РФ переходит на иранскую модель экономики и снижает зависимость от нефти и газа – Кущ

Спустя два года с начала полномасштабного вторжения в Украину российская экономика умудрилась адаптироваться к западным санкциям и всячески пытается наращивать потенциал. Россияне еще активнее стали вкладывать средства в оборонный комплекс, а экономика все меньше начинает зависеть от экспорта нефти и газа.

В интервью Главреду экономист, финансовый аналитик Алексей Кущ рассказал, при каких условиях экономика РФ пойдет на спад, есть ли у России экономические возможности для войны одновременно с Украиной и НАТО, а также что надо сделать Украине, чтобы одолеть путинский режим.

Сколько, по вашему мнению, Россия сможет продолжать вести военные действия? Разделяете ли вы оценки экспертов о том, что запасов у РФ хватит на два-пять лет?

Здесь важно понимать, что мы вкладываем в эти понятия. У нас сейчас часто можно услышать сравнения с Советским Союзом, который распался в результате санкций, которые были введены против него как раз на волне вторжения в Афганистан, Холодной войны, и с ограничениями цен на нефть, которые привели к банкротству СССР. К сожалению, все эти аналогии являются нерабочими, потому что в Советском Союзе была плановая экономика, и, соответственно, она формировалась совершенно по другим принципам и правилам. Российская экономика (как бы нам того не хотелось) – рыночная, причем по ряду рыночных реформ россияне продвинулись даже дальше, чем мы. Если посмотреть, например, основные рейтинги накануне войны (правда, теперь некоторые из них перестали обновляться, как, например, рейтинг легкости ведения бизнеса), то в ряде рейтингов, в частности по рейтингу конкурентоспособности страны, который публикуется Всемирным экономическим форумом в Давосе, или рейтингу конкурентоспособности бизнеса от Всемирного банка, который обновлялся еще несколько лет назад, а также ряду других, в том числе рейтингу экономических свобод, мы находимся рядом с Россией. А вот в рейтинге легкости ведения бизнеса и экономической конкурентоспособности мы отставали от России в среднем в полтора раза, если считать рейтинговые ступени между нами. Кстати, Саакашвили, когда тот руководил Офисом реформ в Украине, показывал достижения россиян и говорил, мол, смотрите россияне продвинулись по десяткам позиций дальше, чем Украина.

Смотрите интервью Алексея Куща Главреду об экономике РФ:

Ключевое отличие рыночной экономики от плановой заключается в том, что это экономика пластичная, резистентная, то есть она приспосабливается к условиям внешней среды и изменяется вслед за изменениями внешней среды. Эволюция экономики происходит в виде структурных реформ, когда экономика попадает в какое-то шоковое состояние (то есть в изменившиеся внешние условия). Российская экономика несколько раз попадала в такие шоковые состояния – в 2014 году, когда РФ частично убрали с глобальных цепочек добавочной стоимости, торговых цепочек, но она еще продолжала присутствовать в значительной их части, и во время полномасштабной войны в 2022 году, когда уже Россию в значительной мере попытались изолировать. И каждый раз в этих состояниях российская экономика реагировала примерно одинаково – структурными изменениями. Она находила равновесие на, скажем так, иной точке динамического балансирования. Ну и, соответственно, эта способность рыночной экономики к видоизменяемости говорит о том, что российская экономика, к сожалению, не развалится никогда. То есть она будет просто приспосабливаться к условиям внешней среды.

Здесь стоит посмотреть на Иран, который при всех тоталитарных формах политической системы является рыночной страной с определенными оговорками. Мы видим, что санкции в отношении Ирана действуют уже примерно 55 лет, и страну, практически как Россию, частично выпилили из глобальной экономической системы. Но несмотря на это, Иран продолжает развиваться – его экономика растет (хоть и не такими темпами, как могла бы расти) и никакого развала или глубокого структурного кризиса не произошло. Как видим, Иран производит баллистические ракеты, разрабатывает ядерное оружие, беспилотники, которые продают в Россию. То есть его промышленность и наука в какой-то мере развиваются.

Поэтому говоря о России, мы должны сказать, что санкции вообще не должны были привести к какому-то развалу РФ. Они даже не могли привести к остановке войны, потому что санкции – это ограничение дальнейшей эскалации. Как "башмаки" у поезда, который нужно остановить, когда у него не работают тормоза. Санкции – это и есть своеобразные тормозные башмаки, которые западный мир бросает под колеса российской экономики, пытаясь затормозить скорость ее движения.

