеть не от "вооружённых формирований Донбасса", а от тех людей в Москве, которые контролируют ситуацию, и от поставленных Москвой уполномоченных лиц вроде Захарченко и Плотницкого, которые будут передавать нужные команды. И всё это, понятно, будет происходить под наблюдением контролирующих ситуацию "кураторов" из спецслужб России — ФСБ, ГРУ Генштаба Министерства обороны РФ — это и есть основные игроки, которые организовывают и контролируют ситуацию на востоке Украины. Если же документ подписывается на уровне "вооружённых формирований Донбасса", то он не имеет фактического юридического веса.
Это большая стратегическая ошибка, что мы воспринимаем такие формулировки, как "представители вооружённых формирований отдельных районов Донецкой и Луганской областей Украины", а, тем более, подписываем такие документы. Выступая на Генассамблее ООН, президент Порошенко говорил о другом и в плане агрессии, и решения вопросов, а тут, противореча его заявлениям, мы подписываем документ с такими формулировками.
Надежда Майная
Наши стандарты: Редакционная политика сайта Главред
Читать Главред в Telegram
Читать Главред в Facebook
