Адвокат Сенцова: Голодовку Олега геройством не назовешь. Он не жертвует, а входит в историю

14 мая 2018 года узник Кремля Олег Сенцов, находящийся в колонии "Белый Медведь" в российском городе Лабытнанге, официально ушел в бессрочную голодовку. Его требование – освободить политических заключенных, которые находятся на территории России и в оккупированном Крыму. Сенцов не назвал конкретных имен, а лишь цифру – 64 человека.

Со слов адвоката, к голодовке кинорежиссер готовился полтора месяца. Отказался от продуктовых передач, приобретения в магазине продуктов и списания с его лицевого счета денег за них, перешел полностью на тюремную еду, количество которой снижал вплоть до 14 мая.

"По сравнению с тем, каким я видел Олега в 2017 году, он уже похудел - говорит Дмитрий Динзе. - Он, как я понимаю, отчаялся чего-либо ждать от украинской и российской стороны, категорически для себя решил, если внешняя ситуация не может повлиять на его освобождение, то соответственно, он постарается своим демаршем повлиять на политическую ситуацию между Украиной и Россией по обмену или освобождению политзаключенных. Разумеется, я пытался его отговорить от голодовки. Предложил юридические механизмы решения проблем, которые он обозначил в своем заявлении. Например, написать жалобу в Верховный суд. Он сказал, что не верит ни в какое российское правосудие. А тем более в его гуманность, поэтому не пойдет ни на какие подобные шаги, а будет ждать выполнение условий. Что и происходит".

Сколько продлится голодовка, неизвестно. "Все зависит от состояния, готовности к голодовке, индивидуальных особенностей организма. В среднем, это два месяца. Срок вроде бы как продолжительный, но, с другой стороны, надо понимать, что через месяц могут наступить в организме необратимые процессы, в результате которых человек может остаться инвалидом", - говорит днем адвокат Олега Сенцова журналистам в Киеве.

Вечером нам удается встретиться на вокзале. До отправления поезда в Москву – полчаса.

- Сегодня у Вас как гражданина, а не адвоката, наиболее эмоциональную реакцию вызвал вопрос о том, что должна делать Украина для освобождения Олега. Отвечая, Вы вспомнили акции Pussy Riot. Можете оценить, насколько Украина активна в своих действиях на пути к освобождению Сенцова?

- Вы, наверное, первая, кто выслушает основную идею. В связи с тем, что я работал с людьми искусства, у меня есть определенное понимание того, что хочет сказать Олег. Кинематографисты, которые вступаются за него, или другие деятели искусства, недорабатывают. Например, можно было бы сделать какую-то выставку фотографий, посвященную Олегу, прямо в Москве. Да, Аскольд (Куров – режиссер, автор ленты о Сенцове "Процесс", - ред.) снял фильм, но есть акционисты, которые могли бы также выступить в интересах Олега – за братство, равенство, справедливость. На мой взгляд, как раз люди искусства могут донести идею Олега намного глубже и больше, нежели общественность. И общественность, которая будет приходить на ту же выставку, посвященную Сенцову или всем политзаключенным, которые существуют в России, будет впитывать происходящее. Можно проехать по местам "боевой славы", где содержатся политзаключенные. Да, эта выставка будет скандальной, ее будут закрывать, запрещать. Но вы только представьте, какой диссонанс это создаст на той территории, где эти люди содержатся. Можно попробовать организовать такую выставку в этих небольших городах. И кто на нее придет? Те, кто там работает в колониях. И что они увидят? Что на фото человек, который сидит у них на зоне.

- Неужели организация такой выставки возможна?

- Да. У них же проводят культурно-массовые мероприятия. В колонию приезжает петь Кобзон, бывают разные спортсмены. Акция может нести общественный диссонанс. Сначала надо презентовать выставку в Украине, затем попытаться это сделать в Крыму. А после совершить тур по городам России. Это же можно сделать и с фильмом Аскольда или новой работой "Громадського".

Мне кажется, искусство влияет на людей. А если еще дать правильный слоган, определенное политическое и общественное направление, то это может сыграть важную роль.

- Я слушаю Вас, и мне кажется, это в РФ такой выставки быть не может.