Но при этом инерция и движение продолжаются, просто замедляется скорость этого движения и, соответственно, ослабляется способность России агрессивную войну против Украины. Тем не менее, несмотря на то, что России в 2022 году пророчили падение на 10-15% ВВП, в результате российская экономика упала на 1,8%, а в 2023 году выросла более на 3,5%. Поэтому в данном случае мы видим, что в 2023 году Россия в значительной мере отыграла экономическое падение 2022 года. Даже по доходам населения, что было ахиллесовой пятой российской экономики. Ведь она частично отыгрывала основные показатели (промышленный рост, рост ВВП), но не реальные располагаемые доходы населения, где Россия никак не могла выйти на показатель 2013 года – даже несмотря на то, что росли реальные зарплаты, реально располагаемые доходы находились ниже отметки 2013 года.

По оценкам аналитиков, реальные располагаемые доходы россиян в 2023 году составили примерно 98 процентов от уровня 2013 года. По паритету покупательной способности мы видим, что Россия тоже существенно улучшает свои позиции. Именно этот показатель является самым любимым в российской аналитической среде, потому что он самый выгодный с точки зрения сравнения. По этому показателю Россия входит в пятерку крупнейших стран мира и фактически может претендовать даже на определенное региональное лидерство. Потому что показатель ВВП по паритету покупательной способности учитывает реально эффективный курс рубля к доллару, который рассчитывается не исходя из тех показателей, которые мы видим в обменных пунктах, а из диспаритета в уровнях инфляции в России и странах-торговых партнерах. Потому этот показатель развивающихся стран выгоден для аналитического сравнения, и Россия часто использует его в своей пропаганде. Недавно Путин говорил о том, что Россия входит в пятерку развитых стран мира по паритету покупательной способности, обгоняя по этому показателю многие западные страны. Потому в данном случае говорить о том, что через год-два будет какой-то развал – преждевременно. Есть определенные показатели, которые можно учитывать для понимания того, насколько Россия сможет покрывать свои бюджетные дефициты.

Сегодня в России есть Фонд национального благосостояния и развития, активы которого составляют примерно 10 триллионов рублей (примерно 100 миллиардов долларов по текущему курсу), но ликвидная его часть составляет примерно 5 триллионов, то есть 50 миллиардов в долларовом эквиваленте. Но долларов там уже практически нет – ликвидная часть состоит наполовину из золота, наполовину из юаней.

Соответственно, эта часть может быть использована для покрытия бюджетного дефицита, который возникает в российской экономике. Этого хватит примерно на два, возможно, на три года, в зависимости от цен на нефть на мировых рынках.

Если стоимость нефти будет выше 60 долларов за баррель, то российский бюджет будет закрываться с умеренным дефицитом. Если же нефть упадет до 30-40 долларов за баррель, тогда действительно могут возникнуть проблемы, и средства Фонда национального благосостояния будут очень быстро исчерпаны. При нынешней ценовой динамике на нефть этих средств хватит минимум на два года для покрытия бюджетных дефицитов.

Да и вообще дефицит бюджета в России на самом деле не такой глубокий, как можно было ожидать с учетом военных расходов. То есть у них сейчас примерно до двух процентов бюджетный дефицит, причем он у них формируется очень неоднородно – как правило, в начале года происходят колоссальные инвестиции в экономику и военно-промышленный комплекс в размере нескольких триллионов рублей, затем летом выход на профицит, то есть избыток средств, и, соответственно, выравнивание осенью почти в ноль с формированием дефицита до двух процентов ВВП. По итогам января-февраля, расходы федерального бюджета РФ составили примерно шесть с половиной триллионов рублей, то есть примерно 65 миллиардов долларов, доходы составили до 5 триллионов, то есть 50 миллиардов, а дефицит составил 15 миллиардов долларов, которые пришлось вбрасывать для покрытия бюджетного дисбаланса.

Это примерно полтора триллиона рублей, при том дефицит на весь год определен в 1 триллион 600 миллиардов рублей. Таким образом получается, что за два месяца в РФ исчерпали практически весь годовой запас бюджетного дефицита. Но, как я уже сказал, весной эти расходы сократятся и, как и бюджетные расходы на ВПК, и летом они выйдут в избыток средств, а по итогам года дефицит сбалансируют до двух процентов. Эта тактика в течение 2022, 2023 года одинакова – ежегодно россияне в начале года вбрасывают примерно по 30-40 миллиардов долларов в различные секторы экономики (в том числе и в ВПК), чтобы сформировать долгосрочные государственные заказы. То есть проанонсировать производство основных боеприпасов, технических средств и потом выбирают в течение года со своих предприятий. И за счет этого, кстати говоря, развивается экономика.

