Сергей Горбатюк выбирает время для интервью в пятницу в 17.00. Когда большинство работников ГПУ в здании следственного управления на Борисоглебской покидают свои кабинеты, Сергей Викторович лично заваривает кофе перед началом беседы. Чувствуется, что этот пятничный вечер начальник департамента хотел бы провести несколько по-другому, но накануне четвертой годовщины расстрелов в центре Киева позволить себе это не может. Скорее по моральным причинам – чтобы ответить на вопросы не так журналистов, как общества о тех событиях.
- Сергей Викторович, сколько уголовных производств по Майдану передано в суды, а сколько находится в этих стенах на стадии досудебного расследования?
- В суды передано обвинительные заключения в отношении 252 лиц, но фактически по всем эпизодам расследования продолжается. Например, по 30 ноября 2013 года (когда "Беркут" на Майдане разогнал студентов, - Авт.) сообщено о подозрении 22 лицам. Только по восьми обвинительные в суде. Первым пошел акт в отношении экс-главы КГГА (Александра Попова, - Авт.), затем четверых командиров "беркутовцев", к которым после присоединились еще трое, непосредственно применявших насилие. Остальные 14 находятся в розыске. Мы видим, что избивали примерно до 40, но установили пока личности только троих. Также нам известен не полный перечень людей среднего звена и организаторов. Продолжаем собирать доказательства о тех, кто в розыске. Также по событиям 1 декабря и другим эпизодам…
- Так сколько всего эпизодов и производств?
- Нашим департаментом расследуется 3404 преступления. Они сгруппированы по эпизодам и объединены в 48 уголовных производств.
- Если говорить о событиях 20 февраля на улице Институтской, то можете напомнить этот день в цифрах?
- Речь идет о 48 убийствах, 80 огнестрельных ранениях, около 60 других ранениях – от гранат, резиновых пуль, брошенных камней. Все они объединены в одно уголовное производство. Параллельно расследуется совершение убийств и ранений работников правоохранительных органов. В тот день их погибло четверо, и еще более 40 получили огнестрельные ранения.
- До недавнего времени в деле об убийстве милиционеров не было подозреваемых?
- Были, инкриминировалось руководству правоохранительных органов, отдававшим приказы, что привели к смерти не только протестующих, но и правоохранителей. Кроме того, несколько недель назад сообщили о подозрении тому, кто находился среди протестующих на Майдане. Его обвиняют в совершении убийства двоих и ранение одного правоохранителя. В этом случае не установлено данных свидетельствующих о необходимой обороне или крайней необходимости. Это сложная тема, может вызвать неоднозначную реакцию в обществе.
Читайте также: Испытание победой
- Общество знало, что на Майдане погибли правоохранители…
- Мы настроены на установление объективной истины, независимо от того, кто погиб – правоохранители или протестующие. Каждый факт преступления должен быть расследован и получить оценку. Кроме того, действует и закон от 21 февраля 2014 года о недопустимости преследования участников массовых акций протеста, согласно которому должны быть закрыты и производства по статье 348 УК Украины – посягательство на жизнь работника правоохранительных органов. Тот закон даже запретил расследовать события того времени. Одновременно во многих случаях применения насилия в отношении правоохранителей присутствуют признаки обороны или крайней необходимости, и в таких случаях для освобождения от ответственности нет надобности применять этот закон. Но это необходимо подтвердить доказательствами, а ответы может дать только расследование.
- По какой статье было зарегистрировано это производство?
- По 115-й – преднамеренное убийство.
- Святошинский суд столицы уже полтора года слушает дело о расстрелах на Институтской. На скамье подсудимых пятеро бывших "беркутовцев"…
- Объединенное дело – почти два года, но еще раньше было дело по обвинению двоих (Сергея Зинченко и Павла Аброськина, - Авт.). Оно слушались около года. После в отношении еще троих было направлено в суд (Сергею Тамтуре, Олегу Янишевскому и Александру Маринченко, - Авт.).
- Когда мы сможем услышать их показания в суде?
- Это у прокурора надо уточнять. Насколько помню судом определено: сначала показания дают потерпевшие, затем свидетели, рассматриваются материалы, а потом уже дело дойдет до подозреваемых.
- Следователи продолжают работать параллельно с судебным процессом? Что нового удалось установить?
- Есть новые факты. Они ложатся в общую картину и дополняют ее. Но я не могу об этом говорить в интервью. И не только потому, что это тайна следствия, но и в интересах судебного разбирательства, чтобы не давать возможности адвокатам подозреваемых обвинить правоохранительные органы в давлении. Мол, таким образом, мы можем влиять на общественное мнение. А это уже – возможность использования аргументов в Европейском суде по правам человека.
