Виталий Тытыч: Ни один уважающий себя юрист не пойдет на конкурс в Антикоррупционый суд, ведь понимает, что будет просто "изнасилован"

Сначала – суд, затем – кредиты. Такую позицию заняли международные доноры, и, похоже, отступать не собираются.

Депутаты никак не могут внести в повестку дня рассмотрение президентского законопроекта №7440 о Высшем антикоррупционном суде. Очередная попытка – на следующей пленарной неделе, уже пообещал спикер Андрей Парубий. Тем временем в кулуарах и далеко за его пределами политики и эксперты уже готовы вносить множество поправок.

Пожалуй, самый спорный вопрос – участие в отборе кандидатов Общественного совета международных экспертов (ОСМЭ), существование которого – одно из главных требований доноров. В законопроекте Петра Порошенко предполагается, что роль этого совета совещательная, а не решающая, как о том говорили в МВФ, представительстве Всемирного Банка, офисе ЕС. По украинской версии, Высшая квалификационная комиссия судей (ВККС), которая будет проводить отбор, может либо прислушиваться к рекомендациям международников, либо преодолевать их вето одиннадцатью голосами из шестнадцати. Георгий Вашадзе, фонд которого разрабатывал проект закона, убеждает: это очень сложная задача.

Насколько – можно посмотреть на примере недавнего конкурса в Верховный Суд (ВС).

Во время него консультативным органом при ВККС выступал Общественный совет добропорядочности (ОСД). Его члены после оглашения результатов конкурса заявили, что ВККС преодолела 60% негативных выводов. Так в составе нового Верховного Суда оказались знакомые личности: Ольга Ступак, в отношении которой НАБУ ведет досудебное расследование, Вячеслав Наставный, оставивший за решеткой нынешнего Генерального прокурора Юрия Луценко, Михаил Смокович, защищавший судей, лишавших прав участников Автомайдана, Богдан Львов, фигурант нескольких уголовных дел, в частности, о вмешательстве в автоматизированную систему Высшего хозяйственного суда.

Координатор Общественного совета добропорядочности (ОСД), адвокат Виталий Тытыч нынче говорит, что участие в отборе судей в ВС помог изнутри увидеть все лазейки, с помощью которых ВККС имитировала "честный и прозрачный конкурс". И этот опыт может быть учтен при формировании Высшего антикоррупционного суда.

- "Самая главная дискуссия будет о компетенции общественного совета международных экспертов", - недавно заявил Парубий.Исходя из опыта работы ОСД во время конкурса в ВС, можете спрогнозировать, какие полномочия должны быть у нового органа?

- Действительно, ключевой вопрос - какие полномочия будут у представителей международного сообщества, и соответственно - как они смогут влиять на результаты отбора в Высший антикоррупционный суд. Если ОСМЭ получит реальные инструменты влияния на результаты отбора, то это может серьезно подпортить планы Банковой. Но если у международных экспертов будут декоративные полномочия как у ОСД, смысла проводить этот конкурс вообще нет. Их участие в шоу Козьякова (главы ВККС, - Авт.), будет только легитимизацией очередного фарса от ВККС.

На самом деле, за дискуссиями о включении международников и их полномочиях, стоит главный вопрос - кто будет судьями антикоррупционного суда. И перед теми, кто не хочет запускать ВАС – задание: не допустить избрания компетентных и принципиальных людей.

Анализируя заявления и комментарии представителей международного сообщества можно сказать, что они видят ОСМЭ как некий "фильтр", который не допустит избрания судей, не отвечающих критериям добропорядочности и профессиональной этики. То есть, предлагают передать наши функции международникам. Мотивация простая: ВККС не посмеет игнорировать их выводы. Я думаю, это в корне не правильный подход.

- Почему?

- Во-первых, потому что члены ОСД в процессе анализа кандидатов выполняли работу за налоговую, НАЗК, СБУ и НАБУ. Делали это бесплатно, используя свое личное время, ресурсы и здоровье. Ни один международный эксперт на такое не согласится.