Кроме того нужно понимать, что происходит существенное сокращение так называемого нефтегазового сектора экономики. Например, в структуре бюджетных доходов уже примерно 70 процентов составляют доходы, не связанные с добычей нефти и природного газа. Это доходы, полученные от внутренних экономики, промышленности, сектора торговли и услуг. То есть это секторы, которые практически неуязвимы в контексте западных санкций и которые очень слабо влияют на внутренний торговый оборот, сектор услуг или промышленность. За исключением технологических санкций, которые россияне научились обходить. Доходы нефтегазового сектора сейчас составляют до 25-30 процентов в структуре федерального бюджета, тогда как до войны они составляли половину. То есть видим существенное сокращение. Точно так же и по структуре доходов российских предприятий – доходы нефтегазовых компаний составляют 25 процентов от общего объема, а доходы средних и больших компаний, не связанных с нефтегазовым комплексом (промышленность, торговля, сектор услуг, финансы) уже составляют 75 процентов.

Все это говорит о структурной перестройке российской экономики. Это тревожный сигнал, потому что когда Россия была сильно зависимой от нефтегазового комплекса, она была сильно уязвимой и к санкционной политике Запада. Сейчас, когда она все больше опирается на внутренние экономику, производство и становится все менее зависимой от санкций, происходит своеобразная иранизация экономики.

Если вы говорите, что Россия сейчас становится все менее зависимой от нефтегазовой отрасли, большой ли урон наносят ей удары по нефтеперерабатывающим предприятиям и их последующая остановка? Ведь с 1 марта Россия ввела уже второй за полгода запрет на экспорт бензина. То есть получается, что проблема все-таки есть. Насколько она серьезна для РФ?

Запрет на экспорт бензина и дизельного топлива связан не с ударами наших дронов по российским нефтеперерабатывающим заводам, а с тем, что существует определенный диспаритет между внутренними и внешними ценами на топливо. Соответственно, при свободной торговле, за счет того, что внутренние цены низкие и практически все запасы топлива выметались на экспорт, из-за чего внутренние потребители начинали испытывать дефицит топлива. В России появлялись даже очереди на заправках, и топливо исчезало. Поэтому был введен запрет для того, чтобы топливо оставалось внутри страны и, соответственно, поступало внутренним потребителям по более низким ценам, чем на мировых рынках.

Насколько эти удары оказывают влияние, сказать сложно. Потому что для этого нужно, прежде всего, видеть технические показатели этих ударов. То есть насколько повреждено основное технологическое оборудование, оценить количество дней простоя этих предприятий, посмотреть, насколько сократилось производство топлива. Но с учетом того, что все эти предприятия проектировались с учетом возможности ядерной войны, и Россия в принципе имеет несколько нефтеперерабатывающих предприятий, которые находятся вне зоны досягаемости наших беспилотников, я не думаю, что Россия будет испытывать критическую нехватку топлива – такая вероятность достаточно низкая.

Давайте оценивать на своем примере – российские удары по Украине с точки зрения их интенсивности и разрушительности были более значительными, чем ответные удары Украины. Но даже несмотря на это, часть топлива продолжает производиться внутри страны (хотя мы, как и до войны, очень сильно зависимы от импорта, но тем не менее даже в этих условиях продолжается производство). Поэтому в данном случае это говорит о том, что несколькими налетами беспилотников вырубить нефтеперерабатывающую отрасль России будет сложно. Мне кажется, это, скорее, психологический эффект воздействия на россиян. То есть это имеет больше символическое значение, но технически оно несопоставимо. Поэтому верить в то, что завтра у российских танков не будет топлива для того, чтобы заправиться – это слишком завышенные ожидания.

Рекомендуем:

Россия сможет воевать ещё 2 года, к осени ей грозит дефицит продуктов и топлива - Липсиц

Если говорить о нефтегазовом секторе РФ, то Индия как один из основных экспортеров российской нефти начала отказываться от контрактов, опасаясь западных санкций. Насколько это отражается на состоянии российской экономики?

