Россияне захватили украинский Крым. Значительная, но далеко не подавляющая, часть жителей полуострова встречают оккупантов как освободителей. "Главред" поговорил с теми, кто не может смириться с фактом аннексии, но не собирается ни покидать полуостров навсегда, ни отдавать украинский паспорт. Речь идет о крымских татарах.
"На Крым SOS как-то позвонили из военной части и попросили привезти… успокоительные препараты для бойцов"
Общественная активистка Тамила Ташева вот уже семь лет живет в Киеве. Свободно говорит на украинском языке, выучила, слушая украинских музыкантов – "Океан Эльзы", "ВВ", "Тартак", организовывает культурные акции, концерты и с особой любовью продвигает творчество крымскотатарских коллективов. В конце февраля вместе с единомышленниками организовала в социальной сети инициативу Крым SOS.
"Когда я переехала в Крым, мне вот-вот должно было исполниться шесть лет, – вспоминает Тамила. – До того в 1989 году мой отец, как это было и в большинстве крымскотатарских семей, поехал на полуостров посмотреть, как можно устроиться. Через год туда вернулся. Тогда селиться на самозахваченных территориях было нельзя – временные строения сносили экскаваторами. Но мой отец нашел участок в двадцати минутах езды от Симферополя. Спустя некоторое время отцу выдали документы на землю. Это был участок фактически в поле без воды, света и газа. Отец начал строить времянку на несколько комнат, куда в 1991-м мы и переехали всей семьей. Практически в голые стены. В комнаты поставили кровати, какой-то обогреватель. Я хорошо помню пустую улицу, детей, которые тоже приехали с родителями. В Узбекистане, где мы жили до этого, у нас было все – большой дом, зарплата отца на буровой тысяча рублей. И вот мы приехали в неизвестность. Возможно, мои родители никогда бы не приехали в Крым, если бы не моя прабабушка, которая была депортирована. Она настаивала: "Границы открыты – надо ехать!".
"Моя прабабушка до депортации жила в Бахчисарайском районе, затем вышла замуж в Севастополь, а когда немцы оккупировали город, была отправлена в австрийский концлагерь, – продолжает Ташева. – Ехала туда с двумя маленькими детьми. А когда советские военные освободили пленников, они всех отправили назад в СССР – товарными вагонами в Среднюю Азию".
"Родственников разбросали по всему Узбекистану. Какой-то народной почтой искали друг друга, и только спустя годы семью удалось собрать. В Узбекистане родились мои мама и папа. И я тоже", - рассказывает она.
Тамила говорит, что переезд в Крым был сложным: денег, вырученных за дом в Узбекистане, еле хватило на билеты и начальные строительные материалы на новый дом: "Началась инфляция. Дом мы строим до сих пор. В нем сегодня живет вся моя семья: мама, папа, брат и сестра с двумя детьми. В Киев переехала только я".
Активистка Крым SOS утверждает, что перспективы потерять Крым она увидела еще в конце февраля: "26 февраля в Симферополе был большой митинг, на который вышли тысячи крымских татар. И тогда было уже небезопасно. 27 февраля захватили Совет министров и Верховную Раду Крыма. Тогда мне стали звонить родители и интересоваться что к чему. А я и сама мало что могла сказать. Но уже скоро мы активно включились в общественную инициативу Крым SOS. Мой брат пошел в отряды крымскотатарской самообороны. Она с вечера и до утра дежурила в местах компактного поселения крымских татар. И сейчас еще каждую ночь он не спит. Сестра – врач. Говорит, что в больнице ее коллеги считают, что в Крым пришли русские освободители и будут защищать. На вопрос: "От кого?", ответить не могут. Русский язык же никто не ущемлял! Все как говорили на нем, так и говорят. В защите нуждаются украинский и крымскотатарский языки".