Во-вторых, на примере конкурса в Верховный Суд, можно констатировать: система "фильтров" для ВККС не оправдана – в итоге качество состава ВС оказалось ниже самых пессимистических прогнозов. И это произошло не по тому, что ВККС преодолела 60% негативных выводов ОСД. Ситуация гораздо сложнее.

Вместо декларируемого открытого и прозрачного конкурса, Козьяков и компания организовали отбор по признакам лояльности к Администрации Президента. Мы вынуждены признать, что в процессе формирования нового ВС гражданское общество проиграло – вместо создания суда нового качества, законсервировали старую систему. И мы, невзирая на огромный объем выполненной работы, не смогли этому помешать.

Единственный позитивный результат, в контексте нашей работы – ОСД было внутри процесса, и смогли зафиксировать все основные манипуляции, которые были использованы в конкурсе в ВС. Очевидно, ВККС попытается применить их в процессе избрания антикоррупционного суда.

- О каких манипуляциях идет речь?

- В Украине действует базовый закон "О судоустройстве и статусе судей". На его основе проводится квалификационное оценивание судей для любых судов. Закон определяет три критерия оценивания - компетентность, профессиональная этика и добропорядочность и два этапа – экзамен, а также исследование досье и проведение собеседования. При этом, основным критерием закон предопределяет профессиональную компетентность, а дополнительным, но блокирующим элементом – этику и добропорядочность. Следуя элементарной логике, можно предположить: балы за компетентность, установленные на этапе экзамена, будут главным для установления профессионального уровня кандидата.

В соответствии с идеей разработчиков закона, тестирование должно определить высококвалифицированных юристов, а потом происходит отсеивание тех, к кому есть вопросы в части профессиональной этики и добропорядочности. И ОСД был создан, чтобы просто сказать: да, возможно, это – отличный специалист, только некоторые "но" не позволяют ему занять место судьи ВС. Все казалось очень просто.

Читайте также: Почему Трамп предпочел Руанду Украине

- Что же произошло на практике?

- Да, глава ВККС решил использовать традиционный подход для проведения конкурсов – выставление баллов. Каждый кандидат максимум мог получить тысячу. Тут все понятно – соответственно эта тысяча балов должна была быть разделена между двумя этапами для трех критериев, с учетом важности каждого. В идеале это могло бы выглядеть так: 700 баллов давало бы тестирование и практическое задание, а 300 - изучение досье и собеседование. И на последнем этапе ключевую роль должен был бы играть ОСД – при наличии у кандидата негативного вывода, тот прекращал участие в конкурсе. Если ВККС преодолевала вето общественности, и кандидат шел дальше, она должна была бы понижать ему балы за критерии профессиональной этики и добропорядочности.

Если бы ВККС следовала этому алгоритму, не было бы претензий к результатам конкурса, вне зависимости прошел или нет кандидат с негативным выводом ОСД. Потому что было бы понятно, что конкретно дало ему возможность набрать больше балов, чем его конкуренты.

Но, очевидно, прозрачность конкурса и понятность его результатов как для общества, так и его участников, меньше всего волновала господина Козьякова. Его задачей было провести в состав ВС согласованные на Банковой кандидатуры, и при этом создать видимость беспрецедентной прозрачности процедуры. Решили эту задачу в ВККС, подзаконными актами - своим положениями о проведении конкурса. К сожалению, закон наделяет ВККС очень широкой дискрецией, отдавая ему на откуп установление порядка проведения экзамена и методики установления его результатов. Вот тут и проявился весь талант, организаторов этого "отбора".

Анонимное тестирование, организованное по требованию и за деньги доноров в соответствии с международными стандартами – самый прозрачный и объективный процесс установления квалификации каждого кандидата и его знаний в сфере права. Все кандидаты должны были написать тесты, затем - ВККС установить проходной балл, а после – раскрыть результаты каждого. В этом процессе нет никакой дискреции ВККС. Но поле для манипуляции она нашла – максимум отдала за этот этап только 90 балов из 1000 - 9%.