Россия добывает примерно 10 миллионов баррелей с учетом газового конденсата и экспортирует примерно 4-5 миллионов баррелей в сутки. Поэтому в данном случае до половины нефти, которую добывает РФ, в любом случае остается внутри страны – она перерабатывается и используется в химической промышленности. Часть экспортируется, но не стоит ожидать, что санкции могут повлиять на полное изъятие российской нефти с мирового рынка.

Процесс такой, что как бы и тянешь за ниточку, но получается, что тянешь сам себя. Наибольшую опасность для российской нефтеперерабатывающей промышленности представляют не санкции, потому что Запад не может добиться полной санкционной блокады российской нефти на мировом рынке. Есть крупнейшие экономики, такие как Китай и Индия, которые в любом случае будут покупать российскую нефть, потому что просто не могут без нее обойтись, это фактор их экономического роста. Поэтому в данном случае наибольшую опасность для российского нефтяного комплекса представляют низкие цены на нефть на мировых рынках. Самые большие убытки российский нефтяной комплекс комплекс понес, как ни странно, во времена президентства Трампа, когда цены на нефть падали до 30-40 долларов за баррель и когда, например, во времена пандемии даже на мировых рынках были зафиксированы так называемые отрицательные цены на нефть. Тогда российская экономика понесла самые существенные потери, поэтому глубина падения ВВП России была сильнее, чем в 2022 году.

Поэтому дешевые цены на нефть являются основным негативным фактором и влияют на российскую экономику больше, чем санкции. Но получается так, что чем сильнее санкции сжимают российский нефтяной комплекс, тем меньше российской нефти поступает на мировой рынок.

А предложение нефти на мировом рынке фактически является более-менее стабильным показателем – Саудовская Аравия может частично увеличить добычу нефти, Венесуэлу, Иран можно из-под санкций вывести, но полностью заменить фактор российской нефти на сегодняшний день сложно. Спрос на нефть, несмотря на то, что все говорят о конце так называемого нефтяного века, если посмотреть на объем продаж угля, нефти, газа, растет год от года. И получается, что чем сильнее санкции сжимают российский экспорт нефти, тем выше цены на нефть, поскольку сокращается предложение нефти на мировом рынке. А чем выше цена на нефть, тем больше мотивации у различных компаний нарушать санкции и покупать российскую нефть, потому что они за счет этих дисконтов получает сверхприбыли.

Полностью исключить российскую нефть на сегодняшний день невозможно. Для этого достаточно просто посмотреть на мировой энергетический баланс, который формируется в так называемых условных единицах нефтяного эквивалента, мегатоннах. По этому показателю мы видим, что есть ряд профицитных регионов, у которых избыток энергоресурсов, такие как Латинская Америка, США, Канада, Австралия, а есть регионы, который испытывают резкий дефицит энергетических ресурсов, таких как Европа и Азия. Таким образом, чтобы полностью убрать российские ресурсы с мирового рынка, надо какой-то из этих регионов оставить без энергоресурсов. Понятно, что Европа без энергоресурсов не останется, потому что мы видим даже перенаправление потоков сжиженного газа из Австралии, Катара, США в Европу. Зачастую в ущерб Азии, где цены значительно выше, чем в Европе. Азию тоже никто не сможет оставить без энергоресурсов, поэтому получается безальтернативный сценарий. Индия и Китай в этих условиях вынуждены покупать российские энергоресурсы, потому что им просто негде взять свободные объемы.

Что, кроме низких цен на нефть, о которых вы упомянули, может привести к ухудшению ситуации в российской экономике? И есть ли какие-то варианты, при которых ее показатели могут ухудшиться?

На сегодняшний день к ухудшению российской экономики может привести, только если российские экономисты, правительство, Центральный банк начнут делать какие-то ошибочные действия.

Например?

К примеру, попытаться излишне зарегулировать экономику репрессивными методами воздействия на бизнес и политикой высоких процентных ставок. Пока, к сожалению, если они и ошибались, то очень быстро исправляли свои ошибки. Например, Центральный банк Российской Федерации в первые месяцы войны повысил ключевую ставку до 20 процентов, что фактически полностью отсекло российскую экономику от кредитных ресурсов.

Но они быстро осознали свою ошибку и снизили ключевую ставку до 7,5 процентов. В таком виде, несмотря на инфляционные угрозы, она просуществовала почти год. Потом ее начали постепенно повышать – сейчас она составляет уже 16 процентов. Но за этот год, пока ключевая ставка была на достаточно низком уровне, они направили в экономику колоссальный кредитный стимулирующий импульс.

