За тысячу километров от Москвы, в Ростове-на-Дону — утро, 21 июля 2015 года. У дверей Северо-Кавказского окружного военного суда РФ много журналистов и полицейских с собаками. Вот-вот должно начаться рассмотрение дела крымских активистов — кинорежиссера, "автомайдановца" Олега Сенцова и симферопольского студента Александра Кольченко, задержанных в аннексированном Россией Крыму и обвиняемых в терроризме и намерении помешать присоединению Крыма к России.
На заседание приехал украинский консул и родственники обвиняемых, в частности, мама Кольченко. Перед тем как попасть в помещение суда, все желающие должны пройти досмотр и предъявить паспорт. По сообщениям Объединенной группы общественного наблюдения за соблюдением конституционных свобод (ОГОН), у некоторых граждан паспорта изымаются с обещанием вернуть их после заседания. В зале запрещено проводить видеосъемку и фотографировать судей.
Ожидается, что в первый день зачитают обвинение и опросят "потерпевших" из Крыма.
"Дело политическое и сфальсифицировано"
Пока судебное заседание — в отрытом режиме, но когда дойдут до раздела под грифом "секретно", его закроют. "В томе десятом содержатся конверты с данными троих засекреченных свидетелей", — уточняет адвокат Сенцова Дмитрий Динзе.
В зал приводят Кольченко и Сенцова. Последний — в белой футболке с изображением красным цветом казака Мамая и дерева жизни с традиционных украинских рушников.
Сенцов интересуется, присутствуют ли в зале украинские СМИ. В ответ слышит, что заявок на аккредитацию от них не поступало. "Запросов не было ни от кого? Прекрасно", — произносит Сенцов.
Конечно, можно найти оправдание, что украинским журналистам в РФ работать очень сложно, и поэтому многие телеканалы даже свернули свои корпункты, но для Олега это не аргументы — ему, как никогда, нужна поддержка.
Тем временем российские журналисты начинают вести интернет-трансляции.
Судья устанавливает личности обвиняемых. Он спрашивает у Кольченко, какова его национальность. "Русский украинец", — слышит в ответ. "Определитесь", — произносит судья и уточняет, владеет ли Кольченко русским языком.
Далее служитель Фемиды переходит к Сенцову. Зачитывает его адрес. "Это место регистрации, — уточняет кинорежиссер. — Живу я сейчас в Ростове, дом 74, камера два". Он в который раз повторяет, что "не считает этот суд судом". "Вы можете рассматривать, что хотите", — добавляет он.
Подсудимые ходатайствуют о предоставлении свиданий с родственниками и о допуске к ним украинского консула. Свидание с родными суд разрешает. "Удовлетворяется" и просьба Сенцова о разговорах по телефону с женой и детьми. "Но решение об этом должен принимать начальник СИЗО, в котором содержится подсудимый", — уточняет суд. А вот нашего консула украинцы смогут увидеть не скоро — "после окончания разрешения дела по существу", то есть после вынесения приговора.
Напомним, российская сторона настаивает, что Олег Сенцов и Александр Кольченко — граждане России. В ответ оба отрицают данный факт, так как никогда не заявляли о своем желании сменить гражданство. "Мой подзащитный считает себя гражданином Украины. Сенцов не писал заявление и не получал паспорт гражданина РФ. Единственный документ, подтверждающий его гражданство, — паспорт гражданина Украины", — в который раз говорит адвокат Динзе. "Кольченко также является гражданином Украины по паспорту, да и сам считает себя таковым", – уточняет защитница Кольченко Светлана Сидоркина.
Кроме того, суд отклоняет ходатайство о назначении Натальи Кочневой, сестры Сенцова, защитником с целью оказания моральной поддержки.
Спустя некоторое время рассмотрение дела переносят в другой зал — блогеры пишут, что прежний, большой, отдали делу мэра Махачкалы, у которого "уж очень много родственников". Журналистов просят наблюдать за процессом с экрана монитора. Присутствующие жалуются на плохой звук.
Зачитывается обвинение: украинцам приписывают поджог офиса партии "Единая Россия" в Симферополе и подготовку нескольких террористических актов, направленных на предотвращение вхождения Крыма в состав РФ.
Прокурор настаивает: Сенцов "получил от "Правого сектора" указание создать в Крыму отделение организации и совершить террористические акты для дестабилизации обстановки и воздействия на органы власти с тем, чтобы они приняли решение о выходе республики из состава РФ". Что же касается Кольченко, то он "не позднее 14 апреля изъявил согласие войти в террористическое сообщество, являющееся структурным подразделением "Правого сектора", а 18 апреля он совершил теракт — поджог отделения "Единой России". 10 мая, "будучи осведомленным о задержании Афнасьева и Чирния (Алексей Чирний и Геннадий Афанасьев, которые уже признали свою вину и были осуждены на семь лет лишения свободы, будут свидетельствовать против Кольченко и Сенцова, — Авт.), Кольченко предупредил об этом Сенцова".
"Я уже заявлял, что виновным себя не признаю. Повторюсь, что я считаю дело политическим и сфальсифицированным", — говорит Сенцов. Кольченко за ним: "Свою вину не признаю полностью".
