На востоке Украины люди хотят мира. "Главное, чтобы не было войны", – после обстрелов, продолжающихся несколько месяцев, это повторяют многие. Надежда на затишье появилась с объявлением перемирия на Донбассе. Ожиданием мира можно в какой-то мере назвать и предложенные Президентом Петром Порошенко законы – мира шаткого и на неопределенных территориях.
Украинский парламент проголосовал за два президентских законопроекта о Донбассе. Первый – об особенностях самоуправления на отдельных территориях Донецкой и Луганской областей. Второй – о так называемой амнистии. Таким образом, депутаты поддержали президентские инициативы об усилении добрососедских отношений с РФ, создании отрядов народной милиции, гарантиях финансирования территорий из госбюджета, а также о недопущении привлечения к уголовной и административной ответственности сепаратистов и террористов. И все это при закрытых дверях и выключенном табло. В России документы одобряют. В Украине заявляют: они были приняты под давлением Москвы и Брюсселя.
"Главред" спросил у жителей подконтрольных террористам городов, кто и как прочитал тексты документов, и что они для них означают.
"Конечно, возмущает процедура голосования. Когда обсуждаются военные темы, то возможен формат закрытых дверей, но если определяется статус территорий, то сложно понять, какая тайна может быть для жителей Украины, – говорит жительница Донецка, молодой политолог Ирина Демишева. – Также было выключено табло – непонятно, кто отдал за законопроекты голоса. Я очень редко соглашаюсь с заявлениями Олега Тягнибока, но тут он прав: это голосование ничем не отличается от позорного голосования 16 января, после которого и началась активная фаза Майдана. Там хоть руки поднимались – мы видели "героев". А сегодня "герои" остались неизвестными. Это должно объяснить руководство парламента, регламентный комитет".
Определить границы сроком на три года
"О каких районах идет речь, закон их не определяет, – спрашивает Ирина Демишева. –Украинская сторона говорит о районах, где идет зона АТО, и что они будут определены отдельным решением Верховной Рады или руководством антитеррористического центра. Боевики говорят о двух областях. Также до конца не понятно, в качестве какой территориальной единицы будут эти районы в составе Украины? Что будет с теми частями региона, которые останутся под контролем Украины? Соглашение между Украиной и боевиками было ожидаемым, но важны были как раз детали. Этот же закон – всего лишь скелет, который можно наполнять смыслом. Все самое интересное так и осталось за ширмой".
"Нас решили изолировать на три года!", – говорит врач частной клиники Донецка Инна Бувайло. Она в силу обстоятельств до сих пор живет в Донецке и видит своими глазами, что происходит в городе. "До вчерашнего дня я рассчитывала, что останусь жить в своем городе", – продолжает она. - Я не в состоянии покупать жилье больше нигде – впервые приобрела квартиру несколько лет назад, хорошо помню годы в общежитии и на съемных метрах. А вот теперь не знаю, как быть: в Донецке власти нет, бандитов множество. До недавних пор я жила в ужасе, но все ждала, что вот-вот он закончится. Теперь мы пришли к Абхазии или Приднестровью? Этого мы боялись с июня".
Самоорганизованная милиция и амнистия
"После Минских договоренностей многие обрадовались перемирию. Но мы ждали, какие будут детали. Потом появились черновики этих законопроектов. В моем окружении все надеялись, что их не примут, – продолжает Инна. – Теперь остается думать, что это какая-то долгоиграющая акция, которая кончится чем-то хорошим. Пока же, если честно, страшно".
Дончанка рассказывает, каким образом может выглядеть работа подразделений "народной милиции": "Сегодня город наполнен вооруженными людьми. Они на улицах, во всех супермаркетах. С автоматами. Машины ездят, на которых написало: "Аллах акбар", и из которых выглядывают люди восточной наружности. Местная милиция у нас есть примерно со средины августа. Она называется "полиция ДНР". Именно такие надписи на их машинах, "отжатых" жигулишках и ладах. Кто-то из наших как-то вызывал милицию после случившегося ДТП, так приехали они – оформляли какие-то бумаги. Новая "полиция" нынче базируется на площадке городского ГАИ".