Российская экономика сейчас функционирует за счет нескольких основных импульсов. Первый – кредитный импульс, в первую очередь, в сегменте ипотеки (в том числе льготной). За счет ипотеки разогревается спрос на первичное жилье, соответственно растет сектор строительства, который обладает самым большим эффектом мультипликатора среди экономических отраслей экономики. Одна гривна, а если мы говорим о России, то один рубль, потраченный в секторе строительства по эффекту мультипликатора приводит к дополнительным десяти-пятнадцати рублям в смежных отраслях. Соответственно, потом уже срабатывает акселератор ВВП и за счет этого растет валовый продукт. Поэтому в России в 2023 году был рекордный показатель – 100 миллионов квадратных метров жилья, которые построили за счет льготной ипотеки. А это – спрос и на строительные материалы, стекло, химическую продукцию, который идет по цепочке добавленной стоимости.

Второй стимул – инвестиционный. Уход западного бизнеса освободил огромное экономическое пространство для начала новых проектов. В чем проблема сырьевых стран? Они экспортируют сырье и за счет доходов от экспорта сырья покупают импортные товары, чем фактически полностью душат внутреннее производство.

Внутренние производители теряют свою конкурентоспособность, потому что очень просто продавать сырье и за счет этих доходов покупать импортные товары. Эта проблема в свое время была в Советском Союзе, когда нефтедоллары тратили на покупку импортного стирального порошка в других странах. Это называется "голландская болезнь", потому что такая же проблема была в свое время в Голландии, когда там были большие запасы природного газа в Гронингенском месторождении. Российская экономика тоже развивалась по этому пути, но сейчас получилось, что, с одной стороны, западные компании ушли, освободили огромное экономическое пространство для конкуренции, а с другой стороны санкции полностью заблокировали отток капитала из страны. То есть российскому бизнесу некуда выводить свои деньги, потому что на Западе эти деньги не принимают, и Центральный банк РФ ограничивает отток капитала.

Самое главное, что санкции закрыли отток капитала снаружи – обычно отток капитала в развивающиеся страны закрывают изнутри с помощью различных валютных ограничений, которые вводятся центральным банком, но эти ограничения часто местные и национальный бизнес умеет обходить (как это было, например, в Украине). Это уже значительно более плотный герметичный контур. И получается, что все эти деньги, которые Россия получала от экспорта сырья, начали оставаться внутри экономики и растекаться по освободившемуся экономическому пространству. Допустим, ушел Макдональдс – пришел российский бизнесмен, вложил миллиарды рублей и сделал сеть "Вкусно и точка". Ушли западные производители легковых автомобилей, и их оборудование передается для того, чтобы производились другие автомобили. То есть произошел серьезный эффект конвергенции, который дал колоссальный приток инвестиций частного бизнеса.

Третий стимул – это потребительский спрос. Увеличиваются зарплаты, доходы населения, оно начинает больше потреблять. Санкции закрыли канал поступления импортных товаров. То есть они начинают потреблять свои товары, даже если они и не такие качественные. Например, один из элементов престижа в провинции России – личный автомобиль. Россияне начинают покупать свои "Лады", без ABS и подушек безопасности, потому что ничего другого особо и не купишь. Поэтому, например, АвтоВАЗ сейчас работает в три смены 7 дней в неделю, и за прошлый год он нарастил выпуск автомобилей до 70 процентов. Если бы западные автомобильные компании оставались на российском рынке, то сейчас рост потребительских доходов шел бы на покупку импортных товаров, и, соответственно этот капитал бы уходил из страны. Обычно "проклятие" развивающихся стран заключено в том, что любой рост доходов населения приводит к росту отрицательного сальдо торгового баланса. Потому что увеличиваются зарплаты бюджетникам, пенсии, зарплаты населения в частном секторе, и это приводит только к росту потребления импорта. Как, например, в Украине, где рост доходов населения всегда трансформировался в увеличение импортных товаров, и на всех пиках нашего экономического развития, в 2008 и 2013 годах, у нас всегда было рекордное отрицательное сальдо торгового баланса. Но у нас это всегда имело рекордный отрицательный торговый баланс, а в РФ получается, что экономика закрыта, импортных товаров нет товары национального производства менее качественные, но безальтернативные. И все деньги от прироста доходов населения остаются в стране.

