С торжеств по случаю Дня Независимости на встречу в Берлин отправится Президент Петр Порошенко. 24 августа украинский глава встретится с канцлером Германии Ангелой Меркель и президентом Франции Франсуа Олландом для обсуждения обострения ситуации на Донбассе. Переговоры лидеров трех стран состоятся по инициативе украинской стороны.
"Повестка дня очень широкая. Безусловно, главный приоритет — это составляющая безопасности и ситуация, которая нас не удовлетворяет, а именно невыполнение ключевых пунктов тех обязательств, которые взяла на себя российская сторона", — отметил Порошенко.
В России пообещали внимательно следить за результатами этой встречи. Так, глава МИД России Сергей Лавров заявил: "Это не "нормандский формат". Это — трехсторонняя встреча представителей Германии, Франции и Украины. И мы, конечно, пристально следим за ее подготовкой. Будем также внимательно смотреть, чем она завершится, потому что для нас очевидна необходимость дополнительного воздействия на Киев".
В свою очередь лидеры боевиков поспешили пригрозить, что не призна́ют результаты переговоров в Берлине, поскольку их сторона там никак не будет представлена. "Без участия России эти переговоры можно расценивать как односторонние, а такого рода мероприятия никогда не приводили к положительному результату. Непонятно, как можно решать нашу судьбу не только без нашего прямого участия, но и без участи России", — возмутился один из лидеров ЛНР Геннадий Цыпкалов.
Эксперты рассказали "Главреду", чего стоит ждать от встречи в Берлине — конкретных результатов или согласования дальнейших действий и позиций, а также почему в нем не будет участвовать Россия. В одном эксперты убеждены: в ходе этих переговоров стороны призна́ют, что "минский формат" следует пересмотреть, поскольку он зашел в тупик. Однако прогнозы политологов разошлись в том, каким путем дальше решат двигаться Украина и Запад.
Дипломат, бывший министр иностранных дел Украины
Встреча Порошенко, Олланда и Меркель, запланированная на 24 августа, отражает понимание и украинским, и западным руководством того, что "минский формат" сдает по всем направлениям и вряд ли будет результативным. Мне кажется, что целью этой встречи станет попытка найти другие подходы к оценке ситуации и конкретные действия для того, чтобы эту ситуацию урегулировать. Сегодняшние действия не дают никаких результатов по одной простой причине — Российская Федерация не может быть стороной урегулирования кризиса, который она создала своими руками.
На мой взгляд, нашему руководству следовало бы доводить к сведению руководства западных стран именно такие месседжи, одновременно предлагая пересмотр существующего формата отношений с Россией и перевод его в формат с одной стороны представителей цивилизованных стран и цивилизованных организаций, а с другой стороны — РФ.
Приглашение России и боевиков за стол переговоров стимулирует продолжение агрессии и в дальнейшем. А вот формирование антипутинского международного фронта станет реальным барьером для распространения агрессии и угрозы не только Украине, но и Западу. Это как раз способно стимулировать Россию понять то, что она осталась один на один со всем цивилизованным миром. Такой формат позволил бы говорить одним голосом, привлекая к нему не только гарантов нашей безопасности (США, Великобританию, Францию), но и ряд других стран, к примеру, Польшу и Германию, а также структуры — Евросоюз и НАТО. Потому что сегодняшняя политика России — это угроза и экономическому развитию, и угроза безопасности в мире.
Такой формат был бы способен формулировать четкие позиции цивилизованной части мира в отношении России и выдвигать их российской стороне. А когда формат предусматривает участие России в переговорах как едва ли не гаранта конфликта, это значит, что мы проводим не только "гибридную войну", но и гибридную политику, которая приводит к соответствующим последствиям.
Глава правления Центра прикладных политических исследований "Пента"
От трехсторонней встречи 24 августа ожидать каких-либо решений, которые будут выполняться, вряд ли стоит. Потому что в данном случае, скорее, речь идет о согласовании общей тактики дальнейших действий: каким образом реагировать на обострение и эскалацию конфликта на Донбассе, каким образом можно урегулировать ситуацию, как дальше быть с "минским процессом".
Возможно, и в Германии, и во Франции руководители начинают понимать, что заставить Украину единолично выполнять Минские договоренности, пока не прекращены военные действия, было бы огромной ошибкой, которая может спровоцировать обострение политической ситуации в самой Украине. Потому, думаю, будет обсуждаться вопрос, как действовать дальше.
26 августа должна состояться встреча в Минске. И перед этой встречей Германия и Франция хотят четко понять позицию украинского руководства, его точку зрения на обострение ситуации на востоке страны, и, безусловно, главная тема — согласование дальнейших действий. Сейчас вокруг этого много инсинуаций, Россия говорит, что Украину будут к чему-то "принуждать". Я же думаю, что все несколько иначе: речь идет не о принуждении Украины к выполнению соглашений, потому что выполнять их должны обе стороны, и с этим есть большие проблемы; скорее, речь идет о классической тактике — когда возникает кризисная ситуация: сначала ведут переговоры с отдельными сторонами конфликта, а уже потом садятся за общий стол переговоров.
Поэтому, думаю, что сейчас отдельные переговоры проведут с Украиной, отдельные консультации — с Россией, и только после этого будут вырабатываться какие-то общие решения. Речь идет о том, чтобы четко понять позицию Украины на нынешнем этапе, ее реакцию на последние события в зоне конфликта, на риск эскалации конфликта и обсудить, как быть дальше с Минскими договоренностями.