Работает "народная милиция" и в закрытом для украинцев небольшом луганском городке Антрацит. "В нашем городе много пленных, – рассказывает нам частный предприниматель Светлана Олейникова. – Это не военные, а в основном местное население. С родственников за их освобождение выбивали и выбивают деньги. А начиналось все так: жена жаловалась на мужа, что ее тот побил, того забирали в подвалы. Затем людям понравилось – в "комендатуру" стали ходить все: люди доносили на родственников, соседей, приезжих. Многие пострадали. От многих нет вестей. Даже есть лично мои знакомые, которые там погибли. Мужчины пожилого возраста – что с них можно было взять, остается загадкой".
"В Луганске гражданских людей тоже продолжают брать в заложники. В больших количествах, – говорит общественная активистка из Луганска Анна Мокроусова. – Пока преимущественно мужчины. Пока только для того, чтобы копать окопы, но что дальше будет не понятно. Опять обещают, что 10-15 дней они поработают и их отпустят. Говорят, их там кормят и не бьют, а рыть окопы полезно. Луганчане, наверно даже рады, сейчас работать за еду - это типа там круто".
"С одной стороны, больно осознавать, что амнистируют тех, из-за кого погибали люди, кто уничтожал целый регион, Украину. Более того, этого никогда не смогут понять и принять семьи погибших, – говорит Ирина Демишева. – С другой стороны, это было принципиальным условием перемирия. Но надо смотреть шире на проблему: их не просто не будут судить – они займут руководящие посты в дальнейшем. Например, та же норма в законе о народной милиции, которая фактически означает, что боевики будут контролировать город. Непонятно также, какова будет процедура особого порядка назначения прокуроров и судьей. Помимо прочего, через местные выборы может вернуться влияние сына Януковича. Скорее всего, все, кто уехал из Украины, но у кого остались какие-то интересы здесь, вернутся в страну через этот особый статус. Кроме того, мы понимаем, что полномочия этих местных советов будут отличаться от полномочий органов самоуправления остальной части Украины".
Местный социально-экономический уклад
По словам Светланы Олейниковой, в Антраците хозяйничают не обыкновенные боевики, а "казаки". "Среди них местного населения и нет. Никто не знает, кто эти люди, – говорит она. – "Казаки" на днях собрали предпринимателей города, сообщили им, что все теперь подчиняются казакам – им же должны платить налоги, у них же получать новые патенты. Наш город будет теперь называться "казачья станица Антрацит". Бюджетные организации не работают. Всех людей интересует тема: будут ли вводить рубли, и как будут выплачивать пенсии? Сказали, останутся гривны. Пенсии же будут тогда, когда настроят работу предпринимателей".
Светлана рассказывает, как живут люди: "Знаете, сколько сейчас стоит литр подсолнечного масла в Антраците? 35 гривен! Пачка зубного порошка? 15 гривен. На самом деле он должен был стоить 2 гривны. Но люди мало, что покупают. Самый ходовой товар: хозяйственное мыло и свечки. Все боялись отключения электричества. Город жил неделю без воды. Вот так там все организовывается! А еще "честно" распределяется, так называемая, гуманитарная помощь. Смешно рассказать, если бы не было так печально. У меня есть знакомая, у которой бабушка получила гуманитарную помощь на четыре дня: стакан гречки, стакан риса и буханка хлеба. На вопрос: почему так? Отвечали: "Пенсионеры проживут, это для них даже много". Так же кормят при школах и столовых бабушек и дедушек. Но и пенсионеров пускают не всех: тех, кто молодо выглядит, оставляют за дверью. Лично моего соседа так не пустили".
Право на самоопределение
"Вот я чаще задумываюсь, что надо вернуться в Донецк, чтобы поддерживать патриотические проекты, – говорит Ирина. – Потому что, судя по той ситуации, которая складывается сегодня, все украинское, что там было, будет уничтожаться. И тем людям, которые все время отстаивали свою проукраинскую позицию, будет очень сложно. Простой пример – деятельность Донецкого национального университета. Как этот украинский вуз будет существовать на этой особой территории, какое влияние на него будет оказывать местная власть? Мы говорим не о юридических аспектах, а о фактических". К слову, на днях боевики представили коллективу сотрудникам Донецкого национального университета нового "ректора", активного сторонника "ДНР" (террористическая организация. - ред.) с первых дней ее существования.