"Мои родители из Крыма не уедут, – продолжает Тамила Ташева. – А вот сестру пытаюсь вытянуть в Киев. Она хороший специалист – ЛОР. Ее знают пациенты, она работала в республиканской клинической больнице им. Н.А.Семашко, а ныне в больнице скорой помощи. К тому же, у нее двое маленьких детей. Она приедет, если я помогу найти работу в Киеве. Я понимаю, что она как врач вряд ли сможет работать в Крыму, не приняв гражданство России. Также вопрос: насколько безопасно она сможет работать? Ведь меня в Крыму знают как общественницу, я даю часто интервью, и мои родители тоже. Я уже начала искать сестре работу. Многие люди откликнулись. И это мой шанс вытянуть ее с детьми, если другие отказываются".
"Родители сказали, что они уже пережили переезд один раз и больше не хотят. "Мы так трудно обживались, что больше им не подарим такой переезд", – услышала я. Моя мама говорит: "Будет 18 мая (День памяти жертв депортации татар из Крыма, – авт.), выйдем на митинг. Хотят стрелять – пусть стреляют!". Мне, конечно, это очень сложно слышать. После таких разговоров я успокаиваюсь, понимаю, что с холодным умом я должна делать все, что должна делать для Крыма. Но, все равно, без слез разговоры с родителями не заканчиваются".
Тамила рассказывает, что до сегодняшнего дня из Крыма уезжали женщины с маленькими детьми и активисты, которым может угрожать опасность. Выехали также некоторые культурные деятели, потому что к ним "повышенное внимание". Все остальные останутся, если не будет опасности для жизни.
"На момент ввода российских солдат на территорию Крыма, власть Украины не была сформирована – министры все еще делили портфели. И в Крым никто не ехал – ни Турчинов, ни министр обороны… Но именно тогда надо было предпринимать активные шаги, – продолжает она. – А когда украинская власть стала что-то делать, то российское присутствие на полуострове было уже значительным… Фактически время было потеряно. К тому же без внимания оставались не только местные жители, но и военные".
"Нам на Крым SOS постоянно звонили последние – просили помочь с продуктами питания и каким-то обмундированием. И фактически общественная инициатива исполняла милитарную функцию государства. Последние несколько дней они не просили продукты – понимали, что их нереально передавать, но хотели, чтобы мы донесли мнение: надо выводить из Крыма семьи военных, ведь они, действительно в опасности. В то же время, я не могу обвинять тех людей, которые перешли на сторону России. Язык не повернется так сказать! Потому что тех, кто переходил в первые дни, было очень мало. Большинство стояло за Украину, пели гимн. Но морально им было тяжело. Знаете, как-то позвонили из военной части и попросили привезти… успокоительные препараты для бойцов. Представляете, в каком они состоянии!" - добавляет девушка.
Инициатива Крым SOS и сегодня активно работает, а вот Севастополь SOS уже не существует. "Это знакомые ребята, общественные активисты самоорганизовались для помощи городу. Они собирали деньги, продукты для военных. Как-то одного из активистов задержали в отделении "Новой почты", когда тот получал посылку с бронежилетами. Туда приехала, так называемая, местная самооборона, вооруженная до зубов. Забрали все. И еще заставили заплатить какой-то штраф. Сегодня ребята сказали, что они не могут выполнять свои функции. Это были и крымские татары, и украинцы, и русские. Вся эта ситуация объединила людей в Крыму. Нельзя говорить, что русские все поголовно за союз с Россией. Это неправда. Например, нам на горячую линию звонила женщина из Ялты. Говорит: "Я – русская, русскоговорящая. Я родилась в России, но много лет живу в Ялте. Но я не хочу в Россию, мои права здесь никто не ущемляет". И среди моих друзей таких тоже очень много. Если кто-то раньше мог предвзято относился к Меджлису, то теперь люди понимают, что вокруг него могут объединяться не только крымские татары, но и другие", – говорит Ташева.
