В первой части интервью "Главред" говорил с командиром взвода 24-го штурмового батальона "Айдар"Назаром Волынцом о боях на 32-м блокпосту в октябре прошлого года и влиянии политики на армию, необходимости в профессионально подготовленных бойцах, в том числе, и приглашенных из-за границы, и боевом духе украинских военных.
"Перемирие было выгодно в первую очередь Украине – нам дали время для подготовки"
– Назар, как, по Вашему мнению, можно решить этот конфликт на востоке?
– Надо воевать. Надо закрепиться на выгодных позициях. А после этого брать следующие. Американская военная доктрина называется "full domination", то есть полное доминирование. Они видят врага и сразу его уничтожают. Так сейчас ведется современная война. А у нас объявляются какие-то перемирия. Стоит блокпост с одной стороны, стоит с другой – мы друг друга видим, но не действуем. Это все не так должно быть. Если в районе досягаемости видна цель, ее сразу надо уничтожать. Должен работать целый механизм.
– Допустим, армия у нас будет, но оружие где взять?
– Надо закупать за миллионы долларов. По-другому – никак. Если солдаты эту технику освоят, они будут на ней воевать.
Много ребят воюет из восточной Украины. Знаете, почему? Да потому что хотят жить на своей земле. При этом есть правило войны: "Никогда не доверяй местному населению". Посмотрю иногда на тех, кто родом из Луганской или Донецкой областей, и не совсем понимаю, почему они воюют за нас. А чтобы кто-то был готов умереть за Украину, я таких не видел.
– А все-таки, когда война может закончиться?
– Все зависит от мотивации. Я учил ребят осваивать вооружение. Есть такие, которых учи хоть десять лет, но все равно не научишь. А есть те, кто схватывает буквально на лету. В армии должен работать отдел кадров – он должен подбирать правильных людей. Да, ценных солдат, интеллектуалов надо беречь. Иначе как ты войну выиграешь? Когда окончится эта война – зависит только от того, как мы будем воевать.
– Что Вы думаете о том, что весной боевые действия активизируются?
– Да, будет война такая, как лето, очень жестокая. Я всегда говорю: перемирие для того, чтобы обучаться, как обращаться с оружием. Оно было выгодно, в первую очередь, Украине – нам дали время для подготовки. Люди этого не понимают. Тех, кто учился, было очень мало.
Мы отступали. Наша армия просто убегала, оставляла танки. На Половинкино собрали танки и прочую технику со всего Новоайдаровского района в количестве около 150 единиц. Целая танковая армия! Ее просто оставили, а экипажи сбежали. Перемирие было объявлено вовремя. А так бы российские войска дошли до Киева. А люди, которые не знают, что происходит на самом деле, сидят на диване и думают: "Нас сливают, я вот в Фейсбуке сейчас напишу".
– Получается, у нас нет закрепленных позиций, обученной армии и современной техники…
– Повторю еще раз: потому что политика влияет на армию. Раскачивают ситуацию даже эти истерики в медиа. Они давят на Порошенко, а он – на генералов. На 32-й блокпост командование отправляло людей со слезами на глазах, потому что их из Киева заставляли. На самом деле, медиа должны помогать – каждый день спрашивать, где новые самолеты, танки, БМП... Журналисты должны ехать на заводы и смотреть, кто и как там работает. Если работники плохие, выгонять их. Армия очень зависит от производства. Например, один танк – это три человека, или БМП или БТР. Но вместо этого экипажа можно послать 50 людей на ногах. Должно быть какое-то понимание – человеческий ресурс у нас тоже не бесконечный.
– Можно было не допустить Иловайского "котла"?
Да. Ну, ничего страшного, посидели бы там месяц военные, и все нормально было бы. Им не надо было оттуда выходить и сдаваться. В населенном пункте пехоте очень легко обороняться. Любую технику они легко сжигают. Просто нашим надо было там сидеть, а другие бы за это время придумали и провели бы спецоперацию, сделали бы "коридор", заняли бы некоторые населенные пункты, высоты. И было бы все нормально. Но для этого все батальоны должны быть под одним тактическим командованием Минобороны. Это очень важно. Потому что в некоторых из них думают, что они сами себе полководцы, поступают так, как считают правильным. А такие шаги могут куда больше навредить.
