Отказ от идеи трибунала: как наказать виновных в крушении "Боинга"?

Страны, которые входят в международную следственную группу (Нидерланды, Австралия, Швеция, Бельгия и Украина) по расследованию крушения малайзийского "Боинга" (был сбит над территорией Донбасса 17 июля 2014 года, в результате чего погибли все, находящиеся на борту — 298 человек), отказываются от усилий создать международный трибунал на основе решения Совета безопасности ООН. Об этом в интервью заявил посол Нидерландов в Российской Федерации Рон ван Дартел. По его словам, российское право вето в СБ ООН положило конец попыткам создания трибунала.

"Россия очень четко заявила свою позицию с помощью права вето. Это конец усилиям по созданию трибунала, и теперь мы ищем альтернативы ему", — отметил ван Дартел.

Среди альтернатив, которые сейчас обсуждаются, по словам посла, следующие: расследование дела по крушению "Боинга" в Международном уголовном суде и проведение межгосударственного суда стран международной следственной группы.

Опрошенные "Главредом" эксперты объяснили, почему страны следственной группы отказались от идеи создания трибунала, а также рассказали, насколько действенными могут быть альтернативные пути, о которых сказал голландский дипломат. В любом случае, как отмечают эксперты, России сейчас дают понять, что избежать наказания не удастся, ведь есть другие вполне легитимные механизмы привлечения виновных к ответственности.

Дипломат, руководитель фонда "Майдан иностранных дел"

Вариант создания трибунала по расследованию крушения малайзийского "Боинга" в обход Совбеза ООН до сих пор процессуально сохраняется. Очевидно, страны приняли во внимание длительность этого пути, сколько времени уйдет на получение согласия Генассамблеи ООН, а также сложности в процессе получения поддержки двух третей государств-членов ООН. Соответственно, страны следственной группы решили концентрироваться на том, что будет более эффективно, с их точки зрения.

Следует отметить, что существуют мировые прецеденты. Например, тот же суд над организаторами теракта, когда был взорван "Боинг" над шотландским городом Локерби. Мероприятия тогда проходили в рамках местного шотландского правосудия, то есть той территории, где фактически были убиты люди, где произошло преступление.

Я и ранее говорил, что нам не следует забывать о том, что Украина является правовым государством, что у нас есть свое правосудие, свои следственные органы, и мы должны реализовать все свои возможности, которые существуют, прежде всего, в национальном праве. Мы должны провести собственное независимое расследование. Мы должны передать это дело в национальный суд и вынести приговоры.

Думаю, именно этот путь — реализации ряда судебный решений в национальных судах (Украины и тех стран, которые пострадали в результате теракта) — и станет основой процесса позже, когда эти приговоры (думаю, обретут нужную юридическую форму, чтобы так произошло) станут обязательными для выполнения и в других странах, где, скажем, будут скрываться преступники. Страны-жертвы теракта в скором времени объединят свои усилия, чтобы решения национальных судов были реализованы.

Потому, думаю, этот путь станет основным. Так как все остальные способы, связанные с деятельностью международных органов, серьезно усложнены внутренними процессуальными правилами и вопросами юрисдикции. Международный уголовный суд, к примеру, не имеет юрисдикции в России, и Россия его не признает. Так и ли иначе, полагаю, будет выбран самый простой способ, а это именно национальные суды.

Эксперт по вопросам международной политики, бывший народный депутат

Официальные заявления на такую тему должен делать не посол, а МИД. Посол может давать ответы на соответствующие запросы и ноты МИД страны, в которой он пребывает, или же давать объяснения в ответ на вопросы, которые ему задают журналисты. В данном случае речь идет как раз о том, что посол Нидерландов в общении с журналистами высказал свою позицию. И пока не было официального заявления МИДа Нидерландов, эта позиция еще не носит официальный характер. Это лишь оценка ситуации послом, как дипломатом, представляющим страну, пока что не подкрепленная решением министерства.

Когда послу Нидерландов задали вопрос о трибунале, он оценил вероятность создания такового при Совбезе ООН (а там создание трибунала фактически было заблокировано Россией благодаря ее праву вето, и перспектив того, что это решение будет разблокировано, нет). Вероятность того, что будет принято французское предложение о добровольном ограничении права на вето, пока что тоже под вопросом. Посол это понимает, потому и считает, что путь создания международного трибунала бесперспективен.

Однако существуют и другие варианты, которые также называются международным трибуналом, но их возможности весьма ограничены. Посол предложил обсудить все остальные возможные варианты, поскольку императивный международный трибунал, обязательный для всех стран-членов ООН, применить невозможно.