Надо сказать, что Александр Кольченко сознается в том, что в ночь поджога офиса "Единой России" был рядом со зданием, но стоял в стороне и смотрел, чтобы никто не появился на улице. Свои действия "террористическим актом" не признает, как и роль Сенцова — руководителя.
Поджог двери — теракт?
Протестуют и адвокаты.
"Ваша честь, непонятно, каким образом мог бы вменяемыми ему действиями Сенцов воздействовать на принятие решение о том, чтобы Крым вышел из состава Российской Федерации, — цитирует адвоката Динзе российская "Медиазона". — Если бы указанные действия он совершил, то и тогда было бы непонятно, как можно "посредством" какого-то человека осуществлять какие-либо действия, как сказано в обвинении. Можно их осуществлять "в сговоре" или "отдавая приказы". Неясно, откуда якобы получал финансирование Сенцов, и какие именно учреждения власти и как могли пострадать от совершения терактов в Симферополе. Мы просим обратить внимание на эти разногласия в обвинении".
Светлана Сидоркина также просит уточнить, каким образом ее подзащитный вступил в террористическое сообщество и участвовал в нем. "Считаю, что стороной обвинения не представлено доказательств того, что действия, которые вменяются моему подзащитному, действительно являлись террористическим актом. Кольченко не отрицает события, в котором он участвовал, но мы считаем, что квалификация действия неверна", — говорит она.
Тем временем судья настаивает на ежедневных заседаниях. Защита просит сократить их до двух раз в неделю, мол, защите необходимо время для встреч с подсудимыми, подготовке к процессу, приглашения свидетелей. Адвокатам отказывают с формулировкой: "Суд будет рассматривать дело быстро и четко".
Начинается допрос "потерпевших". Физически они находятся в Крыму.
На экране появляется 33-летний Андрей Козенко. До недавних пор он был председателем исполкома "Русской общины Крыма", как сказано на суде "организации для "защиты прав и законных интересов русских и тех жителей Крыма, кто считает Россию своей родиной". Он рассказывает о поджоге офиса организации. По его словам, "пострадала входная дверь, фасад и козырек над крыльцом, светильники, глазок, звонок". В результате чего пришлось делать косметический ремонт.
Адвокаты пытаются уточнить роль организации в мартовском референдуме. Судья не позволяет. Защитники спрашивают об поступавших угрозах. Козенко говорит, что таковые поступали через интернет. Мол, ему писали, что "крымчане — сепаратисты, а Крым будет украинским". "Вы слышали о том, что представители "Правого сектора" пытались дестабилизировать как-то кроме вашей двери?", — спрашивает адвокат Дмитрий Динзе, намекая на то, что поджог мог совершить кто угодно. "Пострадавший" признает, что на самом деле не встречал представителей мифического "Правого сектора", а слышал о нем от СМИ. Также он не может "назвать конкретную причинно-следственную связь между дверью и дестабилизацией обстановки", но говорит, раз пожар стали обсуждать в соцсетях, то это могло стать причиной дестабилизации в Крыму. Поджигателей Козенко не видел.
Объявляется перерыв. Затем — еще один.
И вот заседание продолжается, адвокаты пытаются выяснить, что это за организация "Русская община Крыма": кто ее учредитель, кто подписывал договор аренды помещения. Оказывается, на территории независимого государства Украина действовало "объединение жителей Крыма, считающих русский язык родным и Россию родной страной"! И куда смотрело отечественное СБУ?
Далее разбираются детали пожара. Выясняется, что ущерб нанесен на сумму чуть менее восьми тысяч гривен. Прокуроры демонстрируют видео поджога с камеры наблюдения, происхождение которого неизвестно.
Прибывает и второй "пострадавший" — Александр Бочкарев — член "Единой России", а в прошлом — "Партии Регионов". В декабре 2013 года в разгар "Революции Достоинства" он, член Общественного совета Симферополя и бывший милиционер, говорил: "Лжепатриотам нашей страны следует запомнить, что коричнево-оранжевая чума в нашей стране никогда не пройдет! Мы, ветераны, этого не допустим!".
Бочкарев рассказывает о пожоге, о выгоревшей одной комнате в здании отделения указанной партии, нанесенном ущербе в 200 тысяч рублей (сегодня это примерно 75 тысяч гривен).
После вопросы касались существования "Правого сектора" в Крыму.
Адвокат Динзе спрашивает, "известно ли потерпевшему, как именно дестабилизировал "Правый Сектор" обстановку в Крыму после 16 марта", — передает "Медиазона". Ответ Бочкарева: "Конечно, известно, я же был в ополчении Крыма. Мы встречали их постоянно". Адвокат: как вы определяли, что люди принадлежат к "Правому сектору"? "Потерпевший": "Ну, а как еще, если они приезжали из Западной Украины". "Я категорически запрещал бойцам принимать какие-то меры против них — передавали их в правоохранительные органы, — продолжает он. — Задерживали и изымали листовочки не совсем понятного содержания. Задерживали наших, которые рисовали надписи "Крим — це Україна!".
Следующее заседание суда назначено на 27 июня. На нем и Сенцов, и Кольенко надеются почувствовать поддержку Украины.
Наши стандарты: Редакционная политика сайта Главред
Читать Главред в Telegram
Читать Главред в Facebook