Но кандидаты Банковой подложили свинью Козьякову – умудрились не набрать минимального необходимого количества балов на этом этапе. Соответственно у ВККС возникла первая непредвиденная проблема, которую невозможно было решить даже с использованием их положения. И тут крылась первая манипуляция ВККС. Было очевидно, что если она поставит минимальный проходимый балл на уровне 75 баллов, как указано в законе, то уже после первой стадии в конкурсе останутся буквально 200 кандидатов, причем не те, кого просили в АП. Поэтому ВККС устанавливает допуск даже ниже 60 баллов.

- То есть ВККС установила проходной балл для конкурса в ВС ниже, чем для судей первой инстанции?

- Да. Козьяков нам дословно сказал, что сам определяет, сколько ему надо кандидатов на каждом этапе конкура. И то что, будет решать этот вопрос в ручном режиме в зависимости от результатов экзамена. То есть глава ВККС сразу сделал ставку не на качество, а на количество. Такой подход противоречит понятию конкурса, цель которого - выбрать лучших.

Дальше больше, ВККС персонифицировала данные, и стало очевидно, люди, которые, согласно предварительным договоренностям, должны попасть в Верховный Суд, на самом деле не набрали необходимого уже минимального количества баллов, соответственно – не проходят дальше.

- У ВККС было право уменьшать балл после персонификации, или это нарушение? Если это нарушение, то почему никто за это не наказан?

- Это нарушение закона. Оно не имеет никакого логического или правового объяснения. Почему никто не наказан – другой вопрос. Существуют несколько исков, в частности, одного из участников конкурса – судьи Романа Брегея. Есть и наш. Но они даже не рассматриваются.

Читайте также: Игры с МВФ: удастся ли Порошенко получить деньги и сбежать с "корабля"

- Давайте вернемся к манипуляциям, как Вы сказали, ВККС…

- Далее было письменное задание – кандидаты должны были подготовить текст судебного решения. Тут дискреция ВККС расширилась – каждый член ВККС на свое усмотрение оценивал выполненное задание. Это могло бы и не повлиять на результаты, если бы участники конкурса были в равных условиях. Но этого не было. Известно, что некоторые из судьи, из "проходного" списка получили в качестве заданий дела, в которых лично выносили решения.

Свобода действий ВККС также сыграла свою роль – дальше прошли кандидаты, которые не в состоянии написать даже мотивационное письмо, а не то чтобы выписать судебное решение. В прессе вспоминали случай, когда кандидат сделала сорок ошибок на одном листе (речь идет о судье Верховного Суда Украины и председателе Совета судей Валентине Симоненко, которая после объяснила такое количество ошибок высокой загруженностью, - Авт.).

- Если продолжать считать баллы, сколько их давало письменное задание?

- Максимально 120 балов, то есть 12% от тысячи. Таким образом, тесты и письменное задание – не были основным инструментом ВККС. Они практически не влияли на итоговый результат. Все решалось на втором этапе конкурса – собеседовании и ознакомлении с досье. И на этом этапе происходили просто "шикарные" вещи. Лучшей иллюстрацией того процесса может быть даже не выводы ОСД о добропорядочности, а одного из участников конкурса – адвоката Максима Селиванова. Он без лишних эмоций поставил риторической вопрос Козьякову: мол, как так случилось, что после тестов и письменного задания у него были хорошие позиции вверху списка, а после собеседования он опустился на почти сто позиций вниз – на непроходное место. Параллельно кандидат, который после первого этапа был ниже, оказался выше, хотя и имел негативный вывод ОСД, а по некоторым позициям проигрывал ему. Комиссия использовала свои дискреционные полномочия предвзято в интересах определенных лиц, чем исказила результаты конкурса. ВККС удалось убить доверие тех, кто изначально верил в реформу судов, и принял участие в конкурсе.

На этом примере хорошо видно негативные последствия для любых последующих конкурсов в суды, которые будет поручено проводить ВККС. Теперь понимаете, почему для проведения конкурса в антикоррупционный суд, надо минимизировать право ВККС делать то, что она хочет.

- Как это можно сделать на практике?

- Не сложно, для этого не надо даже принимать специальный закон, подключать международников, а просто конкретизировать то, что определено действующим базовым законом. В первую очередь, лишить ВККС возможности вольно определять процедуру и методология. В том числе, устанавливать максимальные баллы.

