Боец "Донбасса" Владимир Гунько: в Иловайске мы заняли оборону и выживали, как тараканы

(Начало интервью.)

В эти дни три года назад украинское командование договаривалось об организации "зеленого коридора" для наших военных и добровольческих батальонов, окруженных в Иловайске. Результатом переговоров стал выход бойцов под обстрелами российской регулярной армии. Тогда, только по официальным данным, погибло 366 человек, 429 получили ранения.

Все это время Военная прокуратура расследовала Иловайскую трагедию. Но дорасследовалась до того, что события в Иловайске и окрестностях стали лишь небольшим эпизодом в большом деле о российской агрессии на территории Украины. А вопрос о возможных преступных приказах украинского командования следователи умалчивают.

Более того, недавно главный военный прокурор Анатолий Матиос сказал о показаниях многих участников этих событий, получавших приказы украинского командования, мол, "свидетельства лиц — кластерные, узконаправленные в восприятии событий, в которых человек находился, это не общая картина".

Разумеется, чтобы составить общую картину — надо потрудиться, опросить всех без исключения участников операции по освобождению Иловайска и выхода по "зеленому коридору", родственников погибших. И пока Военная прокуратура занимается переводом стрелок, правозащитники и журналисты собирают воспоминания тех, кто был свидетелем не просто трагедии, а преступлений.

Один из них боец батальона "Донбасса" Владимир Гунько. Мы просто записали его рассказ и не просили давать оценки.

"Во время первой волны мобилизации меня вызвали в военкомат, но затем мне все время просто звонили и говорили готовиться. Я ждал. Потом появилась возможность пойти добровольцем. Реального опыта не имел, сказал, могу быть рядовым. Меня приняли. Через полтора месяца я попал в Иловайск", — вспоминает Володя.

— Генеральная прокуратура Украины недавно обнародовала предварительные выводы событий в Иловайске. В них главная вина возлагается на РФ, и вообще не упоминаются возможные ошибки украинского командования. После Матиос в интервью одному из изданий подтвердил: суды в Украине будут, но над военным командованием России. Что думаете о таких выводах?

— Негативно отношусь к такому подходу. Украинские генералы должны отвечать. Вот судите сами. До первого штурма Иловайска, в котором мы участвовали 10 августа 2014 года, нам сообщили, что мы берем Иловайск вместе с ротами батальонов "Азов" и "Шахтерск". 10 августа при планировании операции лично присутствовал нынешний генеральный прокурор Юрий Луценко, который видел все бестолковое планирование операции. Наше подразделение — батальон "Донбасс" — в количестве более 200 человек, по плану какого-то "гениального" генерала, должно было идти в лоб по дороге Ростов-на-Дону — Донецк на отрезке Многополье — Иловайск, штурмовать блокпосты, занять город, зачистить его. Затем на наши позиции должны были прийти подразделениям ВСУ и полиции, которые планировали дальше заниматься охраной правопорядка и укреплением города.

— Понимаю, что приказы не обсуждаются, но вам объяснили цель взятия города?

— Нам вообще мало, что говорили. Да и о городе ничего не было известно. Когда мы выезжали, я просто в Гугле прочитал, что Иловайск — крупная узловая станция, население примерно 25 тысяч человек. А еще известен был факт, что мы штурмуем, по армейским разведданным, 40— 60 местных сепаров, вооруженных СКС (самозарядными карабинами Симонова. — Ред.)

— О чем подумали, получив такой приказ?