Еще один импульс – это бюджетные расходы. То есть огромное влияние бюджетных расходов на промышленность, сектор ВПК – всего того, что идет в страну. Кроме того, РФ удалось перестроить систему накопления населения на рубль. Если раньше частично это были депозиты в долларах и евро, то сейчас это фактически полностью переход системы накопления на рубль. Депозитов у населения ни много ни мало порядка 25 триллионов рублей (более 250 миллиардов долларов), и это достаточно большая сумма. Система накопления в национальной валюте дает центральному банку очень широкую линейку инструментов для проведения монетарной политики. В том числе, стимулирования реального сектора экономики. "Длинные" деньги, которые формируются банковской системе, и ее структурный профицит можно направлять на кредитование. Поэтому, например, российская банковская система из структурного профицита перешла в структурный дефицит, то есть излишки своих денег они направили в экономику.

В Украине же сейчас колоссальный структурный профицит, то есть избыток денег в банковской системе порядка 400 миллиардов гривен, которые банки направляют в покупку депозитных сертификатов Национального банка вместо того, чтобы кредитовать экономику. Такая модель в РФ позволяет расти несмотря на санкции. И по итогам января-февраля темпы роста российской экономики составили примерно 4,5 процента, поэтому если такой темп сохранится, то они могут, в принципе, показать и до 4 процентов роста в 2024 году. Потому в данном случае единственная надежда на то, что они начнут ошибаться.

В западной прессе сейчас много говорят о том, что в 2024-2025 году Россия может готовиться ко вторжению в страны Балтии, как раз в переходный период передачи власти в США. Как вы считаете экономически, с учетом тех показателей, которые сейчас есть у российской экономики, по крайней мере официальных, может ли она по факту вот потянуть две войны, в Украине и на западе?

Здесь мы переходим в плоскости политики и политологии, отходим от экономики. Я например, не рассматриваю вероятности нападения России на страны Балтии, потому что не вижу в этом для них никакого ни экономического, ни геополитического смысла. Возможно чисто технически в РФ и могли бы оккупировать страны Балтии, но что им это дает в части тех целей, которые они перед собой ставят? Понятно, что война против Украины происходит вследствие того, что у россиян есть определенные комплексы и постимперский фантом в отношении именно Украины. То есть это личное восприятие российских политических лидеров именно Украины. В отношении стран Балтии, Польши, Финляндии у них таких фантомов нет – они уже ментально давно смирились, что эти страны перестали быть частью российского имперского пространства, и, соответственно, стали частью европейской системы. Понятно, что определенные пропагандисты в РФ об этом говорят, но так, чтобы это обсуждалось на каком-то серьезном идеологическом уровне обсуждалась необходимость захвата стран Балтии, Финляндии или Польши, то такого дискурса у них нет. Они говорят о нанесении неких ударов – некоторые говорят о Сувалкском коридоре между Калининградской областью и Беларусью, но его цена для россиян будет слишком высокой, чтобы начинать там войну с Польшей и Литвой.

Поэтому я пока не вижу предпосылок для начала Россией такой войны. Тем более, что Россия действительно не может вести войну на два фронта. Яркий тому пример – фактически полная утрата Россией своих позиций в Закавказье.

Например, Армения была одной из ключевых стран-союзниц России в регионе, участницей ОДКБ, Таможенного союза, Евразийского экономического Союза, то есть всех интеграционных площадок, которые запускала РФ на постсоветском пространстве. В результате Армения потеряла контроль над Нагорным Карабахом в результате войны с Азербайджаном, а до этого потеряла контроль над так называемым поясом безопасности, шестью-семью районами вокруг Нагорного Карабаха, а сейчас стоит на грани потери так называемого Зангезурского коридора в провинции Сюник в коренной части Армении. Азербайджан может захватить эти территории для того, чтобы соединиться с Нахичеванским автономным районом, своеобразным эксклавом между Арменией и Турцией. Ну и, соответственно, чтобы создать свой коридор с Турцией, о чем в Турции давно мечтают, о создании Тюркского коридора через Азербайджан, Каспийское море в Центральную Азию к таким республикам как Казахстан, Узбекистан, Кыргызстан в рамках создания Тюркского союза государств. Россия фактически никак не помогла Армении – более того, Россия ссылалась на то, что атака на Нагорный Карабах не является атакой на саму Армению. Уже сейчас боевые столкновения периодически вспыхивают на территории самой Армении и если бы сейчас Азербайджан напал на Зангезурский коридор и Армения в рамках ОДКБ. запросила бы помощь, Россия бы ее не предоставила. Потому что воевать одновременно с Украиной, с Турцией и Азербайджаном она бы не смогла. Поэтому Армения приостановила свое участие в ОДКБ (не вышла, а просто поставили на паузу) и активно говорит о заключении некоего соглашения с Турцией, Азербайджаном и вхождением в Европейский союз и даже НАТО. То есть мы видим колоссальный разворот армянских политических элит на запад – Армения уже фактически потеряна для России. Так же, как потерян Азербайджан, который стал частью союзного образования с Турцией. Еще сохраняются определенные позиции в Грузии, но несмотря на гибридные формы влияния, она тоже официально не является союзником России и подтверждает свой курс на евроинтеграцию.