- В обвинительном заключении по 20 февраля речь идет о том, что указание использовать огнестрельное оружие давал лично Виктор Янукович. Из каких источников следствие получило эту информацию?
- Скажу стандартно: собраны достаточные данные для уведомления о подозрении бывшему президенту, министру внутренних дел и еще ряду руководителей правоохранительных органов в организации этого преступления. Конечно, есть сложности в процессе доказывания, потому что получить достаточное количество прямых доказательств из-за отсутствия многих фигурантов сложно. Поэтому следствие свое подозрение обосновывает во многом комплексом непрямых доказательств – фактами перемещений указанных лиц, встреч, телефонных переговоров. Мы доказываем, как была построена иерархическая структура – кто кому подчинялся, кто давал указания, кто выполнял. Учитывается, какие действия и реакции были на сами события и непосредственно расстрелы.
Соответственно, когда человек, который руководит государством, видит, что его указаний не слушают, должен возмутиться – без его ведома происходят преступления. Далее могли бы последовать распоряжения – срочно разобраться, выяснить. Глава государства должен был бы вызвать министра. А таких действий не зафиксировано.
- На Майдане действовала же не целая рота "Беркута"?
- Часть спецроты киевского "Беркута". Позднее к ним присоединились представители внутренних войск, что зафиксировано на видео одного из телеканалов с тыльной стороны баррикады, с которой стреляли.
- Какую ценную для себя информацию вынесло следствие из интервью журналистам бывшего заместителя командира спецподразделения "Беркут" Олега Янишевского из СИЗО?
- Думаю, эти материалы приобщены к производству. Так же, как и показания бывшего президента, хотя их он давал в суде как свидетель, а в нашем следственном производстве он подозреваемый. Мы обращаем внимание и приобщаем к делу то, что он заявил во время брифинга или пресс-конференции, говоря о своем варианте развития событий. Эти пояснения проверяются на предмет правдивости и соответствия действительности. В общем, все это может использоваться как непрямые доказательства причастности людей к преступлениям.
- Установлено ли, сколько правоохранителей действовало по ту сторону баррикады на Институтской 20 февраля?
- Следствие объявляет подозрение всем участникам отряда в черной форме с желтыми повязками. Даже если не все стреляли на поражение, но их действия были организованы, скоординированы. Одни - стреляли, другие - рядом перемещались с оружием. Обвинение говорит, что это был единый отряд, выполняющий единый приказ. Всего инкриминируются преступления 25 "беркутовцам" – командиру роты Дмитрию Садовнику, 23 его подчиненным и заместителю командира полка, который не входил в эту спецроту (Янишевскому, - Авт.). Двадцать шестому объявлено подозрение Кусюку (бывшему командиру киевского "Беркута", - Авт.), которому инкриминируется соорганизация.
- Сколько из них стреляли?
- Это все исследуется в открытом судебном процессе. Категорически утверждать может только суд в приговоре, на основании доказательств, предоставленных прокурором и не опровергнутых защитой.
- Можете вспомнить конкретный эпизод: последнее убийство 20 февраля – Владимира Мельничука? Установлено, кто и с какой точки стрелял? Спрашиваю, потому что в то время на Майдане уже не стреляли, и это был одиночный выстрел.
- Повторюсь, что окончательные выводы может сделать только суд. Но на основании собранных во время следствия доказательств, проведенных осмотров места происшествия, видеозаписей, следственных экспериментов, экспертиз выдвинуто обвинение бойцам так называемой черной роты.
Читайте также: Мама Героя Небесной Сотни Владимира Мельничука: "Сердцем чувствую, в зале суда сидит убийца моего сына"
- Осенью 2014 года командир спецроты Дмитрий Садовник скрылся в Крыму. Выяснило ли следствие, при каких обстоятельства он убегал, что или кто подтолкнул его на этот шаг?
- Мы не занимаемся расследованием этого случая, как и ряда других фактов противодействия расследованию. Кроме того, по факту изменения меры пресечения Садовнику прокуратурой Киева сообщено о подозрении судье в вынесении неправосудного решения (судье Печерского районного суда Киева Светлане Волковой, - Авт.).