— Я закончил военную кафедру, не служил, но имел определенные знания, поэтому и подумал, что это какая-то ерунда: 200 человек идет по дороге, где везде "зеленка", а за ней железнодорожные пути. Но пошли, так пошли. Из бронетехники у нас была БМП, кажется, 17-й танковой бригады, которая проехала несколько сотен метров и была подбита из-под виадука. Экипаж был контужен. Место, с которого велся огонь, мы прострелили. После того выехал вперед наш БТР-60, у которого не работал пулемет. А за ним ехали мы в бронированном волонтерами старом КрАЗе на кузове, человек десять, вооруженные автоматами АК-74 калибра 5,45 и пулеметами. Я был гранатометчиком с РПГ, но не мог использовать его, поскольку не получал команды. Мы проехали мост перед въездом в Иловайск. Сообщали в штаб, что мост заминирован — многие видели белые провода, коробки в кустах. Разведка проверила, сказали, что чисто. Мы пошли дальше. Вклинились в самый вход города в улицу Шевченко, рядом с высотками и железнодорожным узлом. До блокпоста осталось 100-150 метров. Противник сопротивлялся серьезно. Прижали нас к земле, пока наш командир, командовавший сводным подразделением, Тарас Костанчук с позывным "Бишут", не вызвал поддержку артиллерией. Наши "Грады" накрыли этот укрепленный район. И следующий час было спокойно. Во время этого перерыва замкомандира батальона по вооружению с позывным "Монгол" на автобусе ПАЗ еще с тремя побратимами вернулся в штаб сектора в тыл за пополнением боекомплекта. Когда возвращались, попали в засаду террористов под этим же виадуком. Автобус был расстрелян. Трое ребят погибли, один — ранен. Они попросили поддержку, ребята поехали, но террористов уже не застали. Но они подтвердили, что мост заминирован. А также сказали, что из Харцызска террористам выдвинулось подкрепление в составе примерно 600 человек на бронетехнике, поэтому нам надо быстро сматываться.

— Получается "Донбасс", который шел фактически пешком со стрелковым оружием, вернули в тыл?

— Да, это считается первым штурмом Иловайска. Когда мы вернулись в штаб сектора в Многополье, там уже были подразделения "Шахтерска" и "Азова", которые отошли, оказывается, раньше, и нас не прикрывали. Ушли, потому что у них были потери. Как раз тогда погиб муж Татьяны Чорновол. Нам никто о том уходе не сообщил. Но мы же были уверены, что нас прикрывают справа, ворвались стремительно почти в самое сердце их укрепрайона в Иловайске.

— Не было координации?

— Вообще никакой. Не было четких команд, разработанного плана.

— Почему?

— Не знаю. Я был обычным рядовым, гранатометчиком. И таким, как я, мало о чем сообщали. Просто говорили: едем, о деталях операции будет сообщено позже.

— Я так понимаю, что в "Донбассе" при первом штурме погибли три человека?

— Четыре. Еще один на железнодорожных путях, а трое под виадуком. "Азов" тоже понес потери.

— Что вы узнали по возвращении в штаб сектора?

— Сказали ждать, что после обеда может быть второй штурм. Но потом выяснилось, что его не будет, и мы должны вернуться на базу батальона в Курахово. У людей уже было много претензий к руководителю батальона Семену Семенченко, что операция была бестолковая. На что он сказал, что были такие данные разведки, а операцию разрабатывал такой-то генерал. На этом все закончилось. За неделю нам сказали: план доработан, будет новый штурм.

— Это было 17 августа?

— К вечеру мы приехали в Кутейниково.

— К тому времени уже известно было о боях за Саур-Могилу, Степановку, то есть понятно, что граница дырявая?

— Было видно, как обстреливают артиллерией наши блокпосты на трассе ТО507 (идет от границы с РФ из Выселок Амвросиевского района через Иловайск в Харцызск Донецкой области. — Ред.) Высо́ты на востоке были уже заняты не нами. Слышны были взрывы и видны фонтаны земли выше дерева.

— Но вам сказали, что план был доработан и надо идти в Иловайск?