Для подтягивания правильных кандидатов ВККС пошла на нарушение собственного положения - ввела понятие минимально допустимый бал за этап "экзамен" и определила его как суму балов за тестирование и практическое задание. Произошло это после персонификации результатов. То есть, бал подгоняли под результаты конкретных судей. Благодаря этим манипуляциям более 40 судей, которые получили низкий бал за практическое задание, и должны были прекратить участие в конкурсе прошли дальше, и трое из них стали судьями ВС.

- Например, уже нынешний председатель Кассационного административного суда Верховного Суда Михаил Смокович?

- Он в первую очередь.

- Но благодаря работе ОСД, удалось выбить из конкурса часть недобропорядочных, по мнению совета, кандидатов? Например, председателя окружного админсуда Киева Павла Вовка.

- Удалось очень условно.

- Хотите сказать, что за спинами таких кандидатов прошли десять или даже двадцать других, похожих на них?

Была группа лиц, которые должны были оказаться в составе ВС. Среди них Романюк, Симоненко, Вовк, Смокович, Львов и другие. Каждый из них со своей группой влияния. Общее число около ста человек. Остальные двадцать - условно независимые кандидаты, которые могли создать видимость какого-то улучшения. Причем никто из последних не готов был совершить прорыв. На размен отдали несколько людей типа Вовка, когда ситуация накалилась. Но это не означает, что от их кандидатур отказались, их просто перенесли до лучших времен. С Ярославом Романюком (на то время действующим председателем Верховного суда, - Авт.) была другая ситуация – в свое время, работая на Портнова и Януковича, он насолил тем, кто сейчас у власти, и они, прикрываясь общественностью, его убрали.

- Зачем нужны были такие люди как Романюк или Симоненко?

- Потому что на старте этой реформы они обеспечили спокойствие - судьи не бунтовали против реформы, и пошли на нее без сопротивления. Их протягивание ВККС в ВС есть своего рода выполнением обязательств "реформаторов" перед ними.

Еще в 2014 году, под давлением Майдана были приняты ряд законов, которые должны были гарантировать гражданам право на справедливый суд и вернуть доверие общества к судебной власти. Предусматривалось, что по результатам конкурсов в суд придут достойные кандидаты, способные перезагрузить систему. Но руководство страны пошло выгодным для себя путем – сформировать свой корпус и оставить влияние на судей. То есть имитировать проведение реформ. И такая ситуация удручает.

Люди потратили фактически год жизни на этот конкурс: участвовали в сложных процедурах – тестах, собеседованиях. И сейчас ни один уважающий себя юрист не пойдет на конкурс в антикоррупционый суд, ведь понимает, что будет изнасилован ВККС, потеряет время, здоровье, нервы, а в результате без объяснений окажется за бортом. Чтобы этот конкурс состоялся, прежде всего, надо бороться за людей, чтобы достойны кандидаты решили в нем участвовать.

На Банковой нет выбора - если не будет создан антикоррупционный суд, не будет и денег МВФ, тогда дефолт. Уверен, Рада примет соответствующий закон и запустит процедуру создания суда. Поэтому уже сегодня важно побеспокоиться о том, чтобы юристы высокого уровня квалификации, из которых можно отобрать независимых судей, подали документы на конкурс. Уверен, любому амбициозному юристу должно быть интересно, оценить свои силы в рамках честных соревнований. Но если ты понимаешь, что твой уровень будут оценивать мошенники, тогда нет никакого смысла принимать в этом участие. Основной принцип умного человека: не садитесь играть в карты с жуликами.

- Мы понимаем, что как раз сейчас на Банковой решается, какими будут правила игры во время конкурса в Антикоррупционный суд. Что или кто может повлиять, чтобы они были прозрачными и честными, а законопроект был соответствующим?

- Закон – второстепенный. Те, кто его пишет, имитирует бурную деятельность. Их задача втянуть экспертное сообщество в пустопорожнюю говорильню, чтобы заболтать вопрос.