Первое же вышеупомянутое мной производство зарегистрировано в апреле 2015 года. У нас это дело пробыло только две недели, после чего Шокин (в то время генпрокурор, - Авт.) поручил его расследование специально им созданному Управлению расследований преступлений, совершенных сотрудниками правоохранительных органов. С тех пор они и расследуют - почти три года, а результатов нет. Как и нет окончательного решения по обвинению судьи. Одноэпизодное дело направлено в суд еще в 2015 году. Казалось бы, сколько времени для завершения рассмотрения надо, но дело слушается уже больше двух лет. Только месяц или полтора назад суд допросил прокурора, принимавшего участие в заседании по изменению меры пресечения (Садовнику).
Но это решение не исключение – судьями и после не единожды принимались решения об изменении меры пресечения подозреваемым обвиняемым в совершении убийств или покушений на убийства. И кодекс прописан таким образом, что даже и отъявленному маньяку можно поменять меру пресечения, не связанную с арестом, если не предоставлено весомых доказательств, о рисках его побега, продолжения преступной деятельности или препятствования следствию.
- А как их подтвердить?
- Мы для себя считаем, если человеку инкриминируются 39 убийств, соучастники убежали, значит - у нас есть основания просить арест. Но судья посчитала по-другому. При этом прокурор Донской говорил, что предпринимал попытки законным способом поместить подозреваемого под арест, но его действия не одобрило руководство ГПУ (в то время генпрокурором был Виталий Ярема, - Авт.).
- Очевидно, вопрос решался нестандартно…
- И вот должно состояться рассмотрение апелляции, он (Садовник) ложится в больницу и не появляется на заседание. Мы приходим в суд, показываем, что необходимости находиться в медучреждении нет, но суд не принимает аргументы, хотя мог постановить задержание и доставку. Только когда подтверждается факт побега, суд решает вопрос о его принудительном приводе.
- Садовник в международном розыске?
- Нет. Там нет никого из правоохранителей и руководства государства, подозреваемых в противодействии акциям протеста и иным преступлениям. Интерпол усматривает в этих делах признаки политических, формулируя это так, что преступления совершены на фоне смены власти в государстве, и отказывает. Только на несколько "титушек" выдал красные карточки.
- Какие возможности были бы у следствия, если Садовник и другие "беркутовцы" находились в базе Интерпола?
- Это было бы существенно, если бы они проживали в других странах, а не в России. Тогда красная карточка Интерпола обязывала бы правоохранительные органы задержать и ожидать запроса об экстрадиции. Но установлено, что большинство "беркутовцев" находятся именно в РФ. А если это известно, то уже без Интерпола можем направлять такой запрос.
- Что и было сделано?
- Да, и получили отказ, так как большинство из них стали гражданами РФ. Причем в случае Садовника и Кусюка рассмотрение вопроса гражданства было каким-то приоритетным. Потому что Кусюк скрылся в феврале 2014 года, а уже в мае получил гражданство. Садовник исчез в октябре, а гражданином РФ стал в начале декабря того же года.
- Вернусь к интервью Янишевского. В нем он сказал, что "беркутовцы" получали гарантии от министра МВД Арсена Авакова – поедут в АТО, им все простят. Как подобные гарантии влияют на следствие?
- Документальных подтверждений такой встрече и таким обещаниям у нас нет, но действительно информация о такой встрече и таком обещании была. Я не знаю, была ли в тот момент оговорка: если не причастны к убийствам.
В целом развитие событий и подход руководства МВД свидетельствует о том, что ведомство не пытается помогать следствию в установлении истины. Потому что большинство "беркутовцев", в частности, подозреваемых по другим эпизодам, не связанных с убийствами, долгое время не отстранялись от должностей и не увольнялись. Некоторые были в статусе подозреваемых, и мы обращались в суд об их отстранении. Например, по событиям 30 ноября в 2013 году такими были двое заместителей подразделения, а в 2015-м один из них стал уже командиром подразделения реорганизованного "Беркута", а другой его заместителем. После они спокойно пошли на пенсию. Ходят в суд.
Кроме того, МВД направляло в суд позитивные характеристики и просьбы не отстранять от должностей правоохранителей, ведь они выполняют важную миссию. Руководство ведомства занимает формально законную позицию - основанием для увольнения может быть приговор суда. Но проблема в том, что обязанность руководства МВД по каждому факту незаконных действий, проводить собственные внутренние расследования, которые не связаны с уголовными. По каждому из событий от 30 ноября 2013 года до 20 февраля 2014-го оно должно было провести такое, установить, как события развивались, кто и какие внутренние акты нарушил касательно выдачи документов, их уничтожения на получение оружия, выхода на место… Есть масса инструкций, которые то и дело нарушались. Этого уже достаточно, чтобы минимум сделать выговор, а в лучшем, если мы говорим о наступивших тяжелых последствиях, уволить. Но этого не происходит.