Доктор политических наук, профессор Киевского национального университета им. Т. Шевечнко
Это будет консультативная встреча, суть которой сведется к тому, чтобы убедить Порошенко изменить Конституцию Украины согласно требованиям Путина. Сегодня очевидно, что "минский формат" переговоров зашел в тупик, чего и следовало ожидать, поскольку он был временным компромиссом. Для Украины этот компромисс состоял либо в признании военного поражения (Минск-1 — под Иловайском, Минск-2 — под Дебальцево); либо в подписании такого соглашения, которое бы открывало Путину каналы для уничтожения Украины изнутри, то есть для разрушения ее Конституции, на которой базируются основополагающие принципы государственного суверенитета. Неслучайно Плотницкий озвучил эту цель Кремля.
Для Путина это был дипломатический фронт, и он предусматривал достижение той же цели, что и цель военной кампании, только с меньшими жертвами и с помощью европейских и американских посредников. Интерес и Меркель, и Обамы состоит в урегулировании этого конфликта между Украиной и Россией, чтобы он не перерос в глобальный между Россией и Западом в лице США и ЕС. Они поняли, что не имеют никаких рычагов влияния на Путина. Ведь военные методы совершенно исключаются Западом и НАТО. Даже исключается возможность изменения баланса сил на восточном фронте путем предоставления Украине вооружения. Путин понял, что у него есть все преимущества и на военном, и на дипломатическом фронте. Потому-то он и ставит такие задачи, которые озвучивает господин Лавров: мы будем писать Конституцию для Украины.
В Кремле уже писали многие Конституции, в результате чего Украина теряла свой государственный суверенитет, и не один раз. Эта имперская политика и философия выработаны еще во времена Петра І. Сегодня россияне достают из архивов эту философию и пытаются применить по отношению к Украине, чтобы путем изменения Конституции подорвать ее государственный суверенитет и сделать ее децентрализованной Киевской Русью.
Теперь позиция Европы начинает совпадать с позицией России. На Западе поняли, что остановить боевые действия дипломатическим путем они не в состоянии, а предоставлять Украине военную помощь ни Америка, ни Европа не хотят. А господин Порошенко полностью отвергает возможность разрешения этого конфликта военным путем. Чтобы урегулировать этот конфликт, у Запада остается один путь — пойти на уступки Путину и изменить Конституцию Украины так, чтобы можно было переформатировать украинскую политическую систему и украинскую государственность по своему усмотрению.
Эта ситуация стала результатом ошибочной политики украинского руководства, которое убедило Запад, что нет военного пути разрешения конфликта, войны нет, оружие нам не нужно, так как нет войны, а есть только дипломатические меры — Минские соглашения, и альтернативы этому нет. Поскольку Порошенко убедительно это доказал, Запад и стал повторять, что, кроме Минских соглашений, никакого другого пути выхода из конфликта нет.
К этому подвязаны и санкции. Теперь Запад понимает, что не имеет смысла мантра о том, что санкции будут сняты, когда будут выполнены Минские соглашения (которые, собственно, и не предусматривалось выполнять, потому что их выполнить, в принципе, невозможно, потому что эти соглашения были написаны под временную ситуацию, под временный компромисс, когда Украина после военного поражения в Иловайске должна была каким-то образом удержать ситуацию, поскольку она стояла перед военной капитуляцией). Но теперь мы пытаемся решить Минскими соглашениями то, для чего они, собственно, не писались.
То, что согласно Минским соглашениям будут проведены демократические выборы по украинским законам на оккупированных территориях, и что российские войска добровольно оставят территорию и попросят наших пограничников восстановить контроль над украинско-российской границей, — это нечто из области фантастики. Никто из серьезных аналитиков в это не верит. А украинские власти "повелись" на эту ситуацию, поверив, что благодаря дипломатическим мерам и международной поддержке мы можем решить проблему. Это называется фетишизмом — вера в фетиш дипломатии и в фетиш международной поддержки. Международная поддержка возможна только при условии, когда это отвечает определенному балансу интересов. А у каждой стороны этого конфликта — свои интересы. Интерес Америки и Евросоюза состоит в том, чтобы любым способом усмирить Путина, урегулировать данный конфликт. Если не выходит это сделать путем прекращения боевых действий, то тогда нужно "нагнуть" Украину, подогнав ее строй под тот проект, который нужен Путину, — и тогда будет достигнут компромисс.
24 августа будет выяснение отношений Запада непосредственно с Украиной. Потому что именно мы убедили Запад в том, что Минские соглашения — это единственный путь. Меркель и Обама много раз бились лбом об эту стену и поняли, что Украина им подсунула нереальный вариант. Поэтому они, безусловно, хотят спросить у Порошенко, что он им подсунул. Они несут большие материальные утраты, нарываются на громадные политические риски: налогоплательщики, работающие на европейских и американских фирмах, которым запрещено торговать с Россией, несут большие убытки, и это влияет на электорат и в Германии, и во Франции, и в США. Соответственно, лидеры западных стран заботятся о собственном политическом реноме. Поэтому им хочется спросить у Порошенко: когда он им все это предлагал, насколько это было реально. Если это нереально, то возникает риск снятия санкций, введенных против России. Это очень опасная ситуация для нас. И это плата за фетишизм по отношению к дипломатии и международной поддержке, на которые ведется украинское руководство.
Наши стандарты: Редакционная политика сайта Главред
Читать Главред в Telegram
Читать Главред в Facebook