"Позже крымчане поймут, как "хорошо" жить в России, – продолжает крымская татарка. – И это будет понятно уже в конце мая, когда на полуостров не поедут отдыхающие. Уже сегодня туроператоры говорят, что большие лайнеры с иностранными туристами, которые еще прошлым летом заходили в Крым, пойдут в обход. А что делать с частниками, которые живут на деньги заработанные летом весь год? Никакие вливания России не помогут! Да, они будут, скажем, в социальную сферу, но не в туризм. Потом всех посадят на какие-то дотации. Россияне же не будут заинтересованы финансировать какой-то там Крым все время… Я уверена, глобально Крым для Украины не потерян. Он попросится обратно. Не думаю, что это произойдет в ближайшие год-два. Но точно после падения режима Путина. Сейчас крымчане не понимают, куда они идут. Они думают, что к дешевому мясу, молоку, хлебу, высоким пенсиям. Но они не могут вспоминать жизнь в России – они там не жили, они ностальгируют за Советским Союзом".
В эти последние недели на крымских татар давили. Например, ставили кресты на их домах. Бывало, что приходили люди, представлялись работниками, скажем, газовой службы и переписывали, кто живет, какое количество людей.
"Небезопасная ситуация, – подытоживает Тамила. – Подтверждена информация о присутствии людей, которые проводили этнические чистки в Сербии. Также достоверная информация и о том, что в Крыму работают чеченские отряды. Хотя чеченцев завозили не для того, чтобы бить крымских татар, а для того, чтобы от имени как раз крымских татар устраивать провокации. Но никто не ожидал, что реакция крымских татар будет настолько сдержанной – Джемилев сказал четко, не поддаваться на провокации, все так и сделали".
"Когда я увидела Украину – и Киев, и Львов, я поняла, что не зря я ее так любила!"
Юрист Зера Козлыева тоже уже несколько лет живет в Киеве. Она приехала в столицу как участница Программы Парламентской стажировки в 2010 году. Зера говорит: "То, что сейчас происходит в Крыму, кажется страшным сном. Но это, увы, не сон. Де-факто, Крым стал российским. Над административными зданиями подняты триколоры, на территории Крыма находятся российские военные, а карточный счет можно просмотреть в рублях".
Как и Тамила, Зера родилась Узбекистане, в городе Андижан. В 1991 году вся ее семья вернулась в Крым: бабушка, дедушка, мама, папа, она и брат. Тогда Зере было два годика, а ее брату – только 11 месяцев. "Родители, не раздумывая, решились на переезд с маленькими детьми на руках", – говорит девушка.
"В семье моей бабушки было семеро детей. И ее вместе с младшими братьями и сестрами депортировали из Крыма в 1944-м. В один день пришли и постучали в двери, сказали уходить из дома. Времени собирать какие-то вещи не было. Люди просто брали на руки детей и уходили, – продолжает Зера. – Даже документы не все взяли – не осознавали, что происходит на самом деле. Люди думали, что это, возможно, какая-то временная эвакуация. Но получилось, что далеко от дома пришлось начинать все с нуля. В Крыму у бабушкиной семьи был дом, налаженный быт, благополучие. Всего лишились в один миг. Родители бабушки умерли, и она была братьям и сестрам и за маму, и за папу… Было тяжело. Всех поднимала. Они получили образование. Когда выросли, стали строить дома на одной улице, совсем рядом".
Семья Зеры жила в Узбекистане довольно хорошо. "Мы твердо стояли на ногах, – говорит девушка. – Но как только появилась первая возможность вернуться в Украину, моя бабушка сразу собрала всю семью – братьев, сестер, детей, внуков, и на семейном совете было решено ехать в Крым. Она из Симферополя, дедушка из Судака. Но мы не вернулись в те же места. Поселились в Белогорском районе. Купили земельный участок, на котором были расположены две времянки – в одной жили я, брат и бабушка с дедушкой, в другой – родители. Не было ни воды, ни газа. Воды, к слову, до сих пор нет".
