Волонтер рассказал, как молодых ребят "ломает и рвет" после боев на Донбассе

Мирослав Гай, преподаватель актерского мастерства на одном из центральных телеканалов Украины, доброволец, воевавший в зоне АТО под Славянском, а ныне – волонтер, активно помогающий армии, рассказал о проблемах, с которыми он столкнулся после боевых действий.

Рассказ о посттравматическом синдроме Гай выложил в своем Facebook.

Вашему вниманию – полный текст сообщения:

"У меня посттравматический синдром. Как человеку, знакомому с психологией, психиатрией и педагогикой, и при этом склонному к рефлексии, я понял – у меня посттравматический синдром.

Я не сразу это осознал.

Дело не в том, что я стал много пить, особенно с любым, кто был на войне.

У меня постоянный зажим в челюсти, до боли в зубах, долгий, постоянный, все время. Начали болеть челюсти. Заметил. Уточнил по книгам, что за симптом – скрытый крик, подавленные эмоции, плач. Вроде не плачу... Нет, плакал один раз, но был пьяным, а так нет.

Алкоголь заглушал какое-то время, но стало, хуже... Пришлось искать другие способы. Внутренне переполняет некое чувство. Если расслабиться, если расслабить все мышцы и лицо, то возникает ощущение, что некое огромная волна пронизывает все тело, возникают мурашки по коже. Долго в таком состояние пребывать нет сил. Такое впечатление, что ты горишь какой-то невероятной энергией. Это очень тяжело.

Снятся сны о войне. То, нас бомбят, то мы кого-то ловим, то атака танков. При том, что я в танковых атаках не участвовал, так, рейды на броне.

Утром опять приниматься за работу: грузить, везти, слушать, помогать.

Высыпаешься только на передовой, там приходит спокойствие, и при этом сосредоточенность. Там возникает психологическое равновесие и сны или прекращаются, или не беспокоят. Хорошо.

Вчера впервые выпил барбовал. Сегодня обратился к врачу, который готовит гомеопатию для некоторых подразделений в АТО. Получил лекарства. Попустило малехо.

Я хотя бы знал симптомы, и то не замечал их несколько месяцев, пока не прорвало. Теперь, уверен, будет легче.

Тут главное родным дать сигнал, у меня такое-то состояние. А самое сложное, это по себе сужу, сообщить близким "мне нужна поддержка" – привык рассчитывать только на себя, плюс – ты же мужчина, плюс – это же семье нужна поддержка, плюс – это же ты их всех защищаешь, а значит, это они нуждаются в помощи, и не тебе ее требовать. Классика.

Любые разговоры на эту тему раздражают. Любые попытки других узнать: "что не так?", - раздражают. Любые фразы: "А ты стрелял, убивал, как там?", - раздражают. И даже фраза: "Я тебя люблю", - раздражает.

А что делать? Спросите Вы. Да ничего. Любить. Но не на словах, а поступками, оказывать внимание. Вводить постепенно в обычную жизнь, принимать, не осуждать, любить. Мне, кстати, с этим повезло во всех отношениях – и дома, и на работе.

Мне повезло.

Я до Майдана состоялся, во время Майдана состоялся, я на войну шел, имея семью, дом, бизнес, карьеру. С одной стороны, можно сказать, что мне было, что терять. Нет, мне было, что защищать.

Многие ребята пошли, не имея даже образования. Многим просто некуда было пойти.

Многие, кто возвращаются, не понимают, что с ними происходит – их ломает и рвет.

Это посттравматический синдром.

Мне повезло".

Наши стандарты: Редакционная политика сайта Главред