– Насколько доверяют военные командованию?
– В какой-то мере должно быть доверие. Но надо точно также знать лично людей, принимая какие-то решения. А говорить, что нас послали туда, потому что хотят "слить", так думать нельзя. Просто идет война, и люди гибнут. Просто тот, кто погиб, может, погибал с мыслью, что вместо него станут десять таких, как он, и война будет выиграна. А на самом деле такого нет.
– В "Айдаре" майдановцев много было?
– Да, очень много.
– А сейчас, сколько осталось?
– Мало. Я имею в виду тех, у кого в глубине души живут идеи Майдана, которые переживают за государство.
"Надо понимать, нам никто не будет давать оружие просто так, его надо покупать"
– Что должно происходить в тылу для поддержки армии?
– Скажу банально, но общественность должна следить за качественным топливом, потому что оно часто поставляется на фронт некачественное. В нем много воды и всяких добавок. Также должна быть налажена доставка боеприпасов, амуниции, бронежилетов, касок. Должно контролироваться производство новой техники и ремонт старой. И в этом должны принимать активное участие журналисты. Помню, как однажды сам Порошенко передавал технику, а она оказалась в неудовлетворительном состоянии. То есть должны быть какие-то люди, которые все бы своевременно проверяли. Надо приобщить таких специалистов, оплачивать им эту работу, чтобы они ее выполняли качественно. Но эти специалисты должны понимать, что к чему, видеть заграничные аналоги. Они не должны видеть только танк Т-64 1964 года разработки, в котором радиостанция, как стол, а знать, как работают современные аналоги, оснащенные тепловизорами, wi-fi, в которых можно даже жить. Если Украина будет тратить миллионы и миллиарды на технику, думаю, найдутся производители, которые захотят заключить контракты. Потому что это бизнес. И никакого эмбарго не будет. В крайнем случае, Украина производит некоторую свою нормальную технику, но надо каждый день спрашивать, сколько было сделано новых танков. И они не должны посылаться в Нацгвардию, а должны отдаваться армии. Путин каждый день просыпается и знает, что у него, скажем, 30 танков вышло с завода, и он спокойно завтракает.
– Год назад Вам было трудно поверить, что будет война, и что Вы будете воевать?
– Я знал, что так и будет, все к этому шло. Российская Федерация делала все, чтобы затянуть Украину к себе разными способами. Экономический способ провалился, политический, когда сбежал Янукович, тоже. Теперь вот применяется военный.
– Вы – художник, но решили, что творить Вам не время…
– За военное время я так и ничего не написал. Хотя я вам скажу, война – это искусство. Во время нее можно себя проявлять, как художник в какой-то мере.
– А усталость есть от войны?
– Моральной – нет, все нормально. Это просто путь, который надо пройти, и все. Идейным людям намного легче ее переносить. Другим людям война бьет по психике, это очень страшно.
– Насколько у идейных людей хватит этой идейности?
– Государство должно этим заниматься, воспитывать молодежь. Но это процесс многих лет. Я вам скажу, что у РФ есть целая программа по уничтожению будущих лидеров Украины. Они их выявляют, не дают им расти и уничтожают. Убивают угрозу на стадии зарождения. И в какой-то мере украинцы сами в этом им помогают.
– Украина не воевала длительное время…
– Украинское законодательство позволяет давать офицерские звания только тем, кто имеет высшее образование. Это же неправильно. Надо их давать тем, кто понимает, что такое война. Минимум, что они смогут сделать, это уберечь жизнь солдата в бою. Это самое главное.
– Вы планируете возвращаться в "Айдар"?
