Василий Вовк: "В деле Безъязыкова могут быть доказательства, которые сегодня нельзя обнародовать"

Василий Вовк занимал должность руководителя главного следственного управления СБУ, когда полковник, начальник разведки 8-го армейского корпуса Иван Безъязыков, ныне обвиняемый в участии в террористической организации ДНР, находился в плену боевиков. Накануне рассмотрения апелляции он утверждает: в 2015 году в отношении Безъязыкова не было открыто ни одного уголовного производства, а сегодня для доказательства вины полковника показаний двух заложников недостаточно.

— Почему, на Ваш взгляд, полковник, освобожденный из плена полгода назад, был арестован СБУ только сейчас?

— Да, освободили из плена полгода назад. Встречал Безъязыкова лично президент, многие аплодировали Центру по освобождению заложников при СБУ, Трехсторонней контактной группе в Минске, потом все забыли о полковнике и пошли дальше. Объективно так происходит у нас во всех сферах жизни. И тут вдруг появляется ситуация, в которой фигурирует подозрение Безъязыкову, задержание и арест. С чего она возникает? Исходя из той информации, которую дала СБУ и другие правоохранители, отрабатываются все личности, которые в то или иное время находились в заложниках у террористов, а считайте — у РФ. Со временем появляется и новая информация касательно той или иной личности. Это могут быть свидетельства тех, кто находился в заложниках, людей, которые задержаны за сепаратизм нашими сотрудниками, но работали с заложниками, или другая информация, которая выплывает из анализа радиоперехватов, прослушивания телефонных разговоров. Надо понимать, что следователи СБУ получили информацию, которая является допустимым доказательством для того, чтобы перевести проверку в статус уголовного производства с оглашением подозрения Безъязыкову, его задержанием, арестом и расследованием уголовного производства касательно преступления — участия в террористической организации "ДНР". Что явилось тем определяющим доказательством, нам пока не понятно. Во всяком случае, не было озвучено определяющего доказательства. На пресс-конференции СБУ было сказано, что есть необходимая база доказательств. Суд некоторое время проявлял сомнения, но согласился с доводами следствия. Сегодня дело имеет противоречия: то мы говорим, что герой, то антигерой. Такие примеры в Украине уже были. Взять хотя бы историю с Надеждой Савченко.

— Но Надежду Савченко мы слышали, когда она была в российском СИЗО, и могли предположить, какая она…

— Но все равно аналогии можно проводить. Считаю, что сейчас надо поставить подобные случаи рядом. Я бы поставил. Раз так случилось с полковником Безъязыковым, то следователи должны завершить следствие за два месяца, передать дело в суд и провести публичный, прозрачный суд, где глупость той или иной стороны будет видна. Я понимаю жену полковника Маргариту, других родных и близких, они очень переживали за него, очень добивались его освобождения, тормошили всех, бились обо все стенки. Но сейчас случилось то, что случилось. Это символично. Его уже никто не отпустит. Эти два месяца будут испытанием для власти, испытанием для следствия, потому что если начнут продолжать сроки содержания еще на два месяца, а потом еще на два, то можно будет говорить о том, что доказательств для ареста Безъязыкова было мало.

— Вы как руководитель следственного управления СБУ во время, когда Безъязыков был в плену, не могли не знать, что были слухи о том, что полковник может оказаться предателем?

— Я был уволен с должности 15 июня 2015 года. В тот момент полковник находился в заложниках, и никакой информации у следствия в отношении Безъязыкова о совершении именно им правонарушения не было.

— Тем ни менее, существовало уголовное производство, открытое в марте 2015 года в отношении Безъязыкова. Об этом есть информация в материалах нынешнего уголовного производства.

— Мне ничего не известно об открытии Главным следственным управлением СБУ в марте 2015 года уголовного производства в отношении Безъязыкова. Оно могло быть открыто по факту. Его могли открыть в Херсоне, Запорожье, Харькове, ведь формально их следственные подразделения мне не подчинялись. Но мне об этом было бы известно. Сейчас о каком именно уголовном производстве идет речь, я не готов Вам ответить. И если бы таковое было, то Маргарита была бы у меня первой… Главное следственное управление СБУ в марте 2015 года уголовное производство в отношении Безъязыкова не регистрировало. Могло быть расследование в Житомирском управлении, например, в отношении гражданина "Б", но тогда он не привлекался к уголовной ответственности, то есть ему не оглашалось подозрение в совершении каких-либо преступлений. Анализируя ситуацию, могу предположить, что тогда это "дело" поводили-поводили, и закрыли. Естественно, если не было выписано и оглашено подозрение, ни Безьязыков, ни его родственники об этом, скорее всего, не знали. Но я бы об этом точно знал, если бы решался вопрос привлечения его к уголовной ответственности…

ЧИТАЙТЕ ТАКЖЕ: Суд над полковником Безъязыковым: свидетели обвинения и аргументы защиты

— Что Вы думаете об обвинениях в адрес Безъязыкова в том, что он ездил в Ростовскую область для встреч с "кураторами"?