Я вижу, даже антикоррупционная тусовка не в теме - люди, которые все время с нами общаются, знают все о конкурсе в ВС, сейчас не понимают, что главная идея даже в не том, чтобы международники отсевали не добропорядочных, а в том, чтобы ВККС не выбросила из отбора достойных кандидатов.

- Так все-таки, каким образом можно уменьшить влияние ВККС на результат конкурса в антикоррупционный суд?

- Ключевой момент – положение ВККС о проведении конкурса в антикоррупционный суд должно быть подготовлено и написано экспертами, и просто принято в работу ВККС. А в нем должно быть зафиксировано установление более высокого общего балла для частей квалификационного оценивания, где вмешательство ВККС минимальное – тестирования и практического задания. Мое видение: 330 баллов, то есть треть, за анонимное тестирование и еще 330 за практическое задание. А параллельно вводить внешнюю институцию - watch dogs для контроля. У нее должны быть полномочия заблокировать противоправные действия комиссии.

Очевидно, что не надо возлагать на международных экспертов функцию ОСД - отсеивать недобропорядочных. Если сделать ставку только на "фильтрацию", мы не создадим этот суд. И это мой главный вывод из наблюдения за ходом конкурса в ВС. Так, в начале отбора в ВС была чуть более пол тысячи кандидатов. И пока из этой массы мы отгрызали кусок недобропорядочных, ВККС выбросила людей, которые могли бы улучшить ситуацию. Таких как, возможно, Селиванов.

Реформа судебной системы не исчерпывается антикоррупционным судом – изменения в части минимизации дискреции ВККС должны быть внесены в базовый закон "О судоустройстве и статусе судей". Этим законом необходимо обязать ВККС четко аргументировать все свои решения. Возможно, также предусмотреть персональную ответственность для членов ВККС за их коллегиальные решения, которые своевольно нарушают требования закона.

Читайте также: Как наши орлы грамотно разводят Запад

- Как Вам кажется, хватит ли сил у международных доноров на этот раз проконтролировать выполнение Украиной обещаний?

- Другого варианта, избрать суд, без вмешательства улицы, нет. ОСД провела титаническую работу по анализу кандидатов, предоставили ВККС мотивированные выводы, но Козьяков, не утруждая себя объяснениями, выкинул их в мусорник. В этом случае международники важны, потому что ВККС не сможет послать их в лес, она обязана будет им отвечать. Красная карточка от международников будет означать прекращение участия кандидата в конкурсе.

- Такой блокирующий подход международников не может быть расценен внутри страны как нарушение Конституции или вмешательство во внутренне дела страны?

- Мне просто смешно это слышать, сегодня ВККС главный грантоед – весь конкурс и подготовка к нему была проведена на деньги доноров. Формально это называется сотрудничество с международниками в разработке новых практик для улучшения собственной работы. Беря деньги на осуществление ключевой для существования страны реформы, ВККС брала на себя и соответствующие обязательства – провести честный и открытый конкурс. Но кинула и общество, и доноров, притом сделал это крайне примитивно и тупо.

Разговоры о "вмешательстве" инородного элемента в наши внутренние дела, можно очень легко прекратить – никто не утверждал, что условно международный ОСД, сформированной донорами, не может состоять из граждан Украины.

- Предлагаете донорам создать комиссию из граждан Украины. Тогда кого?

- Если, например, Мирослав Маринович и Вячеслав Брюховецкий будут представителями Мирового банка, то о каком вмешательстве может идти речь?

- Одно из замечаний со стороны МВФ, что ОСД должна также продолжать работу и во время конкурса в антикоррупционный суд. Вы готовы?

- Единственная институция, которая осуществляла реальную проверку во время конкурса в ВС и информировала о ее результатах общество – это ОСД. Если не будет людей, готовых собственными руками перебирать массив информации по каждому кандидату и сделать аналитику, этого сегодня не сделает никто. Международники, не будут по десять часов в день заниматься профайлом кандидата – перебирать декларацию, ездить и искать его незадекларированное имущество. Их миссия – наблюдать за процедурой.