- Ее должны делать немного безумные люди. Не простые художники. Как говорил Петр Павленский (российский художник-акционист, известный своими акциями политической направленности, например, поджогом двери здания ФСБ на Лубянке, - ред.), это не какой-то мастеровой. Это должен быть человек, который верит в эту идею, чувствует ее, и пропускает через себя. Аскольд такой человек. Как и Павленский, который чувствовал все, что делал. Ему было не важно, что о нем подумают? Он делал искусство. И оно уже жило вне его, в умах других людей. Это как гибридная война.

- И в рамках этой "войны" многие помнят зашитый рот в знак протеста против ареста Pussy Riot.

- Точно, все помнят этот перформанс. Это, конечно, не моя тема. Но я общался с людьми, которые этим занимались – Надей и Марией (Марией Алехиной и Надеждой Толоконниковой, - ред.) их Pussy Riot. У них политическое искусство, как и у Павленского. У Сенцова тоже политическое искусство, но направленное на борьбу с чем-то.

- Мне показалось, сегодня в Киеве Вы хотели достучаться до всех, кто здесь, как Вы говорите, не дорабатывает.

- Не то чтобы не дорабатывают, об этом даже не думают. Искусство - само собой, общество и политика – сами собой. А я говорю о соединении. Я занимался креативным мышлением, и к нему же меня приводили те люди, с которыми я общался – художники, акционисты. У последних как раз и развита сущность подачи материала. И тогда, как я сказал, искусство не живет уже отдельно, а люди - отдельно. Нет. Оно развивается в головах, и люди – хотят того или нет, думают об этом – зерно посеяно. Если провести в Украине полномасштабную такую акцию, тогда каждый гражданин будет осмысливать, обсуждать – кому-то понравится, кому-то – нет. Но это не важно, главное – мысль будет жить.

- Как Вам кажется, Олег знает, чувствует, что здесь происходит – как и кто борется за него? Ведь прошло уже четыре года.

- Он почувствовал, что надо сделать то, что просто необходимо. Так как Олег – человек искусства, он подобрал момент, необходимые способы и средства достижения своей цели. Сенцов отказался от собственного "я" эгоизма, сказав: если не может выйти он, то своим поступком поможет кому-то другому. В его действиях присутствует определенное самопожертвование. И эта жертва может всколыхнуть людей, общество. Собственно, так и происходит. Это уже живет. И это живет не просто в головах у обычных людей, а у тех, кто может принять решение. И если у Олега закончится все фатально, он же определенным образом себя положил на заклание, то это тоже просто так не пройдет. Потому что эта мысль будет нагнетаться. Будет становиться еще хуже. И последует общественный всплеск. Это как волна – она набегает, набегает, растет. Сейчас подключаются одни, вторые, третьи. Через какое-то время волна станет тайфуном. И на пике просто все смоет. Хотя эту волну может и остановит кто-то, или она сойдет на нет. Но по задумке - этот тайфун должен снести не просто конкретных людей, а все общество. И мне кажется, что это тоже достаточно глубокая идея, которую, если Олег выживет и будет освобожден, впоследствии выскажет сам. Думаю, его мысль будет более глубокой, чем я могу вам сказать. Мне кажется, он это прочувствовал, он это понял и к этому пришел. Может быть, это будет выражено в каком-то его произведении – сценарии, пьесе, рассказе.

- Сенцов раньше говорил, что голодовка не метод. Почему решился?

- Он имел в виду, что голодовка – это не метод освобождения для него лично. Потому что он видел, за что голодают люди в тюрьме - чтобы пожрать хорошо, извините, пос**ть в нормальном сортире, чтобы клопы не кусали. А здесь он говорит: я отказываюсь от себя, я буду голодать для них. Это разные вещи – голодовка для себя и ради какой-то высокой цели. В частности, политической.

- Что такое "безопасное место", в котором Олег находится после объявления голодовки?

- Он не может там ни с кем общаться. Возможности сделать звонок у него нет, письма доходят раз в два-три месяца. И то не все.

- При каких условиях возможно принудительное кормление?

- Пока речь идет о том, что если состояние будет ухудшаться, то его могут "подкармливать" глюкозой, физраствором. Каждый день Олег наблюдается медицинским персоналом.