"Меня интересует, чему могут научить за эти три года моего ребенка в школе, – продолжает Инна. – Дочка пошла в первый класс. Пока им выдали украинские учебники. Все задания дают на бумажках родителям. Идея дистанционного обучения была же из Киева спущена. Учительница говорит, что, правда, уже приходили от "ДНР" (террористическая организация. - ред.) со своими требованиями – чтобы учебный процесс был в стенах школ. Киев же учителям, вышедшим на работу, угрожает сроком от трех до восьми лет. Поэтому они просят родителей даже не брать с собой в школу детей, чтобы не было даже иллюзий, что учебный процесс идет. Так что учимся дома. Делаем упражнения, в том числе, и по украинскому языку. Украинский в нашей школе был на высоком уровне – оценить могу, у меня мама преподаватель украинского. Я на детских утренниках заслушивалась".
В ожидании долгожданного мира
"Несколько недель назад я вывезла родителей из Антрацита, – рассказывает Светлана. – Последней каплей стало то, что ополченцы установили под домом артиллерию, из которой стали стрелять, провоцировать украинскую армию. И тогда до моих родителей дошло, что ополченцы ведут себя неправильно, хотя до того были другого мнения. Если бы наша армия ответила со стороны Красного Луча, то был бы финал – погибли бы люди".
В Донецке сейчас тоже мира нет. Количество бомбежек увеличилось по сравнению с тем временем, когда была активная фаза АТО. "И что подразумевается под миром? Для меня мир – это свободно жить в своей стране, говорить на удобном мне языке. Я же прекрасно понимаю, что не могу приехать в Донецк даже с украинским значком или ленточкой и заговорить на украинском языке. Такова реальность. И когда в законе речь идет о языковом вопросе, то я не понимаю, как в Донецке будут говорить на государственном языке? С народной милицией, а также прокуратурой и судами, сформированными не понятно кем, никакого самоопределения в плане украинского языка быть не может", – говорит Ирина Демишева.
"В дни перемирия сильно стреляют в северной и северо-восточной частях города. Обстреливаются все транспортные ворота. Там страшно. Основная масса жителей Донецка выехала именно оттуда. Недавно, уже во время так называемого перемирия, попали в маршрутку, женщина погибла. До вечера прошлой пятницы не было слышно взрывов, кроме нескольких автоматных очередей, которые мы уже и не замечаем. В крупных супермаркетах стали появляться продукты. Люди стали возвращаться в город – в моем подъезде отсутствуют только четыре семьи. Вернулись, в первую очередь, в "спальники", у которых деньги, лето и море закончились. Не вернулись в центральные районы города обеспеченные люди. Но город живет. Вот мы сейчас идем гулять – на нашей детской площадке где-то 25 детей каждый вечер. Меньше, но все равно много. Говорят, в городе было 700 тысяч людей в конце лета, в начале сентября вернулись еще 50 тысяч. А после пятницы были жуткие выходные – лупили страшно со стороны Макеевки. До пятницы было ощущение: авось, пронесет. После: не пронесло", – рассказывает Инна Бувайло.
"Но я даже не сомневаюсь, что люди будут жить и при новом порядке. Думаю, все-таки это решение зависит и от уровня образования, – продолжает она. – Продавщицы и маникюрщицы визжат от восторга и кричат: "Ура!", мол, что у них теперь будет бесплатный российский газ, и они не будут отдавать деньги в Киев – они все еще свято верят, что кормят Украину. Мой сокурсник, который преподает в нашем местном медуниверситете, говорит, что не приветствует такое решение парламента, но говорит, что это шанс избежать войны, переждать: "Лишь бы не стреляли!". И на самом деле многие так думают".
По словам Светланы Олейниковой, в Антраците многим все равно, под какой властью быть – лишь бы не было войны. "Все боятся, что разгромят город, как Луганск. Кроме того, местные рассказывают, что есть случаи суицида. Знаю, свела счеты с жизнью бабушка, которая не получает больше месяца пенсию. Банкоматы, банки, почта не работают. Что же будет, если такую ситуацию законсервируют еще на три года? Местные, с которыми общаемся, и до этого ничего не понимали, что происходит, а теперь и подавно. Честно говоря, от принятых законов в шоке. Мои знакомые, те, что в Киеве, некоторые даже ездили с протестом под Верховную Раду. Люди понимают, что только последнее время город стал жить, а теперь им возвращаться некуда. Неизвестность пугает больше всего".
Наши стандарты: Редакционная политика сайта Главред
Читать Главред в Telegram
Главред в Google News