- Когда в одном из интервью у разработчика президентского законопроекта о антикоррупционном суде Вашадзе спросили о ОСД и международниках, тот сказал, что это две разные истории и два разных уровня. Вашу работу нивелируют уже сами разработчики законопроекта об антикоррупционном суде?

- По понятным причинам реформаторы судебной системы не хотели привлекать особого внимания к созданию ВС. Отбор должен был пройти "по-тихому". Но так не получилось. Мы не оставили без внимания ни одного "косяка" ВККС. ГРД удалось "разбудить" общество и международников, привлечь внимание СМИ. В ответ в эфиры и студии телеканалов заполонили толпы никому неизвестных "экспертов" по реформированию судов. Их задача создать шум. Такую же функцию выполняют и "разработчики" законопроекта о антикоррупционном суде.

Конечно, у каждого эксперта может быть свое мнение. Но при этом экспертное обсуждение предусматривает не истерики, а профессиональную дискуссию. И задание подобных "экспертов" – не допустить такую дискуссию. Низкий уровень подготовки и у наших, условно говоря, борцов за антикоррупционный суд, которые пытаются максимально упростить разговоры о добропорядочности. Да, это просто артикулировать, с этим легко выходить на акции и писать блоги. Но это не решает проблемы.

- Что делать с отсутствием политической воли – сформировать антикоррупционный суд?

- Их манипуляции довольно примитивные. Кто-то говорит, что поданный законопроект не окончательный, его надо дорабатывать. В ответ нужно напомнить, что создание антикоррупционного суда было предусмотрено законом еще в 2015 году. И уже тогда надо было создавать, а не позволять устраивать эти дешевые шоу с обсуждениями: палата или суд, Уганда или Украина. Система должна была заработать в комплексе – НАБУ, НАЗК, бюро расследований и антикоррупционный суд. Если мы идем на поводу подобных манипуляций, то стратегически отдаем врагу свою позицию. И антикоррупционеры, и международники уже проиграли, отдав Банковой ключевую позицию - если бы в 2015-м Украина не получила транша, а на том этапе граждане были более активными и заставили бы принять этот закон. А сейчас у общества полный психологический спад.

Украинцы смеялись над румынами, они были героями анекдотов. Но румыны, в отличие от граждан Украины, за свой антикоррупционный суд вышли бороться на улицу. Сегодня нам до румын очень далеко. Это убивает!

- Почему до румын дошло, что антикоррупционный суд касается каждого, а до украинцев нет? Может, никто не объясняет?

- А как надо еще объяснять? Не думаю, что румынам кто-то по-особенному объяснял, просто у них сформировалось гражданское общество, а у нас все еще в состоянии нездорового зародыша. Правда, сейчас в Украине, благодаря деятельности самого Петра Порошенко, антикоррупционный суд на слуху у граждан. Думаю, мало кто знал столько о ВС, как о антикоррупционном. И этим шансом надо воспользоваться. Как еще объяснить? Уже все телеканалы показали эти абсурдные картинки с Насировым, Мартыненко. Их дела пошли в районный суд, где будет то, что будет. Я уже не знаю, как объяснять, чтобы народ на это среагировал, скажите!

- Думаю, более впечатляющая картинка для масс – не так Насиров в пледе, как растущие цифры в обменных пунктах.

- Получается, что так. И это позор Украины! Это показывает, как низко мы находимся, в сравнении с румынами. Мы на начальной стадии развития. Поэтому единственная надежда на какие-то качественные изменения в стране без кровопролития – это давление международных кредиторов.

Читайте также: В шаге от дефолта: как МВФ усадил "на шпагат" украинское правительство

- Вернемся к личностям потенциальных международников, которые могли бы стать теми ревизорами с функцией блокировки. Прокурор США Марта Борщ могла стать аудитором НАБУ, как и могла быть экспертом при формировании антикоррупционного суда. Ей не нашлось роли в Украине, и она стала адвокатам Онищенко. Не думаете, что подобный пример несколько дискредитирует международников в глазах украинцев?

- Гражданство другой страны – не гарантия, что человек может выполнить необходимые функции лучше, чем наши соотечественники. Возможно, был бы правильный подход, если международники делегируют авторитетов из украинской среды. Тогда будет синергия и международного давления, и авторитет конкретных личностей внутри страны. Пусть кто-то попробует сказать, что профессору Мирославу Мариновичу не хватит квалификации для оценки некоторой ситуации.