Поэтому намного более весомые интересы у России были именно в Закавказье – это для России намного более важный регион, чем страны Балтии, потому что от ситуации в Закавказье зависит ситуация на Северном Кавказе, то есть республиках, которые входят в РФ, Чечне, Дагестане, Ингушетии и оккупированной Северной Осетии. Поэтому если уже Россия упустила клубок своих интересов в Закавказье, то понятно, что она не будет явно заниматься какими-то фантомами в странах Балтии.

Вы сказали, что единственная надежда на то, что кризис отразится на российской экономике – если россияне начнут ошибаться. Уже с течением времени, после изменения сроков Путин практически каждый раз повышает налоги. Перед этим он обращался к Федеральному собранию и говорил о продлении ряда федеральных социальных программ, которые финансируются из бюджета, еще на 6 лет. Вы также сказали, что ипотеки подстегивают экономику. Откуда будут брать деньги с учетом повышения налогов, поскольку российские экономисты прогнозируют не только повышение, но и девальвацию рубля. Чего ждать дальше?

Это то, что я описывал в своих статьях о самовозобновляющейся циркуляционной модели экономики в контексте движения финансовых и экономических активов. То есть, когда все ресурсы страны циркулируют в рамках единой системы и направлены на самовозобновление и саморазвитие. Простой пример – эффект мультипликатора, о котором я говорил, через ипотеку в строительстве. То есть когда ты направляешь 1 рубль на поддержку льготной ипотеки, а он дает, допустим, дополнительно 5-10 рублей с дополнительного продукта, из которых получают полтора рубля новых налоговых поступлений. Соответственно, у тебя уже не один рубль для стимулирования тех или иных программ, а полтора. Ты запускаешь эти полтора рубля, и через какое-то времени получаешь уже 2 рубля и так далее. Это и есть самовозобновление и саморазвитие экономики.

Что касается налогов, то здесь есть определенное как рациональное зерно, так и часть пропаганды. Взять, например, подоходный налог, который изымается в России, то там есть определенная специфика с правилами начисления, но этот подоходный налог у них на достаточно низком уровне, порядка 15 или 16 процентов. Для сравнения – в Украине это 18 процентов плюс 1,5 процента военного сбора, то есть 19,5. То есть если в РФ даже и будут повышать налоги, то они выйдут только на наш нынешний уровень, с которым мы живем уже много лет. И когда говорят о повышении налогового давления, у нас сразу возникает история со страшными налогами в размере 30-40 процентов, которые практически все забирают из кошелька рядового гражданина. Даже если они будут повышать эти налоги, они выйдут только на наш нынешний уровень налогообложения. Так же, как несколько лет назад они вышли на наш уровень НДС с 18 до 20 процентов. Украина с такой ставкой в 20 процентов живет уже десятки лет, тогда как в России такая была введена несколько лет назад. Где брать деньги? В послании к Федеральному собранию Путин заявил о введении прогрессивной ставки налогообложения, то есть у богатых будут брать больше налогов. Этот тезис работает как в экономическом, так и в фискальном и политическом контекстах. Потому что Путина и войну поддерживает в основном провинция, так называемый глубинный народ. Российские политические элиты и урбанистический средний класс Москвы и Санкт-Петербурга в основном были против войны.

Еще один важный момент – Россия еще практически не задействовала эмиссионный источник, который может быть задействован в кризисной ситуации. Как у нас это произошло в 2022 году, когда Национальный банк купил военных облигаций на 400 миллиардов гривен у Министерства финансов. Это была чистая миссия, которая привела к инфляции. Россия пока прямой эмиссионный источник еще не применяла – их Центральный банк еще ни разу не покупал напрямую так называемые ОФЗ (облигации федерального займа). Поэтому в данном случае у них еще достаточно консервативных рычагов, и в запасе есть тот самый критический рычаг, который они могут применить.