Среди этих вариантов есть несколько возможных способов, о которых говорит посол. Эти способы являются быстрыми, юридически легкими для выполнения — предусматривается возможность либо суда согласно национальному законодательству одной из заинтересованных стран (или Украины, на территории которой было совершено преступление, или стран, граждане которых погибли во время катастрофы — Нидерландов и Австралии), либо рассмотрение этого дело в Гаагском трибунале, возможности для чего разблокированы. Но Украина не является сегодня участником договора о международном уголовном суде в Гааге, у нас не ратифицировано соответствующее соглашение и не внесены соответствующие изменения в Конституцию, соответственно, мы не можем быть инициатором такого рассмотрения. Но у нас принято решение о том, что преступления, которые произошли на нашей территории, начиная с весны 2014 года, могут рассматриваться в этом суде. То есть мы разрешили суду в Гааге рассматривать преступления, совершенные на нашей территории, хотя мы не являемся участниками этого договора. Соответственно, суд по инициативе тех же Нидерландов, которые являются участником данного договора, может рассмотреть этот вопрос на основании тех материалов, которые подает в суд нидерландская сторона.

Другое дело, что есть некоторые ограничения в возможностях, ведь Россия не выдаст людей, которые совершили преступление, не предоставит нужную информацию и т.д. Также ограничены возможности применения австралийского или нидерландского правосудия, потому что Россия может их игнорировать, но их приговоры, как и приговоры Международного уголовного суда, будут носить характер фатальных последствий для виновных, то есть виновные могут быть арестованы в любой стране мира.

Посол настаивает именно на этих двух вариантах. Но есть еще два варианта. Первый из них — создание международного трибунала по решению Генассамблеи ООН. Но, очевидно, у посла есть основания полагать, что вероятность создания такого трибунала невелика. Тем более, его решения не императивны для тех стран, которые откажутся этот трибунал поддерживать. Россия может его полностью игнорировать. Посол, видимо, расценивает вариант такого трибунала как не очень перспективный.

Второй вариант — объединенное создание межгосударственного трибунала странами, которые пострадали в результате этой катастрофы. Однако тут есть проблема с юридической базой создания такого трибунала — законодательную базу нужно выписывать всем странам вместе. Очевидно, поэтому посол не рассматривал этот вариант. Наверное, он полагает, что должен состояться не трибунал, а именно суд — или Международный суд в Гааге, или национальный суд.

Вариант, который бы больше всего удовлетворил нас, Нидерланды и другие потерпевшие стороны, — международный трибунал, созданный Совбезом ООН. Но мы понимаем, что вероятность его создания — нулевая. Пока нет ограничения права вето, любой другой вариант для нас приемлем.

Акцентирование посла на том, что может быть международный суд в Гааге, важно. Часто таким образом министерства зондируют позицию других стран, а такое заявление в России, возможно, и было попыткой прозондировать почву и в какой-то мере надавить на РФ, чтобы она сняла свои претензии и не мешала созданию трибунала. России нужно показать, что суд все равно будет — если не в виде трибунала при Совбезе ООН, то в Гааге. А это для России далеко не самая приятная вещь. России дают понять, что избежать правосудия не удастся, поэтому лучше не сопротивляться расследованию, блокируя международный трибунал и, таким образом, выставляя себя сразу виновной стороной. Посол показал, что есть другие, совершенно легитимные механизмы, чтобы заставить виновного отвечать. Напоминание о Международном суде в Гааге — это серьезное напоминание.

Дипломат, экс-министр иностранных дел Украины

Из-за абсолютно неадекватной позиции Российской Федерации создать трибунал в рамках Совбеза ООН просто невозможно. Это еще раз подтверждает, что РФ непосредственно причастна к этому преступлению. Она пытается избежать международного наказания, блокируя решение о создании этого трибунала. Это понятно всему международному сообществу.

С другой стороны, принимать эту позицию России вряд ли разумно и приемлемо, потому необходимо искать другие способы наказания виновных. Для этого и предлагается другой вариант, который не будет предусматривать привлечения Совбеза ООН, а подразумевает создание международного трибунала теми странами, которые считают необходимым его создать. Наверное, на сегодняшний день это единственный из возможных способов, чтобы это дело не потерялось в ооновских лабиринтах. Должны быть приняты верные решения, а виновные должны быть наказаны. Это объективный прагматичный и единственно возможный подход.

Для России все, что касается международного права, не является обязательным. К сожалению, мы в этом убедились. Поэтому ожидать, что Россия согласится на создание международного трибунала, было бы очень наивно. Очевидно, Россия скажет, что она ни коим образом не будет выполнять решение трибунала. Но решение должно быть принято, и преступники, пусть и заочно, должны быть наказаны. Ситуация не будет оставаться всегда такой: сегодня в России один режим, а завтра может быть другой. А ответственность преступники должны понести при любых обстоятельствах — либо сегодня, либо через год, либо через пять лет. В этом и заключается неотвратимость наказания за содеянные преступления, и преступники должны это понимать.

Наши стандарты: Редакционная политика сайта Главред