Что же касается Марты Борщ, то она - обыкновенный американский адвокат, который работал в офисе прокурора, занималась абсолютно обыкновенным для США делом. Для них хоть Павел Лазаренко, хоть кто-то другой – нет разницы. Там десятки таких персон. У Карлоса Кастресана есть некий бэкграунд. Марта же приехала в Украину и тогда уже искала работу. Ее нашел Онищенко, и она взяла его как клиента. Единственное, чем она отличалась от других кандидатов в аудиторы НАБУ – это ее украинское происхождение, но она не ассоциирует себя с Украиной, она гражданка США. У нее нет никаких особенных побед, в отличие от Кастресана. Важно не то, что человек международник, а что у него есть должный авторитет. Не все международники – это те, кто может выполнять функции, о которых мы говорим. Некоторыми при конкурсе в ВС глава ВККС и прикрывался. И этот финт обязательно попытаются использовать при формировании антикоррупционного суда.

- В законопроекте не указано, сколько судей будет в антикоррупционном суде. Сколько их может быть оптимально?

- Меньше, но лучше. Но надо понимать, что антикоррупционный суд – это первая и вторая инстанция, а также следственные судьи. На первом этапе, возможно, достаточно будет 60-70 людей. А дальше посмотреть, как все будет развиваться.

Здесь же палка, как говорят, о двух концах. После первых двух лет работы уменьшится количество дел. Многие производства перейдут на стадию соглашений со следствием. Потому что воры, как правило, не заинтересованы сидеть. Да и желание совершать преступления тоже будет уменьшаться. К тому же, если НАБУ возьмет одного человека, то очень вероятно, он окажется лишь одним звеном большой схемы, которое разрушит всю. Вот поэтому и идет битва за этот антикоррупционный суд. Если он заработает, то сразу же будет меняться социальный ландшафт, в котором мы существуем.

- Еще один важный момент – расширенная юрисдикция, то есть в антикоррупционный суд предлагают передать не только дела из НАБУ?

- Убить антикоррупционный суд можно просто – расширить его юрисдикцию. А попросту завалить его делами. У меня вообще вопрос, почему через три года возникают такие проблемы, когда в законе все четко прописано. Антикоррупционный суд должен рассматривать преступления топ-коррупции, которые подследственны НАБУ и САП.

- Получается, что предстоит внести в законопроект множество поправок, которые его должны существенно изменить.

- Или можно взять для рассмотрения альтернативный законопроект, той же Елены Сотник.

- Сколько времени технически необходимо на создание суда и отбор судей?

- За полгода можно успеть. Технически все просто. Сама процедура конкурса после принятия положения о его проведении до отбора – максимум два месяца, еще месяц органам на проверку кандидатов.

- Сложно будет найти тех, кто имеет значительный опыт борьбы с коррупцией в органах иностранной юрисдикции или международных судебных учреждениях? А именно таких президентский законопроект предлагает на должность судей.

- Я этот пункт вообще не комментирую. Надеюсь, его не будет, потому что это ни о чем. Наверное, кто-то, выписывая эту статью, думал о том, как лучше не провести конкурс, а навредить ему. Таких специалистов можно найти от силы десяток.

- Вы знаете людей, которые готовы идти на конкурс сегодня?

- Нет.

- А при условии, что ВККС не будет настолько влиятельной, как при конкурсе в ВС?

- Надеюсь. Украина большая. В 2013 году мы уже хотел уезжать из страны, но на многомилионных демонстрациях Евромайдана увидел, что Украина жива. Рядом были прекрасные дети, студенты. Потом началась война, появились добровольцы, волонтеры. Новое поколение. И это единственное, что меня держит. То, ради чего мы тут убиваем жизнь. Антикоррупционный суд – это последняя попытка изменить что-то в стране. Так что, надеюсь, люди найдутся.

Разговаривала Татьяна Катриченко

Наши стандарты: Редакционная политика сайта Главред