"На месте одной из времянок родители построили дом. Долго строили. Папа с братьями клали фундамент, поднимали каждый кирпичик, штукатурили, клеили обои… Отдыхать никуда не ездили, все средства вкладывали в строительство. Абсолютно все делали сами. В этом доме родители живут и сегодня", - рассказывает Зера.
Мама у нее врач, которая, вернувшись в Крым не потеряла свою профессию. Однако еще одной трагедией крымскотатарского народа Зера считает то, что в связи с возвращением в Крым, многие крымские татары, имевшие высшее образование и большой опыт работы в самых различных сферах, не могли реализоваться тут, в частности, из-за того, что их попросту не брали на работу, дискриминируя по национальному признаку.
Зера Козлыева уверена, что крымские татары уживаются практически со всеми: "С русскими в Крыму за 23 года независимости Украины не было ни одного религиозного или межэтнического конфликта. При этом время от времени люди на востоке, западе или юге чем-то недовольны. А я вот смотрю на крымских татар, они просто живут, просто строят… Я росла с чувством любви к Украине. Кажется, даже крымскотатарской патриоткой я была не такой сильной. Мы всегда осознавали, что мы – часть украинского государства. И я всегда считала, что украинского недостаточно на территории Крыма. Как это так, мы живем в Украине, и я не слышу украинский язык? Например, я изучала его не с первого класса: у крымских татар был факультативом наш язык, у славян – украинский, и только позднее украинский сделали обязательным. Я хотела его изучать. Помню, как в 9-м классе у нас был открытый урок, посвященный украинскому языку, и на нем я была в вышиванке и в веночке. Тогда мы ставили отрывок из пьесы "Назар Стодоля" обряд сватовства. Тогда же я читала Шевченко "Нащо мені чорні брови... Нащо карі очі". Я всегда с любовью относилась к украинской культуре. С класса 9-го я начала активно участвовать в разных общественных проектах, с которыми мы выезжали за пределы Крыма. Когда я увидела Украину – и Киев, и Львов, я поняла, что не зря я ее так любила!".
"Сегодня я очень горда за свой народ! – продолжает девушка. – При этом мне его безумно жаль. Я помню еще давно, когда Меджлис поддерживал Народный Рух Украины, была такая фраза: "Мы друзей не меняем!". И по сей день мы этому не изменили. Наши лидеры выступают достойно, грамотно, дипломатично. И при этом твердо. От сегодняшних событий на территории Крыма, мне кажется, больше всего страдают именно крымские татары. Они не знают, что будет завтра, что может произойти с работой, жильем. При этом абсолютное большинство крымских татар видят свое будущие и будущее Крыма исключительно в составе украинского государства. Они подходят к этому с глубоким осознанием, анализируя уроки истории. Для нас это не пустые слова…"
Родители девушки не хотят уезжать из Крыма. "Они настолько ценят свой дом, свою землю. И как им оттуда сейчас уезжать? А, с другой стороны, как им там оставаться? И одно, и другое невозможно принять. Думаю, родители останутся жить в Крыму. Но мама говорит, что ни за что не возьмет российский паспорт и не отдаст украинский. Если будут происходить процессы, с которыми мои родители не смогут ужиться, только тогда возможен их переезд. И, вообще, родители, как и многие в Крыму, просто отказываются верить, что в Крыму все так обернулось", – говорит она.
И продолжает: "С юридической точки зрения позиция Меджлиса абсолютно верна. В разрезе международного права, происходящее в Крыму неправомерно, переходит всяческие границы права и здравого рассудка. Мне сложно подбирать слова… Ситуация очень непростая. Как ни прискорбно признавать, – все это результат многолетней политики украинской власти. Ее усилий для Крыма было недостаточно. Сегодня в Украине всплыли на поверхность многие проблемы. Мы не можем разобраться в том, что месяц назад происходило в Киеве. Не можем восстановить полную картину вчерашнего дня. Действия некоторых публичных людей еще больше усугубляют ситуацию, что грозит расколом страны. Я не понимаю этого. Нам здесь, в Киеве, намного легче быть патриотами, чем там в Крыму. Ведь там очень много людей, которые всю жизнь считали себя русскими, и хотели быть в России, настроенных против Украины. К тому же, местная власть в Крыму всегда была "пророссийской": "Русская община", "Русское единство" и другие. К тому же, нельзя недооценивать влияние средств массовой информации и, как бы я не любила это слово, действительно, пропаганды.
