Негуманитарный Минск: возможно ли изменение формата?

Переговоры в Минске — неэффективны. Наглядный пример — за прошлый год удалось договориться лишь о считанных освобождениях заложников боевиков террористических организаций "ДНР" и "ЛНР", причем о некоторых в обход Минска.

Два года назад, 12 февраля 2015 года, в столице Беларуси состоялись 17-часовые переговоры глав четырех государств — Германии, Франции Украины и РФ. Их результатом стало согласование документа — Комплекса мер по выполнению Минских соглашений. Его подписали члены контактной группы — представители Украины, России, ОБСЕ и террористов. В одном документе тесно переплелись политическая и гуманитарная составляющие, а в Минске начали работу две отдельные подгруппы.

Манипуляции террористов

Объединение политической и гуманитарной составляющих дало основания РФ в лице боевиков требовать выполнения всего комплекса соглашений одновременно. То есть фактически давить на Украину и шантажировать ее: освобождение или, по их версии, обмен лиц, удерживаемых в подвалах, а теперь и колонии, может произойти только после проведения выборов в ОРДЛО и принятия закона об амнистии террористам. Так гуманитарное право слилось с политическими вопросами урегулирования конфликта, что недопустимо.

Особенно настойчиво "та" сторона пользовалось аргументами, выписанными в Минских соглашениях, последний год. На встречах гуманитарной подгруппы террористы то и дело заявляют, что готовы провести обмен, но при условии согласования списков. Но эти слова чаще звучат как отговорки или возможность затянуть процесс. При этом боевики, по словам переговорщиков от Украины, то и дело занижают цифры удерживаемых лиц и не подтверждают местонахождение некоторых, а сами подают списки с именами сотен "своих" людей, среди которых как боевики, действующие на Донбассе, так и люди, не имеющие никакого отношения к ним. Кроме того, в тех списках указаны имена лиц, совершивших тяжкие преступления, что доказано судом, или подозреваемых в таковых. Например, речь идет о Ларисе Чубаровой с позывным "Тереза", которая вела активную деятельность на Донбассе и подозревается в убийстве украинских военных. Также есть информация о том, что РФ через боевиков требует передать ей беркутовцев, обвиняемых в убийствах активистов на Майдане 20 февраля 2014 года. Боевики то и дело ссылаются на пункт 6 Минских соглашений, где зафиксировано: "Обеспечить освобождение и обмен всех заложников и незаконно удерживаемых лиц на основе принципа "всех на всех".

ЧИТАЙТЕ ТАКЖЕ: Дело полковника Безъязыкова: статья об измене безосновательна?

В 2016 году мы знаем лишь несколько примеров освобождений. Каждый из них подавался украинской стороной как огромная победа. В июле в результате спецоперации (а на самом деле, обмена на двух женщин) был освобожден полковник, начальник разведки 8-го армейского корпуса Иван Безъязыков, обвиняемый ныне в сотрудничестве с террористической организацией и госизмене. Обстоятельства этого обмена до сих пор многим непонятны. В сентябре на свободу вышли волонтер и партизан Владимир Жемчугов и представитель ООН Юрий Супрун. Первый провел в руках террористов ЛНР почти год, получив в день задержания тяжелы травмы рук и глаз — лишился обеих конечностей и возможности нормально видеть. Второй — Супрун — ныне сотрудник международной миссии, а ранее — СБУшник с 20-летним стажем. За Жемчугова лично просили лидеры Франции и Германии, а при их поддержке вся СБУ стремилась освободить именно Супруна. В декабре террористы отдали в руки представителей УПЦ МП "киборга" Тараса Колодия.

Подобные случаи доказывают, что нет ни системы, ни общего понимания, как могли состояться эти освобождения. Все происходит в ручном режиме и при желании отдельных лиц, как с нашей стороны, так и с той. Такой подход не гарантирует новых освобождений, как и не предостерегает от возможности требовать от Украины политических дивидендов. В результате проведения кулуарных торгов, люди — лишь условный товар.

Новый формат гуманитарных переговоров

Возможно, пришло время, когда политическая составляющая — прекращение огня, возможные выборы, амнистия — должна решаться отдельно, а гуманитарная, в том числе, освобождение заложников — отдельно. Другой вопрос: насколько реально это сделать в сегодняшнем Минске?

Порой кажется, что отсутствие результатов в белорусской столице больше беспокоит Запад. Посол Германии Эрнст Райхель в интервью украинским СМИ как-то сказал: "Минский процесс" — словно пациент в больнице. У его койки стоят врачи — Германия, Франция, а также США. Они пытаются поддерживать жизнь пациента. Ведь что может быть хуже больного пациента? Мертвый пациент. Поэтому да, мы не удовлетворены состоянием дел, мы расстроены". При этом посол не сказал, есть ли альтернатива переговорам в Минске.