– Если будет такая необходимость, то вернусь, конечно. А вот, в каком формате я там буду работать, это уже зависит от людей, насколько для них во мне будет необходимость. У меня философский подход к жизни: если я не нужен, я не пойду. Меня приглашали в разные батальоны. Буду там воевать, где люди готовы учиться, трансформироваться, чтобы выжить. Мне с военными легче работать. Я хоть в их глазах вижу, что они хотят жить. Они понимают, когда поступит приказ, если они будут плохо воевать, то погибнут. И они стараются научиться, что-то переделать, даже модернизировать имеющуюся технику за те мизерные средства, которые у них есть.
– Какой момент в этой войне был для Вас самым сложным?
– Когда отступали. Сколько мы ту территорию занимали, положили столько солдат, а пришлось уходить. Надо было отступить, я это сам понимаю. Но за то время, пока мы воевали, надо было подготовить новых солдат, новую технику, которая должна была нас усилить. Ну и несостоятельность нашего командования, которое размещало наши базы очень близко к российским границам. И с территории Российской Федерации эти базы были уничтожены. Трудно было, когда уходили на тот свет самые лучшие.
– Как Вы оцениваете работу Министерства обороны?
– Я такой человек, что поверю, что оно работает, когда увижу, услышу или прикоснусь. А если не видел, не слышал, не коснулся, верить не могу. Пока я не видел серьезных действий. Не видел еще новый танк в районе Счастья, новый БТР.
– Но нам все время говорят, что технику отправляют на восток…
– Куда отправляют, Бог его знает. Я слышал только много обещаний. Знаете, есть такая пословица: "обещанного три года ждут"… Я обещаниям не верю. Будут действия – будет вера в командование.
Россия завозит очень хорошую технику. Например, за короткое время были украдены три наших беспилотника. Радиоэлектронная борьба. Перехватывают. Ты просто им управляешь, а они берут управление на себя. И бывший наш беспилотник пролетает вокруг твоих позиций, снимает все это, садится у сепаров и они всю информацию смотрят.
– Украина может рассчитывать на помощь Запада?
– Нам помогают Канада, США… Но Украина умудряется отказаться от помощи. Почему она не взяла канадские самолеты F-18? Сказали, что у нас нет летчиков для них… Но если наше командование мыслит такими категориями, что нам вообще не нужна современная техника. Давайте тогда расформируемся и сдадимся. Мало кто знает, американцы давали нам свои вертолеты "Апачи". Украинская сторона отказалась.
– По той же причине?
– Какая разница. Даже если там не было какого-то болтика, то надо было все равно ту технику взять, болтик вкрутить и воевать. Можно было бы оснастить самолеты F-18 ракетами. Должна быть задействована авиация, как вначале АТО летом. Надо понимать, что нам никто не будет давать оружие просто так, его надо покупать. Надо делать все, чтобы сохранять жизни военных.
Говорят же, война для богатых людей. И если мы хотим кормить своих олигархов и чиновников, мы будем жертвовать сотнями наших солдат. Если мы хотим выиграть эту войну, то нам надо перестать кормить наших олигархов, чиновников, всяких депутатов, а деньги направить на покупку техники и боеприпасов. Например, Министерство обороны могло бы купить американские противотанковые ракеты "Джавелин". Они сами ищут цель и поражают ее. Я умею ими пользоваться. С ними мы бы уже воевали по-другому. Было бы интересно. Наше общество должно сделать выбор, и заставлять командование модернизировать армию, усовершенствовать.
– Общество должно контролировать и денежные потоки Министерства обороны…
– Да. Когда-то было очень просто – украл так украл, а сейчас за каждой кражей стоит жизнь солдата. Хотя я так вижу, что для некоторых командиров жизнь солдата вообще ничего не стоит.
– Я бы так не говорила…
– Если смотреть в комплексе, то так оно и есть.
фото: Виктора Ковальчука, FacebookНазара Волынца
Наши стандарты: Редакционная политика сайта Главред
Читать Главред в Telegram
Главред на YouTube