Существует огромное количество преступлений и задействованных в них правоохранителей, что следователи в короткие сроки не могут все проверить. И в этом смысле помощь МВД была бы важной, к тому же их выводы могли бы служить доказательством в суде. Тогда стало бы понятно, какой состав был выведен на место событий, кто давал приказы. И по этим данным мы могли бы всех допросить, получить документы и завершить следствие. Но нет. Поэтому мы вынуждены просить МВД провести расследования по конкретным фактам, но они сделали по-своему - объединили все - от 30 ноября 2013 года до 20 февраля 2014 года - в одном акте. После передали нам материалы, которым фактически не было применения, потому все события были собраны в кучу. Конечно, они все между собой связаны. Но это уже следствие устанавливает, какое влияние на развитие событий имело высшее руководство страны. Если бы в МВД в сжатые сроки провели качественные служебные проверки, тогда бы и они понимали, кому и какие обещания можно давать.
Еще одна проблема – допрашиваемые правоохранители практически не давали и не дают правдивых показаний. А это также при желании могло бы обеспечить руководство ведомства. Если бы во главу угла ставилось предоставление полноценных правдивых объективных доказательств, то в ведомстве тоже можно было бы провести люстрацию. Во время переаттестации можно было спрашивать о событиях 2013-2014 года. Например, по 30 ноября на Майдане в разгоне участвовало около двухсот человек, били примерно сорок. Но во время допросов никто из правоохранителей не сказал, что видел, как это происходило. Не может же быть такого! И есть данные, которые указывают, что эти показания неправдивые. Но в МВД это выяснять не настроены. Там нет посыла: работать продолжают те, кто помог раскрыть преступления и дал правдивые и максимально полные показания.
- Неужели нет ни одного случая, когда правоохранители пошли на сотрудничество со следствием, предоставив полные и честные показания?
- Есть, конечно. Но такие случаи единичны и выглядят исключениями на общем фоне. При этом люди не чувствуют себя в безопасности. И поэтому мы вынуждены в отдельных случаях, по их заявлениях, засекречивать данные. Вот такие последствия реформирования. Правоохранители, которые должны стоять на страже закона, несут угрозу для тех, кто помогает раскрыть преступления.
- Такой саботаж, предоставление неправдивых доказательств, может как-то отображаться в уголовных производствах?
- Все случаи регистрируются, но они уже отправлены в упомянутое управление. Уголовно-правовой оценки им нет.
- Если так происходит, то можно допустить, что сегодня в высоких кабинетах находятся те, кто причастен к преступлениям на Майдане?
- У нас этому нет доказательств, хотя, наверное, такая журналистская версия имеет право на существование. С другой стороны, мне кажется, более вероятно, что руководители правоохранительных органов заинтересованы в том, чтобы в их подчинении находились исполнители, для которых больший приоритет - выполнения приказа свыше, чем закона. Потому что, если тому, кто сейчас находиться при должности объявили подозрение, то он понимает, что на своем месте остается исключительно благодаря руководителю, и дальше получает зарплату и надеется, что придет время, и ситуация поменяется. А как им еще думать, если руководство поддерживает?
Преступления во время Майдана в большинстве совершали работники правоохранительных органов. И совершали их потому, что развитие системы правоохранительных органов времен независимости шло по нисходящей - основными критериями кадровой политики становились не профессионализм и неподкупность, а принципы личной преданности руководителю и умение беспрекословно выполнять приказы независимо от того, законные они или нет. Соответственно, когда начался Майдан и перед многими правоохранителями появился вопрос – бить, стрелять, большинство из них не задумывались, исполнять указание или нет – потому что они на должностях благодаря шефу, а невыполнение – путь к увольнению. И поэтому основные изменения в правоохранительных органах после Майдана, ожидаемые обществом, должны были заключаться, по моему мнению, в сломе вышеописанных таких принципов работы и осознанию: высокие должности – не результат лояльности руководителей, а наличие профессиональных качеств и соблюдение закона. Тогда бы подчиненный в случае поступления незаконного и тем более преступного приказа точно сказал бы руководителю: я не буду его выполнять – это незаконно. Расследования преступлений во время Майдана могут показать, к чему приводит слепое бездумное исполнение незаконных указаний. Но этого пока не происходит – приговоров правоохранителям практически нет, в частности, наверное, потому что такой результат не выгоден нынешнему руководству.
- Субъективно – пятеро "беркутовцев" уверены, что и для них наказания не будет.