Официальные лица в Украине пока не заявляют, что Минск требует переформатирования. Даже при условии, что ни один из его пунктов не выполняется. Скорее, наоборот. Например, президент Порошенко на днях сказал, что Украина продолжает соблюдать Минские соглашения, и именно их существование "позволило создать эффективную контрактную армию". По его словам, Минск — это шанс выиграть время.

При этом Минск не оказался тем шансом, который позволил освободить заложников.

Для освобождения заложников, юристы и гражданские активисты предлагают привлекать к переговорному процессу не только страны-партнеры и представителей международных организаций в области прав человека, но и моральных авторитетов мирового уровня — как, например, бывшего генсека ООН или лауреатов Нобелевской премии мира. "Сегодня они действуют на международных площадках, но исключены из непосредственного процесса", — говорит эксперт Украинского Хельсинкского союза по правам человека Алина Павлюк.

Хельсинский союз, Харьковская правозащитная группа и Медийная инициатива по правам человека подготовили проект Концепции нового формата переговоров по урегулированию конфликта на Востоке. Авторы как раз отмечают, что использование пленных в политических целях — ни что иное, как военное преступление в соответствии с международным гуманитарным правом. Их идея — разделить гуманитарную и политическую сферы.

"До недавних пор не рассматривались никакие действенные альтернативы или варианты, которые могут сработать, — говорит Павлюк. — Сейчас ситуация дошла до какого-то тупика, особенно после обострения в Авдеевке. Это наглядный пример, что прекращение активных боевых действий у нас не действует, а Минские договоренности активно нарушаются. И это основная причина, которая позволяет Украине искать другие варианты, возможные пути решения этой ситуации. И в первую очередь, решение основных гуманитарных проблем".

Юрист уверена: процесс освобождения должен стать прозрачным и понятным. А это может произойти по инициативе Украины и при поддержке мирового сообщества.

Национальная программа

Разумеется, возможное переформатирование Минска — дело не одного дня. В лучшем случае — нескольких месяцев. И если к предложениям юристов и гражданских активистов власти прислушаются, они должны быть готовы к комплексной работе. И прежде всего, надо сделать несколько шагов на национальном уровне, а не кивать в сторону Запада, и не заявлять постоянно, что ключи от тюрем находятся в Кремле.

Первый шаг — признать, что в Украине не АТО, а вооруженный конфликт с РФ. ВР уже заявляла, что Россия — страна-агрессор, осталось дождаться решения президента. Это должно произойти не только на словах, но и в виде официального документа. При этом введение военного положения не обязательно. Такой шаг даст толчок и к привлечению виновных за нарушение прав человека на востоке, и предоставит более широкие правовые гарантии для пострадавших.

Второй — определить статус людей, удерживаемых боевиками. Ныне в рамках минских переговоров они фигурируют как заложники. Признание их военнопленными по Женевской конвенции и международному гуманитарному праву усилит их защиту. Они будут официально считаться военнопленными, и любое нарушение против них — военным преступлением. Что же касается гражданских, они будут определены как заложники бандформирований.

Этот подход не исключает, что людей, нарушивших закон, государство Украина не должно признавать преступниками, подвергать качественному, объективному судебному разбирательству и последующему наказанию.

Третий — решить для себя: путь возвращения людей домой лежит через обмен или освобождение, учитывая практику других государств. Если будет заявлено именно об освобождении, тогда военными может заняться Министерство обороны, а гражданскими — международные и национальные гуманитарные миссии. Те и другие — в связке с уполномоченным президента Украины. Тогда СБУ отойдет от дел, ведь "обменный фонд" будет не актуален.

Четвертый шаг: подготовить законодательную базу для освобождения людей. Украина не может продолжать действовать в этом вопросе в ручном режиме. Она когда-то будет вынуждена принять документы, которые бы четко регулировали процедуру. В идеале, порядок должен быть открытым, а хотя бы его основные принципы — четкими и понятными, соответствовать нормам международного права.

Важно понимать, что должны существовать два отдельных процесса и два документа: один — относительно Донбасса, другой — Крыма и РФ. К освобождению людей применимы разные подходы.

Разумеется, можно предположить, что РФ и боевики не захотят соглашаться на переформатирования Минска. Путин не один раз заявлял о необходимости выполнения всех Минских соглашений в удобном для себя порядке.

"Но Украине как-то надо подумать, как лучше будет для людей, как защитить свой народ, — уверена Алина Павлюк. — Наша страна так часто шла на уступки "той" стороне, что уже пора более жестко декларировать свою позицию. Украина должна четко заявить, что она намерена в правовом поле вернуть людей, исключительно в соответствии с нормами международного права".

Наши стандарты: Редакционная политика сайта Главред