— Сейчас ему предъявлено подозрение в совершении одного преступления — участии в террористической организации. Незаконное пересечение государственной границы — не уголовное преступление, а административное. О других обвинениях Безъязыкову мне не известно. Вывозили заложников в Россию или нет — такие факты существуют только на уровне свидетельств или пояснений, которые дают те или иные заложники. Никакой фиксации на границе, как Вы понимаете, украинская сторона не имеет.

— Могут ли быть другие свидетельства кроме тех,которые фигурируют сегодня в деле, засекреченные и более убедительные?

— Я так думаю, только свидетельских показаний о том, что полковник помогал террористам, было бы недостаточно для его ареста. Есть основания считать, что в деле Безъязыкова имеются другие доказательства, которые сегодня не легализированы и не могут быть обнародованы, а, возможно, они вообще не будут в открытом доступе, так как являются тайной следствия и будут оглашены, когда будет рассматриваться обвинительное заключение судом.

— То есть основаниядля закрытого процесса есть?

— Если уголовному производству будет присвоен гриф "секретно", то в судебном заседании примут участие только лица, имеющие допуск к государственной тайне и доступ к материалам дела.

— Теоретически такое возможно?

— Конечно, у нас есть примеры рассмотрения судами секретных производств. Не все суды имеют специально оборудованные помещения, допуски и так далее. Но, например, Печерский районный суд города Киева может слушать такие дела. Гипотетически такое возможно, но сейчас нет данных, что дело расследуются под грифом "секретно".

— О чем может говорить арест Безъязыкова, человека, который два года находился в плену, которого встречал лично президент как героя? Какие последствия могут быть?

— Это говорит о нестабильной, не совсем системной, и на низком профессиональном уровне работе правоохранительной системы — уголовной юстиции Украины. Но это вопрос долгой дискуссии. С другой стороны, мы должны понимать, что доказательства преступной деятельности того или иного лица могут появляться через год, два или пять. И если срок привлечения к уголовной ответственности не истек, то такое лицо может быть арестовано. Я понимаю, к чему вы клоните, но я еще раз говорю, что у меня тоже очень много вопросов в этой истории. Но я знаю "своих" следователей — они бы не шли с пустышкой в суд, они бы на голом месте не выписывали подозрение лицу, тем более в такой сложной ситуации, когда встречали как героя, а провожают как предателя.

Я бы призывал очень аккуратно использовать слова "измена Родине", так как это состав уголовного преступления, которое имеет сложную конструкцию диспозиции. Одно дело, когда такие заявления делаются политиками, другое — в контексте уголовной юстиции. Речи об измене Родине в случае с Безъязыковым пока не идет. То, что он носил российскую или германскую военную форму, то, что разговаривал на русском языке, то, что общался с ФСБшниками — абсолютно не означает, что он изменник или участник террористической организации, это все косвенные доказательства. Для этого необходимы другие, более весомые — прямые, база доказательств.

Ведь все, кто находятся в заложниках, носят разную форму, которую дадут — голым ходить не будешь. Они подневольные люди, общаются с ФСБшниками и террористами, разговаривают, чтобы защитить себя от побоев и издевательств, с явным или притворным уважением к ним, но это не предательство или участие в террористической организации. Поэтому, думаю, что у следствия должны быть другие доказательства по Безъязыкову. Я в этой ситуации занимаю такую позицию: сейчас "мяч" на стороне следствия, если они за два месяца закончат расследование, направят обвинительный акт в суд, мы увидим, насколько серьезное это обвинение. Если будут продлевать сроки расследования, то не все так гладко, значит — поспешили с арестом.

— Если поспешили, то это преступление?

— Это нарушение. Если Безъязыкова отпустят, дело закроют, то это нарушение действующего законодательства — незаконное привлечение к уголовной ответственности, необоснованный арест…

Наши стандарты: Редакционная политика сайта Главред