Жизнь иногда преподносит такие сюрпризы, что бывает трудно поверить в произошедшее. Чтобы не быть голословным, приведу содержание одного моего письма, адресованного российской знаменитости — киноактрисе Наталье Гвоздиковой. Побудительным мотивом к его написанию послужила трагическая судьба моего друга, родившегося, жившего и умершего в Ташкенте.
"Уважаемая Наталья Фёдоровна!
В одном из номеров популярного еженедельника "Бульвар Гордона", издаваемого в Украине, с интересом прочитал Ваше повествование о том, какая Вы белая и пушистая всенародная любимица, и как много несправедливостей Вам пришлось познать на жизненном пути. Аналогичная публикация несколько ранее была посвящена Вашей подруге и коллеге по актёрскому ремеслу — Светлане Светличной. В связи с этим хочу напомнить Вам один давнишний случай, который оказался роковым для моего друга Александра Севастьянова и его семьи.
В своё время мы с ним окончили одно лётное училище. Я по распределению попал в Киев, а он в Ташкент, где родился, вырос и, в то время, когда судьба свела его с вами, летал на лайнере Ил-62. По делам службы мне часто доводилось бывать в Ташкенте и я, если выпадала такая возможность, заезжал к нему в гости.
Итак, июнь 1982 года. В Ташкенте полным ходом шёл кинофестиваль, в котором принимала участие делегация от Мосфильма. Так совпало, что и я в то же самое время оказался в Ташкенте. Как обычно, позвонив моему другу из гостиницы, я поехал к нему домой. Каково же было моё удивление, когда, войдя в дом, увидел за столом Вас, Нонну Мордюкову, Светлану Светличную, Павла Чухрая и Николая Ерёменко. Саша представил меня гостям и застолье продолжилось уже с моим участием.
Естественно, меня разбирало любопытство — откуда в этом доме собралось столько знаменитостей и, улучив момент, я спросил Сашу. Оказалось, что ему позвонил друг детства киноактёр Талгат Нигматулин, попросил принять его коллег и накрыть им "поляну", что Саша с удовольствием и сделал.
Ближе к ночи, когда все уже насытились и желающие освежиться искупались в бассейне, гости изъявили желание посмотреть "Крёстного отца". Хозяин включил видеоплеер на воспроизведение и пошёл искать в коробках нужную кассету. Надо же такому случиться, что плеер уже был заряжен порнографическим, по меркам того времени, фильмом "Греческая смоковница". Через несколько минут Саша принёс "Крёстного отца" и поставил вместо "Смоковницы". Кто мог тогда предположить, что этот короткий эпизод сыграет зловещую роль в его судьбе.
На следующий день в гостинице, где проживала ваша делегация, вы распустили языки и во всех подробностях делились впечатлениями о пребывании в гостях, а когда через несколько дней вернулись в Москву, вас уже ждали повестки в известную контору на Лубянке. Там чекисты доходчиво объяснили — если вы письменно подтвердите всё, о чём рассказывали в ташкентской гостинице, вас с миром отпустят и не будут чинить препятствий в дальнейшей карьере. Трусливо поджав хвосты и отогнав подальше совесть, вы втроём (надо отдать должное Чухраю и Ерёменко — несмотря на угрозы они категорически отказались участвовать в этой грязной затее) дружно написали всё, что требовали от вас андроповские опричники.
На основании ваших показаний у моего друга, так радушно принимавшего вас, конфисковали часть имущества и осудили на несколько лет принудработ. Напомню, что по законам того времени, обвинённые в распространении или демонстрации продукции порнографического характера, осуждались на различные сроки как уголовные преступники. Это сейчас кажется диким, но тогда за "Греческую смоковницу" или "Эммануэль" можно было загреметь в места не столь отдалённые.
Саша был тут же уволен с лётной работы и, даже, несмотря на то, что через пять лет, уже при Горбачёве, был полностью оправдан, восстановиться так и не смог, поскольку к тому времени уже основательно подорвал здоровье, работая грузчиком на хладокомбинате, чтобы было чем кормить жену и пятерых детей. Семья вынуждена была продать дом и переселиться в "хрущёвку", где мой друг, превратившийся по вашей милости из цветущего мужчины в дряхлого старика, вскоре умер, не пережив гибели одного из сыновей, убитого московскими ментами за то, что у него был узбекский паспорт и не оказалось достаточно денег, чтобы от них откупиться. Одно утешает, что Саша успел поставить на ноги детей, хотя сытой жизни они уже никогда не видели.
Его жена Людмила, пытаясь "разрулить" ситуацию, специально приезжала в Москву, чтобы встретиться с вами. Мордюкова и Светличная согласились на встречу, хотя никаких результатов это и не принесло. Вы же не удосужились даже откликнуться.
Хотелось бы знать, чем вы руководствовались, уничтожая моего друга? Неужели действовали по принципу, что ни одно доброе дело не должно остаться безнаказанным? И где было ваше милосердие? Ведь за все годы вы не только не помогли этой семье материально, но даже не высказали ни одного слова сочувствия, хотя прекрасно знали о тех последствиях, причиной которых вы стали — ведь Нигматулин, не будучи виноватым, но ощущая свою причастность, помогал им чем мог, но, к сожалению, это длилось недолго, как известно, Талгат трагически погиб в 1985 году.
Так что не такие уж вы с вашей подругой белые и пушистые, какими хотите казаться".
Эта грустная история имела продолжение.Желая усовестить московских дам, я через некоторое время попытался воздействовать на них, подключив к процессу мосфильмовских корифеев — Никиту Михалкова, Евгения Жарикова (мужа Натальи Гвоздиковой) и непосредственного участника тех событий Павла Чухрая, наивно полагая, что они-то уж помогут бедной вдове добраться до Украины, чтобы исполнилась её заветная мечта — увидеть дом, где она выросла, и побывать на могилах родственников. Эти обращения также остались без ответа.
Людмила — гордая женщина — отговаривала меня, убеждая, что из этой затеи ничего не получится. Как в воду глядела.
Говорят, что хороших людей гораздо больше, чем плохих. Ташкентская история, как это ни печально, убедила меня в обратном.
фото: creu.ru
Наши стандарты: Редакционная политика сайта Главред
Читать Главред в Telegram
Читать Главред в Viber