"У меня родные живут в России, в Краснодарском крае, они звонят и говорят: "Ура, вы с нами. Теперь все будет хорошо", – рассказывает крымская татарка. – И достаточно непросто им объяснить, что мы так не считаем, хотя бы потому, что мы любим свою страну. Если в 1991 году ты получил паспорт гражданина Украины, ты уже часть украинского народа. Тут же никто не устраивал свой Майдан по причине отказа от паспорта. У людей в Крыму не было такой гражданской позиции, за которую они были готовы стоять, чем-то ради этого жертвовать.
"Самопровозглашенная власть и РФ обещают крымским татарам выполнить все, о чем они просили на протяжении многих лет. И определение статуса крымских татар, крымскотатарский язык, и обеспечение представительства в органах власти, восстановление топонимики. Если бы это все делалось раньше, если бы региональным проблемам Крыма уделялось больше внимание, как проблемам крымских татар, так и русскоговорящих… Политика навязывания никогда не дает положительных результатов. Активная национальная политика, направленная на единение украинского общества, на осознание того, что все мы – часть единого государства и наше благополучие напрямую связано с благополучием всей страны, не велась. Не воспитывался общенациональный украинский патриотизм, тезис о том, что в разнообразии наша сила. Патриотом своей страны можно быть, независимо от того, на каком языке ты говоришь. Я хочу верить и я верю в то, что каждый Гражданин Украины хочет, чтобы Украина осталась независимым государством в своих границах. Очень хочется, чтобы это было уроком и для власти, и для людей. Я никогда не могла подумать, что Майдан может привести к таким последствиям, а руководство РФ воспользовалось тем, что Украина в этот момент была наиболее уязвима", - добавляет девушка.
"Сегодня уволены крымские татары в Ханском дворце – все переходит под юрисдикцию министерства культуры РФ"
Работы известного художника-керамиста Рустема Скибина в свое время были подарены президенту США Джорджу Бушу, миллиардеру Джорджу Соросу, еврокомиссару Штефану Фюле. Сегодня Рустем живет в Крыму, но родился в Узбекистане. На полуостров приехал впервые, когда стал первокурсником. Его семья взяла участок в Симферопольском районе. Как и остальные, начали строиться.
"Этот участок был в районе, где очень тяжело было жить. 60% крымских татар были выселены из южных частей Крыма, куда в начале 1990-х их практически не пускали", – говорит он. Рустем не жил все время в Крыму – первые годы приезжал только на каникулы. Окончил училище искусств в Самарканде. По специальности художник-педагог. Переехал окончательно в Крым в 1996 году.
"Мои бабушка и дедушка с южного берега Крыма. Они помнили его теплым, солнечным. В Узбекистане климат жесткий. Зимой бывает холодно, а летом очень жарко. Симферопольская погода очень подошла", – продолжает Рустем.
"Сразу, как переехал, устроился работать на предприятие по изготовлению керамики, – рассказывает керамист. – Те годы были очень сложные. Был экономический кризис. Зарплату не платили. Ее часто получали продукцией, которую сами и продавали. В 2000 году я познакомился с учителем. Его имя – Мамуд Чурлу. Он - заслуженный художник Украины, занимается возрождением традиционных крымскотатарских ковров. С того момента я стал думать о своей творческой деятельности. Технику я хорошо знал, а с крымскотатарской культурой меня познакомил Мамуд Чурлу. Я построил дома печку. На куске целлофана что-то лепил. И без поддержки со стороны государства, местных властей, организовал свою студию".