Это и есть перечень основных доходов РФ, а также экспорт углеводородов. Суммарно от экспорта они в среднем получают около 300 миллиардов долларов в год. В основном это, естественно, экспорт нефти и природного газа, угля, металлов, золота, алмазов, то есть промышленной продукции. Там также есть экспорт российского леса вооружение. Еще один очень важный элемент экспорта – аграрный сектор, поскольку Россия является экспортером аграрной продукции на мировых рынках. В основном они специализируются на ячмене и пшенице.

Если российское правительство не будет допускать этих ошибок или будет их быстро исправлять, каким вы видите позитивный и негативный сценарий в контексте Украины?

Я всегда исхожу из простой позиции, что нам не нужно ждать, что противник сделает ошибку, как и не нужно полагаться на то, что с помощью санкций за нас все сделают западные партнеры. Нам нужно выстраивать собственную эффективную экономическую модель роста. То есть нам нужна та самая самовозобновляющаяся модель экономики, нам нужно обеспечивать эффект мультипликатора при государственных инвестициях. При применении государственных стимулов роста нам нужен эффект акселератора ВВП, чтобы он постоянно увеличивался, чтобы увеличивались реальные доходы населения, в том числе реальный располагаемый доход населения. Нам нужны темпы экономического роста 7-8 процентов в год, промышленная политика, направленная на развитие промышленности, в том числе военно-промышленного комплекса. Нам нужно создание высокооплачиваемых рабочих мест. Нам нужно повышать добавленную стоимость в структуре нашей экономики, экспортировать не сырье, а добавленную стоимость и продукцию с добавленной стоимостью. Нам нужна качественная монетарная политика Национального банка, направленная на то, чтобы обеспечивать экономику дешевыми кредитными ресурсами. А не то, что происходит сейчас, потому что та политика Национального банка направлена на удушение экономики и экономических процессов внутри.

Мы экономически скатились до простейших сырьевых циклов – если раньше мы, хотя бы наряду с зерном экспортировали металл, полуфабрикат не очень глубокой переработки, который потом использовался западными металлургическими заводами для производства высококачественной стали и изделий из металла. Сейчас мы скатились до экспорта уже железной руды – если посмотреть тоннаж нашего экспорта за первые месяцы этого года, январь и февраль, то мы увидим, что в месяц из примерно 7-8 миллионов грузов значительную часть составляет железная руда, потом зерно (в основном кукуруза), и только на третьем месте идет металл. То есть это полная экономическая деградация упрощения экономического профиля. А нам нужно наоборот повышать экономическую сложность, потому что страна, которая экспортирует железную руду, не будет обладать высокоразвитой промышленностью и ВПК, потому что экспорт железной руды означает, что внутри эта руда не превращается в металл. Соответственно, этот металл не превращается потом в машиностроение, снаряды, танки или бронемашины, Поэтому нам нужно создать свою модель, и чтобы она была более успешной, чем модель россиян. А с учетом диспаритетов в ресурсах, потому что объективно Россия обладает большими ресурсами, чем Украина и в демографическом потенциале, и в природном, ресурсном экономическом, наша модель должна быть примерно в 2 раза эффективнее, чем российская.

В 2022-2023 годах мы компенсировали диспаритет за счет внешней финансовой помощи. То есть этот дефицит в потенциале между нами и Россией мы компенсировали за счет примерно 40 миллиардов долларов, которые нам давали наши западные партнеры на покрытие бюджетного дефицита и еще примерно такой же суммы в виде военных поставок. А нам нужно, чтобы мы эти деньги могли формировать в значительной мере самостоятельно. Фактор внешней помощи останется, как в том же Израиле, но в Израиле он не является критическим фактором внешней помощи. И за счет этого Израиль и сохраняет свою независимую политику. Он получает помощь от Америки в размере примерно 4-5 миллиардов долларов в год. Две последних программы военного-технического сотрудничества США и Израиля предполагали поставку примерно на 40 миллиардов долларов американских вооружений в течение 10 лет, по 4-5 миллиардов долларов. Израиль принимает эту помощь, но даже если ее не будет, это не означает, что он сразу потерпит крах, поскольку у него есть своя экономика и промышленность, свой ВПК. Не хочу сравнивать Украину с Израилем, но нам нужна своя адаптированная к нашим национальным условиям и экономике модель развития, и она должна быть как минимум в два раза эффективнее российской.

Наши стандарты: Редакционная политика сайта Главред