- Практически они одни остались под арестом из правоохранителей. Еще и командир роты "Беркута", бывший начальник управления СБУ. У нас были представители харьковского "Беркута", подозреваемые в совершении трех убийств и тридцати огнестрельных ранений во время событий 18 февраля. Суд изменил им меру пресечения – они сбежали. Также судья изменила меру пресечения "титушке", и он скрылся. Недавно суд отправил под домашний арест "титушек", которые обвиняются в применении оружие восьми покушениях на убийство. Поменяли меру пресечения и одному из руководителей подразделения "Беркута", а также "титушке", который получал в ночь на 21 февраля оружие – более 400 автоматов и около 90 тысяч патронов.
- Но это уже вопрос к судьям, а не прокурорам, которые обосновывают обвинения
- Уголовно-процессуальный кодекс позволяет найти формальные основания для изменения меры пресечения для подозреваемых в самых тяжких преступлениях. И судьи часто находят такие. Например, изменение меры пресечения одним из обвиненных в причастности к покушениям на убийство было то, что они находятся под стражей более двух лет, а суд не закончен, что противоречит практике Европейского суда по правам человека. Но решения нет, в том числе, потому что заседание назначаются судом не слишком часто. То есть суд создал условия для такого решения и вспомнил о практике Европейского суда. Да, действительно, судьи, особенно киевские, перегружены делами, но ситуация с недостатком судей во многом, по моему мнению, создана искусственно, так как несколько лет не назначались пожизненно судьи, у которых закончился пятилетний срок, и новые не избирались. Но виновных не найти. В этих случаях вроде как права подозреваемых соблюдают, но о потерпевших забыли…
- Так суд и к этим пятерых дойдет – вдруг решит поменять и им меру пресечения?
- Прокуроры каждый раз аргументируют необходимость продления меры пресечения, адвокаты возражают, а решение принимает суд.
- Как раз террористы на Донбассе просят передать им несколько "беркутовцев" в обмен на наших военных, удерживаемых ими. Возможна такая передача?
- Была информация, что трое были в списках, продемонстрированных Савченко. Но официально этот вопрос не поднимался.
- Экс-глава СБУ Валентин Наливайченко, как свидетель о госизмеене Януковича, в Оболонском суде столицы сказал, что видел российских спецназовцев на Майдане в 2014 году, что на российские шевроны надевали украинскую спецформу. Есть ли данные у следствия о российском следе на Майдане, в частности, во время расстрелов 20 февраля?
- Во многих событиях на Майдане российский след есть. Приезжали российские консультанты, сотрудники ФСБ, завозились гранаты из РФ, было много приездов представителей администрации президента РФ. То есть внешнее влияние, которое вело к противостоянию, просматривается. Но пока не приходится говорить о принятии процессуальных решений – о подозрении. Плохо, что представители СБУ, контактировавшие с россиянами, не дают полноценных показаний или вовсе молчат о деятельности сотрудников ФСБ во время Майдана. И тоже к ним нет никаких претензий со стороны их руководства. С другой стороны, данных о непосредственном участии российских снайперов или представителей каких-то подразделений, нет. Наливайченко говорит, видел, но, когда допрашивали наши следователи, этих моментов не называл.
- В первые дни после расстрелов можно было заметить, что на Институтской работали иностранные эксперты. Сотрудничало ли ваше управление с партнерами из других стран для расследования преступлений Майдана?
- Нет. На начальном этапе мы обращались к представителям ФБР по поводу улучшения качества видеозаписей. Знаете, думали, как в фильмах показывают – увеличивают-увеличивают картинку, лицо становится разборчиво видно – идут и задерживают. Но на практике так не получилось.
- По прогнозам, когда можно примерно ожидать приговора суда?
- Если мы говорим о 20 февраля, то мы хотя бы для себя понимаем, что дело продвигается, и горизонты видны. Но, думаю, оно займет еще не меньше года, если двигаться в такой динамике. Вместе с тем есть ряд субъективных факторов, которые тоже влияют на процесс. Например, есть потерпевшие, которые не приходят на заседания, хотя накануне и обещали, соответственно слушания переносятся.
- Кто-то из потерпевших узнал в "беркутовцах", сидящих на скамье подсудимых, стрелявших на Институтской?
- Кажется, нет, но надо уточнять у прокуроров. По событиям 18 февраля одного из "беркутовцев", применявшего помповое ружье с картечью, опознали.
Разговаривала Татьяна Катриченко
Наши стандарты: Редакционная политика сайта Главред
Читать Главред в Telegram
Главред на YouTube