- Когда Вы собираетесь вновь посетить Сенцова?

- На следующей неделе. Я посмотрю, как удастся договориться.

- Каким образом можно узнать, в каком он сейчас состоянии?

- Завтра-послезавтра буду звонить в колонию, интересоваться.

- Родные же обеспокоены его состоянием здоровья…

- Вот так Вы всю нашу великую мысль опустили. А он как раз от этого отказался, от себя отстранил. Для того чтобы, грубо говоря, предать делу другой смысл. Если бы он к этому шел, и об этом заботился – это была бы совершенно другая история. Есть такое понятие "дзен". Вот он достиг какого-то понимания политической конъюнктуры, обстановки и момента, и сделал свой ход. Это как удар одной ладонью. Вы знаете, что такое удар одной ладонью в дзен? Тишина. Нет удара одной ладонью.

- А Вам не кажется, что в Украине не говорят об освобождении Сенцова, здесь тихо?

- Нам говорят, что не тихо. Но вы слышите, что тихо. Потому что есть две плоскости. Одна – это когда что-то происходит внутри. А вы видите то, что снаружи. Да, снаружи может быть тишина, но внутри-то может идти работа. Внешняя работа – это мои кулаки, но сяду я в позу лотоса, и пойдет внутренняя работа, которая куда более сложная.

По поводу родственников он однозначно переживает. Но он это никак не показывает. Просто-напросто погасил в себе. Родственники – это эгоизм. Переживание, что пожрать, одеть – это тоже. А Олег как монах – отказался от своего эгоизма и пошел на этот шаг. Геройством это не назовешь. Геройство – это самопожертвование. А тут он не жертвует, а входит в историю.

- Вы встречались с разного уровня чиновниками, в том числе и в Администрации президента, каковы результаты?

- Вижу движение, но ничего сказать не могу. Потому что не хочу ничего испортить. Идет внутренняя работа ради него. Эти люди либо должны выйти в свет и сказать об этом, либо предоставить результат.

- Можете сказать, в каких условиях находится Сенцов в Ямало-Ненецком автономном округе?

- Там не то, что холодно, там отвратительно – очень сыро. Я уезжал, там было -8С, а чувствовалось на все -15С. А вообще температура опускается до -42С, а это можно считать все -60С по внешним впечатлениям. У него в камере +16С. То есть по нормативам должно быть не меньше. Он говорит, что сидит в свитере, штанах, куртке, шапке и ему холодно. Недавно вместо телевизора попросил обогреватель. Телевизор, конечно, тоже неплохо, но лучше, чтобы температура вокруг была хотя бы +20С.

- Дали?

- Не знаю. Там же все через провокации действуют: может с голодовочки уйдешь – вот сосиски вкусные или курочка с рисом. Запахи распространяют. Как в истории с Балухом. И чтобы не поддаваться на подобные провокации, у человека внутри должен идти процесс, должна быть решимость.

- В колонии его же уговаривали не начинать голодовку?

- Любая голодовка в колонии – это ЧП. Это проверки, комиссии. Люди приезжают. Отговаривать – это часть работы людей в погонах.

- Как думаете, до Путина уже дошла информация о голодовке Сенцова?

- Путин в курсе, говорят. Я проверить не могу. Телефона нет.

- Сенцова упорно не признают гражданином Украины. Но ведь есть прецедент – Геннадия Афанасьева, который проходил по делу Сенцова, вернули в Украину как гражданина Украины. Почему с Олегом так?

- Вот вы сами все и объяснили. Это не имеет никакого значения – это все отговорки, дабы запудрить мозги и не выполнить какие-то условия. Если не хотят отпускать, то придумают сто причин. Или же столько же, чтобы отпустить. Получается, закон - что дышло: куда повернешь - туда и вышло. Нет общей практики, прецедентов. Ничего нет. Как там решат, так и будет.

- Ваше ощущение: чем закончится история с голодовкой?

- Зная Олега, он дойдет до конца. И для него не важны последствия. Он даже думает наперед – что будет после него. Олег как бы смирился. А если человек смирился, то все: хочет умереть - умрет, хочет жить - будет жить.

Татьяна Катриченко

Наши стандарты: Редакционная политика сайта Главред