— Да. Мы переночевали в Кутейниково на элеваторе. Затем 18 августа выехали опять в штаб сектора "В", там нам сказали, что мы уже заходим другой дорогой: через Многополье на Агрономическое, далее — на Грабское, и полевыми дорогами дальше. Заехали в Иловайск на улицу Виноградную и на дорогу Донецк — Ростов. Заняли школу №14. При этом были обстреляны неизвестными из стрелкового оружия. В подвале школы были местные — женщины, дети. Мы заняли круговую оборону. Другие разместились в полуподвальном помещении спортзала. В тот же вечер был первый обстрел "Градом", примерно в 23:30. Через час новый. 19 августа была сформирована штурмовая группа, которая должна была штурмовать железнодорожный узел "Иловайск", а меня непосредственно с моим отделением поставили на охрану школы. Там мы вели разве что позиционные перестрелки.

— К тому времени вы понимали, что в городе местные террористы, не было информации о российской регулярной армии?

— Ну не понятно было. 19-20 были попытки неудачного штурма.

— Кто из подразделений был с вами рядом?

— Только мы. 25-го, кажется, заехал батальон "Ивано-Франковск". Они были в шоке, что попали в Иловайск, ведь им говорили, что они едут в Мариуполь на охрану общественного порядка. Они были до последнего, выезжали с нами в колонне. 26 августа была расстреляна машина батальона "Херсон" на перекрестке между школой №14 и детским садом. Мы как передовая позиция, которая была ближайшей к этому месту, выдвинулись туда, чтобы ответить и по возможности спасти ребят. Засаду на водонапорной башне расстреляли из гранатомета, к ребятам не могли добраться, потому что их машина была за дорогой, а два тела лежали без признаков жизни. Через полчаса наша боевая группа вышла забрать тела.

— Сколько времени вы еще находились в той школе?

— В течение недели. Большой обстрел был 23 августа накануне Дня Независимости. В тот день к нам приехало непонятное подкрепление. Потому что явились даже ребята, которые не были оформлены, но находились в резерве батальона — люди с оружием и без него. Они приехали где-то в 16:00, а в 19:30 начался обстрел из "Градов", минометами большого калибра. Долбили полтора часа, "поздравляя" с наступающим праздником. Было уничтожено много зданий, в частности, школа. Раненых, Слава Богу, было мало.

— То есть противник знал, что вы сидите в школе?

— Конечно.

— 24-го, когда был парад на Майдане Независимости в Киеве, вас обстреливали? В то время Семен Семенченко уже был ранен?

— Да, это произошло, кажется, 21 числа.

— Именно он говорил о необходимости подкрепления?

— То, что оно было необходимо, мы понимали с 23 августа. Тогда мы потеряли большее количество техники и у нас не было ее много или она была неисправна. Не было и нормальной артиллерийской поддержки.

— Вы понимали, что в таком состоянии вы делаете в Иловайске?

— Нет. Мы не понимали, почему сидели на месте, почему не вели дальше наступательную операцию. Живой силы было достаточно, не хватало боеприпасов и тяжелого вооружения, чтобы занять вторую часть Иловайска. А мы могли бы ее занять, если бы имели поддержку нескольких танков и исправных боевых машин пехоты или БТРов. А так мы просто заняли оборону и выживали, как тараканы.

24-го вечером командир нашего подразделения с позывным "ВДВ", погибший при выходе из Иловайска, Виктор Дмитренко, приехал на наш пост, доложил, что, по данным штаба сектора, мы находимся в оперативном окружении российской армии, они в окрестностях Кутейниково. Поэтому ждем дальнейших указаний — выходить или оставаться. Настроение личного состава было такое, что надо занимать дальше город, в котором мы можем продержаться недели две, если нас даже окружат. Попробовать штурмовать, окопаться, а подножный корм еще был на огородах — картофель, яблоки.

— Продержались бы даже в окружении российской регулярной армии?

— Если бы та сильно не наступала, а вела лишь артиллеристские обстрелы, — да.

Беседу вела Татьяна Катриченко

(Читайте продолжение интервью: "Боец "Донбасса" Владимир Гунько: 29 августа россиянам приказали расстреливать нас, когда будем выходить из Иловайска".)

Наши стандарты: Редакционная политика сайта Главред