"И начал выезжать за пределы Крыма. Первая моя поездка была в Лавру, в музеи. Я очень люблю стекло. Моя мечта заняться им. Я знаю, что одни из лучших гутников – украинские мастера, а в Лавре – одна из самых больших коллекций. Так же хотел познакомиться с украинскими орнаментами на вышиванках, коврах, писанках. Но я стараюсь все-таки соблюдать крымскотатарский стиль, традиции", - продолжает он.
Мастер говорит, что сегодняшняя проблема – это то, что культура крымских татар подверглась угрозе полного исчезновения. Часть своей коллекции керамики и часть коллекции прикладного искусства крымских татар – костюмы, одежду, предметы быта, украшения, Рустем заблаговременно вывез из Крыма в Украину.
"Я темой оккупации интересовался, – говорит он. – Знаю, что в течение 230-250 лет крымские татары подвергались депортациям со стороны России, Советского Союза. Страдала наша культура. После 1944-го года было уничтожено 90% всей нашей материальной культуры. Не осталось мастеров, преемственности. Буквально несколько ремесел, которые их носители смогли передать новому поколению. Речь идет о вышивке и ювелирных изделиях. Например, мастерица Зулейха Бекирова, вышивальщица, преподавала в Москве. Она владела техникой двухсторонней вышивки. Ее работы, наверное, одна из разновидностей ювелирного искусства… Я пытаюсь понять проблему сохранения наследия у других народов. Говорил с теми, кто знал, как поступали чеченские деятели искусства во время второй чеченской войны, общался с тибетскими мастерами. То есть, с теми народами, которые прошли через подобное, и которых раскидало по миру. Еще до начала Евромайдана я стал предполагать, что возможно развитие таких событий. И когда уже начали входить российские войска в Крым, а они проходили мимо моего дома по Феодосийской трассе – мой дом построен в этническом крымскотатарском стиле, есть и культурный центр, я подумал, что угроза для меня, моей семьи и моей коллекции велика. Ко мне может зайти кто угодно – дом неохраняемый, его двери всегда открыты. Я решил выехать в Киев. В тот момент уже отключили Интернет, центральные телеканалы, захватили местную телерадиокомпанию. Мы патрулировали с мужчинами поселки по ночам. Я понимал, что больше пользы, чем охрана, в Крыму не могу принести".
"Творческий процесс остановился. Вдохновения не было, – вспоминает Скибин. – Я вывез семью и хотел вернуться. Встретился со своими друзьями из Крыма SOS. Они помогали мне переехать – на первые два дня дали квартиру. Я также увидел, как ребята работают, не успевают. Подключился, пару дней поволонтерил на телефоне. И тоже понял, что проблема культуры никак не отражается. Меджлис занимается более глобальными вопросами. Поэтому я активно включился в этот процесс. Во-первых, занялся информационной поддержкой. Из Киева я могу всем и вся говорить о проблеме возможной утраты крымскотатарской культуры. Из Крыма это делать невозможно – никто не услышат. Сегодня дашь интервью об этом с территории Крыма – завтра можешь исчезнуть. Во-вторых, можно достучаться до государства. Мы сейчас активно составляем письма в Верховную Раду для того чтобы при принятии законов об оккупационных территориях вопросы сохранения нашей культуры учитывались. Сегодня же никто не говорит, что в Ханском дворце уволены все крымские татары – так все переходит под юрисдикцию министерства культуры РФ. Есть неподтвержденные слухи, что некоторые культурные ценности уже вывозятся из Крыма… Если мы вновь потеряем часть культурного наследия, то можно говорить про частичную потерю самоидентичности. И что нас ждет? Ассимиляция? Украина должна понимать, что может произойти. А мы – это Украина. Мы крымские татары хотим развиваться в этом государстве".
Наши стандарты: Редакционная политика сайта Главред
Читать Главред в Telegram
Главред в Google News
